Готовый перевод Infinite Rebirth: The Villain / Бесконечное Возрождение: Злодей: Глава 0

Старая шиферная крыша, выветрившиеся цементные кирпичи, выцветшая и облупившаяся краска. Кто-то может задаться вопросом, могло ли подобное строение существовать в Южной Корее 21 века, но в любом обществе обязательно найдутся заброшенные места и маргинализованные личности.

Среди них – некий дом.

На улице был день, но в неосвещенной комнате было устрашающе темно. Тусклый свет, просачивающийся через окно, отбрасывал глубокие тени.

Там были две фигуры.

Одна из двух теней, свисающих с потолка, начала медленно раскачиваться, а затем внезапно начала биться в конвульсиях, светясь.

Щелк!

Владелец светящейся тени понял, что обмотано вокруг его шее, и быстро протянул обе руки, чтобы ухватиться за веревку. Однако, силы его рук казалось недостаточно, так как он не мог освободиться, несмотря ни на что.

У него перехватило дыхание. Когда его зрение затуманилось и возникло ощущение надвигающейся смерти, его тело внезапно упало. Дело было не в том, что веревка оборвалась; скорее, потолок, к которому она была прикреплена, рухнул.

– Кхе-кхе!

Придя в себя, он кашлянул и огляделся по сторонам. Первоначальное впечатление было убогим. Обои приобрели желтоватый оттенок. В углах отчетливо виднелись следы плесени, и не было видно ни одного узнаваемого предмета.

Он поискал зеркало, чтобы посмотреть на своё собственное лицо, собирая воедино воспоминания, всплывшие в сознании. В этом скромном уголке дома единственным зеркалом было то, которое домовладелец повесил в ванной для разнообразия.

Он посмотрел в зеркало. Растрепанные волосы, миниатюрное телосложение, разбросанные повсюду следы насилия. Видимые элементы заставили сфокусироваться смутные воспоминания, не только о том, кем он был или при каких обстоятельствах. Вернее, строго говоря, в чьем теле он обитал, и каково было положение его первоначального владельца.

– На этот раз это одержимость?

Пробормотал он с горькой улыбкой. Его глаза, похожие на взгляд тухлой рыбы, казалось, не особенно удивлялись сложившейся ситуации. Как будто это было что-то знакомое.

Пытаясь собрать воедино обрывочные воспоминания, он заметил, что нижняя часть его тела влажная, и исходящий от неё медный, отвратительный запах.

– Чёрт, – ругательство вырвалось само по себе.

Содержимое его мочевого пузыря и заднего прохода было испражнилось в момент его смерти через повешение.

После того, как он снял брюки и нижнее белье, быстро умылся холодной водой, похожий запах наполнил комнату, когда он вышел из ванной. Под всё ещё висящим телом старика с перерезанным горлом скопилась желтоватая лужа и коричневые массы.

Они были похожи друг на друга, с той лишь разницей, что у старика были морщины. Не было никакого способа не узнать знакомую плоть, которая вскормила его. Это был тот же самый человек, который постоянно издевался над своим сыном, и тот же самый человек, который обвязал веревку вокруг шеи своего спящего сына и подвесил его прямо к потолку.

Человек, который сейчас обитает в теле Ли Кен Вана, проанализировал здравый смысл мира в своей голове и взял сотовый телефон, лежащий в углу комнаты.

Бип-бип-бип-бип…

– Да, это служба экстренной помощи 112. Пожалуйста, изложите свою проблему.

– Здесь есть человек, который, кажется, мой отец, и он мертв...

Учитывая, что это был голос, сообщающий о смерти отца, он звучал странно спокойно. Полиция отреагировала и доставила его в полицейский участок, где он содержался довольно долго, подвергаясь дознанию. По мнению полиции, он, по-видимому, выдавал себя за человека, который убил своего отца, а затем попытался покончить с собой.

Его заявление о том, что он чуть не умер, а затем выжил, что привело к путанице в памяти, только усилило подозрения. Даже после того, как потенциальный подозреваемый был отправлен в больницу для тщательного обследования, рассеять сомнения было нелегко. Следы насилия по всему его телу вполне могли быть мотивами преступления.

Однако врач, который посмотрел компьютерную томографию, сказал нечто иное.

– Это было действительно опасно. Потенциально вы могли бы страдать тяжелыми нарушениями на всю оставшуюся жизнь.

Посчитав, что лучше, если в памяти возникнет путаница, слова доктора привели полицию в конечном счете к выводу, что отец Ли Кен Вана пытался совершить совместное самоубийство, но в итоге умер в одиночестве. Следы насилия, которые указывали на мотив убийства подростком своего отца, доказать не удалось. Его заявление о насилии в школе также было правдой.

