Готовый перевод The Crown Prince in the Jade Pendant / Наследный Принц в нефритовой подвеске: Глава 1. Возвращение дочери

После пятнадцатого дня первого лунного месяца двадцатого года правления Цзян Сина новогоднее настроение улетучилось и каждая семья объединила усилия, чтобы организовать быт на весь год. Те, кто работал в больших семьях, также быстро завершили домашние дела и вернулись к хозяевам.

В резиденции маркиза Чан Сина девушка, одетая в топ персикового цвета с рисунком Жуйи и плиссированную юбку цвета индиго, с прической в виде двух пучков, раздвинула шторы. Лучезарная улыбка, которая ранее озаряла ее лицо, померкла при виде приближающегося целовека.

Но Цю Е была из тех, кто служил во внутреннем дворе, поэтому смогла быстро скрыть истинную реакцию. Она вежливо и любезно поприветствовала встреченного человека.

— Пятая юная госпожа, вы сегодня очень рано. Скорее заходите, на улице холодно!

Чу Цзинь Яо замешкалась. Выпрямившись, она напустила на себя вид, которому тайно научилась, и поприветствовала Цю Е:

— Приветствую старшую сестру Цю Е. Матушка внутри?

Чу Цзинь Яо являлась юной госпожой. Даже если Цю Е была первой по рангу служанкой официальной жены маркиза Чан Син, ей не было необходимости быть такой вежливой. Достаточно было кивнуть головой в знак приветствия.

Но она не подозревала об этом, а если бы и знала, то не поняла бы, как кивнуть или поприветствовать. То, что для юных барышень внутреннего двора было естественно, как питье воды, для нее было слишком сложно.

На самом деле Чу Цзинь Яо должна была быть четвертой юной госпожой в качестве второй дочери официальной жены, госпожи Чжао, из резиденции маркиза Чан Син. Однако ее судьба была несколько тернистой.

Едва она родилась, в пределы страны вторглись татары. Госпожа Чжао была вынуждена рожать на улице, поэтому в результате подмены приютила не ту дочь. Эту девочку принесли в резиденцию и назвали Чу Цзинь Мяо. Несколько дней назад также привели Чу Цзинь Яо. Но Чу Цзинь Мяо прожила в особняке маркиза уже тринадцать лет, и у нее сложились глубокие отношения с матерью и слугами. Чжу Му, старая законная жена Чу предыдущего маркиза, не могла вынести мысли о расставании с внучкой, в которой тринадцать лет души не чаяла. Она приняла решение и позволила остаться обеим юным барышням. При этом Чу Цзинь Мяо осталась четвертой юной госпожой, а Чу Цзинь Яо встала в очередь за ней.

Чу Цзинь Яо выросла в кресттьянской семье и не знала благородного домашнего этикета. Она боялась стать посмешищем, поэтому тайно наблюдала за разговорами и жестами других и запоминала все. Девушка неосознанно совершала множество ошибок, как нынешнее приветствие.

Цю Е приняла ее приветствие, прежде чем опустить тяжелый зановес из шкурок куниц, перекрывая доступ холодному ветру.

Температура в главном зале повысилась, и его больше не пронизывал холодный сквозняк.

Прежде чем заговорить, Цю Е вздохнула.

— Ветер сегодня очень сильный. Если бы занавес был открыт надолго, нам бы ничего не грозило, но было бы плохо, если бы замерзла госпожа.

Не ожидавшая этого Чу Цзинь Яо поспешно проговорила:

— Я не хотела. Не ожидала...

— Пятая юная госпожа не должна оправдываться. Вы хозяйка, и не важно, насколько велика вина, онаа лежит на служанках прислуживающих из рук вон плохо, — сказав это, Цю Е нахмурилась и взглянула на девушек позади Чу Цзинь Яо. — Пятая юная госпожа недавно вернулась, неужели вас тоже только что наняли? Если подобное повторится, будьте готовы, что с вас спустят шкуру!

Стоявшие позади Чу Цзинь Яо Дин Сян и Шан Ча поторопились признать свои ошибки.

Цю Е еще некоторое время кипела от праведного гнева, прежде чем успокоиться.

— Ладно, — произнесла она. — Хорошо, что это можно исправить. Впредь вам следует быть внимательными к своей работе!

На этот раз даже Чу Цзинь Яо поняла, что ее поведение было неподобающим. Цю Е не могла ничего сказать ей, поэтому отругала служанок, которые последовали за ней на утреннее приветствие.

Чу Цзинь Яо ощущала вину, поскольку вовлекла в скандал других. Если бы онаа не допустила ошибку, разве их отругали бы за нее?

