«Каждый в этой империи знает, что Аннетт любит кронпринца Хьюго. Мне действительно интересно, когда этот ребенок, который слепо следовал за кронпринцем всего несколько месяцев назад, влюбился в вас, герцог.»
«Аннетт поняла, что пришло время изменить свое мнение, потому что она не могла тратить свою жизнь, гоняясь за тем, кто не любил ее, только потому, что она влюбилась в него. Поэтому она решила принять мою любовь, которая была односторонней.»
Теодор ловко уклонился от допроса Касселии.
Судя по ее выражению лица, сердце Касселии было в смятении. Ответ Теодора был логичен, и ей нечего было возразить.
Кроме того, Теодор не был тем, кто совершает бессмысленные поступки.
Тот факт, что он встретил двух членов семьи Черинген в таком публичном месте, как этот салон, означал, что у него есть доказательства того, что они причинили вред Аннетт, но Касселия даже не могла предположить, что это за доказательства.
Теодор был мастером скрывать то, что держал в руках, будь то оружие или слабость, так что никто не мог легкомысленно к нему прикоснуться.
Однако Касселия не могла просто признать, что это она спрятала Аннетт в той далекой лечебнице.
«Аннетт и я глубоко любим друг друга, и я сделаю все, что в моих силах, чтобы защитить свою законную супругу.»
Теодор посмотрел на ожерелье, как бы говоря, что очевидно, нет ничего, чего он не смог бы сделать.
Почему такой важный человек, как Теодор, заинтересовался Аннетт, ради всего святого?
Скорее…
Разве Теодор не презирал Аннетт?
Касселия размышляла о истинной природе отношений между Аннетт и Теодором, но не могла прийти к убедительному выводу.
Пока она думала, ее глупый младший брат подлил масла в огонь.
«Если у вас есть доказательства того, что я заключил Аннетт в тюрьму, вы должны предъявить их первым. Кто знает, может, вы пытаетесь обмануть нас?»
«Вы не против, если я раскрою это здесь?»
Глаза Теодора указали на людей, которые внимательно следили за происходящим, с открытыми глазами и ушами.
Люди вокруг действительно обращали внимание, делая вид, что этого не замечают.
«Я никого не боюсь.»
Касселия хотела заткнуть большой рот своего брата, но было уже слишком поздно.
«Как пожелаете.»
Теодор начал доставать содержимое сумки, которую он нес, по одному.
Из конверта с большими буквами «Лечебница Элисия» появились несколько документов, содержащих записи о пациентах, включая одну на женщину по имени «Анита», с описанием ее симптомов и соглашением о госпитализации, подписанным директором больницы и опекуном.
Также были поддельные удостоверения личности и документы, которые были созданы для помещения Аннетт в больницу, с двумя знакомыми подписями, указанными как опекуны Аниты.
Эти подписи принадлежали не кому иным, как Бьёрну и Касселии.
«Анита. Неужели вы не могли быть более искренними, меняя ее имя?»
Теодор говорил так, словно жалел их.
Бьёрн начал потеть, глядя на свою подпись с привычным росчерком в конце имени.
Он чувствовал, как его голова начинает пустеть, но попытался как-то придумать оправдание.
Сразу после смерти маркиза Черингена они спешили запереть Аннетт в лечебнице Элисия, поэтому выбрали самый быстрый способ, а не самый безопасный.
Бьёрн не планировал, что это будет так очевидно, но он также не ожидал, что это раскроют так быстро.
«Вы что-то неправильно понимаете. Это было для лечения ребенка, находящегося под нашей опекой, Анита —»
«Прекрати.»
Касселия скрипнула зубами и прервала брата.
Документы, представленные Теодором, были созданы путем подкупа мистера Уолтера, директора лечебницы Элизия.
Если эти документы, которые должны были исчезнуть сразу, были разложены на столе, это означало, что Уолтер уже раскрыл рот.
Этот бесполезный человек.
Касселия дала ему деньги, но, похоже, у него не было таланта, и он был просто дураком, который даже не знал, что сохранение этой тайны спасло бы его жизнь.
Осознав, что выхода нет, Касселия решила, что вместо отрицания ситуации нужно действовать хитро.
«Аннетт убила своего отца. Это не было здравым поступком, в любом случае. Говорили, что она совершила преступление, заслуживающее смертной казни, но она все же была моей племянницей, и я хотела защитить ее. Я сделала это, потому что не могла видеть, как ребенок, похожий на мою дочь, кладет голову на гильотину.»
Касселия решила вместо этого прикрыть ситуацию оправданием любви к своей семье.
Это чувство, в которое никто не поверит, но трудно отрицать намерения того, кто признает правду после того, как его поймали.
Если ситуацию нельзя было разрешить с помощью логики, ее нужно было завернуть в самый иррациональный способ — любовь.
Разве Теодор тоже не настаивал на невероятных словах, что он безумно любит Аннетт?
Если Теодор хотел заявить о любви, ему пришлось бы признать и привязанность Касселии к своей племяннице.
Но результаты, которых она ожидала, не были хорошими.
«Как вы смеете…»
Теодор прорычал страшным голосом.
«Как вы смеете обращаться с великой герцогиней как с убийцей? И вы еще оскорбляете мою жену, Аннетт, в моем присутствии!»
Теодор притворился, что не может сдержать свой гнев. Толстые бумаги в его руках начали беспомощно мяться под его хваткой. Эта смертоносная сила была направлена на Касселию и ее брата, но его глаза вселяли страх в окружающих.
