Готовый перевод Treecat Wars / Войны древесных котов: Chapter 8

Дни после отъезда Стефани медленно превратились в недели. Хотя Андерс скучал по ней, он был занят, помогая в проекте отца и гуляя со своими сфинксианскими друзьями. Почти каждый день он писал Стефани, пытаясь связать её с людьми и событиями, которые она оставила. Она была невероятно занята, но старалась посылать сообщения о своих значимых днях.

Андерс позаботился о том, чтобы быть под рукой, когда на Сфинкс прибыли ксеноантропологи-"туристы". Чет и Кристина тоже были там в качестве официальных гидов по дикой природе в новой программе, учрежденной СЛС и Департаментом туризма Сфинкса. До недавнего времени СЛС была в состоянии справиться с туризмом в дикой природе, но последствия интенсивного сезона пожаров оказывали дополнительную нагрузку на ресурсы Лесной Службы до сих пор, а древесные коты повысили интерес к лесам Сфинкса.

Неважно, что посещать известные районы обитания древесных котов было запрещено. Это не мешало некоторым плохо информированным посетителям думать, что они могут найти группу древесных котов, стать принятым — и иметь отличного питомца, чтобы забрать домой. Всегда были такие туристы, которые хотели заполучить гексапуму, горного медведя или какой-нибудь другой образец огромной дикой природы Сфинкса. К счастью, большинство любителей дикой природы довольствовалось менее драматическими целями: сфотографировать сов-кондоров или королевский дуб в пышной осенней листве или полюбоваться великолепными видами на каньон Мегана или водопад Микал.

Тем не менее, было много других способов попасть в беду в лесу, и перегруженные работой малочисленные рейнджеры СЛС не могли быть везде одновременно. Тут и появилась программа сопровождения туристов. Гиды получали небольшую плату за то, что знакомили туристов с достопримечательностями, отвечали на вопросы и отправляли рейнджерам особые запросы. Они также могли помочь с такими вещами, как разрешение на охоту или рыбалку, и провести предварительную проверку "новых видов", которые, как уверяли туристы, они обнаружили. А после инцидента с Больгео — и инцидента с Уиттакером, если на то пошло — они внимательно следили за потенциальными браконьерами и за теми посетителями, которые были достаточно глупы чтобы, как выразился Фрэнк Летбридж, пытаться "погладить гексапуму".

И ведь всегда находились люди, достаточно глупые, чтобы пытаться погладить её.

"Или накормить болотную сирену", подумал Андерс, усмехаясь про себя. Хотя, заметил он, сейчас это не казалось таким забавным.

Он действительно был рад созданию программы гидов. Это удовлетворяло посетителей Сфинкса, а плата давала Чету и Кристине небольшие карманные деньги. Джессика не была официальным участником программы, но доктор Уиттакер организовал для неё получение вознаграждения от Университета Урако за помощь в его экспедиции и за  предоставление ему её собственного — и Храбреца — опыта. Сначала она возражала против этого, но доктор Уиттакер убедил её согласиться, указав, что время, которое она проводила в качестве связного его экспедиции с древесными котами, было временем, которое она не могла тратить ни на что другое. Это, безусловно, было правдой, и Андерс был рад, что его отец подумал об этом, хотя иногда он действительно задавался вопросом, не была ли часть щедрости доктора Уиттакера направлена ​​на то, чтобы получить преимущество в получении её времени перед новичками. В любом случае, это привело к долгожданному увеличению доходов семьи Ферисс. Джессика не говорила об этом много, но Андерс знал, и был счастлив за неё.

Сейчас четверо молодых людей стояли позади группы, которая пришла встречать вновь прибывших. Доктор Уиттакер и доктор Нэц стояли впереди, чтобы представлять экспедицию Уиттакера. Вероятно, доктор Эмберли тоже должна была быть там, но доктор Уиттакер настоял на том, чтобы работы на месте продолжались.

Главный рейнджер Шелтон представлял СЛС, в сопровождении Эйнсли Джедрусински, которая была назначена непосредственно связным между новоприбывшими и СЛС. Были и другие люди, которых Андерс не знал, включая женщину из туристического офиса и небольшую группу людей, которые, как он предполагал, имели какое-то отношение к мантикорскому фонду, который организовал расширенное VIP-обслуживание.

