Готовый перевод Наследие! / Наследие (Фанфик по Гарри Поттеру): Глава 1.

Глава 1.

— Как он? — Флитвик, кто бы что о нём не говорил, любил своих «воронят» и известие, что на одного из его подопечных напали в поезде дементоры привели маленького профессора в самое настоящее бешенство. Только лишь понимание, что Министерство не станет слушать «недочеловека» и молчаливая просьба Дамблдора, вместе с закалённой годами выдержкой одного из лучших дуэлянтов Европы, не позволили Филиусу в тот же день отправиться спрашивать (возможно даже с применением магии) у некоторых очень «умных», конечно, по их собственному мнению, кхм, людей, кому это в голову пришла идея отправить стаю дементоров к школьникам.

— Всё так же, Филиус, всё так же, — устало покивала медиведьма.

Когда во вспышке огня в больничном крыле появился знакомый феникс с телом ученика, женщина не растерялась, даже не смотря на тот факт, что увидеть кого-то кроме своих помощниц или домовиков до самого вечера она тут не ожидала. Но не зря Помфри занимает свой пост последние тридцать с лишним лет – медиведьма всегда готова оказать помощь пострадавшему по первому требованию. Вот и в тот раз палочка оказалась в руках быстрее, чем она успела осмыслить увиденное, а когда через пару минут в больничное крыло прибыл Дамблдор, искренне переживавший за состояние мальчика, медиведьма уже во всю колдовала над бедным учеником.

— Поппи, будь добра… — Флитвик сейчас был мало похож на себя. Казалось, маленький профессор прибавил пяток лет и осунулся за те два дня, что его ученик находился без сознания под наблюдением медиведьмы.

— Конечно, — кивнула женщина. — Когда мистер Адамс очнётся, я сообщу, — заверила ведьма, убирая палочку, после того как в очередной раз наложила диагностические чары на мальчика и получила привычный за последнее время ответ – без изменений.

Флитвик нисколько не сомневался в профессионализме заведующей больничным крылом женщины, но перестать переживать за ученика не мог, всё же близкое «знакомство» с дементором далеко не каждый взрослый способен перенести, а уж если это ребенок…

Декан в очередной раз подавил желание сжать кулаки, прекрасно понимая, что его недовольство и злоба не обратят время вспять и не помогут мальчику.

— Хорошо, спасибо, — устало выдохнул профессор, после чего бросил ещё один взгляд на своего ученика, перед тем как развернуться и покинуть больничное крыло. — Дамы, — кивнув на прощание помощницам мадам Помфри, мужчина вышел за двери, погружаясь в свои мысли. Что-то давненько он не посещал общежитие своего факультета. Как-то так получилось, что его воронята последние два года были пущены на самотёк, а это ведь не дело. Может в нём сейчас говорило чувство вины, но факт в том, что он действительно давно не проведывал свой факультет. Только… Проведать ребят — несомненно нужно, но сначала маленький профессор решил заглянуть в один из пустующих классов, дабы всё же спустить пар. Бомбарда, по мнению лучшего дуэлянта Европы, конечно, вульгарное заклинание, но так хорошо успокаивает нервы. Особенно если им разносить мебель в заброшенном классе. А что – и ему хорошо и домовикам работа, а то они уж больно истосковались по ней за лето.

Проводив взглядом закрывшуюся за Филиусом дверь, Помфри покачала головой, думая, что профессору чар самому бы не мешало денёк отдохнуть в больничном крыле, да только толку – силой что ли она его будет тут держать? Заведующая больничным крылом уже давно знает Флитвика. Увлекающаяся натура, любящий чары всей своей душой. Филиус мог многое не замечать, увлечённый чем-то, но дети для него были больной темой. Профессор действительно переживал за учеников и это касалось не только его факультета. А этот год обещает быть тяжелым – подумать только, Министерство додумалось до того, чтобы окружить Хогвартс дементорами! И пусть директор следит за тем, чтобы они не подлетали ближе определённой черты, но само их присутствие создавало гнетущую атмосферу и ухудшало самочувствие. Пусть слабо, но накопительный эффект никто не отменял.

