Готовый перевод Harry Potter: Second chance / Гарри Поттер: Второй шанс: Глава 71

– Боже, какая глупость, – бормочет чуть порозовевшая от смущения Гермиона, возвращаясь к своему месту. – Мне казалось, что я спорю с профессором Вектор про Нумерологию…

– Ну почему же глупость, – беззлобно поддевает ее Симус. – У тебя по крайней мере есть реальные шансы на то, что фея не выдержит слушать весь этот бред и сама издохнет.

– Ха, точно! – радостно восклицает Рон, но перехватывает не предвещающий ничего хорошего взгляд подруги и замолкает.

Далее на схватку с феей вызывается Симус, которому кажется, что за ним гонятся кровожадные вурдалаки, а затем и Дин, который объявляет на весь класс, что сходит с ума по Кэтти Белл и после школы собирается сделать ей предложение, а затем минут пять уверяет всех вокруг, что на самом деле не испытывает к гриффиндорской охотнице ничего подобного.

– Хочешь попробовать, Невилл? – спрашивает Ремус, и я едва не дергаюсь, чтобы остановить его, потому что Невилл слегка дрожит от нервного напряжения и кажется до ужаса несчастным.

Но вопреки моим ожиданиям, Невилл кивает и нетвердо поднимается со своего места, направляясь к огороженной магическим барьером клетке с феей. Его взгляд находит глаза существа с такой скоростью, что кажется, будто он специально решил с самого начала встретиться с ними, не сопротивляясь воздействию феи. Некоторое время он стоит неподвижно и совершенно прямо, вытянувшись струной и опустив руки по бокам. Я и сам не понимаю, почему вдруг тоже напрягаюсь, не сводя с Невилла взгляда. Его белое и напряженное лицо пересекает судорога ужаса, когда он вдруг стремительно переводит взгляд куда-то в сторону, а затем вскидывает руки в защитном жесте и делает несколько неровных, спотыкающихся шагов назад.

– Нет, – хрипло вскрикивает он, и звучит это чудно и жутко одновременно.

А я вдруг вижу, словно наяву, темную, закутанную в форменную мантию Упивающихся Смертью фигуру Беллатрикс Лестрейндж, которая направляет палочку на точно такого же бледного и испуганного Невилла, чтобы произнести очередной Круциатус. И он хрипит и кашляет кровью, отступая назад до тех пор, пока не упирается спиной в шершавую кладку стены. И я знаю, что через несколько мучительных минут, наполненных криками и болью, Беллатрикс произнесет два коротких страшных слова, а я не смогу сделать ничего, чтобы этому помешать. Я не смогу, черт подери, вообще ничем не смогу помочь Невиллу, потому что меня даже нет там. Потому что это – всего лишь воспоминание из Думосбора, который Лорд Волдеморт преподнес мне на Рождество.

– Нет, пожалуйста, не надо! – продолжает Невилл, срываясь на крик, и у меня язык присыхает к небу. – Уйдите прочь! Оставьте в меня в покое! Оставьте меня!

– Хватит! Прекрати это, Ремус. Сейчас же!

Лишь когда все резко и пораженно оборачиваются на меня, до меня доходит, что это я выкрикиваю эти слова. Что это я срываюсь со своего места, сам того не замечая, пересекаю магический барьер, за которым в слабом облаке пыльцы замерли Ремус и Невилл, и ору на оборотня во всю мощь своих легких, не обращая никакого внимания на фею и ее чары. Я тут же понимаю, что впервые вслух называю оборотня по имени – и он понимает это тоже. Но мне некогда раздумывать над тем, не дискредитировал ли я этим Ремуса в глазах студентов и как он сам к этому отнесется, только не тогда, когда в каких-то двух шагах от меня Невилл кричит, и стонет, и молит о пощаде.

– Пожалуйста, – добавляю я горячо и отчаянно, и что-то во взгляде Ремуса переворачивается, когда он коротко мне кивает и подносит к лицу Невилла спасительный флакончик с полынью.