Первым, кто покинул шаттл, была доктор Сонура Хоббард из Университета Лэндинга. Она была давним другом и участницей неофициальной группы "друзей древесных котов". Следом за ней шла элегантная женщина с загорелой кожей и очевидно крашеными рыжими волосами. У нее был крупный нос-пуговка, который придавал её лицу довольно клоунский вид, но её темные глаза, казалось, всё подмечали.

— Доктор Клеонора Радзински, — пробормотала Кристина, не глядя в свой унилинк. — Специалист по негуманоидному разуму, но явно гуманоцентричная в своих аналитических критериях.

Следующим шел очень высокий и очень худой мужчина. Его светло-седые волосы были подстрижены ёжиком, что, по мнению Андерса, было неудачным выбором, учитывая то, как они подчеркивали, насколько сильно выделялись его уши. Он нес сумку в длинных костлявых руках. Что-то в его манере предостерегало любого от прикосновения к ней без его прямого разрешения.

— Это, должно быть, доктор Идальго, — сказал Чет. — Держу пари, у него с твоим отцом будут горячие споры, Андерс.

Андерс кивнул, но его взгляд был прикован к человеку, который последовал из шаттла за доктором Идальго. Доктор Рассел Дарролин был невысоким и округлым, прямо контрастируя с человеком перед ним. Его волосы были вызывающе однотонно-каштановыми, как при плохой окраске, а язык тела был живым и одушевлённым. Единственный среди трёх старших членов группы, он широко улыбался, выходя из шаттла.

Старшие участники вышли из шаттла один за другим, с такими точными интервалами, как если бы они были актёрами, занимающими свои места на сцене. Как только вышел доктор Дарролин, оставшиеся пассажиры вышли более обычным беспорядочным образом. Время от времени то один, то другой присоединялся к группе, сосредоточенной вокруг доктора Хоббард и доктора Уиттакера, но шаттл имел и обычную норму деловых путешественников, семейных визитов и так далее.

"Однажды я буду ждать, когда выйдет Стефани", подумал Андерс. "Но не в ближайшие два месяца...".

Наконец молодых людей пригласили присоединиться к группе. Излишне говорить, что Джессика и Храбрец сразу привлекли к себе внимание.

Джессика благожелательно ответила на множество вопросов, став немного едкой только тогда, когда одна из помощниц воскликнула: — О! Он выглядит таким мягким! Могу я погладить его?

— Только если он может погладить вас, — огрызнулась Джессика. — Серьёзно. Вы бы погладили чау-волка, впервые встретив его?

Жующие волки жили на Требуше, где, как знал Андерс, Джессика провела несколько лет. Они были примерно такого же размера, как древесные коты, и такие же пушистые.

Помощница моргнула. — Нет! Они известны своей злобой.

— Ну, — сказала Джессика, — древесные коты не злые. Тем не менее, всегда полезно позволить любому животному — даже если оно травоядное — познакомиться с вами прежде, чем вы решите, что его можно погладить. Здесь, на Сфинксе, довольно много животных, которые с радостью откусили бы вам руку, если бы у них была такая возможность.

Помощница — некая Грета Грендельсон — нахмурилась. — Я же спросила.

Храбрец мягко похлопал Джессику по щеке, а затем вытянулся со своего места на её плече, чтобы понюхать пальцы миз Грендельсон. Он мяукнул и тронул волосы женщины.

Миз Грендельсон взвизгнула, но не казалась очень испуганной: на самом деле, она казалось довольной.

Доктор Радзински усмехнулась. — Ну, Грета, тебя погладил древесный кот. Это надо записать.

Она обратилась к женщине из турагентства. — Очень любезно с вашей стороны прийти приветствовать нас, но я думаю, мы хотели бы пойти в отель. Первые несколько дней мы остановимся в Явата Кроссинг, но, думаю, потом переедем в Твин Форкс, чтобы быть ближе к группе доктора Уиттакера.

— Мне это кажется вполне разумным, доктор Радзински. Пожалуйста, пройдите сюда. — Турагент кивнула Чету и Кристине. — Идёмте с нами, если хотите.

Группы начали распадаться. Андерс посмотрел на Джессику, затем качнул головой в сторону новоприбывших.

— Идёшь с ними?

Джессика нахмурилась. — Нет. Не думаю... Я могла бы, но на этом этапе я не нужна. Позже, когда они пойдут в длительный поход, я могу пойти с ними. Во всяком случае, это то, что я планировала. Но теперь я не уверена, что это такая хорошая идея.