Ли Кен Ван, вернувшийся домой, прибрался в своей грязной комнате. Когда грязь попадала ему на руки, он хмурился, а когда стирал испачканные брюки, с его губ срывались проклятия. Несмотря на желание просто выбросить их, видя, какую скромную жизнь он вёл, ему не хотелось расставаться даже с одной парой штанов. Итак, он грубо смыл дерьмо и положил их в стиральную машину.

Однако, вскоре после запуска стиральной машины к нему подошла женщина средних лет, выглядевшая авторитетно суровой.

– Студент, ты включаешь стиральную машину?

«Да, старая ты сука».

Внезапно ему в голову пришла мысль: неужели это то, о чем обычно думал владелец тела? Всплывшее воспоминание напомнило ему, что женщина, стоявшая перед ним, была домовладелицей.

Вместо того чтобы выпалить пришедшие на ум проклятия, Кен Ван закрыл рот и кивнул.

Женщина посмотрела на него с недовольным выражением, как бы отчитывая, и заговорила.

– Разве я не говорила? Включайте стиральную машину только по выходным.

Так ли это было?

Кен Ван медленно перебирал свои воспоминания. Поразмыслив, он действительно вспомнил, что такая информация имелась.

– Да.

– Тогда почему ты запускаешь её сейчас?

Нарастало раздражение.

«Значит, ты хочешь, чтобы я вручную постирал свои штаны там, где я обосрался, жадная тварь».

Однако он не совсем точно ухватил петлю, всё ещё висевшую на теле подростка по имени Ли Кен Ван, поэтому он не мог тщательно подбирать слова, отличные от мыслей, возникающих в его голове.

Динь-дон! Динь-дон!

– О боже! Что это?! Это всего лишь пара штанов! – женщина, которая внезапно открыла стиральную машину, закричала так, словно мир мог рухнуть в любой момент. – За это ты заплатишь за воду. Понял?

«Независимо от того, соглашусь я или нет, ты это сделаешь, падла».

Кен Ван молча кивнул, и только тогда хозяйка перешла к делу.

– Но где же твой отец? Арендная плата просрочена на несколько месяцев, а он до сих пор ничего не сказал?

«Всего на месяц просрочил арендную плату, ты, сука».

Почему проклятия так естественно приходили на ум хозяину тела? Кен Ван твердо контролировал свою центральную нервную систему и заговорил.

– Он мертв.

– Мертв?

– Повесился. Привязал веревку к потолку.

Услышав это, на лице женщины появилось выражение ужаса, и как раз в тот момент, когда она собиралась войти, Кен Ван схватил её за руку.

– Какого черта ты делаешь?

– Вы можете войти, но вам следует снять обувь, прежде чем входить.

«Ты хочешь сунуть туда свои грязные ноги, когда я только что почистил всё, ублюдочная ты тварь?»

Как бы то ни было, хозяин квартиры успокоилась после слов Кен Вана и осторожно заглянула в комнату. Хотя она не выглядела довольной, когда увидела потолок с отверстиями, к которым были привязаны веревки, в целом в атмосфере царило чувство облегчения.

– Хорошо... тогда как насчет ежемесячной арендной платы?

Тот факт, что она даже не заметила, когда полиция и скорая помощь приехали забрать тело, был доказательством того, что эту гадину не волновали неудобства её жильцов, кроме как в день сдачи квартиры.

Краткое колебание как раз перед тем, как она заговорила об арендной плате, должно быть, было последним остатком совести, которая у неё имелась.

Кен Ван отмахнулся от мимолетных мыслей и спокойно заговорил.

– Я не знаю.

Черт возьми, серьезно.

Выражение лица домовладелицы стало кислым, как будто она не знала, что это означает. Но она не стала настаивать дальше, может быть потому, что в ней еще оставалась частичка совести, какой бы маленькой она ни была.

– О, хорошо… Поскольку мой отец тоже скончался, давайте поговорим об этом в следующий раз.

– Конечно.

Кивнув, Кен Ван проводил эту чертову идиотку.

И вот, наконец, он лег на холодный пол. После хождения взад и вперед между полицейским участком и больницей и после того, как несколько хаотичные события улеглись, он смог не торопиться и поразмыслить более глубоко.

Первая мысль, которая пришла в голову, была такой: «жить или умереть?»

Не было особой привязанности к продолжению жизни. Он отчаянно боролся за полную смерть, желая положить конец бесконечным перерождениям, но, осознав тщетность всего этого, он смирился. Знаменитая строка из поэмы «Быть или не быть, вот в чем вопрос» приобрела для него совершенно иной смысл. Он подумал: «Насколько большой проблемой это было бы на самом деле, если бы это стало проблемой?»

С его точки зрения, жизнь на самом деле была более серьезной проблемой. Тем не менее, постоянное изнеможение от жизни и чувство тщетности смерти засели в его сознании, создавая конфликт.

«Я не хочу жить, но даже если я умру, в конечном итоге я снова буду жить. Так какой смысл умирать?» Это было самое подходящее предложение, чтобы выразить его душевное состояние. И такие мысли нашли отражение в его подходе к жизни – просто дышать и выживать, как жизненная философия.

