Готовый перевод Синтраж Том 1 / Синтраж Том 1: Глава 18. Финал. Ультиматум

«Меня зовут Заа Соул Ингибо. И я хочу, чтобы вы поверили во всё, что я вам сейчас скажу, потому что от этого зависит не только моя жизнь, но и жизни тысяч людей. Мне уже более сорока лет и я инфант. Я прожил одну пятую от нормы человеческой жизни, но моё тело не взрослеет. Я не знаю, обратим ли этот процесс, не знаю, сколько мне осталось жить, но одно я знаю точно: я выродок, искусственно выведенное гуманоидное оружие, продукт эксперимента, пилюльный телепат, не более.

И именно поэтому у меня есть враги: организация, что создала меня, не один год вынуждавшая меня скрываться. Они сильны, и чтобы противостоять им мне нужно было чудовище позубастее. Наверное, именно поэтому, скрываясь на одной из заброшенных колоний, представлявшую собой свалку человечества я и позволил работорговцам себя схватить. Я бы мог уйти без труда, подчинив, усыпив или даже убив сборщиков людской массы. Но я решил остаться. Решил, что союз работорговцев именно та сила, которая мне необходима. Сила, у которой есть средства, ресурсы и достаточно пушечного мяса.

Будучи рабом на самом деле именно я держал в рабстве своих хозяев. А они этого даже не понимали. Я сканировал их память, узнавал нужное мне имя и внушал отдать меня новому хозяину, у которого было больше власти в этом преступном сообществе. Не помню, скольких хозяев я сменил, но чем ближе я подбирался к вершине, тем опасней становилось исполнение моего плана. У некоторых лидеров союза была достаточно сильная и опытная охрана, способная распознать и противостоять кому-то вроде меня, поэтому приходилось действовать всё осторожнее и осторожнее, выполняя функции наравне с другими рабами.

В роли домашнего питомца было сложно оказаться с хозяином наедине — мне оставалось только дожидаться когда мы останемся одни и затем вывернуть его сознание наизнанку. Помню, как под влиянием паранойи я пел или делал массаж моему владельцу, чтобы возможные наблюдатели не заподозрили во мне того, кто я есть… Возможно, это было и не нужно: никто не видел в ребёнке угрозу…

Это продолжалось, пока я не попал к одному из самых влиятельных членов союза работорговцев. Пока на одной из встреч я не встретился взглядом с Юри Грекхемом. Уже тогда я был наслышан о его влиянии и, не колеблясь, внедрил ему желание заполучить в свою собственность меня. Оставалось только приказать предыдущему владельцу преподнести меня в качестве подарка — и вот уже я стал ручным питомцем барона работорговли.

Никогда ещё я не был в таком напряжении, никогда мне не приходилось использовать свои способности в таком количестве, как при достижении моей цели. Но зато когда я добрался до вершины одного из самых опасных преступных сообществ, я уже был способен держать человека под постоянным контролем. Мне удалось залезть в голову Юри и даже подчинить его себе…

Полагаю, факт того, что я не естественный телепат, а всего лишь плод больного опыта не позволило никому выявить во мне оного. Более того: никто не подозревал о моём истинном возрасте, все видели во мне ребёнка, а дети-телепаты не способны на сильное воздействие. Весьма иронично, что мой инфантилизм сыграл мне на руку…

С того момента, как барон попал в мои сети, он перестал существовать. Под видом живой игрушки я всюду следовал за ним, считывал его память, мысли его бизнес партнёров и делал за него ход. В его окружении довольно быстро привыкли к новой причуде: таскать за собой мальчишку-оборвыша, к тому же он всегда был слаб к театральным жестам. Поэтому единственной моей проблемой стало время: время было способно показать всем, что я не взрослею, и это могло вызвать подозрения. А подозрения мне были ни к чему.

Я не мешкал и, используя свои способности, укрепил положение марионетки-барона в союзе. Я вернул ему авторитет, пошатнувшийся после твоего побега, Кун. Да ты убил Юри Грекхема, но это был лишь сосуд, некогда причинивший тебе столько боли. На самом же деле ты убил мой инструмент в войне, которую себе даже представить не можешь. Если бы в сложившейся ситуации барон не покончил с тобой лично — это бы вызвало вопросы, поэтому он должен был это сделать. Но Юри Грекхем умер давным-давно, и на самом-то деле это должен был сделать я. Я должен был тебя убить… и я не смог, ослабил бдительность, и, когда ты растерзал всех в том шатре, я совершенно растерялся и не смог ничего предпринять. Я был в шоке от увиденного, был в шоке до этого самого момента… Мне ещё не приходилось в открытую сталкиваться со смертью…

Я не мог позволить вам навредить советнику Блюсу: он является неотъемлемой частью моего нынешнего плана. Ради спасения того, что ему дорого, он заключил сделку с бароном работорговли на переправку особого груза под прикрытием проведения турнира «Ню Нова».