Они повернулись и пошли к парковке аэрокаров.

— Почему нет? — спросил Андерс, и Джессика моргнула, как будто она только сейчас увидела его.

— Извини, Андерс. Тебя подвезти?

Андерс пожал плечами. — Я могу поехать с отцом и доктором Нэцем, но они, вероятно, захотят поговорить о новоприбывших. Я бы пропустил это.

— Я могу подбросить тебя в Твин Форкс.

— Если тебе по пути...

Джессика покачала головой. — Нет. Но я буду рада помочь тебе.

Андерс сообщил отцу, затем они отправились к верной развалюхе Джессики. Когда они поднялись в воздух, Андерс заметил, что хмурое выражение не исчезло с её лица.

— Что не так, Джесс? Я думал, тебе хотелось быть частью этого. — "И", добавил он молча, "ты можешь получить немного денег".

— Да, - призналась Джессика. — Но Храбрец... Я не так хорошо, как Стефани, понимаю мою реакцию на его реакцию... или на что он реагирует, особенно в такой толпе.

Андерс пожал плечами. — У тебя не было много шансов попрактиковаться. Так что с Храбрецом?

— Ему там кто-то не понравился — может, несколько человек. Мне кажется, что он предпочел бы избежать хотя бы некоторых из них.

— Что ему не нравится? Что его гладят?

— Нет. Несмотря на мое недовольство, я думаю, ему понравилась эта идиотка Грета. Ему нравится, когда его гладят. Он даже позволяет моим младшим сестрам расчёсывать его почти каждую ночь. Вчера Тиддлз даже надела ему бант на шею, и он благородно терпел, хотя и снял его, как только она заснула. Нет, это было нечто большее.

Некоторое время она пилотировала молча, затем вздохнула. — Я полагаю, что мне следует проводить с ними больше времени, чтобы Храбрец мог выделить того, кто ему не нравится, но коты не такие, как мы. Мне кажется, что из-за телеэмпатии им неудобно — почти больно — находиться рядом с тем, кто им не нравится.

— Я помню, как Стеф сказала мне, что Львиное Сердце рычал и шипел, когда чувствовал Больгео.

— Правильно. Не то чтобы есть основания думать, что у нас здесь еще один Больгео. Я подозреваю, что есть много типов людей, которые не понравятся Храбрецу — суперамбициозные или манипуляторы, понимаешь?

— Я думаю, да. Ты понимаешь, что в этой группе будет много таких личностей? Ты знакома с моим отцом, так что знаешь этот тип. Учёные, работающие на передовой в любой области, как правило, действительно амбициозны. Почему бы не брать его с собой иногда?

Джессика кивнула. — Так я и сделаю. Эй, спасибо, что слушаешь.

— Всегда пожалуйста, — усмехнулся Андерс. — В любое время.

* * *

— Поэтому всегда помните, что самое важное, когда вы впервые приближаетесь к месту потенциального преступления, — сказал доктор Флуре, стоя посреди голографической проекции, — это ничего не нарушать. Как только вы начинаете взаимодействовать с уликами, вы начинаете их изменять.

Широкоплечий светловолосый профессор строго смотрел на своих учеников. Он напомнил Стефани персонажа, которого она видела в старом видео, действие которого происходило на Старой Земле до Расселения — как её с любовью представляли себе продюсеры. Этот персонаж тоже был профессором и носил нечто, называемое "очками", чтобы исправить какую-то проблему со зрением. Он носил их низко на носу, чтобы смотреть поверх них на своих учеников, и она была почти уверена, что доктор Флуре поступил бы точно так же. Но даже если он был немного суетлив, он был одним из самых умных людей, которых она когда-либо встречала.

Кроме того, он был старым другом доктора Хоббард, хотя Стефани и Карл очень осторожно избегали даже косвенно использовать эту дружбу. Доктор Хоббард сказала им, что они могут обратиться к доктору Флуре, если у них возникнут какие-либо серьёзные проблемы, но ни один из них не собирался использовать то, что Карл назвал их "ключом от аварийного люка", если они не нуждались в нем. Особенно когда это могло иметь последствия для доктора Хоббард. Или для доктора Флуре, если на то пошло.

