Готовый перевод The Murder Stone / Убийственный камень: Глава 3

Пьер Патенод прислонился к распахнутой кухонной двери и толкнул ее как раз в тот момент, когда оттуда раздался раскат смеха. Он прекратился, как только он появился, и он не знал, что расстроило его больше - смех или его резкое прекращение.

Посреди комнаты стоял Эллиот, положив одну руку на стройное бедро, другая была слегка приподнята, указательный палец поднят и застыл, на лице выражение одновременно и нужды, и недовольства. Это была исключительно точная карикатура на одного из их гостей.

"Что происходит?

Пьер ненавидел суровое неодобрение в своем голосе. И он ненавидел выражение их лиц. Страх. Кроме Эллиота. Он выглядел довольным.

Сотрудники никогда не боялись его раньше, и у них не было причин бояться сейчас. Все дело в Эллиоте. С тех пор как он приехал, он настроил остальных против метрдотеля. Он чувствовал это. Этот переход от положения в самом центре персонала Мануара, их уважаемого лидера, к внезапному ощущению себя чужаком.

Как молодому человеку это удалось?

Но Пьер знал, как. Он вывел его на чистую воду. Он толкал метрдотеля, дразнил его, нарушал правила и заставлял Пьера быть дисциплинарным работником, которым тот не хотел быть. Все остальные молодые сотрудники были обучаемы, готовы слушать и учиться, благодарны за структуру и руководство, которые обеспечивал метрдотель. Он учил их уважать гостей, быть вежливыми и добрыми, даже если они сталкивались с грубостью. Он говорил им, что их гости платят хорошие деньги за то, чтобы их баловали, но не только за это. Они приезжали в Мануар, чтобы о них заботились.

Иногда Пьер чувствовал себя врачом скорой помощи. В его дверь вливались люди, жертвы городской жизни, тащившие за собой тяжелый мир. Их ломало слишком много требований, слишком мало времени, слишком много счетов, электронных писем, встреч, ответных звонков, слишком мало благодарности и слишком много, очень много, давления. Он вспомнил, как его собственный отец приходил домой из офиса, осунувшийся, измотанный.

Пьер знал, что в мануаре Беллешассе работают не подневольные люди. Это была благородная и важная работа. Они возвращали людей к жизни. Хотя некоторые, он знал, были более сломлены, чем другие.

Не все созданы для этой работы.

Эллиот не был.

'Я просто развлекался'.

Эллиот сказал это так, словно это было разумно - стоять посреди переполненной, занятой кухни и насмехаться над гостями, а метрдотель был неразумным. Пьер почувствовал, как в нем поднимается ярость. Он огляделся.

Большая старая кухня была естественным местом сбора персонала. Даже садовники были там, ели пирожные, пили чай и кофе. И наблюдали за его унижением от рук девятнадцатилетнего парня. Он молод, сказал себе Пьер. Он молод. Но он говорил это так часто, что это стало бессмысленным.

Он знал, что должен забыть об этом. 'Ты смеялся над гостями'.

Только над одной. Да ладно, она смешная. Извините, но я думаю, что он выпил больше кофе, чем я. Извините, но это лучшее место? Я просил лучшее место. Извините, я не хочу показаться сложным, но я сделал заказ раньше, чем они. Где моя палочка сельдерея?". Титечки, быстро затихнув, заполнили теплую кухню.

Это была хорошая имитация. Даже в гневе метрдотель узнал ровный, холодный вой Сандры. Она всегда просила еще немного. Может, Эллиот и не был прирожденным официантом, но у него была сверхъестественная способность видеть недостатки людей. И превозносить их. И высмеивать их. Этот дар не каждый находил привлекательным.

Смотрите, кого я нашла, - весело сказала Джулия, когда они вошли в Большой зал.

Рейн-Мари улыбнулась и поднялась, чтобы поцеловать мужа, протягивая ему пузатый коньячный бокал. Остальные переглянулись, улыбнулись и вернулись к своим делам. Джулия неуверенно замерла на пороге, затем взяла журнал и села в кресло.

