Готовый перевод Approximating the Distance between Two People (Hyouka, vol.5) / Сближение двух (Хёка, Том 5): Пролог (1)

Пролог – Слишком долго для обычного бега

1. Настоящее: 0 км

Дождь так и не пошёл, сколько бы я не молился.

Моя молитва не сработала и в этом году. Это могло значить только то, что молиться на дождь – совершенно бесполезное занятие. Сейчас я осознал это, и, полагаю, мне остаётся лишь смириться с неизбежным и в следующем году, когда подобное произойдёт вновь. Если я не должен что-то делать, я этого делать не буду. Если же я вынужден, то сделаю это быстро. Сегодня я, Хотаро Ореки, выучил молитву на дождь – и это было тем, что я не обязан делать.

Из тысячи учеников Старшей Камиямы, которые до этого разбрелись по всей школьной территории, осталось лишь две трети. Остальные отправились в далёкое путешествие к краю недосягаемого горизонта. Я знал, что то, чем они занимались, было не более чем неоплачиваемым тяжким трудом, однако не испытывал ни капли сочувствия. В конце концов, я вскоре тоже присоединюсь к их страданиям.

С режущим слух свистом мегафон снова включился и раздалась команда:

- Третьегодки закончили. Класс 2-А, подойдите! [1]

Ученики начали вставать на свои места с таким видом, будто тащили на себе что-то тяжёлое. Среди них были и переполненные воодушевлением парни, однако большинство всё же стояли с покорным выражением лица, излучающим спокойствие и чуть ли не святость. Возможно, я выглядел таким же серьёзным, как и они.

На земле мелом была очерчена линия. Неподалёку стоял член Генерального Комитета с пистолетом в руке. От него не исходило той нешуточной суровости, присущей такому холодному орудию правосудия, как он. Принимая во внимание его незаметное лицо среднестатистического школьника, он был первогодкой. То, как он пристально, сосредоточенно глядел на секундомер, наводило на мысль, словно он не стал бы терпеть беспорядок. Даже под конец дня он просто продолжит выполнять свои обязанности и скорее всего даже не задумается, насколько ужасные действия он соверил по отношению к нам. Даже если и задумается, это будет что-то вроде: «Не я принял это решение. Старшие сказали мне – и я сделал то, что мне поручили. Я не хотел этого, и на мне лежит никакой ответственности.»

Именно такие мысли позволяют ему быть способным к подобной бесконечной жестокости и при этом не выказывать никаких изменений в своём лице.

Парень медленно поднял пистолет вверх.

Возможно, именно в этот самый момент нас застанет проливной дождь, столь бурный и внезапный, что заставит нас пересмотреть своё мнение о метеорологии навсегда. Но всё ещё освежающе-чистое июльское небо напомнило мне о невозможности подобного. Даже лисы едва ли поженились бы в такой день. [2]

- Готовься…

А, верно. Не я ли понял это пару секунд назад? Небеса не откликнутся на наши молитвы. У меня был выбор: найти решение тем путём, которым я могу.

Член комитета до самого конца не отрывал взгляда от секундомера. Его тонкий палец нажал на курок.

Раздался выстрел, и белый дым поднялся из дула пистолета.

Это – Кубок Хошигая Старшей Школы Камияма. В конечном итоге, класс 2-А всё же был вынужден начать свой бег.

Старшая Школа Камияма хорошо известна благодаря энтузиазму учеников, который проявляется прежде всего в клубной активности: если бы кто-то решил узнать точное количество клубов, это стало бы для него настоящей головной болью. Если память меня не подводит, в прошлом году их было больше пятидесяти. Осенний культурный фестиваль длился три дня, и воздух вокруг был наполнен воодушевлением. Любой в своём уме согласился бы, что все они слегка переусердствовали.

