Готовый перевод Федерация / Федерация: Четвёртая глава

Господи, боже мой, я уже слегка жалею, что ввязался в это дело. Как же это тяжело править целой страной, да ещё во время кризиса! А я, то по наивности раньше думал, что управлять государственным аппаратом – это не очень трудно. Подумаешь - доверил вопросы заместителям и сиди себе, строй из себя важную шишку. Ан нет, не все так просто.

Нет, конечно, я думал так, смотря на правительство Земной Федерации. Вот так действительно было нетрудно, потому что все механизмы государства исправны и надёжны. Тебе не нужно всем этим управлять в авральном режиме, как сейчас Российской Федерацией. Интересно, а вот этому парню тоже было так трудно? Размышлял я, смотря на портрет Петра Первого.

Да, наверное, я немного читал про него в университете во время учебы. Предмет был такой - всемирная история. Неординарная личность. Когда он взошёл на престол, Петр тоже не мог никому доверять, повсюду интриги, коррупция, ослабевшая страна, соседи скалятся на твои территории. Ха, прям как сейчас. За исключением мутантов, всяких суперов и прочей аномальной дребедени. Хотя, мутанты и тогда наверное тоже были? Ну, у них наверное да, у нас-то вряд ли. Блять, этот мир заставляет меня сходить с ума.

Мне нужен отпуск, но позже, сейчас нельзя. Иначе всему кранты. Надо продолжать укреплять страну и вертикаль власти, чтобы потом мне сидеть и курить бамбук. М-да, как-то так.

Прошло несколько недель с тех пор, как я в этом странном и, по большей части, дурацком мире, и я выжат, как лимон. Да, я за десять лет в пси-корпусе никогда так не уставал, чем за этот ничтожный срок, что пробыл здесь. Эта страна требует присмотра почти везде, я один просто не справлюсь. Нужно больше людей вербовать и подчинять своей воле. Олигархи и генерал Лушев - их тоже на все не хватает. Генералу поручил ликвидацию сомнительных политиков на важных постах и разобраться с кризисом на Северном Кавказе. Он пообещал все сделать, хотя для начала ему надо разыскать и вытащить своих бывших подчиненных - лично преданных ему военных и оперативников, а таких немало. Все таки генерал пользовался и пользуется уважением в рядах силовиков. Пока он работает, со мной все хорошо. А значит, не надо его трогать. О силовой стороне можно пока что забыть.

Но что же делать с экономикой этого многострадального гиганта, которого зовут Российская Федерация?

Его конечности и туша воистину огромны и могучи, но слишком тяжелы, кости этого великана просто не выдерживают всей этой титанической массы. Под костями имеется в виду инфраструктура, которая недостаточно развита для таких просторов.

Решение этой проблемы стало бы воистину величайшим свершением не только в российской истории, но и в целом в мировой. И у меня уже есть наметки.

И начну я, пожалуй, с автомобильных дорог, современных широкополосных шоссе, как в Федерации, но не в Российской, а земной.

Ах, трасса Босваш-Мехико или магистраль Пекин-Новосибирск – настоящее чудо, ускорившее рост и развитие экономики североамериканского и евразийского кластеров.

Ничего сложного. В будущем технологии строительства дорог не сильно изменились, за исключением нескольких не критичных нюансов.

Главное – загнать коррупцию под шконку, а для этого я уже сделал немало, ситуативно, конечно, но и это поможет на первое время.

А может, и делать в дальнейшем ничего не надо будет. Ну, после упора на обычные дороги можно заняться железными дорогами, подумать о расширении Транссибирской магистрали, дополнительных ветках БАМа, строительстве Трансполярной магистрали, ветки Хабаровск-Магадан-Петропавловск-Камчатский, железнодорожный мост на Сахалин. И это я планирую в ближайшее время, пять-максимум десять лет.

Думаю, у меня получится, учитывая, что большая часть самых богатых и влиятельных людей России в моем подчинении. Эта цель реалистична. Особенно, когда я интегрирую их капиталы в промышленный и строительный концерны с ведущим государственным участием.

Это поможет сконцентрировать усилия на приоритетных направлениях – не только в промышленности и строительной сфере, но и в цифровых технологиях, медицине, военно-промышленном секторе.

А дальше можно будет заняться экологией, по возможности попытаться изменить климат в России – уж больно тут холодно.

Но это так глобальные моменты, общие направления, так сказать. Совершения дней грядущих.

В более же тонких экономических настройках и в вопросах макро- и микро регуляции инвестиционного климата я ничего не смыслил, по крайней мере для президента самой большой страны.

Поэтому я понимал, что мне нужна помощь, и определенные соображения по этому поводу, у меня были.

Кандидат на должность министра финансов, некий Иван Хасин, одиозный экономический теоретик, сейчас он экономист-изгой, идеи которого повсеместно критикуются и подвергаются каждодневным остракизмам, сторонниками "the economics" - экономической идеи, которая господствует в нынешней России, и на Западе.

В будущем же Хасин и его наработки будут высоко оценены, его назовут большим знатоком экономики и финансов наравне с мифическими царем Мидасом, экономистами Адамом Смитом, Карлом Марксом и Джоном Кейнсом.