'Чувствуешь себя лучше?' прошептала Рейн-Мари.

"Намного", - сказал Гамаш, взял бокал, согретый ее руками, и последовал за ней к дивану.

Бридж позже? Томас перестал играть на пианино и подошел к Гамашам.

'Merveilleux. Bonne idee", - сказала Рейн-Мари. Они играли в бридж большую часть вечера с Томасом и его женой Сандрой. Это был приятный способ закончить день.

Нашла розы? спросил Томас у Джулии, возвращаясь к жене. Сандра рассмеялась, как будто он сказал что-то остроумное и блестящее.

'Какие-то розы Элеоноры, вы имеете в виду?' спросила Мариана с места у окна рядом с Бином, на ее лице было выражение большого веселья. Они твои любимые, не так ли, Джулия?

Я думала, что они больше подходят тебе", - улыбнулась Джулия. Марьяна улыбнулась в ответ и представила, как одна из деревянных балок падает и раздавливает ее старшую сестру. Ее возвращение оказалось не таким веселым, как Марьяна надеялась. На самом деле, совсем наоборот.

Пора спать, старина Бин", - сказала Мариана и обняла тяжелой рукой шкодливого ребенка. Гамаш никогда не знал такого тихого десятилетнего ребенка. Тем не менее, ребенок выглядел довольным. Когда они проходили мимо, он поймал взгляд ярко-голубых глаз Бина.

"Что ты читаешь?" - спросил он.

Бин остановился и посмотрел на крупного незнакомца. Хотя они были вместе в Мануаре уже три дня, до сих пор они не разговаривали. 'Ничего'.

Гамаш заметил, как маленькие руки плотнее обхватили книгу в твердом переплете, а свободная рубашка сложилась, когда книга оказалась прижата к детскому телу. Сквозь маленькие загорелые пальцы Гамаш смог прочитать только одно слово.

Мифы.

Пойдем, тугодум. В постель. Мамочке нужно напиться, а ты не можешь, пока не ляжешь в постель, теперь ты это знаешь".

Бин, все еще глядя на Гамаша, вдруг улыбнулся. "Можно мне сегодня мартуни, пожалуйста", - сказал Бин, выходя из комнаты.

Ты же знаешь, что тебе нельзя до двенадцати лет. Это будет виски или ничего", - услышали они слова Марианы, а затем шаги на лестнице.

Я не совсем уверена, что она шутит, - сказала мадам Финни.

Гамаш улыбнулся ей, но его улыбка померкла, когда он увидел суровое выражение ее лица.

Почему ты позволяешь ему доставать тебя, Пьер?

Шеф-повар Вероник раскладывала на маленькие тарелки трюфели ручной работы и засахаренные фрукты в шоколаде. Ее сосисочные пальцы инстинктивно выкладывали конфеты в художественный узор. Она взяла веточку мяты из бокала, стряхнула с нее воду и обрезала ногтями несколько листочков. Незаметно она выбрала несколько съедобных цветов из своей вазы, и вскоре несколько шоколадных конфет превратились в прекрасный узор на белой тарелке. Выпрямившись, она посмотрела на мужчину напротив себя.

Они работали вместе много лет. Десятилетия, если подумать. Ей было странно думать, что ей почти шестьдесят, и она знала, что выглядит именно так, хотя, к счастью, в пустыне это не имело значения.

Она редко видела, чтобы Пьер был так расстроен кем-то из молодых рабочих. Ей самой нравился Эллиот. Насколько она могла судить, он нравился всем. Так вот почему метрдотель был так расстроен? Он ревновал?

Она мгновение наблюдала за ним, за его тонкими пальцами, расставляющими поднос.

Нет, подумала она. Это была не ревность. Это было что-то другое.

