Готовый перевод Звёздные войны: Белые ночи / Звёздные войны: Белые ночи: Глава 41

Это был натуральный ад.

Он думал, что уже давно позабыл стыд, связанный с тем, что он мальчик. Но здесь, где правил матриархат, где каждый, будь то сестра или брат, одним своим видом показывал, какие мужчины ничтожества, он вспомнил об этой части себя, что расцвела новым цветом. Увы, эту часть он не вырезал вместе с остальным. Эта часть долбила ему в голову: ты недостоин быть здесь, ты недостоин учиться вместе с остальными, стыдись себя, ты никто.

Основы биологии видов, преподаваемые ему в храме, здравый смысл, воспитанный на заданиях с Дуку и амулет на его шее, что давал те же редкие права, что и остальным девушкам клана, позволяли ему чувствовать себя более-менее заземленным, хотя и в малой степени. Поэтому, за некоторым исключением, все его обучение он просто пытался игнорировать остальных. И ему почти отвечали тем же. Хотя, конечно, бывали разные ситуации, начиная с «темных»{?}[форма дедовщины, при которой новичка похищают из его кровати посреди ночи ради дальнейших издевательств], устроенных собственными братьями, заканчивая издевательствами за его незнание или неудачи. Ради разнообразия он нарывался на драку-другую, где чаще получал, чем отдавал. Но пар это спускало как будто бы всем.

Поездка в родную деревню вообще выбила его из колеи на пару декад. Глава расщедрился на оскорбления по поводу одеяния, поведения, татуировок и прочего-прочего. Он заткнулся только тогда, когда Мол чуть ли не в нос ткнул амулетом. С тех пор Глава с ним больше не разговаривал.

С ним вообще больше никто не разговаривал. Его либо оскорбляли, либо игнорировали. И братья, и сестры. Как будто он был каким-то выродком, которого вообще не должно было существовать.

Все же остальное время, помимо самобичевания, было занято либо лекциями, либо медитациями, либо суровыми тренировками на выносливость.

Его обучали очень жестоко: буквально кидали в болото и заставляли бултыхаться, глядя, как он умирает. Но Мол уже проходил это. Он следил за остальными, изучая правила. Он бывал под спайсовым угаром и уже знал, чего ожидать от собственного воображения. Он умел сосредотачиваться и слушать Силу. Его разум был острым, а намерения чистыми. Да и, признаваясь себе частно, Мол не думал, что смог бы справиться так же хорошо, если бы на него не было направлено такое давление.

Даже показательные магические поединки один против всех не доставляли ему неудобств. Вспомнить, какого это драться с яростью, не скрывая клубящейся Тьмы было глотком свежего воздуха.

В конце концов, это то, кем он был. Не темным, нет. Но и не светлым. Он был тем, кто сквозь все тернии на его пути легкой походкой шел к звездам: маленьким светящимся точкам в кромешной темноте. Он был проводником Силы и шел туда, куда Она указывала ему.

Ему едва исполнилось шестнадцать, когда он впервые увидел то, о чем все это время рассказывали видения Сайфо-Диаса. Он увидел того, кто стоял над всей той Тьмой, что сгущалась над галактикой. Своего бывшего Мастера. Существо, чью личность он не мог постичь и боялся до стука зубов.

В тот день по Силе прокатилась волна ужаса. Лорд пал, да здравствует новый Лорд! Мол боялся. Но также Мол знал, что больше ничто не могло защитить его от встречи с бывшим Мастером и, когда Сила решит, что он готов, Она оставит их наедине, чтобы получить ответ на очень древний вопрос.

Но сейчас у него еще было время. Он рос, учился и старался, осознавая, что времени оставалось все меньше.

Дуку, спустя долгие годы вновь оставшись без ученика, решил разгрести накопившиеся долги. И речь была не столько о полевых заданиях, сколько о делах внутри храма. Он много времени потратил на своих друзей, возвращая и укрепляя те связи, что истончились уже. Он навестил своих падаванов и даже тепло поговорил с Квай-Гоном.

За эти годы интенсивной терапии Квай-Гон наконец-то почувствовал, что готов простить себя. Разговоры с Ксанатосом под строгим присмотром целителей пошли ему на пользу. Он принял себя и свои грехи. Он извинился перед Фимором и перед Оби-Ваном.

Заинтересовавшись этим, Дуку разузнал, что Ксанатоса не стали отлучать от Силы сразу, а решили провести реабилитацию, заперев Падшего в Цитадели. Однако случай был сложный, Ксанатос никак не хотел идти даже на малейший контакт. Как оказалось, разговоры Квай-Гона с Ксанатосом по большей части происходили на повышенных тонах. Только последние несколько месяцев дали понять, что Джинн наконец-то успокаивается. Ксанатос же все так же буйствовал, пусть и был скован цепями и ограничителями.