С другой стороны, это значит, что здесь присутствует огромное изобилие спортивных состязаний. Хотя из нашей школы и не выпускались спортсмены, похожие на тех, что окончили специальную спортивную школу, я слышал, что клубы боевого искусства обладали впечатляющей историей. Когда всё только начало успокаиваться после конца культурного фестиваля, сразу же начались спортивные мероприятия, да и, к тому же, большинство из них проходили сразу после начала учебного года. Лично я нахожу всё это довольно изнурительным. Не сказал бы, что тоже разрывался на части от желания принять в этом участие, но я, по крайней мере, был согласен на что-то вроде поиграть в волейбол в качестве принимающего или пробежать двухсотметровую эстафету. Если бы меня вынудили, я мог найти в себе силы слегка поработать и улыбаться всем и каждому.

Но я не смог бы вызвать даже эту улыбку, если бы мне сказали пробежать дальше.

…Особенно, когда мне сказали пробежать 20.000 метров.

Забег на дальние дистанции в Старшей Школе Камияма имел место быть каждый год в конце мая. Очевидно, именно его называли «Кубком Хошигая». Даже при том, что событие предположительно было названо в честь выпускника, который был известен в Японии, как искусный бегун на дальние дистанции, никто об этом не упоминал. В противопоставление «Фестивалю Канья», имеющему столь загадочное название, но не имеющего собственного имени, «Кубок Хшигая» был известен просто как «Марафон». В моём случае, однако, из-за Сатоши Фукубе, моего друга, единственного, кто называл забег Кубком Хошигая, это название окончательно прижилось в моей речи.

Сейчас, вероятно, я должен с радостью думать о том, что всё же «Марафон» был короче, чем настоящий забег, но под конец я действительно стал желать, чтобы сегодня пошёл дождь. Согласно Сатоши, тот факт, что для марафона использовались общественные дороги, значил, что в том случае, если дождь всё же пойдёт, забег отменят без возобновления и отложат на следующий день.

Однако он так же добавил, что «… это странно, не так ли? Даже в самых старых записях, которые я смог найти, не упоминается ни одного случая отмены Кубка Хошигая.»

Должно быть, сам бог наблюдает за Кубком Хошигая и выискивает потенциальных спортсменов.

И этот бог, неоспоримо, прогнил изнутри.

На мне была надета белая футболка и шорты цвета где-то между красным и фиолетовым, можно сказать, малинового. Девочки носили спортивные трико такого же цвета. На груди была вышита эмблема школы, а чуть ниже располагалась бумажка с написанными на ней классом и именем ученика. Моя «Ореки / 2-А класс» бумажка уже заметно потрепалась. Я пытался пришить её, однако вскоре это занятие обернулось для меня головной болью, так что я не позаботился об этом как следует. Не хорошо.

Сейчас на дворе стоял конец мая, так что было не так дождливо, как в последующем сезоне. [3] Они не смогли бы перенести забег на завтра из-за выходных, но если же его перенесут на пятницу, будет похоже, будто они уделили всему этому наименьшее внимание. Марафон начинался в 9.00, так что было всё ещё неприятно-холодно. Но как только поднялось солнце, я сразу же стал покрываться испариной.

На территории школы был ещё один вход в стороне от главных врат, и весь класс 2-А вышел из него и начал свой бег. Прощай, Старшая Камияма. Быть может, мы встретимся после двадцати километров.

Дистанция Кубка Хошигая была определена не очень ясно; единственная инструкция, которую мы получили: «…пробегите круг вокруг школы.» Однако, позади школьного здания расстилалась горная местность, которая длилась по всей дистанции забега; это были заснеженные горные цепи Камикакиучи. Так что на самом деле «забег на дальние дистанции» был чем-то вроде «долгого горного путешествия».

Я знал точное направление.

Вначале ты немного бежишь вдоль реки, что протекает перед школой, а затем поднимаешься по холмистой дороге направо до первого перекрёстка. Начинается подъём мягко, однако вскоре он переходит в резкий склон. Когда ты достигаешь вершины, тут же начинается беспощадный спуск.