Он просто не слушает, - сказал Пьер, отставляя поднос и садясь напротив нее. Теперь они были одни на кухне. Все было вымыто, посуда убрана, поверхности вымыты. Пахло эспрессо, мятой и фруктами. Он пришел сюда учиться, но не хочет слушать. Я просто не понимаю". Он откупорил коньяк и налил. Он молод. Это его первый раз вдали от дома. И ты только усугубишь ситуацию, если будешь давить. Пусть все идет как идет".

Пьер отпил глоток и кивнул. Рядом с шеф-поваром Вероник было спокойно, хотя он знал, что она до смерти пугает новых сотрудников. Она была огромной и мускулистой, ее лицо напоминало тыкву, а голос - корнеплод. И у нее были ножи. Много. И тесаки, и чугунные сковородки.

Увидев ее впервые, новые сотрудники могли подумать, что они свернули с грунтовой дороги в лес и вместо изысканного Manoir Bellechasse попали в лагерь лесорубов. Шеф-повар Вероник была похожа на повара в кантине.

'Он должен знать, кто здесь главный', - твердо сказал Пьер.

Он знает. Просто ему это не нравится".

Видно, что у метрдотеля был тяжелый день. Она взяла с подноса самый большой трюфель и протянула ему. Он рассеянно съел его.

Я поздно выучила французский, - сказала миссис Финни, рассматривая карточки сына.

Они перешли в библиотеку и на французский, и теперь пожилая женщина медленно обходила карточный стол, заглядывая в каждую руку. Время от времени она протягивала шишковатый палец и касалась определенной карты. Сначала она помогала только сыну и его жене, но сегодня в обход включились и Гамаши. Это была дружеская игра, и никто, казалось, не возражал, особенно Арман Гамаш, которому помощь не помешала бы.

Комната была уставлена книгами, ее нарушали только огромный камин из речного камня и стена французских дверей, выходящих в темноту. Они были открыты, чтобы поймать небольшой ветерок, который мог предложить жаркий квебекский вечер, а его было не так уж много. А вот что он давал, так это постоянные призывы дикой природы.

На старом сосновом полу были разбросаны изношенные восточные ковры, удобные кресла и диваны, сгруппированные вместе для задушевных бесед или чтения. Тут и там стояли букеты свежих цветов. В Manoir Bellechasse удалось добиться одновременно деревенского и изысканного стиля. Обтесанные бревна снаружи и изысканный хрусталь внутри.

Вы живете в Квебеке? Рейн-Мари говорила медленно и отчетливо.

Я родилась в Монреале, но сейчас живу в Торонто. Ближе к моим друзьям. Большинство уехало из Квебека много лет назад, но я осталась. Тогда нам не нужен был французский. Достаточно, чтобы разговаривать с прислугой".

Миссис Финни хорошо говорила по-французски, но с сильным акцентом.

"Мама". Томас покраснел.

Я помню те дни, - сказала Рейн-Мари. Моя мать убирала дома.

Миссис Финни и Рейн-Мари говорили о тяжелой работе и воспитании семей, о "тихой революции" в 1960-х годах, когда квебекуа наконец-то стали "мэтрами у себя дома". Хозяевами в своем доме. Хотя моя мать до сих пор убирает дома англичан в Вестмаунте", - сказала Рейн-Мари, раскладывая карты. "Один без козырей".

Мадам Финни огляделась и одобрительно кивнула. Надеюсь, ее работодатели были добрее к ней. Стыдно сказать, но мне тоже пришлось этому учиться. Это было почти так же трудно, как сослагательное наклонение".

Это было замечательное время, - сказал Гамаш. Захватывающее для большинства франко-канадцев, но я знаю, что оно досталось англичанам ужасной ценой".

Мы потеряли наших детей", - сказала миссис Финни, обходя стол, чтобы заглянуть ему в руку. Они уехали, чтобы найти работу на языке, на котором они могли говорить. Вы могли стать хозяевами, но мы стали иностранцами, нежеланными гостями в собственном доме. Вы правы. Это было ужасно".