На самом деле, на Чу Цзин Яо все еще влияло воспитание предыдущего семейства. В больших брагородных семьях незамужние молодые девушки — драгоценны. За ошибку самым суровым наказанием было заключение в комнате и копирование правил и предписаний для женщин. От побоев и иных болезненных наказаний страдали служанки, ведь именно они не напоминали хозяйкам о том, что не следует совершать ошибок и не останавливали их.

Дин Сян и Шан Ча совершенно не пострадали. Чу Цзинь Яо нашли совсем недавно, поэтому она не знала, как здороваться или кланяться. Неужели эти служанки тоже не знали? Они должны были напомнить об этом перед выходом, тогда бы этой ситуации не произошло.

Но Дин Сян была тихой девушкой и не произнесла ни слова, пока ее отчитывали, в то время как глаза Шань Ча продолжали блуждать по сторонам. Видно, ччто она смалодушничала и не подумала о своей госпоже.

Цю Е мысленно вздохнула. Это было то не многое, что она могла сделать. Она уже приняла во внимание и озвучила проступки служанок, при этом импытывая некоторую жалость к Чу Цзинь Яо, выросшей в семье крестьян. Она тоже была из подобной семьи, и ее продали в резиденцию маркиза. Поэтому Цю Е не стала бы делать ничего большего.

Такова была действительность благородных семей.

Старшая служанка Чжан вышла из западной комнаты и сурово спросила:

— Кто раздвинул занавес? Госпожа только проснулась, и вся в поту. Если она простудится, кто понесет ответственность за это?

Цю Е поспешно склонила голову, признавая свою вину.

— Цю Е не виновата в этом, — испугавшись сказала Чу Цзинь Яо. — Я открыла его, когда вошла.

Служанка Чжан никогда ранее не видела, чтобы юные барышни так быстро признавали вину. Обычно они заставляли признаваться в этом окружающих. При малейшей оплошности они заставляли всего лишь взглядом служанок взять вину на себя. И это не говоря о том, что не совершала Чу Цзинь Яо.

После ее слов старшая служанка Чжан не могла продолжать. Несмотря на то, что являлась приданой служанкой госпожи, она оставалась прислугой. Разве ей можно осуждать недостатки господ?

Служанке Чжан оставалось только изменить выражение лица и выдаваить улыбку.

— Оказывается, это пришла пятая юная госпожа. Вы пришли очень рано для приветствия. Госпожа внутри, наносит макияж. Пожалуйста, быстрее проходите.

Прежде чем тихо войти в западную комнату, Чу Цзинь Яо поблагодарила сстаршую служанку.

Та отошла в сторону, пропуская ее, и затем последовала за ней. Смотря на спину девушки и ее намеренно непринужденные действия, старшая служанка Чжан чувствовала себя неловко.

Чу Цзинь Яо являлась настоящей юной госпожой, урожденной законной дочерью, высокородной женщиной, которую родила госпожа Чжао. Почему она такая осторожная? Если бы это была четвертая юная барышня, выросшая под присмотром госпожи, она бы непременно начала громко говорить и смеяться, как только вошла, прежде чем вбежать в комнату и броситься в объятия матери, независимо от того, наносила та макияж или нет.

Но настоящая дочь госпожи, урожденная законной, Чу Цзинь Яо, была очень осторожна.

Служанка Чжан вздохнула. Кто бы мог подумать, что в резиденции маркиза Чан Сина, прославленной семье провинции Тай Юань, произойдет такое, о чем не осмеливаются писать в романах.

Поздней осенью девятнадцатого года правления Цзян Сина, примерно в октябре, старая служанка законной жены маркиза Чан Сина, госпожи Чжао, слишком много выпила и начала сплетничать со слугами из других дворов. Она хвасталась, что у нее большой послужной список, и знает о многих делах госпожи, а также осведомлена о том, что четвертая юная барышня не являлась ее дочерью.

Услышав это, слуги подумали, чтоэто все лишь хвастовство. Кто такая четвертая юная госпожа? Она была дочерью законной жены, вторым по рождению младшим ребенком. В ней души не чаяли, холили и лелеяли. Как же она могла не принадлежать этой семье?

Случись это в любой другой день, остальные приняли бы это за несмешную шутку и все бы закончилось. Но в тот день мимо проходил помощник маркиза и все услышал.

Как только вернулся, он немедленно доложил обо всем господину. Услышав это, маркиз разгневался. Распускать сплетни о господах — серьезное престепление. О чем только думали те слуги?

