Готовый перевод A Pale Hope Rises / Восстание блёклых надежд: Глава 6

Мерри и Пиппин казались шутниками в группе, и в течение дня Гарри наблюдал, как они соревнуются друг с другом в самых разных играх, в которых он не мог определить ни правил, ни даже кто выиграл, а кто проиграл, и которые заканчивались только после резкого слова или предложения Арагорна. Гарри немного напоминал Фреда и Джорджа - в большинстве случаев шутники, но в случае необходимости они могли быть серьезными и верными бойцами.

Он прервал эту мысль. В памяти всплыла смерть Фреда и тот момент, когда он услышал о самопожертвовании Джорджа. Фред был зарублен акромантулом, а в глазах Джорджа читался мертвый взгляд, когда он вызвался возглавить миссию по уничтожению лагеря гигантов - самоубийственную миссию. Горе подступило к горлу, и ему пришлось зарыться лицом в плащ Арагорна, когда по щекам потекли предательские слезы.

Они мертвы, яростно напомнил он себе, они мертвы и теперь счастливы, им больше не грозит боль, и они все вместе. Все его друзья были там, Гермиона, Рон, Джинни, Невилл, все они были в безопасности и счастливы, вернулись к своим семьям, а у него теперь была новая жизнь, новое имя и новый мир, он не мог продолжать думать о них. Они ушли и никогда не вернутся. Но это не мешало ему скучать по ним.

Ты не имеешь права, - прошептал ему тоненький голосок в глубине сознания. Не имеешь права оплакивать их, когда они пожертвовали собой ради тебя, когда они были бы живы, если бы не были твоими друзьями, если бы ты не вел их на смерть, если бы ты не родился. Он прижался лицом к грубой шерсти, и слезы потекли быстрее, не желая, чтобы кто-то видел его слабость, видел, как он плачет, но в то же время маленькая, но сильная часть его сознания говорила ему, что это неправильно, что он плачет, что он скорбит, когда реальность их смертей и его новой жизни медленно погружается в себя.

Только дрожание плеч и растущая влажность плаща Арагорна выдавали его: он рано научился плакать, не издавая ни звука, и, хотя их шаг не замедлился, Гарри почувствовал, как рука успокаивающе гладит его по спине, а руки, держащие его, крепнут, пока он не перестал плакать, и не поднял голову из своего укрытия.

"Ты в порядке?" тихо спросил Фродо, заметив следы слез на его лице. Гарри лишь кивнул в ответ,

"Тебя не беспокоят раны?" Арагорн спросил его с ноткой беспокойства в голосе, и тот покачал головой, не понимая, что мужчина не видит его движения.

"Нет", - прошептал он. Запястье все еще ужасно болело, а порезы вспыхивали, если он прижимал к ним что-нибудь, но боль была не сравнима с той, что была накануне, а он знал и худшие боли. Это не мешало болеть, но он мог справиться с болью, мог думать о ней и иногда даже забывать о ней.

По наступившей тишине он понял, что Арагорн, по крайней мере, не до конца ему поверил, но не стал настаивать, и Фродо тоже не стал, но Гарри заметил быстрый взгляд Арагорна на хоббита, который ясно сказал ему, что надо сменить тему. Он был благодарен за это. Он не хотел, чтобы на него давили, и не хотел отвечать на вопросы, когда все еще слишком больно, когда все случилось совсем недавно, и никто не поверит ему, если он расскажет правду.

Они шли молча, полдень медленно, но верно клонился к вечеру, и Гарри вернулся к своему прежнему занятию - наблюдению за хоббитами. Сэм был самым тихим из всех хоббитов, часто гулял с пони и ухаживал за ним, но Гарри подумал, что он должен быть верным другом, чтобы пойти с Фродо - ведь именно Фродо был явным лидером хоббитов - в пустыню.

Но все хоббиты подчинялись именно Арагорну. Гарри не знал, что сказать об Арагорне. Все хоббиты подчинялись ему, и он был явным лидером группы, но иногда хоббиты, и особенно Сэм, бросали на него странные взгляды, как будто немного опасались его. Но, с другой стороны, Арагорн был к нему добр, он не бросил его, когда нашел, обработал его раны и все еще надежно нес его.

Взгляды Сэма должны были заставить его насторожиться, насторожиться еще больше, чем он уже был, но Гарри не мог почувствовать к Арагорну той же настороженности, которую он испытывал к хоббитам. Может быть, потому, что Арагорн нашел его первым, а может быть, потому, что тот заботился о нем так, как не мог припомнить ни один взрослый, но с ним он чувствовал себя в безопасности, и это немного пугало его.

Они остановились на ночлег перед самыми сумерками. Он уже почти заснул, когда сильные руки выпустили его из объятий Арагорна и осторожно поставили на землю. Он не спал с самого рассвета, и, хотя он не шел, путешествие утомило его, особенно потому, что за все время пути они ни разу не остановились.

Как только Гарри оказался на земле, он тут же свернулся в клубок, чувствуя себя в таком положении в наибольшей безопасности, и сквозь опущенные веки наблюдал, как хоббиты суетятся, разгружая и привязывая пони и разжигая костер в небольшой ложбинке, где свет был бы защищен от посторонних глаз. Он знал, что должен помочь, что он лишь обуза, но когда он попытался встать, на его плечо легла твердая рука, и суровые голубые глаза встретились с его глазами. "Ты тяжело ранен, Элион, - сказал Арагорн, его голос был тверд, - ты должен отдохнуть, пока не выздоровеешь".