Быстрый взмах палочки – и дрожащее в неподвижном воздухе фиолетовое облако тает, а Невилл приходит в себя. Он пару раз встряхивает головой, а потом неровной походкой возвращается к своему месту, стараясь не встречаться ни с кем глазами. Его лицо, уши и даже шея покраснели от смущения, все провожают его встревоженными взглядами, но он сам едва ли это замечает. Невилл тяжело обрушивается на свое место, но прежде, чем он утыкается неподвижным взглядом в учебник, я замечаю, что глаза у него подозрительно блестят. Я молча качаю головой, наблюдая за этой сценой, и все в ней кажется мне неправильным. Неправильным настолько, что мне приходится впиться ногтями в ладони до боли, чтобы взять себя в руки и молча вернуться на свое место.

– Итак, у нас остаются только Парвати и Лаванда, – говорит Ремус, прочистив горло. Тяжелая, неуютная тишина отступает, и я тихонько перевожу дух.

Лаванда несколько минут носится по классу, воображая, что играет со своим псом Дарвином, а когда приходит в себя, то выясняется, что он умер два года назад, и все это приводит девушку в крайне подавленное состояние духа. Парвати же фея заставляет думать, что по ней ползают какие-то насекомые, и она стряхивает их с себя со столь комичным ужасом, что разве что Ремусу удается не улыбнуться.

– Отлично! – говорит оборотень, когда пришедшая в себя Парвати возвращается на свое место, все еще продолжая критически осматривать мантию на предмет жуков. – Все вы неплохо справились с заданием. Сейчас я дам вам несколько минут на то, чтобы подумать, что заставило вас поддаться фее, а затем вы попробуете одолеть ее все вместе.

Студенты погружаются в сосредоточенные размышления, а Ремус тем временем набрасывает покрывало на клетку с феей и возвращается на свое место. Когда оборотень садится рядом со мной, то смотрит так, что на миг мне кажется, что ему очень хочется спросить, почему я так резко остановил его там, с Невиллом. Но он ничего не говорит, и я тоже молчу, изо всех сил борясь со странным желанием извиниться.

Через несколько минут Ремус поднимается со своего места, хлопает в ладоши и говорит:

– Ну, до конца урока у нас остается не слишком много времени, так что предлагаю начать. Возьмите, пожалуйста, по флакону с настойкой полыни и встаньте перед феей. Гарри, ты тоже, – добавляет оборотень, обращаясь ко мне. – Каждый, кто сумеет побороть чары, заработает Гриффиндору пять баллов!

«Спарринг» проходит динамично и увлекательно, и, пожалуй, он мог бы даже мне показаться интересным, если бы я не оказался так занят присмотром за Невиллом. Стоит ему замереть на месте с маской ужаса на лице, как я мчусь к нему на всех парах, полностью уверенный в том, что повторения этого кошмара мне не выдержать. А в промежутках между атаками феи на Невилла я оказываюсь слишком занят тем, что привожу в чувства остальных. Правда, мою помощь они принимают не особенно охотно, скорее, с изрядной долей досады. Когда я подношу флакон с настойкой полыни к лицу Рона, он отталкивает мою руку в сторону и сквозь зубы говорит, что может превосходно справиться и без моей помощи, после чего довольно грубо советует пойти подтереть сопли Невиллу.

– Круто, что профессор натаскал тебя противостоять феям, – говорит он. – Но я бы не советовал тебе особенно задирать нос по этому поводу!

Я пропускаю эту фразу мимо ушей, потому что знаю, с какой неохотой Рон принимает чужую помощь. Это же Рон, уговариваю я себя, мой лучший друг, я не позволю себе разозлиться на него, даже если он начнет нести самый несусветный бред в своей жизни. Но Рон больше не заговаривает со мной, и я сам не могу понять, нравится мне это или нет. Так или иначе, но когда Гермиона, Дин и Симус совместными усилиями обездвиживают фею, я с удивлением обнаруживаю, что все это время был настолько занят, что даже не почувствовал влияния существа. Возможно, думаю я, фее нелегко копаться в мозгах у такого количества народа одновременно.