Женщина бросила ещё один взгляд на единственного пациента больничного крыла.

— Бедный мальчик, — всё, что она сейчас могла, так это с сочувствием покачать головой. Дементор не вредит физической оболочке, его область воздействия — разум, и душа. Две из трёх частей «Триады жизни», теории, выведенной ещё в древние времена и после косвенно подтверждённой множеством исследователей в направлении колдомедицины. Вылечить физические повреждения легко – даже отрастить утерянную конечность можно, если повреждения были именно физического характера, но работать с разумом, а уж тем более, душой, куда сложнее. Там, буквально, шаг влево, шаг вправо и пациент не просто может не очнуться, а очнуться совершенно другим человеком. Всё что они сейчас могут это поддерживать тело мальчика в наилучшем состоянии зельями и чарами, надеясь, что разум, душа и тело, работающие по принципу сообщающихся сосудов, смогут восстановить друг друга.

***

— Вперёд, — властный голос эхом раздавался по всему полю боя. — Принесите мне победу, — повинуясь приказу сотни закованных в странные доспехи людей устремились в бой, надрывая глотки сливающимся в ужасающий боевой клич, рёвом, от которого дрожала сама земля. Им было плевать, кто вышел против них. Было плевать, сколько их. У воинов была цель и приказ их господина. Приказ их Повелителя. И они выполнят его несмотря ни на что.

Воины сорвались в атаку, а на них в ответ понеслась другая волна каких-то странных, отдалённо похожих на людей, существ. Серая кожа противников была испещрённая чёрными татуировками в виде странных геометрических фигур. Было не понятно, что они означают, но я просто знал, что это их язык. Почему знал? Не знаю, но я уже привык к тому, что некоторые вещи «тут» я просто знал… Как и привык к тому, что случится далее.

Наступила тьма, будто кто-то резко выключил свет. Знакомая картина. Надоедающая, раздражающая, но успевшая стать привычной, ведь это был не первый раз и, боюсь, не последний. Было трудно понять, сколько раз я её уже видел, трудно понять, сколько прошло времени. Я просто смотрел, ничего не понимая. Смотрел, не в силах отвернуться. Будто фильм, который неожиданно включается и так же неожиданно выключается.

Тьма не долго заполняла собой пространство. Вскоре мир снова начал обретать краски. Всё тот же жест, всё тот же крик воинов, содрогающий землю. Сцена вновь повторилась, как это уже случалось десятки и сотни раз до.

Первые раз двадцать, это жутко бесило, но потом, когда я уже успел сбиться со счёта, просто плюнул, смирившись. Но перестать смотреть я не мог, ведь рука, что отдавала приказ… была моей. Ладно, может и не моей, но технически это было так, ведь я, если так можно выразиться, смотрел на мир глазами этого Повелителя. Буквально. И не только, в общем-то, смотрел. Я чувствовал ветер, касающийся его лица, чувствовал дрожь земли под его ногами, когда воины надрывали глотки в яростном боевом кличе. Я чувствовал это так, будто сам находился там. Будто сам был тем, кто отдавал приказ. Но это было ещё не самым странным. Я знал то, чего знать никак не мог, например, что те витиеватые татуировки это не просто «линии», «кружочки» и прочие причудливые геометрические фигуры, а письменный язык этих странных серокожих воинов. Просто знал, будто какой-нибудь обычный, даже очевидный, факт, из разряда «Земля круглая» или «дождь падает вниз».

