Готовый перевод Hey, who would tolerate such a heroine?！ / Эй, да кто потерпит такую героиню?!: 6 (часть 2)

Уже месяц прошел с тех пор, как они вместе играли с бамбуковыми корабликами, и Кёске постепенно начал все больше доверять Цубаки и раскрывать перед ней свое сердце. Однако сама девочка считала, что этого еще недостаточно.

На самом деле Цубаки совсем не стремилась к тому, чтобы Кёске любил её, но если сейчас она не сможет завоевать его доверия, то как в будущем она сможет противостоять действиям Мио, которая сделает все, чтобы Кёске влюбился в неё окончательно и бесповоротно.

Две сестры, одна ребёнок законной жены, другая - любовницы. Если Кёске в будущем все-таки останется с Мио, которая является дочерью любовницы, то разве по отношению к Цубаки это не будет выглядеть как предательство? А потому Кёске неизбежно придётся выбирать, отказаться ли от отношений с Мио или сбежать с ней из семьи, как он это сделал в игре.

Дядя до сих пор не проявляет никакого желания вступать в повторный брак, а потому вероятность того, что Кёске так и останется его единственным ребёнком очень велика.

Тогда, если Кёске в итоге все-таки сбежит из семьи, то Цубаки окажется крайне затруднительном положении, ведь именно её муж в таком случае будет тем, кто станет во главе Корпорации Мудзишима. А что, если она так и не сможет выйти замуж за достойного человека?

Итак, Цубаки ясно понимала, что если сейчас она не предпримет никаких решительных действий, то в будущем Кёске неизбежно окажется в цепких ручонках этой Мио, и тогда она уже ничего не сможет изменить.

Сейчас у Цубаки было много возможностей для того, чтобы проводить время вдвоем с Кёске, однако из-за того, что при этом за ними всегда присматривал кто-то из слуг, Кёске никогда не был с Цубаки до конца откровенен и не делился с ней своими сокровенными переживаниями.

А потому, если она хочет больше узнать о том, что же на самом деле тревожит Кёске, она должна любым способом остаться с ним наедине в таком месте, где никто из слуг не сможет увидеть или подслушать их.

Пока Цубаки не поймет, о чем думает Кёске и чего он на самом деле хочет, она не сможет предпринять никаких решительных действий. Самым важным для неё сейчас было узнать, действительно ли Кёске хочет примириться с дядей.

А потому Цубаки, полная решимости, каталась по полу в столовой перед мамой, Кёске, Фумико и Сегава, беспорядочно молотя в воздухе руками и ногами.

Цубаки, даже получив предупреждения от взрослых, решила не останавливаться на достигнутом, и продолжила с воплями кататься по полу.

Сама она прекрасно понимала, что её поведение, как дочери из благородной семьи, должно быть безупречным, однако, поскольку до сих пор никто ей этого прямо не объяснил, она решила, что такое поведение было вполне допустимым для девочки её возраста.

Кёске откровенно пялился на такую Цубаки, не в силах отвести от неё взгляда.

Сказал Кёске, наконец отведя взгляд в сторону от валяющейся по полу Цубаки. Которая, как только Сегава передал ей его слова, тут же вскочила на ноги и, подбежав к нему, крепко схватила его за руку.

И хотя слова Кёске были резкими и грубыми, руку свою, тем не менее, он не выдернул.

А потому, так и продолжая держаться за руки, они вместе вошли в детскую комнату Кёске, где Цубаки тут же с разбега запрыгнула на довольно большую кровать.

Выслушав ответ Цубаки, Кёске вздохнул и расположился на другой стороне кровати.

При этом нажал на переключатель, расположенный рядом с кроватью, и погасил свет в комнате, оставив включенным только ночную лампу, осветившую комнату слабым оранжевым светом.

Какое-то время они просто сидели в тишине, пока Цубаки первой не нарушила молчание.

И хотя она не сказала ничего конкретного, кажется, Кёске понял её.

Ужаснулась Цубаки, голос которой тут же стал низким от волнения. Кёске внимательно посмотрел на неё.

Как же тут не сердиться, да у неё просто зла не хватало на человека, заставившего ребенка молча переживать такое.

Конечно, это может показаться жестоким, спрашивать Кёске о его маме, которая недавно умерла, однако, если Цубаки этого не сделает, она не сможет узнать, что же на самом деле беспокоит его

Мало-помалу, слушая тихий рассказ Кёске, Цубаки чувствовала, как у неё у самой начинало болеть в груди.

Как она и предполагала, то, что сейчас больше всего тревожило Кёске, была не смерть его матери, а отец – не желающий видеть его.

Ведь со смерти его мамы прошло уже больше года, за это время Кёске, скорей всего, уже осознал, что больше никогда не сможет её увидеть и смирился со своей потерей.

И потому как никогда нуждался в любви и внимании отца.

Дядя не показался Цубаки человеком, который бы наплевательски относился к своей семье, а потому она не могла поверить в то, что он не любит своего сына. В противном случае он не завел бы разговор о Кёске в салоне автомобиля в тот день, когда они возвращались в резиденцию Мидзушима.

Но по какой-то причине он не желал видеться со своим сыном, а потому Цубаки, как заинтересованному лицу, ничего не остается кроме как изыскать способ навести мосты между ними.

Цуюаки для большой убедительности несколько раз утвердительно кивнула головой. Дядя и правда беспокоится о Кёске, ему совсем не наплевать на него.

Кёске, загоревшийся идеей, хотел прямо сейчас сесть и начать писать письмо, но время было уже позднее, а потому ему ничего не оставалось, кроме как успокоиться и лечь спать рядом с Цуьаки.

Если честно, единственный раз, когда Цубаки слышала, как дядя упоминает имя Кёске в разговоре, было в салоне автомобиля. И о том, что Кёске – важный для него человек, он тогда ни словом не обмолвился. Однако сама Цубаки была уверена в этом. И что с того, что сейчас её слова – откровенная ложь, когда -нибудь они и в самом деле станут правдой.

«Всего то и нужно, что немного подтолкнуть их навстречу друг к другу, и тогда все будет хорошо», - подумала про себя Цубаки, закрывая глаза.

На следующий день Кёске с самого раненого утра уселся писать письмо для дяди, а закончив, тут же вручил его Цубаки.

Неоднократно повторяя при этом о том, чтобы она ни в коем случае не смела заглядывать в него. «Не читай его! Даже чтоб мысли такой не было!» - без устали твердил он ей. А потому Цубаки оставалось только догадываться, сколько же ошибок и недочетов он там совершил.

Цубаки, так и не раскрывая письма, тут же отнесла его к маме, которая клятвенно пообещала ей передать письмо дяде лично в руки. После чего мама в компании Фумико покинули резиденцию.

 «Если люди семьи Мидзушима решили что-то сделать, то они сразу же это делают. И всегда блестяще справляются со своей задачей» - с восхищением подумала Цубаки, смотря на удаляющуюся спину матери.

http://tl.rulate.ru/book/13539/289731