Готовый перевод Lord of Mysteries 2: Circle of Inevitability / Повелитель Тайн 2: Круг неизбежности: Глава 119. Странное существо

Почти одновременно с этим Люмиан почувствовал, как у него на затылке зашевелились волосы, а по спине пробежал холодок. Его охватило ощущение надвигающейся опасности.

Он невольно вытащил Падший Меркурий, висевший у него на поясе, готовый в любой момент сорвать с него черную ткань.

Полупрозрачная фигура с бирюзовыми волосами и листьями, прикрывавшими ее тело, парила в воздухе, разглядывая Люмиана. В ее изумрудно-зеленых глазах мелькали туман и улыбка, они напоминали глубокий омут, затягивающий человеческую душу.

С одной стороны, Люмиан ощущал знакомое, но в то же время чуждое желание, которое пронизывало его разум, мешая думать. С другой — он испытывал страх, подобный тому, что охватывает летящее насекомое при виде паука, плетущего паутину.

Он замедлил танец, готовый в любой момент остановиться.

Полупрозрачная женская фигура, казалось, жаждала приблизиться, но инстинктивно чувствовала, что что-то не так, и не решалась подойти к Люмиану.

То она подавалась вперед, то пряталась за шторами, но в итоге так ничего и не предприняла.

Закончив Танец призыва, Люмиан услышал в ушах слабый звук. Он был настолько близким, словно доносился из соседней комнаты, и странные существа, витавшие в комнате, стали исчезать одно за другим.

Последней ушла женская фигура с бирюзовыми волосами и листьями, прикрывавшими ее тело. Казалось, она не хотела уходить и была в недоумении.

Люмиан облегченно вздохнул и закрыл глаза, прислушиваясь к невнятным голосам, звучавшим у него внутри.

Он не мог разобрать ни слова, но отчаянно хотел услышать каждое из них.

Спустя мгновение Люмиан открыл глаза и посмотрел на окно, за которым висела ветхая штора.

«Что это было?» — пробормотал он про себя.

Интуиция подсказывала ему, что полупрозрачная женская фигура была намного сильнее других призванных им странных существ. Это было нечто такое, с чем Потусторонние его уровня справиться не могли.

Если бы не порча, запечатанная в его теле, и сине-черный узор на груди, который отпугивал духовных существ, заставляя их подсознательно держаться от него на расстоянии, даже будучи не активированным, Люмиан подозревал, что с ним могло бы что-то случиться.

Это возбудило его любопытство.

Как выживают другие Танцоры?

Он решился исполнить Танец призыва лишь после того, как убедился, что это место не представляет особой опасности, и тем не менее, с ним чуть не приключилась беда. Как другим Танцорам удается избежать подобного риска?

«Может, дело в том, что я получил свой дар, украв его, и мне не хватает каких-то мистических знаний? Или другие Танцоры могут привлекать лишь существ, похожих на них самих? К тому же, Танец призыва исходит от скрытого существа, поэтому при нормальных обстоятельствах никаких проблем быть не должно?» — Люмиан задумался. Чем больше он думал об этом, тем больше ему казалось, что он — аномалия.

Он считал, что порча в его теле была очень высокого уровня. И даже будучи запечатанной, она время от времени могла привлекать странных и опасных существ.

«К счастью, эта порча еще и защищает меня…» — Люмиан выдохнул, убрал Падший Меркурий и зажег карбидную лампу цвета вороненой стали. Он сел за деревянный стол и открыл Тетрадь Орор.

Читать записи о мистике с конца было мучительно. Из-за отсутствия соответствующих знаний он порой чувствовал себя неграмотным. Ему ничего не оставалось, как взять самую раннюю Тетрадь Орор, выучить наизусть значение соответствующих символов и их мистический смысл.

Однако Люмиан не мог просто сесть и последовательно изучить все с начала до конца. Он считал, что, если в тетради о колдовстве действительно скрыта какая-то важная информация, то она непременно будет содержаться в записях за последние год-два, когда в деревне Корду начали происходить странные события, а пастухи стали устраивать свою «охоту».

Промучившись почти два часа с тем, что называлось «Молнией», Люмиан признал свое поражение и решил продолжить на следующий вечер.

Он умылся и лег на кровать.

Вспомнив о странном существе, которое он только что призвал, Люмиан положил Падший Меркурий рядом с подушкой. Он испытывал некое беспокойство.

Прежде чем покинуть Корду, он осмотрел зловещий кинжал цвета оловянно-черной ртути и убедился, что судьба, которую он обменял с огненным монстром, — это «боль от сожжения».

Тьма постепенно сгущалась, но на улице Анархии не было ни минуты покоя. Песни, крики, ругань, драки, погони, кашель, плач, стоны во время занятий любовью — все это сливалось воедино, составляя ночную симфонию.

Люмиан привык к шуму, который даже заставлял его чувствовать себя живым.

Сам того не заметив, он уснул.

В шесть утра вдали прозвонил соборный колокол, напомнив ему о Корду.

Люмиан проснулся точно по расписанию, но не хотел открывать глаза.

Через несколько минут он сел и пристегнул к поясу Падший Меркурий.

Всю ночь ему снились кошмары, но ничего необычного не произошло.

— Может, я зря переживаю? — пробормотал Люмиан.

Он открыл дверь и направился в ближайшую уборную. В утреннем свете, льющемся из окна, он посмотрел на свое отражение в зеркале.

По сравнению со вчерашним днем он ничуть не изменился.

Цвет и длина волос — это внешние факторы, которые не зависели от его физического состояния.

Люмиан наклонился и почистил зубы.

Прополоскав рот, он краем глаза заметил входящего Шарля.

— Разве ты не на пятом этаже живешь? — выплюнув воду, спросил он, повернувшись к Шарлю.

