Готовый перевод Elsewhen, and elsewhere / Где - то и Когда - то: Глава 29. Гидеон

Ни звука, ни движения. Вот Джем’Хадар стоит на посту в ключевой точке карцера, а в следующее мгновение слепящая вспышка заставляет всех потерять ощущение пола под ногами. Ничего похожего от рождения слепой инженер никогда ранее не испытывал. В течении всей своей жизни, благодаря вспомогательному средству, он обладал зрением во многих отношениях более совершенным, чем люди, одаренные им от рождения. Более того, это устройство оберегало оптические нервы и мозг от большей части того, что могло вызвать хоть малейшее неудобство.

И сейчас он ощутил нечто совершенно новое. Ла Фордж прижал ладони к глазам и закричал, его мозжечок, перегруженный беззвучной атакой сверх интенсивных волн световой энергии видимого диапазона, в свою очередь отключил чувство равновесия. Он скорее почувствовал, чем услышал возникший рядом с ним хаос, когда и остальные ощутили на себе воздействие странного оружия. Выстрелы и крики, гремевшие в замкнутом помещении, еще сильнее его запутали. К тому времени, как к Ла Форджу вернулось зрение, стало намного тише. Скорее, тихо как в склепе.

Призраки в черных доспехах скользили над полом, окрашенное в красный цвет оружие прижато к плечам, доказательства их жестокой эффективности лежат в неряшливых лужах на полу и у стен. Третий Джем’Хадар, что стоял рядом с силовым полем, теперь валялся на полу, левое плечо и рука отсутствуют вплоть до шеи, как и треть грудины. На телах ни следа подпалин от фазеров. Офицерам Федерации видны дыры размером в баскетбольный мяч, только слышно потрясенное дыхание от сотворенной за столь короткое время резни. Множество пар испуганных глаз отмечают внушающую страх точность их спасителей.

Воин Джем’Хадар захрипел, выплевывая кровь, пытаясь оторвать голову от пола, стараясь приподняться с помощью одной оставшейся руки. 

Ла Фордж дернулся в страхе от выстрела Оружия Приносящих Смерть, опрокинувшего Джем’Хадар обратно. Снова развернулись головы к привлекающему внимание облику командира Космодесантников со свисающим с плеч красным плащом и дымящимся пистолетообразным оружием в левой руке.

— Чисто.

Брат-лейтенант Варрен отличался от других Приносящих Смерть. Он был одним из трех братьев космодесантников, не рожденных в Ликургианском Доминионе. На свет он появился на Редире-4 — мире, находящемся в двадцати световых годах от ближайшей Ликургийской планеты.

Подразделения Редирской имперской Гвардии часто сражались бок о бок с  Ликургийским СПО. И потому, когда Редиру внезапно атаковал Кабал Изогнутой Глефы, не удивительно и, даже в какой-то мере, предсказуемо, что первыми откликнулись Приносящие Смерть. 

В классическом для Темных Эльдар стиле, первый удар был нанесен по ключевым объектам инфраструктуры и командному составу. Первичное замешательство дорого обошлось СПО Редиры, пока силы Темных Эльдар практически безнаказанно совершали свои рейды. 

Поэтому первое и самое важное, что сделал брат-капитан Дэвид Гаррет во главе Первой роты Приносящих Смерть по прибытии, так это восстановил командную цепь Имперских сил на Редире. Неповоротливые имперские подразделения тем не менее не могли перехватить быстро перемещающиеся силы Эльдар, хоть и смогли их отогнать от обильных рабами Ульев.

Атаки на отдаленные поселения продолжались, так как кабал пытался увести первую роту подальше от входа в Паутину, расположенного у крупнейшего скопления Ульев. Все же планетарная сеть порталов позволяла силам Темных Эльдар быстро перемещаться, а их склады оставались не найденными. Наблюдение с орбиты не смогло найти их основной лагерь на планете, хотя разведка узнала предполагаемое его местонахождение, где-то среди обширных горных цепей.

Шесть месяцев продолжались атаки из засад малыми группами и террор населения, пока Приносящие Смерть и Гвардия Редиры отчаянно пытались выкурить Кабал. Брат-капитан Гаррет горел желанием найти своих братьев космодесантников и жителей Редиры, чтобы на их долю досталось как можно меньше страданий. Космодесантник-ветеран очень хорошо знал о гостеприимстве, предоставляемом Темными Эльдар.

На секунду, на долю секунды, вид лишенных свободы офицеров Федерации заставил промелькнуть перед внутренним взором Брата-лейтенанта Варрена картины его темного прошлого.

