Готовый перевод A Mistaken Marriage Match: Record of Washed Grievances / Брак по ошибке: хроника старых обид.: ГЛАВА 14. ДЕПАРТАМЕНТ УГОЛОВНОГО ПРАВОСУДИЯ (1).

ГЛАВА 14. ДЕПАРТАМЕНТ УГОЛОВНОГО ПРАВОСУДИЯ (1).

«Со вчерашнего вечера?» - маленькие глазки У Чжи Гана широко раскрылись от гнева. Он свирепо посмотрел на Ван Бин Шэна, который неловко стоял в углу. Он начал ругаться: «Ты скажешь, в конце концов, то же самое, что и он, или нет?! Время смерти в настоящее время неясно. Ты на ходу выдумал все, а, коронер!»

«Труп…» - голос Ван Бин Шэна слегка дрожал. Он очень внимательно посмотрел на Чжо Цин. Видя, что она молчит, он продолжил тихим голосом: «Наличие такого рода пурпурно-красной бледности на мертвом теле относят к началу окоченения, поэтому я говорю, что умерший умер недавно…»

Чжо Цин медленно подняла голову. Ван Бин Шэн сразу же замолчал и не осмелился сказать что-либо еще. Он снова взглянул на синяки на спине покойного и почувствовал настоящий стыд. Из-за своей чрезмерной самоуверенности он смог пренебречь таким важным моментом. То, что этот странный юноша говорил о нем, на самом деле не было ошибкой. Ему действительно было стыдно.

Ван Бин Шэн запнулся и не мог ничего сказать. Чжо Цин холодно сказала: «Вы, идите сюда.»

«Что он задумал?» - Ван Бин Шэн был поражен и подумал о том, чтобы не идти на зов.

Глядя на то, как он сопротивляется, Чжо Цин нетерпеливо крикнула: «Идите сюда!» Почему он ведет себя так, словно она собирается съесть его целиком?

Ван Бин Шэн сглотнул слюну и неторопливо направился к Чжо Цин. Он все еще не понимал, как такое возможно - несмотря на свой возраст, он чувствовал себя неуверенно перед этим молодым человеком, который выглядел в нескольких слоях тряпья так, словно был плотно упакован, как пакет.

Палец Лу Си Яня легонько постукивал по тыльной стороне его руки, спрятанной за спиной. На его лице постоянно сияла теплая и нежная дежурная улыбка, но он исключительно внимательно наблюдал за Чжо Цин блестящими глазами.

Присев на корточки рядом с ногами покойного, Чжо Цин спокойно объяснила: «Этот вид бледности, появившийся после смерти, называется livor mortis — посмертные синяки. В общем, появляются через два часа посмертно…» Не правильно! Какими единицами измеряется время в этом месте?

Был ли это шичен (*два часа)? Как это хлопотно! Она мысленно преобразовала единицы времени и продолжила объяснять дальше: «Они начинают появляться после двух шичен. Через промежуток от трех до четырех шичен они становятся отчетливо видимыми. В это время, если вы нажмете на livor mortis, то сможете наблюдать, как цвет исчезнет с этого пятна, или оно даже может исчезнуть совсем, но снова появится, как только вы его отпустите. После шести шичен livor mortis заканчивает формироваться и цвет углубляется. В это время, даже если вы нажмете на пятно, оно не сможет полностью исчезнуть и может только немного побледнеть. После того, как вы перестанете нажимать на него, livor mortis медленно вернется к своему прежнему цвету. После 12 шичен уже невозможно изменить цвет livor mortis, и они больше не исчезают.»

Ван Бин Шэн слушал объяснения очень серьезно, но его брови все больше и больше морщились.

«Не убеждены? - Чжо Цин указала пальцем на труп и сказала: - Вы, нажмите на него.»

Ван Бин Шэн кивнул головой. Он всем сердцем хотел это проверить. Он с некоторой силой надавил на труп пальцем, и после того, как отпустил его, пятно немного поблекло. Через некоторое время оно медленно вернулось к своему первоначальному цвету.

Согласно теории, которая была высказана минуту назад, покойный был мертв уже около шести шичен. У Чжи Ган обеспокоенно сказал: «Ван Бин Шэн, это правда, что он только что сказал?!» Если это правда, то Ли Мин был наиболее подозрительным человеком в этом деле!

«Это... - Ван Бин Шэн замялся. Он взглянул на юношу и, наконец, сказал правду: - Я знаю только, что после двух шичен на мертвом теле появляется бледность. Того, что он сказал об изменении livor mortis после более длительного периода после наступления смерти, я... действительно не знаю.»

Ему было по-настоящему стыдно. Он действительно не знал, как определить время смерти по характеристикам livor mortis. Если бы нечто подобное произошло раньше, он бы немедленно опроверг слова этого юноши, но теперь речь, которую он услышал минуту назад, казалась неопровержимой. Он не осмелился быть самонадеянным и спешить с выводом.

«Не знаю» Ван Бин Шэна сильно разозлило У Чжи Гана: «Тогда откуда мне знать, правда ли то, что он сказал, или он несёт какую-то чушь?»