Шарль был в пожелтевшей белой рубашке с закатанными до локтей рукавами.

— Представляешь, эти ребята встают раньше шести! — зевнул он. — В уборной на пятом этаже не протолкнуться! А мне больше всего нравится эта уборная на третьем этаже, — ухмыльнулся он. — Знаешь, почему? Чистая!

— Этот ублюдок Лоран, конечно, задирает нос и совсем не помогает матери, но у него есть и достоинства. Он любит чистоту. Пока он дома, то каждый день убирает комнату, а заодно и уборную. Ха-ха, может, он в грязном туалете сидеть не может?

«Так это он убирает…» — Люмиан был удивлен.

У него сложилось впечатление, что молодой человек по имени Лоран — холодный, высокомерный, всегда безупречно одетый. Он явно высокого о себе мнения и, похоже, не обращает внимания на тяжелое положение матери. Люмиан никак не ожидал, что такой человек станет убирать в уборной.

Раньше он предполагал, что другие жильцы третьего этажа, устав от скупости хозяина, сами взялись за уборку мест общего пользования.

Заметив, что лицо Шарля выглядит изможденным, словно он не спал всю ночь, Люмиан ухмыльнулся и спросил:

— Вчера на улицу Мурай ходил?

Улица Мурай была известным кварталом красных фонарей в Трире.

— Да какие у меня деньги на улицу Мурай? Но я туда обязательно как-нибудь схожу! — Шарль стиснул зубы. — Вчера я вернулся в отель в десять вечера, а потом пошел в подвальный бар и пил с ребятами до полуночи. А под утро мне… хм… как бы это сказать… приснился очень яркий сон. Сиэль, у нас с тобой имена похожи, но пишутся по-разному. Представляешь, до чего мне было хорошо во сне! А когда проснулся — чувствовал себя раздавленным и каким-то хм… хм…

— Пустым? — подсказал Люмиан нужное слово.

— Да, да, да! — Шарль подошел к писсуару и расстегнул ремень.

И без того узкие глаза заблестели от удовольствия.

Люмиан зажал нос и фыркнул:

— Тебе приснился влажный сон?

Шарль вздрогнул, потряс правой рукой и засмеялся:

— Это был самый реалистичный сон в моей жизни! Женщина, которая мне приснилась, была намного красивее любой шлюхи с улицы Мурай. Она была такой нежной и страстной… Мне не хотелось просыпаться.

— Ну, очевидно, долго ты не продержался, — пошутил Люмиан. — Пробуждение было милостью.

Шарль не стал спорить, а с серьезным видом сказал:

— Я уже решил, в воскресенье, когда получу зарплату и у меня будет выходной, пойду на улицу Росиньоль. Там есть несколько танцевальных залов с доступными кисками. Один коллега сказал, что мне хватит 52 коппе, чтобы получить удовольствие. Правда, сейчас у меня пропало всякое желание.

Внезапно Шарль загорелся. Понизив голос, он доверительно сообщил:

— Знаешь, в отеле остановился один богатый постоялец, и он ко мне очень хорошо относится. Просит меня приносить еду и помогать убирать в комнате.

— Мужчина? — с лукавством спросил Люмиан.

— Нет, женщина, — Шарль поспешно замотал головой. — Похоже, я ей нравлюсь. Я вот думаю: если она мне что-нибудь предложит, стоит ли мне поступаться своими принципами? Ты же знаешь, в Трире такое сплошь и рядом. Если она — мой шанс на первый крупный заработок, я смогу быстро открыть собственный отель!

— А я полагал, ты и раздумывать не будешь, — хоть они были знакомы всего два дня, Люмиан был уверен, что моральные принципы Шарля весьма гибкие.

— Ей лет пятьдесят, — вздохнул Шарль, изобразив на лице страдание.

— О-о-о, — протянул Люмиан, и по его выражению лица было понятно, о чем он думает.

Попрощавшись с Шарлем, Люмиан вернулся в свою комнату, чтобы переодеться в куртку, брюки и прочую одежду, подходящую для улицы Анархии. Он потратил 6 коппе на блинчик с зеленым луком и 1 лик — на пол-литра яблочного виски сауэра. Устроившись в уголке на улице, он неторопливо позавтракал.

Тени, отбрасываемые домами по обе стороны улицы, скрывали его. Он наслаждался вкусом лука и муки, наблюдая за уличными торговцами, женщинами, покупавшими продукты, спешащими рабочими, детьми, роющимися в мусоре, и баррикадой в ближайшем переулке.

В девять утра Люмиан, наконец, встал, отряхнулся и вернулся в Гостиницу «Кок Доре». Он поднялся на четвертый этаж и постучал в дверь комнаты номер пять.

Здесь жил информационный брокер Энтони Реид.

После нескольких ударов послышался спокойный мужской голос с акцентом жителей западного побережья Мидсишира:

— Пожалуйста, входите.

Люмиан повернул ручку и толкнул дверь. Первым делом он почувствовал слабый едкий запах мяты, который, вероятно, был призван отпугивать насекомых.

Затем он увидел сидящего у кровати мужчину лет сорока.

Он был одет в рубашку, брюки защитного цвета и кожаные ботинки без шнурков. Волосы были коротко острижены.

В нем не было той собранности и деловитости, которая свойственна военным. Его светло-желтые волосы значительно поредели, открыв огромный лоб. Лицо округлилось, борода была тщательно выбрита. Кожа слегка лоснилась, поры на носу были расширены. Он производил впечатление простодушного и недалекого человека.

Энтони Реид повернулся к Люмиану, и в его темно-карих глазах отразилась фигура гостя.

Почему-то Люмиан вдруг почувствовал легкое беспокойство.

http://tl.rulate.ru/book/85594/4643213