Готовый перевод Demigods and Semi-Devils / Восемь видов небожителей и драконов: Глава 2 — Утёс из нефрита озарил свет луны. Часть 5

Однако, девушка не двигалась. Он внимательно изучил её, заметив, что, хотя лицо ее выглядело естественно, она, кажется, была мертва. Собравшись с силами, он снова внимательно посмотрел на нее. Только сейчас он увидел, что она была статуей из белого нефрита. Светло-желтая шелковая рубашка, которая была на ней надета, слегка колыхалась на ветру. Самой искушенной деталью статуи были ее глаза, полные эмоций. Все, что смог из себя выдавить Дуань Юй, было: «Извините, извините. С моей стороны очень грубо так пялиться на молодую девушку». Он понимал, что поступает грубо, но не мог отвернуться, лишь продолжая тонуть в ее глазах. Простояв так неизвестно сколько времени, он, наконец, сообразил, что глаза ее были сделаны из какого-то драгоценного камня черного цвета. Чем дольше он смотрел в них, тем глубже они казались. Именно экспрессивность и девическая нежность её глаз делали её похожей на живого человека.

Белый нефрит на лице статуи слегка покраснел, видимо, со временем, что придало ей ещё больше жизненной силы. Дуань Юй отошел в сторону, чтобы взглянуть на статую с другой стороны, но заметил, что глаза статуи следили за каждым его движением, будто девушка и впрямь была живая, но окаменевшая. Опешив, он наклонил голову вправо - статуя посмотрела на него. Вне зависимости от того, где он вставал, статуя продолжала следить за ним. Выражение её глаз было очень сложно разобрать: казалось, были там и радость, и любовь, но не совсем искренняя, и при всём этом - какая-то тихая печаль.

Дуань стоял, как завороженный, тупо уставившись на статую. Поклонившись, он сказал: «Дорогая Богиня, Дуань Юйю сегодня посчастливилось по праву оценить вашу красоту, и теперь я могу умереть без сожалений. Богиня, вы отрезали себя от мира, чтобы жить здесь, в одиночку, надеюсь, что вам не скучно». Цвет глаз у статуи изменился, будто она была тронута его словами.

Дуань Юй был просто очарован, даже одержим ею. Он будто чувствовал, что больше никогда не может оторвать глаз от нее глаз. Он пробормотал: «Не знаю, как мне обращаться к Дорогой Богине», - и задумался: «Я должен осмотреться, вдруг она оставила где-то здесь свое имя».

Покрутив головой, он увидел множество надписей на стене слева, но, не обратив на них должного внимания, лишь вернулся к изучению статуи. На этот раз он обнаружил, на голове у статуи были настоящие человеческие волосы, скрученные в пучок. Волосы у висков были белые, словно туман. В них держалась нефритовая шпилька для волос размером с мизинец, с двумя прозрачными кристаллами. Стены комнаты тоже были усеяны кристаллами, а сквозь них пробивался бледный, тусклый свет, делавший, однако, эту комнату намного светлее, чем была предыдущая.

Он долго разглядывал статую, после чего отвернулся. Рассмотрев стену слева от статуи, он увидел, что она была очень гладкой, и на ней было вырезано несколько строк. Слова были взяты из  книг Чжуан-цзы «Беззаботное скитание», «Основы питания», «Осенние воды» и «Высшая отрада». Почерк был элегантным и изысканным. Слова, казалось, были вырезаны очень острым инструментом, так как каждый штрих был добрых два сантиметра глубиной. В конце была приписана еще одна строчка: «Дорогой Цюшуй от Досточтимого Беззаботного. В эту пещеру не заглядывает ни солнце, ни луна, воистину, воплощение счастья в мире смертных».

Дуань Юй стоял и рассматривал эти слова, думая про себя: «Этот « Досточтимый Беззаботный» и « Дорогая Цюшуй», вероятно, и есть мастера, которые десятилетиями оттачивали свое мастерство владения мечом здесь, в этой пропасти. А эта статуя, вероятно, и есть «Дорогая Цюшуй». Досточтимый Беззаботный жил с ней здесь, в этой тихой пещере, которая была для него настоящим воплощением счастья в этом мире и, возможно, в загробном».

Он перевел свой взгляд на следующую строку: «Далеко-далеко, на горе Гушэ,  живут божественные люди. Кожа их бела и чиста, как заледенелый снег, телом они нежны, как юные девушки. Они не едят зерна, вдыхают ветер и пьют росу». Он повернулся к статуе: « Эти слова как нельзя точно описывают Богиню». Он подошел к статуе и уставился на ее ледяную кожу, но не осмелился прикоснуться к ней. Он влюбился. Дуань почувствовал тонкий запах парфюма, похожий на аромат ладана. Из любви родилось уважение, из уважения - одержимость. 

Простояв так неизвестно сколько времени, он внезапно выпалил: «Дорогая Богиня, пророни лишь слово. Тогда я буду готов умереть за тебя тысячу… нет, десять тысяч раз». Он упал на колени.