Стоит только подняться, дорога вновь уходит вниз. Как и подъём, падение намного более долгое и стремительное, чем кто-либо может ожидать, и твои перегруженные колени наверняка вот-вот начнут ныть от боли.

В конце спада открывается вид на огромные деревенские просторы. Ты можешь увидеть разбросанные тут и там частные дома. В этом месте есть небольшой наклон, но после дорога прямой линией уходит до горизонта; её бесконечность может нанести разуму серьёзный урон.

Стоит только достигнуть конец этой плоской равнины, приходится преодолевать другой холм, не похожий на предыдущий, - с более мягкий склоном. Однако здесь поджидает чрезвычайно сильный ветер, а дорога становится извилистой; всё это выбивает из ритма.

Впереди располагалась северно-восточная часть города Камиямы, называемая Джиндом, место, где находился дом Читанды. Нужно лишь пробежать вдоль узкой реки вниз по течению.

Если продолжить бежать этим путём через долину, то вскоре доберёшься до города. Хотя, говоря об этом, мы уж точно не можем бежать по заполненному машинами центру, так что приходится использовать просёлочную дорогу. Если пройти мимо Храма Арекусы и шаблонно-белой Больницы Рендзё, то можно увидеть Старшую Камияма.

Как я это узнал? Ну, возможно, вы уже поняли, что я бежал этот марафон и в прошлом году. Я знал эту дорогу, как свои пять пальцев. Правда, это знание не укоротило её ни на миллиметр. Как только я понимал, где мы находимся, я хотел просто остановиться и прекратить всё это. Даже если это невозможно, подобный способ действия казался мне тогда наилучшим. Другими словами, любой, кому нужно преодолей двадцать километров, будет разрываться, как минимум, между велосипедом и автобусом. К сожалению, в моём случае подобный мыслительный процесс не имел никакого значения.

Проблемы начали образовываться уже в тот момент, когда мы добежали до реки, что текла перед школой. Большая часть дистанции проходила в зонах с неактивным движением, однако этот участок был соединён с городским объездом, так что мимо нас проезжало довольно много автомобилей. Ко всему прочему, здесь не было ничего, что отделяло бы тротуар и автостраду — лишь одна белая линия. Единственная причина, почему мы начали так рано, — чтобы не перегружать дорогу.

Ученики Класса 2-А построились в линию из одного человека внутри зоны, очерченной белой линией. Это был единственный участок на всех двадцати километрах, на котором и быстрые, и медленные ученики вынуждены были бежать в одном и том же темпе. Если бы они не делали это, то в конце концов попали бы на проезжую часть. В прошлом году нам разрешали слегка расширять линию, однако в этом подобное строго запретили. Школа пошла на такие меры, чтобы предотвратить любые несчастные случаи, ведь только вчера здесь сбили на машине третьегодку. Благодаря этому мы можем наслаждаться неудобным бегом в неуправляемой линии; так что, полагаю, мне не придётся сильно напрягаться на этом километре.

Линия бежала в лёгком темпе. Дорога впереди была долга. Если следующим уровнем после шага будет бег трусцой, то, полагаю, я смогу вытерпеть это.

После километрового участка дорога резко сворачивала направо и мы, отклонившись от главной трассы, направились в город, достигая задней части школы. Здесь начинался восходящий склон.

Линия из учеников рассыпалась. Будто бы расстроенные тем, что им не позволяют бежать в своём собственном темпе, те, кто был более физически развит, оторвались от класса. Некоторые группы девочек, видимо, мотивированные неким обещанием друг другу пробежать Марафон удачно, так же начали двигаться.

А что насчёт меня – я начал замедляться.

...И замедлился даже больше.

По сути, я шёл, но всё же продолжал делать вид, будто я бегу независимо.

Прошу прощения у всех спортсменов Хошигая, но я не могу позволить себе вести себя столь же беспечно, сколь вы. За эти двадцать километров я непременно должен кое-что выяснить, и теперь у меня осталось лишь девятнадцать из них.