"Я не хочу быть обузой", - тихо запротестовал Гарри, не желая встречаться с рейнджером взглядом.

Что-то слегка смягчилось во взгляде мужчины: "Ты не будешь обузой, малыш, - тихо сказал он, - ты ранен, и твоя задача - поправиться, а мы о тебе позаботимся".

Гарри не мог заставить себя поверить в эти слова: всю жизнь он был обузой, и это не изменилось, когда он попал в Среднеземье, но упрека было достаточно, чтобы он перестал пытаться помочь. По какой-то причине, которую он не мог объяснить даже себе, он не хотел идти против этого человека. Часть его сознания говорила, что Арагорн мог легко оставить его здесь, когда они завтра отправятся в путь, а другая - что Арагорн был так добр к нему, и он хотел отплатить за доброту единственным доступным ему способом: делать то, что ему говорят, и не мешать, но он знал, что дело не только в этом, хотя и не мог этого объяснить.

Гарри услышал, как Арагорн что-то сказал Фродо, после чего тот повернулся и исчез в сгущающихся сумерках. Гарри смотрел ему вслед, ожидая, что тот снова появится, но по мере того как тянулось время, в нем нарастало беспокойство, дыхание учащалось. Что, если Арагорн не вернется? Он не хотел терять первого человека, который заботился о нем в этом новом мире, он и так потерял слишком многих, чтобы еще и в этом мире терять людей. Слишком многие погибли, слишком многие ушли и не вернулись, уничтоженные Пожирателями смерти, и, хотя он знал, что Пожирателей смерти нет, он не мог остановить страх, поднимавшийся внутри него, или подавить голос, говоривший ему, что Арагорн умер.

Фродо заметил, как его глаза уставились в деревья, и услышал его тяжелое дыхание: "Он просто пошел охотиться Элион, - успокоил его хоббит, - он делает это каждую ночь и скоро вернется". При этих словах Гарри вспомнил, что прошлой ночью Арагорн нес пару кроликов, когда нашел его, и это воспоминание расслабило его больше, чем слова, но только когда высокий мужчина вернулся в круг света от костра, напряжение полностью покинуло его тело.

Арагорн передал хоббитам оленя, которого он нес, и хоббиты быстро достали ножи и принялись за разделку туши, хотя Сэм не сводил глаз с котелка, который уже кипел на плите. Фродо что-то сказал Арагорну, и Гарри увидел, как тот выпрямился, в его глазах мелькнуло беспокойство.

"Элион?" мягко спросил он, присев перед ребенком и положив руку на колено Гарри.

"Слишком многие умерли", - просто ответил он, но его голос предательски сорвался на полуслове. "Я думал, что ты тоже погиб".

Гарри вздрогнул, когда Арагорн притянул его к себе и обнял, не готовый к такому прикосновению и не знающий, как реагировать, но рейнджер проигнорировал его реакцию и притянул его глубже в объятия, шепча слова утешения. Гарри почувствовал, как его тело обмякло, напряжение, о котором он и не подозревал, стало выходить из него. Он забыл, каково это - быть тем, кого утешают: так долго он был сам по себе, лидером, тем, кто утешает.

Он зарылся лицом в грудь Арагорна, вцепившись пальцами в его тунику, и позволил ему утешить себя и потихоньку унять свои страхи. Неважно было, что это не продлится долго, что однажды ему надоест и он оставит его, потому что в данный момент он был рядом, крепко обнимая его, пока тот немного отпускал бремя, лежавшее на его плечах. Он был виноват в том, что его друзья погибли, но, пока Арагорн продолжал тихо шептать ему, он мог забыть об этом и поверить, что, возможно, когда-нибудь он сможет быть любимым.

Через некоторое время он высвободился из объятий, но рейнджер не сделал ни единого движения, чтобы снять ребенка с колен. "Я собираюсь проверить твои раны, чтобы убедиться, что они заживают как надо. Элион, я хочу, чтобы ты не шевелился, пока я это делаю". тихо сказал ему Арагорн. Гарри только кивнул, хотя и вздрогнул, когда прохладные пальцы впервые коснулись воспаленной кожи на его спине, но в остальном он не шелохнулся, пока его раны осматривали и перевязывали еще раз.

Затем наступил черед ужина, и вскоре Гарри, с набитым желудком и опустившимися веками, укутался в одеяла, борясь со сном, слушая, как хоббиты поют и рассказывают истории. Он старался не заснуть, но когда Арагорн заметил, что он щиплет себя, пытаясь дольше продержаться в сознании, он подошел и решительно, но все же нежно, взял Гарри за руку и уложил обратно под одеяла. "Спи, Элион", - сказал он твердым тоном, - "Ты можешь послушать истории, пока мы идем".

Гарри собрался было протестовать, но его тело не выдержало: он громко зевнул и услышал хихиканье Арагорна. "Спи, малыш".

Гарри, - зевнул Элион и послушно забрался поглубже в одеяла, отдаваясь желанной темноте.

http://tl.rulate.ru/book/103154/3587785