Стоя на полу, он заметил, что перед статуей были расстелены два коврика, по-видимому, предназначенные специально для того, чтобы люди могли помолиться перед статуей. Он стоял на коврике побольше, а прямо перед статуей лежал маленький коврик гораздо меньшего размера, который, казалось, был расстелен специально для выполнения земного поклона. Так он и сделал. Неожиданно для себя он заметил, что на внутренней части туфель статуи тонкой шелковой нитью были вышиты слова. Он присмотрелся и прочитал на правой туфле: «Поклонись тысячу раз, а затем подчинись мне», ​​а на левой: «Кто последует моим приказам, тот никогда ни о чём не пожалеет».

Эта фраза из восемнадцати слов по размеру своему была не крупнее мухи. Туфли были зелеными, подобно лесному озеру, слова также были вышиты зеленой нитью, лишь на полтона темнее самих туфель. Прибавить ко всему этому туман и кромешную тьму в комнате - эти слова невозможно было бы разглядеть без предварительного поклонения и последующего изучения туфель. Дуань Юй решил исполнить приказ Богини, так бы он показал свою преданность, а о большем он и мечтать не мог. А насчет приказов, то он не прочь был и в кипящее масло прыгнуть, да, он бы не пожалел об этом. Так что, без задней мысли, Дуань Юй принялся кланяться статуе, считая, при этом, вслух: «Пять, десять, пятнадцать, двадцать...»

После пятисот поклонов, у него уже болела спина, ломило суставы и отек лоб. Но он пообещал себе, что несмотря ни на что не остановится, пока не поклонится ровно тысячу раз. Если он не исполнит первое желание Дорогой Богини, то вряд ли впредь она  будет ему доверять. Восемьсот поклонов спустя, маленький коврик перед Дуань Юйем протерся до дыр. Сквозь дыры был виден маленький предмет, лежавший всё это время под ковриком. Дуань Юй не обратил на него внимания и лишь продолжил кланяться. Досчитав до тысячи, Дуань встал, но, не удержавшись под собственным весом, повалился на пол.

Он лежал. Его тело ныло, но на душе у него его было спокойно, потому что он только что выполнил первый приказ своей Дорогой Богини. Наконец, он медленно встал. Он приподнял маленький дырявый коврик. Коврик оказался гладким и мягким на ощупь, а под ним лежал шелковый сверток. Он подумал: «Значит, Дорогая Богиня спланировала всё это. Если бы я не поклонился ей тысячу раз, ковер бы остался цел, и я бы не нашел это сокровище». Его никогда не интересовали ни нефрит, ни алмазы, ни жемчуг, но этот шелковый узелок был подарен ему Дорогой Богиней, поэтому он возлюбил сверток так, как ничто никогда не любил, и любил бы подарок Богини даже если бы внутри оказалась лишь кучка сухих листьев. Он схватил сверток правой рукой, положил сверху левую, и прижал его к груди.

Шелковый узелок был с полметра в длину и был исписан словами: «Вы поклонились мне тысячу раз. Это означает, что вы присягнули мне на верность и согласны и дальше выполнять мои приказы. В свои руки вы заполучили этот том — основу кунг-фу секты Беззаботных. Впредь вы обязаны в тёплый, дождливый и холодный сезоны года каждый день с пяти до семи утра, с одиннадцати до тринадцати дня и с семнадцати до девятнадцати вечера тренироваться, следуя предписаниям в книге. Однако нужно быть усердным и не лениться, иначе овладеть кунг-фу секты Беззаботных не выйдет. Совершив сей чудесный подвиг, можно достичь хранилища редких книг царя небес и заполучить в свои руки несметные древние книги: там найдутся сутры и каноны всех существующих и существовавших школ и сект Поднебесной. Упорно трудитесь, а потом сотрите с лица земли всех последователей секты Беззаботных. Оставите в живых одного — и на земле и в небе не останется места, лишённого скорби.».

Руки его затряслись, а в голове словно бурлил вулкан: «Что это значит? Я не хочу овладевать кунг-фу, а что касается убийств, убивать я хочу ещё меньше. Но я не могу не подчиниться Дорогой Богине. Я откланялся ей тысячу раз, а это значит, что я ее верный подданный. Но она хочет, чтобы я овладел кунг-фу и начал убивать, что же мне делать?»

Мысли путались в его голове: «Она приказала мне постичь кунг-фу секты Беззаботных, а следом - убить всех ее учеников, странно. Возможно, её бывшие братья по оружию как-то обидели её, и Богиня хочет отомстить. Если они действительно насолили Дорогой Богине, тогда они, несомненно, самые злые и вредные люди в мире. Когда Конфуций сказал: «Месть праведна», он имел ввиду именно такую месть. Отец говорил, что даже если я и не хочу убивать плохих людей, рано или поздно они захотят убить меня, и выходит, что если я не владею кунг-фу, то мне остается лишь покорно ждать, пока меня убьют. Все-таки есть в его словах какой-то смысл». Когда отец Дуань Юйя тщетно пытался заставить сына изучать кунг-фу, тот в ответ сыпал всевозможными изречениями Конфуция и буддистскими поговорками, пытаясь доказать ему, что изучать кунг-фу - в принципе неправильно. Отец не так хорошо разбирался в философии, чтобы спорить с сыном. Тем не менее, сейчас, когда Дуань Юй стоял один, одержимый статуей, он жалел, что тогда, в детстве, не послушал отца.

http://tl.rulate.ru/book/36320/1511874