Они потратили последние пару недель на изучение теории криминалистической экспертизы и инструментов — от анализаторов ДНК до старомодных линеек — доступных следователю. Их было больше, чем Стефани когда-либо предполагала, но доктор Флуре снова и снова подчёркивал, что наиболее важными инструментами из всех являются человеческие глаза и человеческий мозг позади них. Все устройства обнаружения и измерения во Вселенной бесполезны, указывал он, если кто-то не сможет объединить их результаты в точную реконструкцию того, что произошло. Однако это был первый раз, когда они исследовали реальное "место преступления" (или, по крайней мере, его голографическую репродукцию), и Стефани строго предостерегла себя от своей обычной склонности торопиться и брать на себя ответственность. Она работала над развитием того, что её мать называла "более зрелыми навыками общения", и обнаружила, что некоторые из более старших учеников возмущались тем, как она старалась идти вперёд, когда что-то привлекало её внимание.

— Мяу! — сказал кто-то ей на ухо, и усы пощекотали её щеку. Одной из вещей, которые Стефани очень любила в докторе Флуре, было то, что в отличие от других профессоров в университете он активно поощрял ее приводить Львиное Сердце в класс. Она не знала, было ли это одолжением его другу доктору Хоббард или из-за его собственного увлечения древесными котами, но она глубоко ценила его отношение. И это была ещё одна причина, по которой она не собиралась дерзко бросаться вперед и наступать другим людям на ноги — раз она уже получала "особые привилегии", когда ей разрешалось брать "питомца" с собой на занятия!

— Улики должны быть собраны, чтобы их можно было должным образом оценить и проанализировать, — продолжил профессор. — И они должны быть собраны и записаны таким образом, чтобы можно было надёжно воспроизвести их не только в лаборатории, но и тогда, когда выводы следователя будут представлены в доказательной форме в суде. Если следователь должен представить доказательства убедительно, он должен не только быть уверен в своих собственных выводах, но и быть в состоянии воспроизвести эти доказательства, чтобы продемонстрировать основу для своих выводов надёжно, точно и таким образом, чтобы убедить неспециалиста. Всё это является важной частью того, чем является и чем занимается судебный криминолог, но вы обязаны быть как можно более уверенными в том, что собранные вами доказательства точны, честны и неизменны. Ваша работа — делать выводы, а не выносить суждения, и вы несёте моральную ответственность, а также юридическое обязательство делать это настолько беспристрастно, насколько это возможно. Поэтому прежде чем вы проведёте анализатор над первой уликой, прежде чем вы сделаете первый шаг на место преступления, запишите каждый его аспект с максимально возможного количества точек зрения и как можно более подробно. Знайте, откуда берутся все улики. Умейте поместить их в детальную компьютерную модель места происшествия и быть уверенным, прежде чем тревожить что-либо из этого, что позже вы сможете узнать и продемонстрировать его физическое родство и близость ко всем остальным уликам, которые вы может изучить.

Выражение его лица и тон были очень серьёзными, и студенты, сидевшие в лекционном зале вокруг голографической сцены, кивали головами. Он смотрел на них несколько секунд, глядя поверх "очков", которых на нем не было, затем кивнул.

— Очень хорошо, — сказал он и взглянул на "труп" у своих ног. — Это воссоздание реального места преступления. По понятным причинам я не собираюсь рассказывать вам, что на самом деле здесь произошло, или когда, и даже где. В конце концов… — он поднял глаза, ещё раз бросив взгляд на класс, и у Стефани возникло странное ощущение, что он смотрит прямо на неё, — мы бы не хотели, чтобы кто-либо из вас просматривал дело, чтобы узнать что, по решению суда, здесь произошло.

Хор студентов усмехнулся в ответ, и он улыбнулся.

— А теперь, миз Харрингтон, — пригласил он, — предлагаю вам подойти ко мне сюда и дать нам все преимущества ваших проницательных наблюдений.

* * *

— Я чувствую себя идиоткой, — проворчала Стефани Карлу, когда они шли к своим комнатам. — Я должна была понять, что это не кровь!

— Ну, я не знаю, — рассудительно сказал Карл с чем-то, подозрительно похожим на ухмылку. — Мне это казалось кровью.

— А это было не так, — испепеляющим тоном ответила Стефани. Ей очень, очень не нравилось делать ошибки на публике.

