Готовый перевод Harry Potter: Second chance / Гарри Поттер: Второй шанс: Глава 69

– Итак, лесные феи, – несколько неловко напоминает оборотень, когда тишина начинает давить на уши. – Видишь ли, Гарри, трудность практического занятия с феей заключается в том, что очень многие студенты могут попасть под ее влияние, а предсказать их поведение в таком случае станет почти невозможным. Поэтому в моих интересах как можно скорее привести одурманенных студентов в чувства. Для этого даже не придется прибегать к помощи магии: против воздействия фей есть одно очень простое, но эффективное средство – полынь. Ее запах нейтрализует галлюциногенный эффект пыльцы, и чары спадают.

– Так к чему вы ведете, профессор? – осторожно интересуюсь я, предчувствуя ответ.

– Мне не помешала бы помощь, – подтверждает оборотень мои опасения. Увидев выражение моего лица, он поспешно добавляет: – Только на одно занятие, пока я не смогу убедиться, что ситуация под контролем. Тебе почти ничего не придется делать, Гарри. Я хочу, чтобы ты всего лишь подстраховал меня.

– Подстраховал? – переспрашиваю я, изогнув бровь.

– Ну да. Ты мог бы как можно скорее подавать полынь тем, кто попадет под воздействие этих существ. Это будет не слишком обременительным для тебя, обещаю. К тому же, мы только что убедились, что для тебя самого феи безвредны.

Услышав это возмутительное заявление, я даже забываю про свой чай. Вот значит как. Что ж, это хотя бы объясняет, почему Ремус не был против моего любопытства: он планировал это с самого начала.

– Профессор, вы ведь понимаете, что ставите меня в безвыходное положение? – напрямик спрашиваю я. – Помогать преподавателям – моя работа, из-за которой меня держат в Хогвартсе. Я не могу отказаться от этого, как бы сильно мне ни хотелось.

– Уверяю тебя, что все пройдет отлично, – с улыбкой говорит Ремус. – Ты не пожалеешь.

– А я вот почему-то убежден в обратном, – бормочу я и вздыхаю. – Хорошо, когда?

– Завтра в девять, – говорит оборотень с нескрываемым облегчением в голосе. – Это будет Гриффиндор, пятый курс.

У меня перехватывает дыхание, так, что если бы я успел глотнуть чаю, то непременно захлебнулся бы. Некоторое время я даже вглядываюсь в лицо оборотня, гадая, вдруг это какая-то жестокая шутка. Даже заставить меня присутствовать на уроке слизеринцев было бы не столь подлым! Но Ремус смотрит на меня со спокойной улыбкой, и я чувствую, как внутри меня медленно поднимается злоба, ожигая внутренности. Отлично! И после того, что только что произошло, он смеет считать, что оказывает мне поддержку. Это было нечестным – силой принудить меня к тому, чего я совсем не желаю. Это было… почти предательством. Это было одной из тех вещей, которую я мог ожидать от кого угодно, кроме него.

– Спасибо за прием, сэр, – сухо говорю я, отставляя кружку с недопитым чаем в сторону. Стук от соприкосновения с поверхностью стола получается неожиданно громким, но я не обращаю на него внимания. – А сейчас мне пора. Всего вам хорошего.

Выходя за дверь, я даже не удосуживаюсь обернуться, чтобы увидеть выражение его лица. Внутри у меня все клокочет от обиды и гнева, и единственное, чего я хочу – оказаться как можно дальше от этого места.

*****

– Профессор Люпин! Постойте!

Я догоняю его по пути на завтрак. На меня оборачиваются спешащие в Большой зал студенты, и я расталкиваю их чуть ли не с ожесточением. Услышав мой голос, Ремус останавливается. Когда я подхожу ближе, то вижу в глазах оборотня удивление.

– Гарри! – восклицает он. – Не ожидал тебя здесь увидеть. Я думал, ты не любишь есть вместе со всеми.