Дуку не горел желанием встречаться со своим неудавшимся грандпадаваном, которого когда-то так чтил. Он не был уверен, что это хорошая идея, однако целители допускали, что этот разговор мог помочь самому Ксанатосу, поэтому просили его хотя бы об одной встрече. В конце концов именно Дуку когда-то был для него примером. Возможно именно его пример и заставит Ксанатоса пересмотреть свои взгляды на жизнь.

Впрочем, их разговор не продлился долго. В растерянных чувствах, Дуку покинул потерянного для общества Падшего.

Немногим позже Ксанатос потребовал отлучить его от Силы, стереть ему память и отправить в заслуженную ссылку.

Последними его словами стала фраза, произнесенная неизвестно кому:

— Жаль, что я не увижу, как рушиться его жизнь.

Ему не было и семнадцати, когда Мать Талзин признала, что ей больше нечему учить его. Он постиг все знания сестринства и далее лишь время и Сила могли показать ему путь.

Тем же днем Мол использовал свои новые знания и по связи призвал учителя забрать его. Той же ночью Мать Талзин взяла с него обещанную Дуку плату. Мол был рад, что его накачали, потому что пережить эту оргию в здравом уме он бы не смог. Его использовали, много, грязно, но это была малая цена за знания, которые он обрел.

Холодность мастера при первой встрече на аппарели тут же смылась удивлением.

Мол изменился. Он знал это, но не придавал этому значения.

— Ты… вырос, — смущенно хмыкнул Дуку.

Скорее в ширину, на самом деле. Ежедневные тренировки в окружении женских феромонов заставили его мускулы расти, как на дрожжах. Когда Дуку оставлял его, Мол был подкачен, но его тело еще не покинула подростковая припухлость, которая может возникнуть только в изобильных мирах. Здесь же, на Датомире он высох, оставив на костях лишь тугие узлы мышц, обтянутых прочной кожей. Тем внушительнее был его поднявшийся рост.

Он обзавелся и новыми татуировками. Рога на его голове больше не были аккуратно подпилены. Они, как и ногти, и зубы, ломались о камень во время тренировок. Но так было проще, как будто так и было задумано его телом.

— Я тоже рад видеть вас, мастер, — поклонился Мол. — Прошу, давайте уберемся отсюда поскорее.

— Боюсь, у меня осталось еще одно дело, — нахмурился Дуку.

— Я выплатил обещанный вами долг. Здесь нам больше делать нечего, — поспешно отчеканил Мол.

Дуку удивленно склонил голову на бок, но спорить не стал. Пропустил ученика на борт и поспешил проводить последовательность взлета.

— Я вынужден спросить, — хмуро уточнил Дуку, когда они покинули орбиту.

— Может, не нужно? — взмолился Мол. Его голос погрубел, от чего комичнее была вся ситуация.

— Как хороший мастер я обязан…

Мол вздохнул, но спорить не стал.

— Было ли это добровольно?

Мол скривился:

— Не уверен, на сколько вопрос «каких девушек ты предпочитаешь» считается добровольным…

— А ты предпочитаешь юношей? — сильнее удивился Дуку.

— Я предпочитаю никого, — поморщился Мол.

— В таком случае, почему ты согласился?

Мол вздохнул:

— Я знал, какую цену они потребуют. Для них сильная кровь самая высшая ценность. Я предполагал, что они потребуют ее от вас, но не мог позволить вам стать отцом ребенка, которого вы возможно и не хотите, и вряд ли когда-нибудь увидите. Это… слишком сильный рычаг давления.

— Поэтому ты взял эту ответственность на себя?

Мол кивнул.

— Это благородно… но я не уверен, на сколько мудро…

— Перед отлетом на Датомир я попросил целителей что-нибудь сделать с моей плодородностью.

Дуку похолодел:

— Ты… не планируешь?

— Планирую не, — поправил его Мол. — Я не хочу и вряд ли когда-нибудь захочу заводить собственных детей. Не с моей генетикой.

— Ответственный выбор для столь юного разумного.

— Увольте. У меня есть два младших брата, которые вполне закрыли все мои родительские потребности, если такие вообще когда-либо во мне существовали.

Дуку усмехнулся.

— В таком случае, полагаю, Мать Талзин будет в бешенстве.

Мол пожал плечами:

— Никто ничего не обещал.

— Пожалуй, нам следует обновить твой рисунок по возвращению в храм, — тепло улыбнулся Дуку.

— Не раньше, чем я разберусь с недугом мастера Сайфо.

Дуку не смог сдержать дрожи.

http://tl.rulate.ru/book/79829/2415977