Вы знаете, для каких целей скупают людей? Помимо развлечений, рабы могут быть использованы в качестве подопытных крыс, био-батарей в местах с повышенной магнитной активностью, смертниками, безвольными солдатами под видом служащих, а некоторые, брезгуя синтетическим производством, даже продают их на органы.

Партия рабов, которых я переправляю через станцию по этому маршруту КОСМОТЕРМС — особый товар. И мой план заключался в том, что этот особый товар попадёт к нужным людям раньше конкурирующих поставщиков. Потому что это не просто рабы. Это моя армия. Лично отобранная мной гвардия из людей, что согласились пойти на смертельный риск ради возможной победы над мразью, из-за которой они лишились свободы. Вы можете пойти и попытаться их освободить, и они откажутся от свободы в мире, пропитанном зловонием алчных уз. Я сканировал каждого из них и знаю, что сокрыто внутри их всех. Я лично залез в голову каждому и с их же позволения запрограммировал стать теми, кто сможет всё это прекратить…

Ах, как бы не старались слуги закона поддержать мир и порядок, своим поддержанием они таки не способны даже обмануть себя. Сколько тысяч людей сейчас используется подобно скоту? Кто-нибудь знает? А никто не знает. Потому что всерьёз никто об этом даже не задумывается.

Офицер Кристо Чак, рабы, которых вы намереваетесь освободить — моя личная армия шпионов и если понадобится — убийц. Вы не подчиняетесь уставу Дозора или совету Веста. У ассоциации свободные нравы, и поэтому я прошу Вас не становиться у меня на пути. Когда Вы пришли, чтобы не дать убить ведущего организатора — я не вмешивался, так как считал, что у Вас не возникнет с этих проблем. Я вмешался, только когда всё вышло из-под контроля. Прошу Вас о том же — не вмешивайтесь в мои дела. Хотя бы сегодня, хотя бы сейчас. Сделаете это, и в мою паутину попадут сотни членов преступных организаций, контролирующие добрую часть этого мира.

Уважаемые участники, прошу прощение за то, что не вмешался раньше, но я не мог решить, стоят ли ваши жизни моего замысла. Не знаю, как поступлю, если эта ситуация повторится, но прошу воздержаться от попыток убийства Блюса Элджейса, а взамен я гарантирую: вам не придётся оглядываться в ожидании смерти. Блюс вас не тронет. У меня с ним неоконченные дела, и посему я имею на него кое-какое влияние. Я смею гарантировать вам безопасность. Это мой вам ультиматум.

Возможно, что результат ваших действий приведёт и к лучшему… Что ж, я всё сказал, теперь решение за вами. Разойдёмся по-хорошему? Или мне-таки придётся впервые замарать руки и убить вас всех?»

***

Возле входа в ремонтный сектор, замерев неподвижной железной тушей, ждал здравбот. Ждал до тех пор, пока в коридорном проёме не появилось трое мужчин. Мужчин, передвигающихся единым куском из крови и боли. Посередине шёл невысокий рыжеволосый человек, буквально таща на себе полумёртвых незийца и кросса. И если кросс ещё пытался переставлять ноги, то длинноволосый юноша тратил последние силы, чтобы не выпустить из руки свой меч, со скрежетом таща его по полу на протяжении всего пути.

Тут-то здравбот и ожил: моментально раздвинув дверную панель, выплюнул из себя двух людей: кряжистого рахдийца и мешковатого обладателя взъерошенной шевелюры. Врач и Дурий спешат подхватить раненых и помогают дотащить их до транспорта.

— Святые яйца, что там произошло? Клянусь бородой, я слышал взрывы, — фиксируя хантера в капсуле, выдыхает рахдиец.

— Погодь с вопросами, пока я не окажу первую помощь, — осаживает Дурия врач. — Лучше вези нас к арене.

Док фиксирует на шее монаха капельницу и замечает, что у судьи с руки стекает кровь. На вопросительный взгляд, Кристо отрицательно качает головой и кивает в сторону участников. Офицер был готов подождать с лечением.