Она постучала пальцем по десятке треф в его руке, его старшей карте. В ее голосе не было ни сантиментов, ни жалости к себе. Но, возможно, с легким упреком.

'Пас', - сказал Гамаш. Он был в паре с Сандрой, а Рейн-Мари играла с Томасом.

Я уехал из Квебека", - сказал Томас, который, казалось, понимал французский лучше, чем говорил на нем, что, конечно, было лучше, чем наоборот. Далеко уехал в университет и обосновался в Торонто. В Квебеке тяжело".Это было замечательно, думал Гамаш, слушая Томаса. Если бы вы не знали французского, то могли бы поклясться, что он говорит на двух языках, настолько безупречным был его акцент. Но содержанию не хватало определенного je ne sais quoi.

Три без козырей", - сказал Томас.

Его мать покачала головой и мягко сказала.

Томас рассмеялся. 'Ах, язык моей матери'. Гамаш улыбнулся. Ему нравился этот человек, и он подозревал, что большинству людей он понравится.

Кто-нибудь из ваших детей остался здесь? Рейн-Мари спросила мадам Финни. У Гамашей, по крайней мере, Анни жила в Монреале, но она каждый день скучала по Даниэлю и удивлялась, как эта женщина и многие другие справлялись с этим. Неудивительно, что им не всегда было комфортно с квебекцами. Если они чувствовали, что потеряли своих детей ради языка. И без благодарности. На самом деле, часто как раз наоборот. Среди квебекои оставалось томительное подозрение, что англичане просто выжидают время, чтобы снова поработить их.

'Один остался. Мой второй сын".

'Пятно. Он и его жена Клэр приедут завтра", - сказал Томас, переходя на английский. Гамаш поднял взгляд от своей руки, в которой все равно не было ничего интересного, и уставился на мужчину рядом с ним.

Как и у его сестры Джулии в начале вечера, тон Томаса был легким и непринужденным, когда он говорил о пропавшем брате. Но под ним что-то дрейфовало.

Он почувствовал легкое шевеление в той части своего мозга, которую он приехал в Мануар, чтобы отключить.

Настала очередь Сандры делать ставки. Гамаш уставился через стол на своего партнера.

Пас, пас, - заверещал он. У меня ничего нет. Мы будем убиты.

Он знал, что бридж - это и карточная игра, и упражнение в телепатии.

'Spot,' huffed Sandra. 'Типично. Приходит в последнюю минуту. Делает только минимум, не больше. Четыре без козырей".

Рейн-Мари удвоилась.

'Сандра,' сказал Томас со смехом, едва скрывающим упрек.

Что? Все остальные пришли несколько дней назад, чтобы почтить память твоего отца, а он появился в последнюю минуту. Ужасный человек".

Наступила тишина. Сандра перевела взгляд с руки на тарелку с шоколадными конфетами, которую метрдотель поставил на стол.

Гамаш взглянул на мадам Финни, но она, казалось, не замечала этого разговора, хотя он подозревал, что она ничего не пропустила. Его взгляд переместился на месье Финни, сидящего на диване. Дикий взгляд Финнея блуждал по комнате, а его волосы торчали под странными углами, так что его голова напоминала поврежденный спутник, слишком быстро и слишком сильно упавший на землю. Для человека, которого чествуют, он был странно одинок. Взгляд Финни остановился на огромной оригинальной картине Кригхоффа, изображавшей деревенскую сцену, висевшую над камином. Квебекские крестьяне грузили телегу, а в одном из домиков крепкая женщина, смеясь, несла мужчинам корзину с едой.

Это была теплая и привлекательная сцена семейной и деревенской жизни на сотни лет раньше. И Финни, похоже, предпочитал ее своей семье здесь и сейчас.

Мариана встала и подошла к группе.

Томас и Сандра прижимали к груди свои карты. Она взяла в руки журнал "Chatelaine". Согласно опросу, - прочитала она, - большинство канадцев считают бананы лучшим фруктом для шоколадного фондю".