Он слегка кашлянул, а затем искоса взглянул на Чжо Цин. Он громко спросил: «Как вы можете доказать факты, о которых вы только что сказали?» С самого начала он чувствовал, что этот юноша был странным, но когда он принял во внимание чувства канцлера Лу, он понял - было не очень хорошей идеей вспылить.

«Это очень хороший вопрос. Ответ на этот вопрос... это не может быть доказано!

В контексте происходящего как Чжо Цин может доказать свои слова научными фактами? Может быть, ей нужно сказать, что у нее есть степень магистра в области судебной медицины Университета X? Что она стала самым молодым человеком, обладающим правом на практику в качестве судебного следователя? И что она кто-то, кто опубликовал много научных работ… Или она могла бы превратить это место преступления в урок препарирования. Она полагала, что в этом случае госпожа Линь набросится на нее и разорвет на части!

Чжо Цин ломала голову. Почему она всегда попадает в истории, где бы и когда бы она ни оказалась — даже у древних?! Прислонившись спиной к ледяной каменной стене тюрьмы, она равнодушно ответила: «То, что я сказала, - это факты, но я не знаю, как я могу доказать это вам.»

«Так вы просто говорите, что не можете этого доказать!» - У Чжи Ган хотел было взбунтоваться, но передумал, когда вспомнил о возможных отношениях между этим молодым человеком и премьер-министром Лу. Осторожность - родитель безопасности. Он повернулся к Лу Си Яню, уважительно сложил руки и тихо спросил: «Премьер-министр Лу, вы видите...?»

Лу Си Янь верил, что все, что сказал юноша, было правдой. Должно быть, у него был великий учитель, который дал ему указания. Его учитель к тому же должен быть известным человеком. Если бы он произнес имя своего учителя, это можно было бы считать доказательством того, что он сказал. Однако он не хотел говорить. Могла быть только одна причина - он не хотел раскрывать свою личность!

Неужели он не понимает, что чем больше он хочет сохранить тайну, тем больше людей хотят в нее сунуть нос? К счастью, он, кажется, не беспокоится об этом! Уголок его рта слегка изогнулся. Лу Сянь уже собирался начать говорить, когда раздался ясный, холодный и сухой голос, источающий непоколебимую решимость: «То, что он сказал, - чистая правда.»

Все повернулись в ту сторону, откуда донесся голос. Чжо Цин слегка приподняла поля шляпы и увидела мужчину за тридцать, стоявшего возле тюремной камеры. Казалось, он прибыл сюда очень давно. Он казался таким же высоким, как Лу Си Янь, но Лу Си Янь выглядел более нежным по сравнению с ним с его парой узких и всегда улыбающихся глаз, которые никогда не давали людям понять, о чем он думает. Так внезапно обративший на себя внимание человек был одет в простой и удобный темно-синий чанпао, который казался истрепанным в путешествии, как будто он спешил сюда. Он не выглядел жалко, но выглядел несколько растрепанным. Он был не похож на Лу Си Яня, невозмутимо стоявшего в чистой и опрятной одежде. Кроме того…

Подожди, подожди! Почему она всегда использовала Лу Си Яня в качестве сравнения?! Должно быть, она сошла с ума...

Чжо Цин еще размышляла над тем, почему у нее были такие ненормальные мысли, когда У Чжи Ган и другой судебный пристав закричали в унисон: «Чиновник Департамента уголовного правосудия!»

«Департамент уголовного правосудия?!» - Чжо Цин подняла брови с большим интересом к этому человеку. Вряд ли люди, изучавшие криминалистику, не знают о Сун Ци (*чиновник, написавший «Отчет об отмытых жалобах», который представляет собой книгу, содержащую описание случаев судебной экспертизы в 1235 году)

Этот человек и Сун Ци занимали одинаковое официальное положение. Она просто не знала, есть ли у него такие же навыки, как у Сун Ци!

Повернувшись лицом ко всем, он слегка поднял руки в знак приветствия. Затем Шань Юй Лань слегка сжал руки, приветствуя Лу Си Яня. Слегка понизив голос, не проявляя ни малейшего подобострастия и без энтузиазма, он сказал: «Премьер-министр Лу.»

Лу Си Янь выступил вперед. В его слегка опущенных глазах мелькнула легкая насмешка. С улыбкой он сказал: «Шань Юй Лань, вы прибыли в нужный момент.» Не слишком поздно, не слишком рано!

Шань Юй Лань остался невозмутимым. Он ответил согласно этикету: «Это изначально было обязанностью этого чиновника. Мы не должны были беспокоить этим премьер-министра.»

Лу Си Янь привык к таким манерам. Он сказал в таком же тоне: «Шань Юй Лань, ваши слова слишком серьезны. Вы и я, мы все здесь для большей чести императорского двора.»

Не это ли они называли легендарным смиренным мирным приветствием чиновников? Чжо Цин скучала до того, что ей захотелось зевать, и она к тому же устала. Ей очень, очень хотелось спать!

Как раз в тот момент, когда она без всяких ограничений зевала, Шань Юй Лань уже вошел в дверь тюремной камеры и направился прямо к ней: «То, что вы сказали, слово в слово, безусловно, было правдой. Как вас зовут? Где он сейчас? Где учитель, который взял вас в ученики?»

Рот Чжо Цин застыл в середине ее зевка. Вопросы этого человека такие грубые!

http://tl.rulate.ru/book/43036/1131858