 

Голова ребенка отдернулась назад, и он закричал. В голосе не просто боль, а смесь страданий и душевной муки. Крик того, кого покинула всякая надежда, а всякое сопротивление теперь не более, чем истаивающая память. Для которого теперь все сущее было болью, и само нынешнее существование всего лишь предвещало только еще большие грядущие муки.

Гомункулус зловещего, перекрученного вида, что-то напевая про себя, закончил срезать со спины мальчика еще один длинный лоскут кожи. 

— Ты столь мило поешь, малыш, твой голос столь приятен…

Нервная ткань, выставленная на открытый воздух, дернулась, когда гомункулус переключил нейронное реле, свисавшее с лоскута кожи.

Новый, уши раздирающий от различимых в нем чувств  крик разносится сквозь мрак, затихает и превращается в хриплое, затрудненное дыхание, сопровождаемое тихими смешками гомункулуса.

— Сотни раз я могу прослушивать баллады о Эльтанеше и Лилеат и все равно не услышать мне звуков столь приятных.

Внезапная вспышка неповиновения, и мальчик поднял голову; длинные спутанные волосы свисают перед глазами, а в них пылает ненависть к своему поработителю.

Гомункулус, мастер с сотнями лет опыта в искусстве боли, заметил это и снова улыбнулся. 

Он заговорил, неспешно, как будто для недалекого, не достойного его учительства ученика:

— Дорогой малыш, это искусство. Боль — это искусству само по себе, да к тому же еще и приятное. Но его высшая форма — это удовольствие от душевной боли. И, как и все удовольствия, разнообразие придает жизни остроту. И что может быть лучше, чем найти все это разнообразие в одном и том же блюде?

Нож Темных Эльдар, длиною в фут, прошел под мышцами на руке и так и остался торчать в ней у запястья, скованного цепями. Крик превратился в рев ярости, и мальчик бессильно дернулся в своих путах.

Гомункулус невозмутимо продолжил:

— Итак, для того, чтобы получить подобное разнообразие из одного блюда, тем более, когда еда столь скудна, нужно быть творческой личностью. В твоем случае, использование слов и молчания… заставляет ощущать тебя чувства от отчаяния до сопротивления, и все это ради последующего безмерного удовольствия при очередном сломе твоего неповиновения.

Снова появляется злобная улыбка.

— Итак, начнем…

Рзгорается горячее синее пламя, и жар опаляет нервные окончания.

 

 Неожиданно два месяца спустя, из укреплений Кабала в горах Харкайн вырвался на угнанном джетбайке изуродованный мальчик. Орбитальное наблюдение засекло его за секунды, и ребенка подобрал Громовой Ястреб.

Ответ Приносящих Смерть был быстр и безжалостен. Брат-капитан Гаррет повел пятьдесят терминаторов в молниеносный поход, точечной телепортацией перекрыл все входы на базе и затем тщательно, комната за комнатой, коридор за коридором, очистил все сооружение. Кабал Изогнутой Глефы, возрастом в десять тысяч лет, существовавший с самого Падения, погиб за один день.

Редира возрадовалась. А окровавленный и покрытый шрамами Эндрю Варрен был взят под темное крыло хозяина первой роты.

Служа скаутом в десятой роте, Варрен был неразговорчив и погружен в себя. Он показал отличные результаты в каждом виде боевых действий, преподаваемых в Ордене, но с окружающими не сошелся. Более того, к неудовольствию многих, не выказывал уважения к вере в Императора.

Был дважды подвергнут наказанию взводным Дьяконом, и весть об этом дошла до брата-капитана Гаррета. Он и бывший тогда Реклюзиарием Хеншер взяли скаута с собой в ледяную глушь северных просторов Ликурга.

Три космодесантника вернулись спустя два месяца, и Скаут Варрен был совсем другим человеком. Жизнелюбивый и с весьма изменившимся мироощущением, он весьма отличался от грустного юноши в прошлом.

Трое вернувшихся отказывались что-либо рассказывать, а Великий Мастер Рагарик не настаивал. Варрен стал добиваться все новых успехов и быстро стал проявлять лаконичный юмор, ценимый жителями Ликурга и, особенно, Приносящими Смерть, которые были им известны.  

Сержантом он стал на Армагедоне под командованием Брата-Капитана Ричардса, в исступленных, отчаянных схватках, что вел орден к северу от моста Феникса. В ходе абордажа на био-корабли Тиранидов на Восточонм Краю в составе Второй роты под командованием Лисандера стал Братом-Лейтенантом.   

