Готовый перевод Врата в Истину [Мир Сфер] / Врата в Истину [Мир Сфер]: ПРОЛОГ

И снова здесь… 

Каждую ночь Данзан попадает в одно и то же место. Страх перед сном преследует его. Ужас вновь оказаться там, в кошмаре. Где звуки тянутся, будто густая смола, заставляя разум увязнуть в них. Они проходили сквозь маленького и беззащитного человека, оказавшегося наедине с самим собой. 

«Что будет на этот раз?..» — Словно вспышка мысль пролетела через наёмника. 

Его тело, ускоряясь, стало пробиваться через плотные чёрные облака. Краски сгущались, складываясь в первое воспоминание. Смерть. Эта старуха с косой всегда неумолимо преследовала каждого воина. Лишать ли будущего авантюристов или же тех, с кем они скрещивали мечи — костлявой было всё равно.

— Левый фланг, угол: разорвана правая голень — упор! — звучали приказы Данзана отряду, что слаженно перетекал в другую сторону. Наёмники начали давить на уязвимую зону вражеских воинов. 

Сцена, в которую попал мужчина, часто ему встречалась во время кошмаров. Она напоминала Данзану, что такое сражение между людьми. Южанин уже давно не брал заказы на отлов бандитов, но его собственный разум не давал забыть, каково это: проливать кровь таких же, как ты.

Любой бой — это стратегия. Малая ли битва, да хоть целая кампания — все они работали по одному и тому же принципу: найди уязвимость в строю, надави, заставь противника отступить и выиграй с минимальными потерями. 

Бугурт — редкое событие. Безумные удары копьями и короткими клинками, отсутствие дистанции и строя, месиво из человеческих тел — прерогатива сумасшедших, отчаянных, либо же очерки в дорогих романах для столичных вельмож. Каждая душа на счету. Раздели и убей — вот главное правило победы. Такова настоящая война.

— Хватить колоть в спины, трусы!.. — звонко проплыл рядом с Данзаном голос женоподобного изгнанника. Дворянина, выбравшего для себя кровавый и бесчестный путь — бремя бандита.

Мужчина не помнил его лица. Может, дело в том, что даже несмотря на бывший титул дворянина и возраст, воспринимался юноша как обычный разбойник. Маменькин сынок, почувствовавший вкус власти и сколотивший из тунеядцев отряд. Он бил в спины без колебаний. Но когда строй оборванцев дрогнул под ударом эспадона, мальчишка стушевался, орал, призывал к чести — будто та его волновала. Образы, воспоминания того дня сливались в бесформенную массу. Единственное, что неизменно оставалось в памяти мужчины каждый раз по пробуждению от кошмара — это странная татуировка на телах разбойников: скрученная птица и червяк вместо рта. Символ, срезанный с мертвецов вместе с кожей — он же и послужил отличным доказательством факта выполненного задания. 

Схватив покрепче короткое копьё, южанин рванул к дворянину, готовясь закончить очередное наваждение. Может, оно даже будет единственным. Пусть и редко, но иногда мужчине везло: порой кошмары заканчивались через мгновения, и подобные ночи бывший солдат любил больше всего.

— Спасибо, любимый.

К сожалению, этот сон — не тот случай. Копьё, удерживаемое наёмником легко вошло в тело жертвы. Перед лицом мужчины возникла ненавистная картина. Та самая, которую южанин хотел забыть больше всего. Образ дворянина вмиг изменился на облик возлюбленной — женщины с огненно-рыжими волосами. Нежная улыбка и мягкий взгляд, тускнеющий с каждой секундой. Столь желанные когда-то пряди стали чернеть и опадать.

— Благодарю тебя… Ты сделал все, что мог. 

«Хватит… Прошу…» — мелькнула мысль Данзана в ответ на слова умирающей.

Голова стала пульсировать, сознание трепыхалось от нарастающей боли. Женщина крепко схватила копьё крупными руками, облизнулась. Взгляд её голубых глаз стал прожигать и топить южанина. Тот буквально начал захлёбываться: мужчина почувствовал себя в окружении необъятного моря. Корд не мог даже вскинуть руки, чтобы всплыть. Взор его стала застилать белая пена. Густая, пришедшая словно с соленых водоёмов, она скрыла все образы внутри этого безумного кошмара. 