Примерно после ста метров восходящего склона я услышал голос позади себя:

- А, вот же он.

Я не обернулся. Как бы то ни было, владелец голоса высунулся передо мной.

Он, Сатоши Фукубе, слез с велосипеда, на котором ехал.

Издалека мне подумалось, что он выглядел как какой-то джентльмен-бисёнен, но стоило ему подойти ближе, я понял, что он отличался от того, кого вы могли ожидать, если бы учились с ним со средней школы; увиденное поразило даже меня. Конечно же, проблема была не в том, что само его лицо изменилось. Скорее, за прошедший год он пришёл к тому, что спрятал все свои эмоции за этой маской.

Но я не понял этого, потому что не видел его почти три дня.

За прошедший год Сатоши стал вице-президентом Генерального Комитета. Так как Комитет управлял Кубком Хошигая, его члены непосредственно не принимали участие в забеге. В конце концов, именно они определили дату начала и, как и ожидалось, были распределены по всей дистанции.

На Сатоши был надет жёлтый шлем; он катился на своём обыкновенном горном велосипеде. Я искоса взглянул на него и сказал:

- Ты уверен, что нормально для тебя вот так уклоняться от обязанностей?

- Нормально, нормально. Я уже убедился, что забег начался без происшествий, и собираюсь сейчас вернуться назад и ждать, пока последний участник не пересечёт финишную черту.

- Тяжело, должно быть.

Как я понял, Генеральный Комитет не должен был бежать благодаря их усилиям в наблюдении каждого аспекта Кубка Хошигая, но сейчас этот парень хотел преодолеть все эти двадцать километров на своём горном велосипеде, чтобы просто доложить, что никаких непредвиденных ситуаций не произошло. Сатоши пожал плечами.

- Ну, я не сказал бы, что ненавижу кататься на велике, так что всё в порядке. Правда, мне не пришлось бы делать это, если бы я мог использовать телефон.

- Так почему бы не сделать это?

- Никому из учеников технически не позволено проносить телефоны, но ведь в действительности, стоит только кому-нибудь пораниться, ты сразу используешь его, так? Клянусь, им стоит пересмотреть свои правила.

Он продолжил жаловаться на ужасную организацию Генерального Комитета, но внезапно к нему вернулось серьёзное выражение.

- Как бы то ни было, ты что-нибудь придумал?

Продолжая вяло плестись, я осторожно ответил:

- Пока нет.

- Маяка...

Он колебался. Я догадывался, что он хотел сказать, поэтому продолжил вместо него:

- Ясно, что она подозревает меня.

- Нет, я думал не о том. На самом деле, мне кажется, она не думает, что это ты. Я слышал кое-от-кого, что она сказала: «Я не думаю, что Хотаро что-то сделал. В конце концов, он в принципе ничего не делает. В прямом смысле этого слова.»

Я лишь горько улыбнулся. Это действительно звучало как то, что могла сказать Маяка, и, к тому же, она не далеко ушла от истины. Вчера я абсолютно ничего не делал.

Но если она правда так думает, то всё становится немного проблемнее.

- Если это не я...

- Конечно, - ответил Сатоши, бросив в мою сторону многозначительный взгляд.

Если это не я, то был лишь один человек, кто мог бы быть.

Я вспомнил события вчерашнего дня.

Примечания:

[1] – Напоминаю, что в Японии совершенно иная система образования. В старшей школе дети учатся по три года, соответственно, цифра «2» - обозначение года обучения, а буква «А» – параллель.

[2] – В Японии есть поверье, что лисы играют свою свадьбу под слепым дождём (который, кстати, в стране восходящего солнца называют «лисьим»). Здесь Хотаро имеет в виду, что в воздухе нет ни намёка даже на маленький дождик.

[3] – Японский сезон дождей (tsuyu; у нас он называется «сезоном затяжных дождей») обычно начинается в раннем июне и длится примерно до середины июля.

http://tl.rulate.ru/book/3630/66382