Но превратила юного офицера в тактика, так же как и в командира, компания на Бета Митры, где он служил наковальней для молота для тогда еще Брата-Лейтенанта Харумана. Когда Харуман возглавил Четвертую роту, Лисандер порекомендовал тогда же перевести Варрена, и Великий Мастер поддержал это решение.

И теперь в непосредственной близости обладатель опыта, дарованного более чем сотней лет насилия, возвышался над офицерами Федерации, которые теперь не знали, под чьей опекой они хотели бы оказаться — Приносящих Смерть или Джем’Хадар.

Варрен подошел к энергетическому барьеру и нажал на него рукой. Действительно, достаточно сильное сопротивление.

Палец в броне нажал одна за другой три кнопки на панели, расположенной справа от барьера. Та пискнула, явно отказываясь сотрудничать. К упомянутому пальцу присоединились четыре его товарища и на заметно высокой скорости вошли в контакт с панелью доступа. Послышавшийся удар сопровождался искрами и разлетевшимися осколками метала и пластика, возвещавшими деактивацию поля.

Офицер космодесанта посмотрел на освобожденных членов команды.

— Дамы и джентльмены, я приветствую вас во имя Императора. Я и мои люди теперь сопроводят вас на посты.

Как раз вовремя активировался вокс Варрена, и донесся голос Брата-Сержанта Робертса:

— Стадия один завершена, сэр. Боевые команды три и четыре готовы ко второй стадии. 

Варрен активировал свой собственный передатчик.

— Принято. Все подразделения, перейти к стадии два. Чистота превыше всего.

— Чистота превыше всего! Император защищает!

Брат-Лейтенант улыбнулся. Эти враги, кем бы они не были, и понятия не имели, с чем связались.

Пикард увидел улыбку и при виде столь обычной выражения эмоций внезапно почувствовал, как волосы у него на загривке встали дыбом, и подавил внезапное желание поежиться.

Глубокий Космос Девять стал сборным пунктом для величайшего боевого флота со времен Кардасси Прайм. Предыдущая битва, где погибло не менее двух сотен кораблей Доминиона, взбудоражила Федерацию и её союзников Клингонов. Прибыл небольшой флот Вулкана, присутствовала и Баджорская Милиция. Триллы, Андорианцы, Бетазоиды и остальные прислали корабли. К флоту даже присоединились вечно испытывающие нехватку в деньгах довооруженные крейсера Ференги. Всего почти четыре сотни кораблей висели возле укрепленной станции, которая передвинулась поближе ко входу в червоточину, что позволяло ей использовать свое весьма мощное вооружение, дебаты о перемещении были весьма горячи.

Но флот, появление которого ожидали, исчислялся тысячами. Если не произойдет каких-то значительных перемен, соединенный флот окажется не более чем кочкой на пути.

Насколько адмирал Дженевэй была в курсе, если все пройдет хорошо, то этой переменой будет Sword of Lycurgas.

 

Пикард правда пока еще не выходил с ней на связь, и попытка вызова Enterprise через подпространство провалилась. При нормальных обстоятельствах Дженевэй выделила бы другой корабль или даже эскадрон, чтобы выяснить, что произошло с кораблями класса Суверен и Интрепид. Но сейчас она этого позволить не могла. Жан-Люку придется справляться самому.

Полковник Кира предоставила Адмиралу и ее немногочисленным сопровождающим каюты на борту станции, которые вполне удовлетворяли ее требованиям. Прогулка по станции, даже с покинувшем ее гражданским населением, была неплохим способом отвлечься. 

Чакотай как обычно здорово всем помогал и особенно хорошо сошелся с Кирой, возникновению дружеских уз хорошо способствовало то, что они оба годами сражались с Кардасианцами, хоть и никогда не встречаясь при этом.

Как будто призванный мыслями Дженевэй мужчина возник сбоку от ней, со стаканчиком кофе в руке.

Дженевэй улыбнулась, кивнув с признательностью и принимая предложенный напиток.

— Спасибо, Чакотай.

— Вы опять не спали.

Смех ее был скорее результатом изнеможения, чем вызван юмором подчиненного.

— Это что, будет еще один из твоих «вы не эффективны, если слишком устали» лекций?

Он ухмыльнулся.

— А она нужна?

Она поморщилась.

— Ты прав. Но здесь немало кораблей, что ждут от меня распоряжений.

— А еще здесь немало Капитанов и Коммандеров эскадронов, что весьма умело следуют вашим текущим приказам, а также УПД альянса. (Установленный Порядок Действий) Любой изданный вами ночью приказ будет подозрителен. Да дайте же себе перерыв и поспите!