— Серьёзно, Стеф, — сказал Карл, и его ухмылка исчезла, — он сделал это всё нарочно. Все мы склонны делать поспешные выводы, особенно когда доказательства кажутся такими очевидными. Я не думаю, что кто-то ещё в классе сомневался, была ли это кровь. В этом весь смысл.

— Ну, я хотела бы, чтобы он выбрал для этого кого-нибудь другого, — с чувством сказала она.

— Я могу понять это. Но я думаю, он убил одним выстрелом двух зайцев, Стеф.

— О, да? — Она знала, что звучит кисло.

— Да. Я знаю, что ты задерживаешься в классе, чтобы не сталкиваться с частью других учеников, но вы со Львиным Сердцем не можете скрыть это, что бы вы ни делали. Я думаю, что это был его способ показать, что любой может ошибиться… и позволить тебе сделать это на этот раз. Некоторые из них воспримут это как доказательство того, что ты не такая уж крутая, как они думают, но большинство будет тебе сочувствовать. Знаешь, это может помочь в долгосрочной перспективе.

Стефани отнеслась к нему скептически, но как только она задумалась над этим на несколько мгновений, ей пришлось признать, что он, возможно, был прав. Не то чтобы она чувствовала себя намного лучше, сделав такие поспешные выводы. Тем не менее, было о чём подумать.

* * *

Через несколько дней после прибытия группы Радзински состоялась официальная встреча и приветствие, чтобы визитеры могли познакомиться с разными важными жителями планеты. Андерс пришёл как участник экспедиции своего отца. Там же были Джессика и Храбрец, а также Чет и Кристина. Они отказались от своих ярких причесок в честь своей новой работы и выглядели очень солидными в своей новой гидовской форме.

Встреча и приветствие были примерно настолько весёлыми, насколько Андерс всегда находил такие мероприятия — то есть совсем невесёлыми, если только вы не были энтузиастом конкретной причины собрания. Андерса интересовали древесные коты, но не тонкости антропологии, которые обсуждались. Тем не менее, хотя его родители работали на разных работах, у него был большой опыт участия в подобных мероприятиях.

С другой стороны, Джессика была явно ошеломлена. Храбрец, державший средние конечности на её плече, а настоящие ноги на опоре, встроенной в спину её платья, смотрел на людей, собравшихся вокруг, его зелёные глаза широко раскрылись в том, что могло быть предвестником паники.

Андерс поспешил к Джессике, пробираясь сквозь небольшую толпу зевак, собравшихся, чтобы получше рассмотреть настоящего, живого древесного кота. Доктор Дарролин, эксперт по лингвистике, задавал Джессике вопросы. Несмотря на то, что его улыбка была тёплой и приветливой, было что-то жестокое в том, как он их выпаливал.

— Итак, сейчас Храбрец связывается с вами?

— Я могу чувствовать немногое из того, что он чувствует, — признала Джессика.

— И что это?

— Ну, здесь много людей. Я думаю, он немного испуган.

— Но у вас большая семья, не так ли? Двое взрослых, шестеро детей? Храбрец должен был привыкнуть к толпе?

— Он знает мою семью... — начала Джессика.

— Но древесный кот должен знать многих из присутствующих здесь людей? — перебил ее доктор Дарролин.

— Да, он встречался с группой доктора Уиттакера, но на самом деле плохо их знает. А большинство из вас ему абсолютно незнакомы.

— А вы точно не проецируете ваши собственнык опасения на животное?

Джессика посмотрела на лингвиста в шоке. — Вы сказали, что я вру?

Доктор Дарролин снисходительно улыбнулся, и его слова стали похожи на лекцию. — Я сказал, что — в моей области — мы знаем, что люди часто проецируют свой эмоциональный ландшафт на своих животных-компаньонов. Человек видит, как его собака виляет хвостом и выглядит нетерпеливо. Он думает: "Моя собака рада меня видеть." Это может быть так, но только потому, что собака ассоциирует человека с едой или прогулками. Так что то, что человек интерпретирует как привязанность, может быть только надеждой на какую-то услугу, которую он оказывает собаке.

Глаза Джессики сузились. — Я не проецирую свою реакцию на Храбреца. Я в самом деле могу чувствовать то, что он чувствует. Он не...

Она оборвала себя, но Андерс догадался, что она собиралась сказать что-то вроде: "А вы ему совсем не нравитесь". Судя по выражению на лице доктора Дарролина, лингвист тоже это понял.