— Ч-чехол… — еле слышно шепчет Ума. Врач непреклонно вливает в горло больного напиток и только после этого отвечает:

— Да забрали мы твой чехол и меч твой забрали, лучше думай, как прийти в себя.

Здравбот наконец-то набирает разгон. Кун мычит, чтобы не застонать, и доктор переворачивает кросса на бок. Сканирование завершается, и спаситель настраивает бота-хирурга извлечь осколки и обработать все наружные повреждения. Затем горе-врач возвращается к работе над монахом, спеша вручную — используя бота напрямую — прижечь все порезы. Повышает дозировку капельницы и после повторного сканирования проводит непрямой массаж внутренних органов.

— Я в порядке, — говорит Ума, — просто надо немного поспать. Подлатай меня, Док, сколько сможешь и разбуди, как приедем…

— У него бред, — смотря на засыпающего монаха, говорит Кристо. Но врач так не думает, и судья понимает это по взгляду.

Кун шипит от боли, вновь привлекая внимание рассеянного целителя.

— Извини, но я не могу увеличить дозу обезболивающих: повторная анестезия за эти сутки тебе навредит. Но я могу тебя усыпить…

— Нет! — сипло рычит хантер, — я хочу оставаться в сознании.

Дурий Морж, отвлекаясь от постановки маршрута, на секунду выглядывает из кабины бота, чтобы спросить:

— Иола говорил, что отправит к вам своего человека. Что с ним?

— Думаю, он в порядке, — отвечает за участников судья, — просто покинул сектор по другому пути.

— Яяяясно, — рахдиец еле сдерживается от дальнейших расспросов.

Здравбот пересекает жилой квартал и поворачивает к северным секторам станции. Переезды не особо многолюдны, хотя уже должно было начаться празднество в честь окончания турнира.

— Кстати, а куда мы направляемся? — с нехорошим предчувствием задаёт вопрос офицер нобилити.

— К арене, — мимоходом кидает врач, перебегая от пациента к пациенту.

— И почему не в ближайший здравпункт? — уже зная ответ, спрашивает Кристо.

— Потому что турнир ещё не окончен…

— Невозможно, он должен был закончиться с полчаса назад. — Чак переводит взгляд с иллюминатора на спящего незийца. — И даже если так, в его состоянии выходить на арену — это самоубийство.

— Иола нашёл выход из сложившейся ситуации, а я всего лишь выполняю приказ, и латаю этого неудачника, чтобы он стал победителем «Ню Нова». Сдохнет он потом или нет — меня не волнует.

Транспорт переходит в вертикальное положение, посредством фиксации к проходящей поперёк стены транспортной рельсе. Гравитационные стабилизаторы бота плавно фиксируют пассажиров, меняя пространственную тягу.

— Мне нужно знать, что произошло, пока меня не было.

— Так энто, — выкрикивает Дурий, — давайте свяжемся с Иолой, пусть он всё объяснит по-людски.

Рахдиец крутит в руке свой портативный z-блок, дожидаясь ответа с той стороны. Но ответа не случается, и бородач только вздыхает:

— Видать, каналы перегружены, Док, может, ты расскажешь?

— Я занят, — сухо бросает врач.

— Ну ладно, — не особо огорчённо вздыхает Дурий, — значится, дело было так…

***

Блюс Элджейс открывает глаза. Знакомое помещение. Знакомый запах. Рядом стоит знакомый силуэт.

— Энди… — советник выплёвывает имя своего секретаря сквозь разбитые губы.

— Тише, не шевелитесь, — референт спешит уложить босса обратно на диван, — у Вас сотрясение, необходим покой до полного обследования.

— Что… что случилось?

— Меня привели в чувства после того, как я схлестнулся с офицером нобилити, и я перевёз Вас в ваш кабинет. Чудо, что вы живы: из охраны ангара почти никто не выжил…

— Кто привёл тебя в чувства? Где эти ублюдки? Я…я…

— Тише, не беспокойтесь об этом…

— Нет, ты не понимаешь… они убили барона… сделке конец, теперь…

— Всё хорошо: барон жив.

— Чушь! Я сам видел, как…

— Это был не барон, всего лишь его марионетка.

— А?.. — ещё никогда за время своего назначения на «Ребелентис», советник не чувствовал себя столь глупо и униженно.

— Человек, с которым вы заключили сделку здесь, это он Вас спас, и он хочет с Вами поговорить. Мистер Блюс, он очень сильный телепат, гораздо сильнее меня — пожалуйста, не относитесь к нему с пренебрежением.