«Как вы смеете обвинять великую герцогиню в убийстве?»
«Это не обвинение; это факт. У нее был пистолет в руке, когда она застрелила моего брата. Иначе, почему она сбежала, не посетив похороны отца?»
В день смерти маркиза Черинген из комнаты маркиза был слышен выстрел.
Испуганные слуги ворвались внутрь и обнаружили хозяина мертвым, с широко открытыми глазами, а рядом с ним Аннетт, держащую пистолет и залитую кровью.
Никто не видел, как Аннетт нажала на курок, но все предположили, что она была виновницей.
«Она держала пистолет. Зачем благородной женщине такое опасное оружие?»
«Пистолет принадлежит мне.»
«Что вы сказали?»
«Аннетт предполагала, что маркизу Черинген угрожает опасность, и проконсультировалась со мной, поэтому я дал ей пистолет из-за беспокойства. Аннетт не убила маркиза; она пыталась защитить его.»
«Нет… Это невозможно.»
«Почему вы так настаиваете на том, что это невозможно? Сэр, вы ведете себя так, будто у Аннетт была причина быть виновницей.»
«Это не так…»
Когда Бьёрн заикался, Касселия вмешалась.
«Это оружие действительно ваше?»
«Если вы отнесете его в мастерскую, где я храню свои пистолеты, вы сразу это узнаете. Я дал его ей, потому что предполагал такую опасность, но не знал, что это станет доказательством против моей жены.»
«Если вы предполагали убийство, вы должны были сообщить семье Черинген и предотвратить его, вместо того чтобы давать Аннетт пистолет.»
«Меня бы сочли сумасшедшим, если бы я сказал вам это без четких доказательств. Это остается неизменным даже сейчас.»
Между Теодором и Касселией произошел тонкий обмен взглядами.
Даже если это была натянутая логика, ее нужно было признать истинной, и если в правде была брешь, ее бы отвергли как ложь.
«Возможно, моя бедная жена вела себя немного странно, потому что была напугана видом смерти своего отца, но это из-за травмы потери отца, а не безумия. Скорее… Если бы она вела себя нормально в такой ситуации, как вы двое, это было бы гораздо более подозрительно. Не так ли?»
Теодор смотрел прямо в глаза Касселии.
Даже сидя спокойно, его глаза смотрели на Касселию — женщину средних лет — с высокомерным и надменным взглядом.
Это было предупреждение, чтобы она отступила на этом этапе.
«Не заставляйте меня снова давать великой герцогине пистолет. Следующий пистолет, который я дам ей, может быть не для самообороны, а для нападения.»
Касселия признала, что ее план спрятать Аннетт полностью провалился, и результаты были катастрофическими.
«Теперь законным опекуном Аннетт являюсь я, ее муж. Если ей нужен опекун, я буду играть эту роль, так что не пытайтесь приближаться к Аннетт в будущем.»
Теодор встал с места с последним предупреждением.
Теодор вошел в карету, которая ждала его у салона.
В этот момент Ханс, который спал внутри уже некоторое время, проснулся.
Он выглядел особенно уставшим.
«Я был тем, кто имел дело с этими черствыми людьми, так почему ты выглядишь таким изможденным?»
Ханс посмотрел на Теодора с негодованием.
«Очищение имени виновного намного сложнее, чем осуждение невиновного. Я делаю всю тяжелую работу здесь.»
«Я плачу тебе много денег за это.»
Ханс бегал днем и ночью, пытаясь выяснить, кто поместил Аннетт в психиатрическую лечебницу.
Никто в семье Черинген не поддерживал Аннетт, и с таким количеством врагов ему было трудно определить зачинщика.
Конечно, Бьёрн и Касселия были вероятными главарями, поэтому они были в центре расследования.
Бьёрн хотел занять позицию маркиза вместо своего покойного брата, а Касселия увидела возможность привести своего сына в семью Черинген.
Ханс отследил всех врагов Аннетт и определил виновника, одновременно ища доказательства ее невиновности.
Его обязанностью было подделать доказательства, которые осудят Аннетт как убийцу, включая затыкание ртов слугам, которые видели инцидент.
Ханс угрожал Уолтеру, используя отзыв лицензии больницы как приманку, и приложил огромные усилия, чтобы раскрыть правду, стоящую за документами, которые заключили Аннетт.
Но его хозяин, как всегда, не ценил его тяжелую работу. Ханс вздохнул, касаясь темных кругов под глазами.
«Я еще не взял эти деньги. И эта леди Аннетт, что она вообще сделала, чтобы заслужить позицию великой герцогини?»
«Это я заслужил ее.»
«И что с того?»
Ханс чувствовал разочарование и хотел бить себя в грудь.
Это был первый раз с тех пор, как он работал с Теодором, что его хозяин сделал что-то подобное, не давая никаких объяснений.
Он хотел услышать разумное объяснение, которое оправдало бы, почему он должен рисковать своей жизнью ради Аннетт Черинген.
Было ясно, что это была не обычная причина, но Теодор не открывал рта. Вместо этого его странные требования только росли.
«Как насчет дела, о котором я просил тебя расследовать?»
«Вот оно.»
Усталые глаза Ханса внезапно загорелись.
«Все было так, как вы сказали. Откуда вы получили эту информацию? Если вы нашли кого-то, кроме меня, чтобы приносить вам информацию, пожалуйста, дайте мне знать как можно скорее.»
http://tl.rulate.ru/book/87248/5545799
Сказал спасибо 1 читатель