Андерс вмешался в разговор. — Джессика, мне неприятно перебивать, но доктор Эмберли хотела бы знать, не могла бы ты уделить ей минутку.

Он проверил, что Калида Эмберли была видна в дальнем конце комнаты: она тихо разговаривала со своей матерью, которая, похоже, делала наброски.

— Конечно, — сказала Джессика. Она вежливо кивнула доктору Дарролину. — Если вы меня извините.

— Я хотел бы поговорить с вами после, — сказал доктор Дарролин.

"Мяу" Храбреца могло означать всё, что угодно.

— Спасибо, что спас меня от этого КА, — сказала Джессика под прикрытием общего шума в комнате, когда они отошли.

— КА?

— КсеноАнтрополога. — Джессика рассмеялась.— Слишком долго произносить это каждый раз.

— Мне нравится, — сказал Андерс. — Звучит, как ругательство, что я и чувствую сейчас в отношении всей этой профессии.

— Я тоже. А третий — Храбрец. Позже я скажу тебе больше.

Когда они подошли к доктору Эмберли, Андерс сказал, — Я привел Джессику и Храбреца, как вы просили.

Калида Эмберли не была красоткой — на самом деле, она выглядела довольно сурово, — но ей нравилась её профессия и жизнь в целом, что делало её почти красивой. Теперь она протянула руку Джессике, а затем — Храбрецу.

— Я просила, в самом деле? Это было очень умно с моей стороны. Доктор Дарролин был настойчив?

— Это преуменьшение, — согласилась Джессика. — Вы не выглядите удивённой.

— Я не удивлена. Они не пробыли здесь и трёх полных дней, а Дарролин почти довел Кесию до слёз. Радзински и твой отец почти не разговаривают, а Идальго обвинил СЛС в развращении потенциально разумного вида.

— Кесия в слезах? — Андерс был потрясён. Он помнил, как стойко Кесия Гайен спорила с его отцом, когда они оказались в затруднительном положении. — Я не думал, что это возможно.

— Ну, он почти пообещал послать в контрольную комиссию нашего университета сообщение о том, что ей следует отказать в докторской степени, потому что она мыслит как суеверный человек, а не как хороший учёный.

— Что за идиот! — сказала Джессика. — Я вижу, нас ждёт много забавного, пока они здесь.

— Не беспокойся, — сказал Андерс. — Ты добровольно помогаешь им, поэтому можешь и отказаться. — Он внезапно улыбнулся. — Судя по словам доктора Эмберли, я уверен, что отца не затруднит найти для тебя что-нибудь ещё! Кого мне жаль, так это Чета и Кристину. Они не могут отказаться.

— А я жалела, что у меня не было времени, чтобы пройти достаточно занятий и получить квалификацию гида, — ответила Джессика. — Но сегодня я сделаю всё, что в моих силах. Пора возвращаться в бой. Еще раз спасибо, Андерс, что дал мне передышку.

— Я мог бы пойти с тобой, — предложил он.

Джессика покраснела? Он не был уверен.

— Нет. Мне нужно быть такой же стойкой, как Стефани, — сказала она. — Она справлялась с подобными делами, когда ей было чуть больше двенадцати.

Дейси Эмберли подняла свой блокнот и показала им набросок Храбреца, который она сделала. — Вот. Это оправдает ваш приход сюда. Джессика, ты могли бы принять предложение Андерса, если тебе нужно дать интервью один на один. Он не антрополог, но знает жаргон. Они не могут прогнать его так, как могли бы прогнать Чета или Кристину, не оскорбив этим его отца.

— Я подумаю об этом, — пообещала Джессика. Она помахала им рукой и направилась к толпе.

Андерс посмотрел ей вслед.

— Знаете, — сказал он никому в частности, — по-своему, Джессика такая же храбрая, как Стефани. Интересно, почему она этого не осознаёт?

* * *

Разгребатель Грязи убедился, что Открытая Ветрам крепко спала, прежде чем выскользнул на улицу, чтобы провести время со своими растениями. Если она проснется, то поймёт, что он где-то рядом, но он сомневался, что она это сделает. Событий дня было достаточно, чтобы сокрушить даже такую стойкую девушку, как она.