— Кто?.. — ведущий организатор оглядывается, не понимая, как он не заметил ещё одного человека в кабинете, пока не улавливает небольшой силуэт в своём собственном кресле.

— Меня зовут Заа Соул Ингибо, — доноситься до слуха детский голос, — и я хочу, чтобы Вы меня выслушали…

***

Здравбот несётся по станции, подобно горному вентирогу, отставшему от своего стада и спешащему нагнать сородичей. Бот превышает допустимый лимит скорости, пользуясь тем, что других движущихся транспортных средств в округе не наблюдалось.

— И Лемис, мышь его, говорит мол, что он слишком много поставил на долбанного монаха, чтобы сейчас сдаваться. И шо-то про то, шо останавливать Уму бессмысленно. Ну, етить я-то знаю, что энтот уриец был в курсе всех делов на станции: всюду своих людей повнедрял. Лис, да и только. — Дурий смачно сморкается в открывшееся окно. — Первым дело, ясен перец, он отправил сообщение своему человеку из охраны. Наговорил там непонятно чего и сразу потащил меня к противнику Умы на предстоящем полуфинале. И давай меня по пути расспрашивать: что я успел узнать про Сезаула. А узнал я немало, скажу я вам: все ключевые характеристики его боевого оборудования «церперос», будь он неладен. — Рахдиец выкрикивает неразборчивое ругательство в адрес пролетевшего рядом дрона-носильщика и продолжает свой рассказ. — Таки «паук» Сезаул не хотел с нами говорить, но этот хрен златовласый вывалил перед противником все собранные мной данные, чтоб привлечь его внимание или чтоб показать своё преимущество, уж не знаю. Но мне на сердце — шо испражнилися. И охотник за головами таки выслушал план Иолы и согласился…

Внезапно в кармане Кристо Чака жужжит зуммер. Судья вытаскивает здоровой рукой свой z-блок.

— Всем тихо! Ведьма звонит… — офицер концентрируется на устройстве, и жужжание прекращается. — Эмили? Я на связи.

— Наконец-то смогла до тебя дозвониться! — то ли гневно, то ли взволнованно выкрикивает судья Травл. — Ты где сейчас?

— Еду, скоро буду… это… вместе с участником Умой.

— А организатор?

— Боюсь, ему сейчас не до своих обязанностей.

— Ладно, тут такой сумбур среди участников! Всех участников, — на секунду стальные нотки в голосе женщины позволяют себе дрогнуть, — твоя помощь нам не помешает. Ты в курсе текущего положения вещей?

— Не до конца, — косясь на подслушивающего рахдийца, отвечает Чак.

— В общем: все финалисты долбанулись чем-то, не иначе. Мы провели открытие финала турнира, всё шло хорошо. Первый полуфинальный бой прошёл, как и предполагалось: после непродолжительного сопротивления, мутант смёл ищейку. Ни ты, ни Алактум так и не появились, и мы решили дисквалифицировать монаха и отдать победу пауку. Но не тут-то было! Этот долбанный охотник за головами тоже куда-то пропал. Весь секретариат турнира подался в панику, мы не знали, что и думать. То ли участники решили отказаться от участия, то ли кто-то вмешался в проведение турнира. Времени на расследование не было. Зрители недовольны, и сам финалист Лехц просит перенести финал на время. Ну и нам ничего другого не остаётся, как объявить о часовом переносе, ввиду расследования обстоятельств. Но нам ведь и не до расследования, понимаешь: слухи о том, что Блюса нет на станции, многих заставили задуматься о перспективе кражи пяти транзитных билетов, ведь без организатора не сможет быть запущен защитный протокол «Зентра», направленный на подавление массовых беспорядков. А к тому времени, как протокол введёт в действие совет «Ребелентис», боюсь, будет уже слишком поздно.

— Что сейчас происходит?

— Фин устраивает между проигравшими участниками поединки, чтобы выбрать лучших и транзитом взять их в свою команду. Он ни на секунду не сомневается в своей победе. Но это и к лучшему, по крайней мере это отвлечёт участников от опасных мыслей, и развлечёт толпу… Вот гнида! Погодь…

Весь пассажирский состав здравбота слышит, как судья Эмили Травл орёт на кого-то, требуя соблюдать спокойствие, и не сметь устраивать разборки вне арены. Связь прерывается. Больше минуты в транспорте главенствует лишь тишина.