– Да, не люблю. То есть, я искал вас, – я говорю сбивчиво, с трудом переводя дыхание. – Профессор, я… Я хотел извиниться. За вчерашнее.

Я хочу сказать, что мне стыдно за свою вспышку. Ремус поступил нечестно, воспользовавшись своим положением преподавателя для того, чтобы заставить меня встретиться со студентами. Я же поступил просто по-идиотски, позволив себе по-настоящему разозлиться на него за это. Глупо, необоснованно, импульсивно… эй, Поттер, тебе же не двенадцать лет, забыл? Но дело в том, что я вновь позволил эмоциям взять верх над разумом, поддавшись своей паранойе или еще черт знает чему, полагающему, что все вокруг заняты исключительно попытками омрачить мое существование. Оборотень всего лишь хочет помочь. Он не имеет и понятия о том, почему я избегаю студентов. Возможно, он вообще думает, что я просто из застенчивости не решаюсь с ними заговорить.

– Пойдем в зал, Гарри, – Ремус останавливает меня прежде, чем я успеваю перевести дыхание и продолжить.

Он берет меня за плечо, мягко увлекая за собой. Только тут до меня доходит, что многие студенты в коридоре остановились и таращатся, с любопытством слушая наш разговор.

– Я и не думал сердиться на тебя, – негромко говорит оборотень, когда мы занимаем свои места за столом преподавателей. – Так что не было нужды к столь решительным действиям в коридоре. Теперь студенты еще долго будут гадать, за что ты передо мной извинялся

– Ну конечно, нет, – надежды в моем голосе гораздо больше, чем уверенности. – Какое им до этого дело?

Оборотень пожимает плечами.

– Вообще-то, здесь происходит не слишком-то много событий, – говорит он. – Все старые сплетни уже приелись, вот студенты и ищут что-нибудь необычное. Так всегда было и будет. Сейчас им интересен ты. Отчасти потому, что ты здесь новенький, отчасти потому, что ты отличаешься от них образом жизни и статусом. Такое внимание здесь неизбежно. Но поверь мне, рано или поздно их интерес к тебе угаснет и твоя жизнь войдет в привычное русло. Я говорю тебе все это для того, чтобы ты не позволял подобным вещам себе мешать. Я понимаю, нелегко быть в центре шумихи. Но ты не должен отгораживаться от всего мира из-за нескольких любопытных.

– Нескольких любопытных? – переспрашиваю я немного резче, чем хотел бы. – Профессор, на прошлой неделе меня спросили, как именно умерли мои родственники. А не далее как позавчера, если не ошибаюсь, высказали предположение, что мой отец-аврор покончил с собой, узнав, что его родной сын – сквиб.

Услышав это, Ремус вздрагивает с такой силой, что изрядная доля кофе из чашки, которую он держит в руках, проливается на белоснежную скатерть. И хотя на его лице при этом ни один мускул не меняет своего положения, костяшки пальцев оборотня белеют. Мадам Хуч косится в нашу сторону, и мне приходится понизить голос.

– Были и другие случаи, – продолжаю я куда менее решительно, уже жалея, что решил высказаться. – Все это – нечто большее, чем «несколько любопытных».

– Гарри, я… – растерянно начинает Ремус, но не находится со словами, и голос его беспомощно затихает. – Я не знаю, что сказать. Я…

– Не надо ничего говорить, профессор, – перебиваю я. – Я и так знаю все наперед. Вы скажете, что большинство из этих подростков никогда не теряли близких, поэтому просто не понимают, что я испытываю. Что они могут быть любопытными до бестактности, но мне не надо держать на них зла. Профессор МакГонагалл уже говорила мне нечто подобное. Но я никого и не обвиняю. Просто пытаюсь объяснить, почему не слишком-то стремлюсь видеться со студентами.