«Ну, может, хоть это конец?» — Искорка надежды тепло отозвалась в его сердце.

Опустившись на самое дно, чувствуя спиной твёрдую опору, Данзан приготовился проснуться. Вязкая пелена постепенно исчезла — даже дышать стало проще. На секунду в глазах посветлело. Теплый, золотистый цветок расцвёл прямо перед лицом наёмника, раскрылся и показал пять лепестков. Милая звёздочка, в центре которой что-то росло. Приятно, ничего не скажешь. Редкость для ночных кошмаров.

Плод внутри цветка стремительно увеличивался. Мясистый и до боли знакомый. Словно ускоренные в сотни раз, лепестки иссушались, бледнели, приобретая серые тона. Зародыш же крепчал, развивался, толстел. 

«Нет… Пожалуйста, только не снова!» 

Внутри Данзана стала расти паника, а она сменилась густой яростью.

Плод рос, покрывался линиями, сегментами, а его цвет приобрёл сочный оранжевый оттенок. 

Тыква.

— Кагрус?.. Кагрус! — прямо в ухо Данзана врезался отчаянный и хриплый мужской крик.

Злобный, полный страха, безысходности — это был его голос. Тыква перед взором наёмника покрылась проплешинами. Стебли, крепящие плод к жёстким травинкам, порозовели, будто длинная шея выпрямились. Пульсируя в разуме, стал появляться человеческий образ. Тыквенные соки, словно кровь, стекали вниз по полупрозрачным плечам фигуры. Сам плод раскалывался, превращался в бесформенную кашу. 

«Ну началось. Спасибо, как же мне не хватало этих ощущений».

Бывший солдат знал, что сейчас произойдёт. Сценарий каждый раз отличался в деталях, но корень событий не менялся. Мощный поток, жаркий, как пламя, стал поднимать тело Данзана вверх. Всё запылало, докрасна раскалилось пространство, а в нос ударил мерзкий запах жжёной травы. 

Крики затихли. Остались только плач и рыдание, эхом проносившиеся по иллюзорным стенам. Это были отголоски закалённых солдат — мужчин и женщин, прошедших через пекло. Столкновение с настоящим ужасом сломило разом каждого. 

Порой степной  корд спрашивал себя, почему он так зациклился на той битве. В сущности людей было забывать ужасы, через которые те прошли. Убирать их в дальний ящик памяти, заменять более приятными, близкими образами. Южанин же так не смог. Раз за разом он возвращался в миг, когда путь его перевернулся с ног на голову, превратился в безумие и постоянную беготню за тем, что познать не суждено. Как вообще можно понять существо, способное лишь одним желанием отобрать чью-то жизнь? Стрелу можно отразить щитом, от пламени укрыться. Меч парировать, копья избежать. Но от этого… Уйти от первозданной воли невозможно.

Монстры — не чудовища, не магические звери или мутанты. Твари способны влиять на саму реальность, воплотить худшие кошмары в жизнь. Сражаться с безумными детьми Бездны — глупость, однако каждые несколько лет бравым ребятам приходится сдерживать натиск одного такого создания, теряя почти весь состав. Ужас — это не то, чем можно достоверно описать ощущения, когда присутствуешь рядом с мясным и постоянно изменяющимся отродьем. Видя нечто схожее, ты ломаешься, будто меняешься вместе с ним. Данзан знает об этом не понаслышке, ведь наёмник смог выжить, присутствуя рядом с тварью на расстоянии нескольких метров. Чудо для выжившего, но напоминало оно, скорее, уродливое проклятье.

«Гх… К-командир…» — За последними словами затихли и все звуки.

Вокруг никого не осталось. Все мертвы. Красная пелена стала застилать округу, чувства помутились.. Главная трудность таких снов — неспособность отвернуться. Проходя через них сотни раз, как в первый, хочешь увести лицо, закрыть уши, забыться. И никак не можешь, ведь вынужден смотреть, слушать сиплые и рыдающие голоса, наблюдать за ускользающими жизнями подчиненных, чьи тела были разделены на две ровные половинки. Командир уже не вспомнит имён. Однако лица, жизни, слова и прошлое — всё это останется с ним навсегда. Призраки тех, кого он потерял. 

И всё же мужчина не винил себя в их смерти. Данзан сокрушался только от того, что выжил тогда сам.

http://tl.rulate.ru/book/94774/3190723