Снова наступила тишина.

Марьяна представила, как ее мать подавилась шоколадным трюфелем, который она взяла.

"Но это же смешно", - сказала Сандра, также наблюдавшая за едой мадам Финни. Клубника лучше всего.

Мне всегда нравились груши и шоколад. Необычно, но отличное сочетание, вы не находите? Томас спросил Рейн-Мари, которая ничего не ответила.

'Так вот куда ты попала. Мне никто не сказал". Джулия легким шагом прошла через французские двери из сада. 'О чем вы говорите?'

По какой-то причине она посмотрела на Гамаша.

'Пасс', - сказал он. Он уже не знал, о чем они говорят.

Магилла считает, что бананы лучше всего есть с растопленным шоколадом. Томас кивнул Мариане. Это вызвало бурное веселье, и Гамаши обменялись веселыми, но недоуменными взглядами.

Разве монахи не делают чернику в шоколаде?" - спросила Джулия. Надо будет купить немного перед отъездом".

На следующие несколько минут игра была забыта, пока они обсуждали фрукты и шоколад. В конце концов, и Джулия, и Мариана разошлись по своим углам.

"Пас", - объявил Томас, вернувшись к игре.

Пусть идет. Гамаш посмотрел на Сандру и передал сообщение. Пожалуйста, пас.

'Я удваиваю'. Сандра посмотрела на Томаса. Что у нас здесь, подумал Гамаш, так это неумение общаться.

'Действительно, о чем вы думали? спросила Сандра, ее пухлые губы сжались, когда она увидела карты, разложенные Гамашем.

'Oui, Armand.' Рейн-Мари улыбнулась. 'Шесть без козырей с такой рукой? О чем вы думали?

Гамаш встал и слегка поклонился. "Это полностью моя вина". Он поймал взгляд жены, его собственные глубокие карие глаза были полны веселья.

У роли болвана были свои преимущества. Он вытянул ноги, глотнул коньяка и прошелся по комнате. Становилось все жарче. Обычно квебекский вечер приносил прохладу, но не в этот вечер. Он чувствовал, как влажность приближается к нему, и ослабил воротничок и галстук.

"Очень смело", - сказала Джулия, подойдя к нему, когда он снова уставился на Кригхоффа. Вы раздеваетесь?

Боюсь, я достаточно унизился для одного вечера". Он кивнул в сторону стола, за которым сидели три игрока в бридж.

Он наклонился и понюхал розы на каминной полке.

"Прекрасные, не правда ли? Здесь все такое". В ее голосе звучала тоска, как будто она уже скучала по нему. Затем он вспомнил Спота и подумал, что, возможно, для Финни это их последний приятный вечер.

Рай потерян", - пробормотал он.

'Pardon?'

Ничего, просто подумал.

'Ты хотел спросить, лучше ли царствовать в аду, чем служить в раю?' спросила Джулия, улыбаясь. Он рассмеялся. Как и ее мать, она мало что упускала. Потому что, знаешь, у меня есть ответ на этот вопрос. Это роза Элеонора", - сказала она с удивлением, указывая на ярко-розовый цветок в букете. Представьте себе.

Кто-то упоминал о ней сегодня вечером, - вспомнил Гамаш.

'Томас.'

Точно. Он хотел узнать, нашли ли вы такой цветок в саду".

Это наша маленькая шутка. Он назван в честь Элеоноры Рузвельт, вы знаете".

'I didn't.'

'Хм,' сказала Джулия, рассматривая розу и кивая. Она сказала, что сначала была польщена, пока не прочитала описание в каталоге. Роза Элеоноры Рузвельт: не годится в постели, но прекрасно смотрится у стены".

Они рассмеялись, и Гамаш восхитился розой и цитатой, хотя и задался вопросом, почему это была семейная шутка, направленная на Джулию.

"Еще кофе?

