Готовый перевод Black Moonlight Holds the BE Script / Черный лунный свет крепко держит сценарий с плохим концом: Глава 27.1. Смущённый

В действительности же Таньтай Цзинь пребывал в сознании. В какой-то момент к нему подбежала собака, решила лизнуть его кровь и смертельно ею отравилась. А это повлекло за собой то, что к нему пристала кучка каких-то детей, желавших отомстить за смерть питомца.

Юноша молча лежал ничком и думал: «Когда они приблизятся, я должен придумать способ убить их. Даже если для этого придётся умереть самому».

Всё его тело пронизывала боль. Игла Сюаньбин до сих была воткнута в его левый глаз, кровь понемногу застывала, и холодная ци наполняла Таньтай Цзиня. Часть его лица покрывал снег, но он не хотел засыпать.

«Если я усну, то, возможно, никогда больше не смогу открыть глаза».

«Даже если мне суждено умереть, я хочу видеть, как это произойдёт».

И вдруг вдалеке раздался знакомый голос.

Из леса выбежала какая-то девушка, отчитала детей, готовых избить Таньтай Цзиня до смерти, и погнала их прочь.

Искалеченное тело юноши на мгновение напряглось. Будь у него выбор, Ли Сусу стала бы последним человеком, которого он хотел бы видеть в этот момент. Таньтай Цзинь даже допускал мысль о том, что, выживи она после всего произошедшего, то встретились бы они, когда он уже вступил бы в должность верховного короля, способного оскорблять или пытать её по собственному желанию, решая, достойна ли она жизни.

О чём Таньтай Цзинь не думал — так это о том, что может произойти что-то подобное...

Сухожилия на его руках и ногах были перерезаны, он ослеп на левый глаз, что делало его полностью неспособным действовать, как нормальный человек.

В голове Таньтай Цзиня промелькнули десятки мыслей, пока девушка лёгкими шагами направлялась к нему. Одни небеса знали, насколько ему была ненавистна сложившаяся ситуация, и до того, как к нему подошли, он даже хотел в ярости крикнуть этой девчонке убираться вон и оставить его в покое.

К сожалению, он не мог ничего сказать и безмолвно позволил перевернуть себя на спину.

Две пары глаз встретились, и Таньтай Цзинь увидел, как обеспокоенность на лице девушки сменилась какой-то беспомощностью.

— Если хочешь смеяться, просто смейся, — холодно прохрипел он.

Ли Сусу и представить себе не могла, что этот невыносимо высокомерный человек, пытавшийся убить её несколько дней назад, сейчас предстанет перед ней в столь жалком состоянии. Половина лица Таньтай Цзиня была покрыта тёмной коркой запёкшейся крови, до этого сочившейся из его проткнутого глаза.

Две маленькие снежинки коснулись его чёрных ресниц. Конечности юноши безвольно лежали, прижатые к его телу. Глаза Ли Сусу опустились к уродливым порезам на его запястьях и лодыжках.

«Неудивительно, что те дети говорили, что он не может передвигаться, и потому осмелились издеваться над ним».

Видя, что девушка не собирается над ним смеяться, вместо этого внимательно осматривая раны, Таньтай Цзинь почувствовал внезапно нахлынувшее смущение.

— Тебе не противно смотреть на это? Наверное, ты никогда раньше не видела изуродованного человека, раз так пристально меня разглядываешь.

Заметив, с каким жутким выражением лица он смотрит на неё, Ли Сусу почувствовала крайнее раздражение и стукнула его по голове.

— Заткнись, ты слишком много болтаешь.

Закончив с осмотром, девушка оставила Таньтай Цзиня на земле, развернулась и ушла. Даже отойдя на приличное расстояние, она всё так же ощущала его пристальный взгляд, неотступно следующий за ней по пятам. Но Ли Сусу не потрудилась разобраться в его мыслях и ни разу не оглянулась.

Она вернулась к своей лошади и, подводя её обратно к юноше, увидела, что Таньтай Цзинь смотрит на тёмное и унылое небо своим неповреждённым глазом. Небосвод был тусклым, время клонилось к ночи.

Его мрачное выражение лица было даже уродливее неба.

В этот момент Ли Сусу захотелось рассмеяться. Звук её шагов вновь раздался неподалёку, и Таньтай Цзинь холодно произнёс:

— Разве ты не ушла? Зачем ты возвращаешься?

— Ты, очевидно, хочешь, чтобы тебя спасли, так почему ты не можешь сказать что-нибудь приятное? — тихо пробормотала Ли Сусу.

Таньтай Цзинь больше ничего не сказал.

Ли Сусу вспомнила, что в прошлом, ещё в имении, он довольно хорошо притворялся перед слугами. Но она не знала, когда это началось — когда его слова, обращённые к ней, пропитались ядом и льдом.

Девушка присела на корточки, сделала глубокий вдох и использовала свою силу, чтобы поднять Таньтай Цзиня. Она задыхалась от того, сколько усилий приходилось прилагать, но её руки оставались невероятно тёплыми. Когда Таньтай Цзинь склонился к её юному и слабому девичьему телу, он почувствовал аромат её волос.

Юноша с трудом отвернулся, подумав, что запах слегка напоминает ему цветы шёлковой альбиции*. Он холодно фыркнул про себя: «Эта девчонка… Даже аромат её тела такой неразборчивый».

П.п.: 合欢花 — персидское шёлковое дерево, розовое шёлковое дерево или мимоза. У ленкоранской альбиции (акации) много названий: шёлковая, Персидская, Константинопольская.

Ли Сусу не знала, о чём он думал, иначе бросила бы его, вырыв яму в заснеженной земле и похоронив живьём. Юноша был таким тяжёлым, что она пошатывалась, и лишь спустя время смогла водрузить его тело на лошадь.

Почувствовав, что она правда намеревается его спасти, Таньтай Цзинь неожиданно притих.

Ли Сусу хмыкнула. Если бы не события страны грёз, она бы снова обманулась, подумав что он не боится смерти. Небо и земля создали всё сущее. Пожалуй, в этом мире не было никого, кто хотел бы жить больше, чем Таньтай Цзинь.

— Что с тобой произошло? Разве ты не вернулся в королевство Чжоу с госпожой Ланьань? Кто причинил тебе такую боль?

— Таньтай Минлан, — коротко ответил юноша. Он не поднимал глаз, глядя на копыта лошади, и немного погодя хрипло спросил: — Почему ты спасла меня?

Ли Сусу взяла лошадь под уздцы и повела вперёд, намеренно провоцируя:

— Кто знает, может быть, всё так, как ты сказал: я никогда раньше не видела человека с такими травмами, поэтому и захотела развлечь себя.

Таньтай Цзинь холодно усмехнулся.

— Я удивлён, что ты не умерла, упав в Хуайхэ*.

П.п.: Река между Хуанхэ и Янцзы.

Ли Сусу ударила его веткой по плечу, звуча уже обиженно:

— Если бы я умерла, ты бы тоже умер сегодня.

— Ты всё равно не сможешь спасти меня: у меня в глазу игла Сюаньбин.

http://tl.rulate.ru/book/76213/3460642