— Что ж, — наконец говорит Кристо, — о чём же конкретно вы договорились с Сезаулом, раз он не появился в финале?

— Энто самое: Иола обещал ему билет, если тот исчезнет при подозрительных обстоятельствах. Чтобы вызвать расследование. Чтобы выиграть время. А коли бы Ума не появился, аль коли он проиграет, то «паук» сможет на правах финалиста чудесным образом объявиться и сам потребовать поединка, срань такая, понимаешь.

— Ясно, — вздыхает судья, — выгодное предложение при различных раскладах. Как бы оно только не обернулось против вас…

***

Фин Лехц проводил точечный массаж всего тела. Смешанные чувства не давали полностью насладиться процессом. Преждевременная радость от победы и лёгкое разочарование от преждевременной победы вели междоусобную войну. И кто знает, какая эмоция вышла бы победителем, если бы в комнату не вошёл суховатый мужчина, скрывающий под плащом свои неестественно длинные руки.

— Брат? — спрашивает Фин.

— Есть новости… брат, — с трудом сдерживая раздражение, отвечает вошедший, — Алактум прибыл на арену, судьи готовят его к финалу.

— Хорошо, — блаженно вздыхает старший из прославленного дуэта мутантов, — хорошо.

Младший собирается уйти в своей самой холодной манере, но перед дверью останавливается, позволяя гневу вырваться наружу:

— Ты и вправду собираешься это сделать?

— Мы это уже обсуждали, — устало отвечает Фин, снимая с себя массажный жилет.

— Но я бы никогда так с тобой не поступил! — младший взмахивает руками, не замечая, как скидывает свой чёрный плащ, явив миру свои трёхпалые руки.

— Сколько раз тебе говорить: ты сам виноват. Рассуждай ты здраво — поступил бы также.

— Что о нас подумают остальные? Ты должен его убить!

— Не кричи, если я сделаю так, как ты хочешь, то нам с тобой недолго останется.

— Что это значит? — в глазах младшего промелькнуло сомнение.

— Не важно, — вздыхает Фин, — мне нужно идти готовиться к финальному бою.

Старший брат сжимает плечо младшего и идёт к двери. Когда же панель отъезжает в сторону, пропуская мутанта, тот кидает через плечо:

— Не делай глупостей, брат… Всё будет хорошо… Мы победим. Это лишь первый шаг. Каждый будет отомщён… всё будет хорошо…

018

Мальчишка слишком глубоко погрузился в уготованные ему программой будни. Он был готов признать, что это было похоже на кошмар. Но это не было кошмаром. Как бы тяжело не было добиться успеха, сложность состояла не в степени нагрузки, боли или опасности. Сложность состояла в пределах, созданных им самим.

Тело — проще всего. Простое повторение уже заученных упражнений. Но нет. Учитель требует для большей эффективности задействовать дух и разум. И визуализацией тут не обойтись.

Тогда дух — невыносимо. Невыносимо часами пытаться подчинить своё тело. Нет, скорее невыносимо сложно заставить себя начать. Время же теряет своё значение, когда эффект от медитаций погружает тебя в лоскутные одеяла тёплого блаженства.

Разум — сложнее всего. Разум должен объединить уже освоенное и даровать результат, неподвластный тому мальчишке, которым он был год назад…

— Сколько можно мечтать на лекции?!

Охламон, погружённый в свои мысли, не заметил, как к нему подошёл профессор.

— Молодой человек, Вас здесь никто не держит. Если Вы считаете, что общеобразовательная академия — это что-то, к чему можно относиться снисходительно, то я настоятельно рекомендую вам пересмотреть Ваше отношение. Я, между прочим, трачу своё время, пытаясь рассказать вам о кризисе Последней Войны. И мне бы хотелось, чтобы учащиеся ценили мой труд.

Профессор Лотос как всегда холоден и надменен. Мальчишка не хотел выделяться, но также он не хотел, чтобы его родителям опять доложили, что он заснул на лекции. В конце то концов он сам вызвался пойти в академию, чтобы не привлекать излишнего внимания к своим навыкам и знаниям, полученным от похождений в лес. Нужно было что-то делать, и виновник решился:

— Эпоха Последней Войны датируется десятилетием до начала нового времяисчисления… — говорит мальчишка, — когда конфликты после Второго Исхода длящиеся более тридцати лет достигли своего апогея, и государственные Дома Тетра-Виа начали полномасштабную войну за выживание. Кризис Последней Войны подразумевает под собой неизбежность результата от бессмысленных действий. Сама война и была кризисом для войны. Военные лидеры, потакая своим жаждам власти и потребности в победе, продолжали истощать свои военные ресурсы до тех пор, пока Совет Веста не смог захватить власть на планете. Группа учёных подчеркнула о невозможности управления со стороны личностей, так как они подвержены желаниям и… тупы. Также Совет привёл аналогии из архивов о целесообразности учёного вида власти на примере планеты Истока. Но Советом было принято не считать Последнюю Войну ошибочной, так как научный подход не определяет ошибок и успеха, он определяет имеющиеся показатели. В то же время именно война и позволила Совету в малые сроки возглавить нашу цивилизацию. Таким образом, сформировалось устойчивое выражение «кризис Последней Войны», означающее глупость происходящего, исчерпывающую саму себя и в случайном порядке приводящую к положительному результату…

В аудитории стояла тишина. Вся группа смотрела на неуча с широко открытыми глазами. Тут худший из учеников понял, что переборщил. Не следовало дословно цитировать заученные материалы. Нужно было рассказать попроще.

— Что ж, — неуверенно хмыкает профессор, но заканчивает фразу уже теплее, — кажется, кто-то занимался самостоятельным изучением. На этот раз я закрою глаза, но впредь будьте внимательней к лекциям, даже если Вам уже доводилось встречаться с этим материалом.

Пронесло. Мальчишка откидывается на эластичную спинку скамьи, пытаясь вспомнить, в каком порядке будут проходить ближайшие тренировки. Что сначала? Медитации и восстановление повреждений? Или же симуляция? А может тело уже восстановилось и пора бы навестить манекенов? Ученик напрягает тело и понимает, что оно не болит. Мальчишка с трудом сдерживает стон разочарования. Потому что отсутствие боли означало только одно — пора навестить зал с манекенами…

Удар. Удар. Падение. Беспощадность манекенов была сравнима только с их добротой. Они не могли продолжать наносить удары по лежачему парнишке, однако лишь глупец будет пытаться подняться после падения. Попытаешься встать — будь готов принять очередную порцию поучительных ударов. Ученик отползал к выходу, к самому началу витиеватого лабиринта из человекоподобных конструкций. Сегодня он продвинулся немного дальше. Каждый раз он продвигался немного дальше. Тем не менее, до полного завершения этой тренировочной программы ему было ещё ой как далеко.

Помнить. Помнить где он допустил ошибку. Чувствовать. Чувствовать боль от ушибов и роста мышечных волокон. Улыбаться. Всегда улыбаться. Закрыть глаза, вызвать отклик в своём теле. Будто рой мурашей пробегает по телу, отзываясь на внимание со стороны разума. Использовать воображение, наделить дух силой, светом, уверенностью. Представить необходимый результат, поставить клеймо желаемого внутри самого себя. Усилить эмоции. Разные эмоции, разные состояния. Радость сменяется безумством активности, тихим умиротворением или спокойной уверенностью. Зафиксировать чувства. Будто невидимое пламя охватывает всё твоё тело, окатывая жаром каждую клеточку. Концентрированное пламя превращается в шар чистой силы, окружающий хрупкое тело ученика. Поры открываются, тело дышит чистой энергией. Удовольствие. Одинокая слеза стекает по щеке.

Помнить эти чувства, повторять упражнения, усиливать эффект. Разнообразить представления и ощущения до необходимого. Продолжать до тех пор, пока гармония не станет твоим естественным состоянием.

Разгонять кровь по телу, вызывать оздоровительную пульсацию. Постоянно, особенно во время физической нагрузки.

Разжечь свою внутреннюю искру до максимума. Поддерживать пламя в любой ситуации… Улыбаться…

Раз за разом одевать шлем, погружаясь в транс и сталкиваясь с невозможным. Раз за разом взывать к самому себе, требуя невозможного и раз за разом терпеть неудачу. Неудачу за неудачей. Он не был готов. Ещё не был. Тело не было способно откликнуться. Недостаточно крепкий организм. Недостаточно безумный разум. Картины падения, бегства от пожара, сражения с невозможным, чувства боли, страха, отчаяния — всё это приближало его к черте. Шаг за шагом. День за днём. Это было похоже на один сплошной кошмар. Было похоже, но кошмаром не было. Это было…

— Вы опять спите во время лекций?! Сколько можно!

Мальчишка в сердцах обругал себя и весь мир. Он опять заснул посреди пары…

http://tl.rulate.ru/book/8500/162219