Оказавшись на улице, Разгребатель Грязи упивался ночной прохладой. Двуногие использовали какой-то обогреватель, чтобы внутри их каменного логова было тепло почти как летом. Он полагал, что такие устройства были хорошей идеей для двуногих, поскольку на них не было никакого стоящего упоминания меха, но для Народа, у которого появлялось красивая толстая зимняя шуба, внутреннее тепло могло быть немного угнетающим.

Проверяя свои растения, сгребая почву немного выше, чтобы защитить стебель, срезая с него новые побеги, чтобы растение не тратило энергию на листья, которые наверняка будут испорчены морозом, Разгребатель Грязи сортировал свои впечатления о большом собрании, на которое Открытая Ветрам взяла его в тот вечер.

По волнению и опасениям, окрасившим её разум, он понял, что это важное событие. Поэтому хотя его немедленной реакцией на переполненное пространство было уйти как можно скорее, он полностью поддержал свою двуногую. Ему не потребовалось много времени, чтобы понять, что он находится в центре пристального внимания. Когда он подумал, кто здесь присутствует, это казалось разумным.

Там был Старая Власть вместе с несколькими членами его клана. Также присутствовал Собиратель Мусора, как Народ теперь называл отца Отбеленного Меха. Его назвали так в память о том, как Собиратель Мусора собирал объедки Народа и защищал их даже от голодной свистящей присоски. Собиратель Мусора тоже привёл с собой свой клан, и Разгребатель Грязи был особенно рад видеть Любительницу Растений и Создательницу Изображений, чей мыслесвет, как он обнаружил, весьма совместим с его собственным.

Ещё была группа, которую он видел прибывшей на летающем аппарате, похожем на тот, который унёс с собой Лазающего Быстро, Погибель Клыкастой Смерти и Затеняющего Солнечный Свет. Многие из них приходили и говорили с Открытой Ветрам. Он заметил, что она старалась быть с ними очень вежливой, но это была не вежливость уважения, а осторожность.

Разгребатель Грязи не мог читать мыслесвет всех двуногих так же легко, как у Открытой Ветрам, но он не был настолько глуп, чтобы не осознавать, что у многих из этих двуногих было одно общее — это большой интерес к Народу. Он привык к тому, что на него смотрят двуногие, когда он идет куда-то с Открытой Ветрам. Он научился вежливо относиться к вниманию и, в свою очередь, большая часть двуногих относительно хорошо держалась на расстоянии. Однако сегодня все было иначе. В мыслях почти каждого, кто подходил близко, была напряженность, как будто — если бы им была предоставлена возможность — они бы пересчитали его пальцы на руках и ногах, проверили длину его шерсти, пощупали его уши.

Это было неприятно. Однако это было ничто по сравнению с холодным и жёстким отношением, которое он испытал со стороны некоторых. Заглянув в свою память, Разгребатель Грязи сравнил то, что он чувствовал, с тем, что Лазающий Быстро рассказал ему о встрече с Говорящим Ложно. Было некоторое сходство, но мыслесвет был другим. Мыслесвет Говорящего Ложно был окрашен готовностью причинить вред. Разгребатель Грязи не чувствовал такой готовности ни от кого, с кем встречался в тот вечер. Но что у некоторых из них действительно было общее с Говорящим Ложно, так это то, что они таились, высчитывали. Притворялись, что у них один интерес, тогда как на самом деле они хотели чего-то другого.

Народ не лгал. Они могли скрывать информацию, но они не говорили и не думали того, чего не было на самом деле, и никто из Народа не мог обмануть другого кота относительно того, чего он действительно желал. Двуногие могли обманывать друг друга, но Разгребателю Грязи было трудно осмыслить такое извращённое мышление.

Он также знал, что не видел всех присутствующих двуногих. Открытая Ветрам в основном разговаривала с теми, кто первым вступал в контакт. Он уловил несколько злобных мыслей из разума некоторых, кто держался на расстоянии, но в этом не было ничего необычного. Он уже знал, что не всем двуногим нравился Народ. Иногда то, что он в них чувствовал, было похоже на напряжение из-за территории или особенно сочного куска еды. Он думал, что они рассматривают Народ как конкурента.

Неохотно Разгребатель Грязи решил, что он должен сделать всё возможное, чтобы узнать больше об этих новоприбывших. По мыслесвету Открытой Ветрам он мог сказать, что она ожидала встречи с ними снова. Ради блага Народа Разгребатель Грязи должен постараться максимально использовать эти встречи.

http://tl.rulate.ru/book/45520/1077066