Дженевэй откинулась назад и оттолкнула своё кресло от стола.

— Ради проформы я должна бы запротестовать. Но в свете твоего мирного предложения… — она указала на кофе.

— Это значит, что вы поспите?

Она с усмешкой поднялась.

— Да,  посплю. Убедитесь, что я проснулась к 06:00?

— Спать, запомнили? Не лежать в кровати пять часов, думая об одном и том же, а затем подняться и продолжать работать.

— Со мной все будет хорошо, Чакотай, правда. Я не…

— 07:00, Кэтрин. Вы не спали целые сутки.

Из Адмирала будто выпустили воздух. Поражение было вполне заметно даже в ее осанке, даже прежде, чем она признала его вслух.

— Ладно,  сдаюсь. Я посплю.

Чакотай улыбнулся; его миссия выполнена. 

— Чудесно. Тогда я вас покину. Увидимся утром.

Он развернулся, затем остановился, услышав голос Адмирала:

— Чакотай, зачем вы принесли мне кофе, если хотите, чтобы я поспала?

Он засмеялся, и Джаневей в недоумении склонила набок голову.

— Самосохранение.

Он уже переступил порог дверного проема, когда его опять остановили.

— Чакотай.

Он остановился, выжидая.

— Спасибо.

Он кивнул и ушел, дверь с шелестом закрылась за ним.

Дженевэй поднялась и медленно двинулась к гардеробу,  заговорив снова только переодевшись ко сну:

— Компьютер, установить аудио-пробуждение на 06:30 по времени станции.

Компьютер дважды пикнул.

— Время пробуждения подтверждено.

Она вздохнула, зевнула и двинулась к кровати, предвкушая прелесть сна.

Чакотай шагал, про себя отсчитывая пять минут. После отсчета он вслух произнес в окружающее пространство.

— Компьютер, сообщи время подъема, выставленное Адмиралом Дженевэй, идентификация Чакотай Тета пять восемь один шесть.

— Пробуждение Адмирала Дженевэй выставлено на 06:30 по времени станции.

Он усмехнулся. Как будто она дала бы себе время выспаться…

— Компьютер, отмена пробуждения, и сообщи мне? когда она проснется.

— Командное сообщение, принято.

Он покачал головой. Она будет в ярости? когда проснется, но она хотя бы выспится.

Пикард подошел к своему командному креслу и столкнул с него сидевший до этого в нем труп. Тело, упав, глухо ударилось о палубу. Это было что то, подумал он. Почти три сотни Джем’Хадар было телепортировано на борт, и теперь они все мертвы. Урон, нанесенный кораблю, был крайне незначительный.

Даже на мостике, где умерло десять Джем’Хадар, ни одного попадания в панели.

Только возле турболифта ружья Джем’Хадар здорово накалили обстановку. Все, чего они этим добились, так это повредили окраску на доспехах Приносящих Смерть.

Что за безумное будущее ожидало человечество?

 Если только такое человечество имело шанс на выживание.

Экипаж, весь до единого, замер, выходя из турболифта; на мостике был кровавый хаос.

С поста тактика прозвучал сигнал, вселенная не собиралась ждать, пока они наведут порядок на мостике.

— Сэр, сенсоры отмечают массивные подпространственные искажения, концентрирующиеся прямо над флотилией Доминиона. 

— На экран.

Пространство переливалось и скручивалось, и шестеро патрульных кораблей, казалось, колебались в выборе направления, затем они развернулись.

— Они пытаются сбежать. Что-то…

Слишком поздно, чудовищный объем Sword of Lycurgas вошел в реальное пространство прямо над ними. На его внешнем броневом корпусе добавилось несколько мелких украшений.

Пикард был не из тех, кто упускает возможности, а сейчас одна такая появилась. Он нажал кнопку связи на командном кресле.

— Коммандер Ла Фордж, телепортируйте все биосигналы Джем’Хадар с Intrepid  в главный грузовой отсек  Sword. Лейтенант Бреннеман, сообщите на Sword, что у них на борту гости.

Когда Брат-капитан Харуман услышал новости, что у него на борту ксено, которых следует допросить, он был более чем слегка удивлен, услышав на заднем фоне передачи с судна Федерации звуки радости, издаваемые их экипажем.

Пикард позволил себе свирепую  улыбку.

Они следовали к месту назначения.

http://tl.rulate.ru/book/7427/140924

Обсуждение главы:

Еще никто не написал комментариев...
Чтобы оставлять комментарии Войдите или Зарегистрируйтесь