Хасин является основоположником концепции посткапитализма и современной экономической мысли Земной Федерации. Если коротко о его идеях, это сложный баланс, который был составлен им и его последователями, баланс между капитализмом и коммунизмом.

Мысль полностью кощунственная в двадцатом и двадцать первом столетиях, в двадцать втором веке является нормой жизни, его труды, как я и говорил, оценят, но, к сожалению, значительно позже после его кончины, в одиночестве, нищете и забвении.

К счастью, это поправимо.

Я не сильно разбираюсь во всей этой экономике, но если верить словам моих преподавателей и наставников из Академии Пси-Корпуса, то именно этот человек мне сейчас нужен и немедленно.

Так вот, это я к чему - я поручил своим помощникам организовать с ним встречу, ну, то есть чтобы его ко мне привезли. И вот-вот его должны проводить в мой кабинет. В дверь постучали.

— Да, войдите, — сказал я.

Дверь открыла секретарь.

— Владислав Николаевич, Иван Леонидович прибыл, просить? — сказала секретарь.

— Да, конечно, — в кабинет завели Хасина, щуплого мужчину небольшого роста, с взглядом умного и многое повидавшего человека, имеющего свое мнение почти на любой вопрос. Человек, прошедший сквозь череду лишений и сильного внешнего давления, но ловко держащий удар и до конца стоящий за свое.

— Иван Леонидович, добрый вечер, спасибо, что согласились на встречу, присаживайтесь, хотите чего-нибудь? — сказал я, вставая и простирая руку к гостевому столику с диванами.

Но мужчина оставался недвижим, вздернув подбородок, он начал свой спич – «Учтите, уважаемый Владислав Николаевич, вы хоть и президент, но насмешек я терпеть не стану. Я не знаю, зачем вы меня пригласили…».

— Постойте, Иван Леонидович, вы это о чем? — прервал я его. — Я не собираюсь насмехаться над вами. Стал бы я вас вызывать ради этого. Я прочитал ряд ваших работ, считаю их гениальными. И подумал, было бы неплохо с вами встретиться. И я хотел бы поговорить о вашем будущем. Оно видится мне весьма многообещающим. Поверьте.

— Да? — неверующе смотрел на меня Хасин. — Я прошу прощения, но о каком будущем идет речь? Я не вижу будущего своей родины, не говоря о своем или своих близких. С той политикой, которую проводит правительство, кабинет министров, в частности министерство финансов, ни о каком будущем говорить нельзя, это не имеет смысла. Я уж молчу о Центральном банке. Да разве вы сами не видите? Россия умирает. Мы сначала убили Союз. Теперь добиваем Федерацию. Страшно на все это смотреть, господин президент. Так что какое еще будущее, ну разве если вы меня назначите министром финансов, - иронично выгнул бровь Хасин.

— Хах, министром, — улыбнулся я, сделав вид, что задумался. — Прошу, угощайтесь, вот чай, конфеты, вафли, бисквит, торт, что хотите, не стесняйтесь. Я слышал, что вы любите сладкое.

— Ну что ж, пожалуй, не откажусь, времена нынче тяжелые. Я заверну с собой бисквитов и вафлей для семьи, если вы не против. Вы не в курсе, Владислав Николаевич, — начал говорить Хасин, запивая конфеты горячим напитком. — Но большинство людей не могут позволить себе продуктовые излишества, и я, в том числе, хотя откуда президенту знать о бедах обычных людей, у вас наверно…

— Вообще-то я действительно хотел бы вас назначить министром финансов, — сказал я, решив рубить с плеча и говорить сразу, обойти лишние политесы, так сказать. Иван Леонидович сразу оценил мой подход, выплеснув ранее набранный в рот чай прямо на меня.

— Кха, кха кхэ что?.... — спросил прокашлявшись Хасин, наконец посмотрев на меня и увидев результат своей бурной реакции, будущий министр попытался извиниться — простите Владислав Николаевич, просто ваше предложение оказалось слишком внезапным.

— Не стоит Иван Леонидович, все хорошо, лучше ответьте, как вы рассматриваете данное предложение? — спросил я, вытирая лицо салфеткой.

***

Густой табачный дым пляшет в воздухе, прикрывая тусклый свет настольной лампы. В запыленной комнате звучит тихое эхо из настенного радиоприемника, из его динамиков звучит голос ведущего, рассказывающего об успехах нового командования миротворческих сил на Северном Кавказе. Из-под крайнего угла коричневого деревянного шкафа торчит листок бумаги с потертым изображением Родины Матери, которая зовет защищать.

На старинном туркестанском ковре, покрытом уличной грязью и загрязненными обрезками дешевой бумаги, лежат несколько сумок, туго набитых зелеными купюрами. Именно на эти деньги смотрел хозяин кабинета. Подполковник Шкурин, вчера внезапно разбогатевший, и всего то надо было дать несколько печатей и копий бланков его новым друзьям из турецкой разведки. И заплатили они ему за это весьма щедро, и пусть никто не думает, что он сгорает в пламени сознательной вины. Если что-то и было, так это то, что его поступок был пронизан ощущением тонкого искусства вовлечения в игру.