– Прекрасная работа! – восклицает Ремус, когда тяжело дышащие, но довольные студенты рассаживаются по местам. – Симус, Гермиона и Дин зарабатывают Гриффиндору пятнадцать баллов, остальные тоже замечательно поработали. Итак, кто-нибудь заметил в процессе этого упражнения что-то любопытное?

Разумеется, руку поднимает Гермиона.

– Ну, наши видения не менялись, хотя мы попадали под воздействие чар неоднократно, – с легкой долей неуверенности произносит она.

– Абсолютно точно! – Ремус кивает, и Гермиона не может скрыть довольной улыбки. – Это свидетельствует о том, что феи способны нащупать именно то видение, которое сделает нас наиболее уязвимыми перед ними. Это может касаться того, что мы испытываем сейчас, или более глубоких переживаний, но можно быть уверенными в том, что в течение некоторого времени видения останутся неизменными. Это можно использовать для того, чтобы легче побороть волшебство феи.

Раздается низкий гонг, оповещающий о конце урока, и Ремус поспешно произносит:

– К следующему уроку принесите мне конспекты главы учебника про фей, а также кратко опишите свой способ противостояния атакам этих существ. Все свободны!

Студенты шумно собирают свои вещи и выходят из класса, но я почти сразу замечаю, что Рон и Гермиона собирают книги и перья нарочито медленно, будто специально хотят остаться в классе одни.

– Может, не сейчас? А то здесь этот, – шепчет Рон, коротко кивая на меня. Его взгляд кажется недружелюбным, пожалуй, даже слишком недружелюбным для столь короткого знакомства, и это ставит меня в тупик. Ну, что я сделал не так, Рон? Этот вопрос так и вертится на языке, и я сглатываю снова и снова, пытаясь от него избавиться.

– Нет уж, сейчас, Рональд. Какая тебе разница?

Я не удивляюсь, когда все, кроме этих двоих, выходят за дверь, а Рон с Гермионой нерешительно приближаются к Ремусу. Я безучастно стою рядом с ним, и Гермиона бросает на меня короткий взгляд, прежде чем глубоко вздохнуть и обратиться к оборотню:

– Профессор Люпин, можно попросить вас об одной вещи?

– Пожалуйста, Гермиона, – кивает Ремус, переводя взгляд с одного напряженного лица на другое.

– Ммм, дело в том, что мы с Роном готовим реферат по Чарам. Про необычные и полу-мифические заклинания. Некоторые из них не изучены, в других встречаются необъяснимые парадоксы… В общем, все это очень интересно!

– Не сомневаюсь, – вежливо говорит Ремус.

– Дело в том, что для этой работы нам нужна одна книга, «Тайны и мифы Магической Англии». Но она, к сожалению, находится в Запретной секции, а разрешения у нас нет, а у профессора Флитвика мы его взять не можем, потому что он просил пользоваться ограниченным набором источников, но мы из этой книги не будем ничего брать, просто хотим проверить одну вещь…

В процессе этой бурной речи Гермиона нервничает и тараторит все быстрее, а Рон тем временем старательно отводит взгляд, поэтому когда Гермиона наконец произносит: «Ну, вот мы и подумали, что вы могли бы выписать нам разрешение на эту книгу, профессор Люпин. Пожалуйста. Это очень важно», у меня не остается ни малейших сомнений в том, что эти двое что-то скрывают. У Ремуса, судя по всему, таких сомнений не остается тоже, потому что он лишь разводит руками, вежливо им улыбается и говорит:

– Простите, ребята, но боюсь, что у меня нет таких полномочий. Если бы вы писали работу по моему предмету, то я, безусловно, мог бы вас выручить, но так – нет. Думаю, вам лучше все-таки обратиться к профессору Флитвику, если это и в самом деле настолько важно. Или к директору, уверен, он с радостью вам поможет.

http://tl.rulate.ru/book/36380/792338