Я скорее лгу, чем говорю правду. Мерлин, да меня полжизни преследовали сплетни, шепот за спиной и нездоровый интерес незнакомых мне людей. Я бы наверняка давным-давно свихнулся, если бы испытывал по этому поводу хоть что-то сильнее раздражения. Но лучшего оправдания и не придумаешь, так что впервые в своей жизни я даже благодарен той шумихе, которая то и дело расползается вокруг событий моей частной жизни.

– Гарри, дай им шанс, ладно? – просит в конце концов Ремус. – Вот увидишь, гриффиндорцы совсем не плохие. Они тебя понравятся.

Я прихлебываю кофе, скрывая за чашкой горькую усмешку. Я и сам знаю, что понравятся, Ремус. Это меня и беспокоит.

*****

К кабинету ЗоТИ мы с Ремусом приходим вдвоем. Почти весь пятый курс Гриффиндора уже толпится у дверей в ожидании урока, так что я еще издалека успеваю заметить Гермиону, уткнувшуюся в один из своих толстенных фолиантов, и Рона, который стоит рядом с ней и молчаливо мается от скуки, переминаясь с ноги на ногу. Рядом Дин и Симус листают «Мир Квиддича» и оживленно о чем-то спорят. Эти парни, сколько я их знал, умудрялись болеть за разные команды в любых видах спорта и ссорится до хрипоты по ерундовым поводам, например, доказывая друг другу, кто круче – The Banshes или Ramones, но при этом оставаться лучшими друзьями. Невилл Лонгботтом держится особняком, привалившись к стене отдельно ото всех и просматривая учебник, но без интереса, а скорее просто так, чтобы занять время. Парвати Патил и Лаванда Браун причесываются и наспех подкрашивают ресницы, попутно интересуясь друг у друга, как они выглядят.

Все как всегда, так, как и должно быть. От осознания этого меня заполняет обманчивое ощущение безопасности. Чувство потерянности, терзающее меня с того самого дня, как в Хогвартс приехали ученики, отступает. Мне хочется помахать Дину и Симусу, затем подойти к Рону, толкнуть его в плечо, улыбнуться и сказать: «Здорово, друг. Давно не виделись», или «Рон, не вешай нос! Похоже, Гермиона уже достала тебя своими Рунами до чертиков. Может, удерем от нее и погоняем квоффл?»

Но затем студенты замечают Ремуса и меня вместе с ним, и возникшее было чувство дежа вю пропадает бесследно. Все они смотрят со смесью легкого удивления и небрежности. «Зачем ты пришел? – словно говорят из взгляды. – Тебе здесь не место».

Да, точно, мне не место здесь, среди них. Среди людей, которые когда-то были привязаны ко мне настолько сильно, что были готовы пойти за меня на смерть. Эй, Поттер, за этим ты пришел к ним снова? Хочешь привязать их к себе? Хочешь опять почувствовать, каково это – когда кто-то способен отдать свою жизнь ради тебя? Эта мысль оказывает то же действие, что и опрокинутый на голову ушат холодной воды. Во всяком случае, мозги помогает прочистить не хуже. Поэтому приблизившись к двери кабинета, я успеваю собраться и принять равнодушный вид. Мне надо притвориться, что вижу незнакомцев, только и всего. Их взгляды, недоуменные и не слишком-то приветливые, весьма облегчают мне задачу.

Ремус делает шаг к двери, чтобы открыть ее с помощью волшебной палочки, а я оказываюсь позади него и впереди студентов, которые полукругом обступают вход в кабинет.

– Смотри, Гермиона! – прямо за моей спиной раздается низкий голос, который, несомненно, принадлежит Рону. – Как думаешь, что здесь делает он?

– Тише, Рон, – возмущенно шипит девушка в ответ. – Не сомневаюсь, что профессор Люпин сейчас нам это объяснит. А ты пока мог бы не выставлять себя неотесанным болваном!

На миг я испытываю острый прилив благодарности к Гермионе.

– Никем я себя не выставляю! – фыркает Рон. – Уже и спросить нельзя… Докатились…

http://tl.rulate.ru/book/36380/792336