А ещё я чувствовал какую-то странную… Силу. Энергию. То, как она пронизывала всё вокруг, как мир «дышит» ей. Чувствовал её яростный и бушующий поток в телах воинов. Чувствовал, как Сила, откликаясь на их эмоции, начинает течь ещё яростнее, быстрее, сильнее, подобно потоку полноводной реки, и вместе с этим приходило понимание, что против этих воинов не выстоять. Не нужно было видеть продолжение битвы, чтобы предсказать её закономерный итог. Тысяча воинов Повелителя разорвёт в клочья жалкий десяток тысяч воинов противника. Быстро и… Не замечая сопротивления. Почему? Я просто знал это. Понимал и чувствовал, ведь враги не обладали и сотой частью той энергии, что владели воины отдавшего приказ человека. Сопротивление бесполезно…

Изменения в привычную картину происходящего пришли неожиданно. Просто в один момент вместо уже знакомой сцены началась совершенно новая, отчего я даже не сразу понял, что произошло, но когда до меня дошло, что это не та же самая, виденная мной множество сотен раз, сцена, то всё, что я мог делать, это жадно пожирать глазами каждый миллиметр, каждую жалкую частичку нового действа.

В этот раз всё было иначе. Новым местом оказался незнакомый город. Улочки были аккуратно вымощены серым камнем. Очевидно, что лежит он тут уже давно, но трещинами покрылся недавно и, виной тому, скорее всего пришедшая в эти края война. В некоторых местах каменные дома с деревянными крышками были разрушены. В воздухе витал запах горящего дерева, обожжённой плоти и бьющий в нос запах крови, до боли похожий на тот, что был у старых монет в двадцать пять пенсов. Повелитель стоял во главе воинов, а перед ним был самый настоящий замок, ворота которого были сейчас открыты. По ту сторону на него смотрели сотни пар глаз. В них плескалась ярость, обида, злость, непонимание и надежда.

К слову, довольно скоро стало понятно, почему именно надежда. Сквозь проход зашагали воины серокожих, выстраиваясь небольшим полукругом. Рука Повелителя сделала едва заметный жест, и его воины начали выполнять тот же манёвр, а сам глава воинов неторопливо стал идти вперёд, в центр импровизированной арены. С той стороны то же самое делал противник. В голове возникло осознание, что сейчас будет битва один на один. Пришло понимание, что враг оказался «человеком» чести и не захотел понапрасну терять своих людей. Вместо этого он предложил выйти на суд предков – дуэль двух предводителей, в которой решается судьба. Если выиграет он, то воины Повелителя отступят и больше не будут атаковать его народ, но если он проиграет, то уже его воины сложат оружие и сдадутся на милость Повелителю.

Когда была дана отмашка к началу поединка, «надежда» серокожих замахнулся мечом и с огромной силой оттолкнулся так, что под его ногами камень начал крошится. Он попытался в один миг сократить расстояние со своим врагом, надеясь получить таким образом преимущество, но… В тот же миг мне пришло то мистическое откровение всей глупости этого действа. То самое откровение, что раньше принесло мне понимание о том, что фигуры на теле — это язык серокожих, а не просто рисунки. Вместе с этим я почувствовал разливающуюся внутри Повелителя горечь и каплю раздражения. Он протянул правую руку вперёд, а я почувствовал, как столь знакомая, но в тоже время и нет, энергия, заструившись по телу, вышла из его руки, формируя едва заметную плёнку щита, в которую со всего маха и влетел противник. Раздался звук удара металла о металл, и не успевший опомнится серокожий с расширенными в шоке глазами и какой-то даже детской обидой на лице, завис в воздухе. Повелитель разочарованно цыкнул, а я увидел, как слегка проворачивается его ладонь в запястье и в тот же миг округу оглашает отвратительный хруст костей. Спустя секунду на землю падает тело противника с развёрнутой практически на сто восемьдесят градусов головой.

— Слабак. Хотя храбрости ему не занимать… — раздался приглушенный голос Повелителя. Это было последним, что я услышал, перед тем как мир снова окрасился в чёрный, но на этот раз не было обычной «отмотки» к самому началу, нет, вместо этого сознание стало плавно затухать, погружаясь в сон.