Итак, в течение двух дней он жил таким образом. Когда он приходил в сознание, он ел, а потом засыпал, и еще раз, когда он просыпался, он ел, а потом снова засыпал.

Ситуация ничегонеделания и изоляции от мира была похожа на уединение и медитацию аскета, но качественно отличалась. Он позволил постоянно возникающим мыслям течь в глубины своего сознания.

Состояние крайней медитации. Это было положение, которое не было бы неуместным в условиях просветления, но для него оно было совершенно бесполезным. Однако спокойствие этого состояния было нарушено неожиданным незваным гостем.

– Эй! Ты, сопляк Кюнгшин! Ты там?!

Кюнгшин, соединение Кюнгвана и «бенгшин» (тормоз).

Как будто это имя вызвало какую-то физическую травму, в его голове промелькнуло воспоминание, и он горько рассмеялся этому воспоминанию. Очевидно, его покойный отец был не единственным, кто был ответственен за синяки подростка по имени Кен Ван, телом которого он овладел.

Голос, тот, который сделал слова «мудак» и «придурок» синонимами, должно быть, немного расстроился из-за того, что у него несколько дней не было боксерской груши, с которой он играл в школе.

Кан Ван проигнорировал их и просто остался лежать. Он подумал, что, если он останется неподвижным, они могут подумать, что его нет.

Но потом он услышал голос:

– Ты думаешь, что сможешь снова притвориться несуществующим, сопляк?

– Конечно. Исчезни.

Во время их разговора в голову Кан Вану пришло новое воспоминание. Это было также время, когда, когда его отец ушел на работу, а он приготовился пропустить обед в школе, потому что боялся насилия, и того, как они пришли к нему домой и избили в отместку за то, что он осмелился вырваться из их лап.

Когда это воспоминание всплыло на поверхность, Кан Вану стало не по себе. Это было не из-за симпатии к владельцу этого тела. Это было потому, что, если это воспоминание действительно было правдой, было предсказуемо, что они перепрыгнут через забор, откроют сломанный замок и вломятся внутрь.

Кан Ван встал со своего места, думая о выражении лица старой хозяйки, когда она пообещала заменить сломанный замок только для того, чтобы отложить это на месяц или два. Он услышал, как они перепрыгнули через забор и открыли дверь.

Он стоял, спрятавшись за дверью, держа в руке кухонный нож у раковины.

Дверь внезапно распахнулась.

– эй! Если ты притворишься, что тебя нет, как в прошлый раз, я выбью тебе зубы.

Глухой удар!

– Хм?

Вошедший человек, заявивший о своём намерении применить насилие, был сбит с толку. Ну, а кто бы не удивился? Представьте себе, как он, должно быть, удивился, когда боксерская груша, по которой он с энтузиазмом бил кулаками, внезапно ожила и вонзила нож ему в живот.

– Боже, ты меня напугал! Я думал, ты грабитель. Следовало постучать, прежде чем входить.

– Ааааа!

Голосом, напоминающим человека, читающего учебник корейского языка, Кен Ван вывернул руку, держащую нож, отчего изо рта незваного гостя вырвался крик. Имя незваного гостя пришло на ум парню.

Кан Ин Гю.

Он был одним из тех, кто мучил его, или, скорее, предыдущего владельца этого тела.

– Я собираюсь вытащить его.

– Подожди, подожди, не трогай это!

– Если нож застрял в вашем теле, вы должны вытащить его. О чем ты вообще говоришь?

Не обращая никакого внимания на испуганные мольбы Кан Ин Гю не прикасаться к ножу, Кен Ван вытащил нож.

– Ааааа!

Схватившись руками за живот, Кан Ин Гю рухнул, испустив крик. По правде говоря, он был прав, а Кен Ван ошибался. Неосторожное вытаскивание ножа, воткнутого в его тело, могло привести к еще большему кровотечению. Конечно, Кен Ван был хорошо осведомлен об этом факте.

– Ублюдок!

Только после того, как Кан Ин Гю потерял сознание, его друг Пак Тхэ Чжин пришел в себя и бросился к нему. Однако, прежде чем он успел схватить Кен Вана за шиворот, окровавленный нож, зависший на уровне груди, заставил его заколебаться.

Глядя на Пак Тхэ Чжина в таком состоянии, Кен Ван заговорил с выражением недоверия.

– Успокойся. У меня есть нож.

– Ты серьезно пытаешься вести переговоры, да? Нож – это единственное, что у тебя есть, ублюдок?! – в ответ на слова Кен Вана Пак Тхэ Чжин скривил лицо и достал складной нож. Хотя кухонный нож, возможно, и превосходил его по длине, его лезвие было острее.

Увидев его в таком состоянии, Кен Ван по иронии судьбы оказался застигнут врасплох.

http://tl.rulate.ru/book/95887/3273080