Джулия вздрогнула. Пьер стоял в дверях с серебряным кофейником. Его вопрос был обращен к комнате в целом, но он смотрел на Джулию и слегка покраснел. В другом конце комнаты Марьяна пробормотала: "Ну вот, началось". Каждый раз, когда метрдотель оказывался в одной комнате с Джулией, он краснел. Она знала эти признаки. Она жила с ними всю свою жизнь. Мариана была веселой соседской девчонкой. Та, которую можно лапать и целовать в машине. Но Джулия была той, на ком все хотели жениться, даже метрдотель.

Сейчас Мариана наблюдала за сестрой и чувствовала, как кровь приливает к лицу, но совсем по другой причине. Она смотрела, как Пьер наливает кофе, и представляла, как огромный, в рамке, Кригхофф соскальзывает со стены и бьет Джулию по голове.

Посмотри, что ты со мной сделал, партнер, - стонала Сандра, пока Томас выполнял трюк за трюком. Наконец они оттолкнулись от стола, и Томас присоединился к Гамашу, который рассматривал другие картины в комнате.

'Это Бригит Нормандин, не так ли?' спросил Томас.

Да. Фантастика. Очень смело, очень современно. Дополняет Molinari и Riopelle. И все же все они работают с традиционным Кригхоффом".

'Вы знаете свое искусство', - сказал Томас, слегка удивленный.

Я люблю историю Квебека, - сказал Гамаш, кивнув на старую сцену. 'Но это не объясняет остальных, не так ли?'

'Вы меня проверяете, месье?' Гамаш решил немного надавить.

Возможно, - признал Томас. Редко можно встретить автодидакта".

'Во всяком случае, в неволе', - сказал Гамаш, и Томас рассмеялся. Картина, на которую они смотрели, была приглушенной, с линиями бежевых оттенков.

'Чувствуешь себя как в пустыне', - сказал Гамаш. 'Пустыня'.

'Ах, но это заблуждение', - сказал Томас.

'Вот и он, - сказала Мариана.

'Не та история с растениями,' сказала Джулия, обращаясь к Сандре. Он все еще рассказывает ее?

'Раз в день, как Старый Верный. Отойди.

"Ну, пора спать", - сказала мадам Финни. Ее муж поднялся с дивана, и пожилая пара удалилась.

'Все не так, как кажется', - сказал Томас, и Гамаш удивленно посмотрел на него. В пустыне, я имею в виду. Она выглядит пустынной, но на самом деле там кипит жизнь. Вы просто не видите ее. Она прячется, боясь быть съеденной. В южноафриканской пустыне есть одно растение, которое называется "каменное растение". Можете ли вы догадаться, как оно выживает?

'Давайте посмотрим. Притворяясь камнем?" - спросила Джулия. Томас бросил на нее сердитый взгляд, затем его лицо снова приобрело привлекательное, легкое выражение.

'Вы не забыли эту историю, я вижу.'

Я ничего не забыла, Томас, - сказала Джулия и села. Гамаш все это воспринял. Финны редко разговаривали друг с другом, но когда они это делали, их слова казались нагруженными, наполненными смыслом, который ускользал от него.

Томас заколебался, затем повернулся к Гамашу, который тосковал по своей постели, но больше всего хотел, чтобы эта история закончилась.

Он притворяется камнем", - сказал Томас, его глаза буравили Гамаша. Крупный мужчина уставился в ответ, внезапно осознав значение сказанного. Что-то доносилось до него. Но что?

Чтобы выжить, он должен прятаться. Притворяться тем, кем оно не является", - сказал Томас.

Это просто растение, - сказала Мариана. Оно ничего не делает специально".

'Это хитрость, - сказала Джулия. 'Инстинкт выживания'.

Это просто растение, - повторила Марьяна. Не будь глупцом.

Изобретательно, подумал Гамаш. Оно не осмеливается показать себя таким, какое оно есть на самом деле, боясь быть убитым. Что только что сказал Томас?

Все не так, как кажется. Он начинал в это верить.

http://tl.rulate.ru/book/89525/2862388