***

Просыпаться было лениво. Сознание с трудом сбрасывало путы сонного царства, а в теле была небывалая тяжесть. Издав нечто среднее между сипом и кряхтением, я разлепил глаза, а через некоторое время услышал встревоженный, стремительно приближающийся, женский голос.

— Мадам Помфри! Мальчик очнулся! — через несколько неудачных попыток сфокусировать взгляд, я смог наконец увидеть смутно знакомую молодую женщину в коричневого цвета платье, поверх которого был надет белый передник. На голове она носила белую косынку, из-под которой выглядывали две аккуратно уложенных пряди русых волос.

— Лежите, мистер Адамс, — положив ладонь мне на грудь, тем самым пресекая мою попытку встать, женщина обернулась в сторону ширмы, отделявшей мою кровать от остального больничного крыла. Понять, что это именно больничное крыло удалось довольно быстро: я знал только одну мадам Помфри и работала одна в Хогвартсе, так что вывод очевиден.

Вскоре ко мне подошла знакомая каждому в этом замке женщина.

— Ох, мистер Адамс, как ваше самочувствие? — женщина достала волшебную палочку и начала выписывать той заковыристые движения, при этом пропуская вербальную формулу заклинаний. — Что вас беспокоит? Что-то болит? Тошнит? Голова не кружится?

От такого напора я даже слегка опешил, попутно начиная ворошить память на предмет того, как я вообще оказался в больничном крыле. К несчастью, получалось это с трудом. Я помнил, как утром собирался в Хогвартс, но вот потом всё как в тумане. Попытка «надавить» или «обойти» этот туман отдалась болью в висках.

— Хуф! — боль была резкая, отчего я непроизвольно обхватил голову ладонями, сморщившись.

— Мистер Адамс? — всполошилась медиведьма, начав выписывать новые витки чар палочкой. — Где болит?

— Г-голова-а-а… — сквозь зубы прокряхтел, чувствуя, как с каждым мгновением боль усиливается сильнее, будто кто-то сдавливает голову невидимыми тисками. Захотелось закричать, в надежде, что от этого боль станет меньше, но я не успел.

Кончик палочки мадам Помфри устремился в сторону моего лица.

— Сомнус, — с этими словами моё сознание начало медленно затухать.

***

— Мадам Пофмри? — молодая женщина с долей непонимания посмотрела на свою старшую коллегу.

Сама же медиведьма нахмурилась, резко опустив палочку, щелкнув той по краю своей одежды. Медиведьма ни говоря ни слова вновь использовала диагностические чары и стала «слушать» отклик. Наконец, тяжело вздохнув, женщина обратилась к своей помощнице, попутно выходя из-за ширмы и направившись к своему столу.

— Розетта, тебе нужно отправится к Северусу и попросить его сварить вот эти зелья, — Помфри быстрым убористым подчерком заполнила листок бумаги и передала его помощнице.

Розетта, прихватив листок, направилась в кабинет профессора Снейпа, попутно вчитываться в список, с каждой строчкой хмурясь всё больше.

— Настойка растопырника, Ослабляющее и Экстракт бадьяна? — она несомненно знала об этих зельях, все же они были довольно распространены, но вот такая их комбинация, заставляла разум помощницы Помфри скрипеть в тщетных  попытках понять, что же там такого обнаружила медиведьма, раз ей понадобилось одновременно настойка, облегчающая боль от магических ран, зелье, снижающее концентрацию магии в теле, которое обычно применяют на буйных волшебниках, а так же Экстракт бадьяна – более мощный аналог Рубинового отвара. Вот только не зря бадьян перестали использовать повсеместно с момента изобретения Рубинового отвара, ведь тот вызывал сильную боль у принимавшего и ещё сильнее ослаблял и без того измотанный болью организм. Что же, значит нужно быстрее добраться до кабинета профессора зельеварения, а уж потом-то она попросит мадам Помфри объяснить, зачем мальчику понадобилось всё это. Да и что вообще, во имя Мерлина, с ним произошло?!

.

http://tl.rulate.ru/book/87476/2804511