А деньги стали сладким довеском в горькой реальности, в которой эти самые деньги станут гарантом жизни, наполненной невероятными возможностями. Перед подобным все совесть и раздумья о чести и порядочности теряли всякий смысл. Мужчина уже представлял себя большим деятелем крупной шишкой, где-нибудь на высокой министерской должности. По крайней мере, ему обещали этого, если он будет себя правильно вести, ему всеми способами будут помогать. И за ним не заржавеет, он же поможет, как следует. В следующую встречу у него попросили данные о количестве и точном месте дислокации определенных российских войск в Чечне и Дагестане. За эти сведения ему заплатят в три раза. Так что он все выдаст с потрохами. На те деньги, что ему дадут, можно построить огромный особняк, а сейчас взятки как раз хватит на новенькую иномарку. От этих мыслей жирное лицо военного расплылось в мечтательной улыбке.

Грузно дыша, он принялся снова пересчитывать деньги и фантазировать про свою новую машину. Он видел ее у себя в голове, роскошный автомобиль с блестящими хромированными деталями, словно знамя, поднятое во время парада – оно бы привлекало внимание обычных людей, этих нищебродов. Капот гордо поднимается, блестит на солнце и напоминает щит мифического героя после битвы, победившего всех смертных. Эти деньги способны сделать его мечту реальностью. И наконец-то Шкурин сможет чувствовать себя на своем месте, чувствовать свою избранность.

А подарок для жены! Ах, представьте только: она – королева его жизни, которая долгие годы носила на себе бремя нищеты. Теперь наконец-то в чем они заживут в изобилии, пришло их время. И то, что их новая жизнь будет оплачена солдатской кровью, так это не так важно. Новая шуба, которую он подарит ей с любовью, она все окупит.

Наполнив свои мысли горячими планами, жирный военный бросает на деньги последний взгляд и снова ухмыляется. Его мечты и желания, скрытые за маской долга и командирского порыва, становятся реальностью в этот момент. Теперь он герой, самозванец, переполненный огромной силой – хозяин этой новой страны.

Но тут неожиданно, сбивая всё мысли, порывисто раскрываются двери кабинета, и внезапно множество мужчин в военной форме входят, залитые морозом и запахом опасности. Держа оружие за цевьё, бойцы заняли стратегические точки в комнате. Из приёмной раздавался возмущённый вопль секретарши, но что она могла сделать против рослых военных, ничего.

Вслед за прекратившимися воплями из приёмной раздались звуки шагов, очень громких и чётких, впрочем для Шкурина всё звуки сейчас были очень громкие. Он был так напуган, что даже слышал, как оглушительно стучит его сердце и работает его кишечник, бурча.

Наконец, источник топота зашёл в кабинет, им оказался офицер в форме особиста. Прошагав через кабинет, он встал перед столом Шкурина. Сам же взяточник сидел словно паралитик, только сильнее вжавшись в кресло.

Офицер, стоящий перед взяточником, буквально излучает своё высокое звание через свою спокойную и уверенную осанку. Громогласно, словно над ним витал сам дух правосудия, он обращается к взяточнику.

— Вам предъявляются обвинения в коррупции и хищении государственных средств. Ваше право на молчание, используйте его, если вы пожелаете. Все сказанное вами может быть использовано против вас на суде. У вас есть право на адвоката. Если вы не сможете оплатить его, будет предоставлен государственный защитник.

Слова офицера висят в воздухе, исполненные тяжестью и суровостью. Взяточник, подергивая своей горящей шейкой, пытается проблеять оправдание, слова, которые тощей тенью становятся перед плотной стеной доказательств. Он тут же весь стали липким и потным, словно рыба на суше, покрытый слизью и лишенный силы, он лишь мямлил, сложив ладони в умоляющем знаке.

— Мои дела, товарищ командир, были совершены с благими намерениями. Я всегда служил отчизне с преданностью, и меня заставили силой взять деньги, поверьте мне. Я… я хотел только обеспечить безопасность своей семьи. Поймите, пожалуйста, я… я не мог оставить их без защиты. — бессильными слезы покатались по круглым щекам мужчины.

Офицер, внутренне спокойный, не раздираемый чаянием правосудия, сохраняет непоколебимость в своем тоне.

— Закон слеп, и вы не исключение. Все, что вы говорите, будет представлено в судебном заседании. Но помните, что вы, подобно всем другим, обязаны нести ответственность за свои действия.

Взяточник, плачащий беззвучными слезами, начинает рыдать. Несогласный с суровым решением и понимая, что его возможности для маневра почти нулевые, как последние крохи песка, ускользающего из его дрожащих рук. Но даже в этот мрачный момент он продолжает мечтать о машине и шубе – последнее утешение в его алчной и усталой душе.

https://boosty.to/celovek

Продолжение на бусти

Внимание! Этот перевод, возможно, ещё не готов.

Его статус: идёт перевод

http://tl.rulate.ru/book/95240/3252407