Маркиз Чан Син тут же приказал привести служанку из внутреннего двора и лично допросил ее. Старая служанка так испугалась, что упала на колени и рассказала все до малейших подробностей.

Поначалу маркиз не поверил, но, когда услышал ярко описанные детали, его сомнения отпали.

В итоге, чтобы избежать дальнейшее распространение слухов, он отправил людей расследовать это дело и установить подлинное происхождение дочери. Но в результате расследования выяснилось, что самая обожаемая четвертая юная госпожа редизиденции маркиза на самом деле не его дочь.

В тот год, когда госпожа Чжао, законная жена маркиза, была в положении, в пределы границ вторглись татары. Жестоко притесняя юг, они приближались к столице.

Вскоре они добрались до северной столицы, и Шанси был разрушен. Многие деревни были опустошены и сожжены татарами. Провинция Тай Юань не стала исключением.

Резиденция маркиза Чан Сина являлась хорошо известной в провинции, поэтому стала главной мишенью. В то время маркиз командовал войсками и некоторое время не мог уделять внимание семье. Поэтому его домочадцам оставалось только бежать на юг.

К счастью, маркиз Чан Син быстро повернул войска и восстановил контроль над провинцией Тай Юань, вскоре были возвращены и все члены семьи. Однако госпожа Чжао, жена маркиза, была беременна, и из-за испуга родила в дороге на юг.

При побеге были соблюдены все ненужные формальности; поскольку жизнь человека спасти невозможно, зачем было использовать оборудование для доставки? Мадам Чжао могла искать временное пристанище только в семье простолюдинов и использовала несколько золотых украшений в качестве компенсации. Это расценивалось как столкновение с трудностями при родах.

В то время у этой фермерской семьи тоже только что родился ребенок, и поэтому у них не было другого выбора, кроме как остаться дома и не бежать на Юг с другими жителями деревни. После того, как мадам Чжао родила, она попросила фермершу несколько дней кормить ее молоком, прежде чем уйти со слугами из своего приданого. Еще через несколько дней пришли солдаты, чтобы забрать мадам Чжао.

После того, как мадам Чжао сбежала и вернулась в резиденцию маркиза, она души не чаяла в этой дочери, которая разделила жизнь и смерть, настолько сильно, что даже Старшая Молодая леди была несравненна. Мадам Чжао родила одного сына и двух дочерей, и они были признаны Старшей Молодой леди, Вторым Молодым господином и Четвертой Молодой леди в зависимости от возраста. При побеге старый Фурен ушел со Старшей Молодой леди, и когда мадам Чжао отделили от остальных, с ней остались только ее кормилица, мама Чжан, и ее младшая дочь, Четвертая Молодая леди. По возвращении в резиденцию Четвертой Молодой леди дали имя Мяо вместе с именем поколения Цзинь, и в ней души не чаяли.

Маркиз Чан Син также лелеял эту дочь, которая родилась на улице и перенесла трудности во время побега. Однако теперь все признаки говорили ему, что Чу Цзинь Мяо, возможно, не его дочь. Его настоящая дочь была тайно заменена той фермерской семьей во время хаоса того года!

Маркиз Чан Син пришел в ярость, когда услышал новость о том, что он не в настроении праздновать Новый год. В гневе маркиз Чан Син послал людей строго допросить слугу, который слил информацию. Позже она призналась, что много лет назад выпивала со служанкой Фурена, и именно мама Чжан случайно рассказала об этом. Все эти годы у Чжан Мамы были подозрения, но их было трудно прояснить, поэтому она могла только похоронить их глубоко в своем сердце. Впоследствии, когда она была пьяна, она рассказала об этом слуге, и много лет спустя маркиз Чан Син услышал об этом.

Маркиз Чан Син обдумывал это несколько дней, не потревожив ни мадам Чжао, ни свою мать, старую Чу Фурен. Вместо этого он тайно отправил людей на поиски акушерки, которая помогла принять роды в том году. Маркиз Чан Син долго сидел в комнате, прежде чем решился на поиски своей плоти и крови.

Даже если бы это была всего лишь дочь, его родословная не могла быть в беспорядке.

Сразу после Нового года маркиз Чан Син случайно воспользовался предлогом, чтобы уйти из дома. В то время мадам Чжао жаловалась на это. Зачем выходить на улицу в первый лунный месяц? Маркиз Чан Син проигнорировал это, направился на юг и нашел Чу Цзинь Яо в маленькой деревне на западной стороне Шаньси.

В то время Чу Цзинь Яо все еще звали Су Яо.

В тот день Су Яо встала рано и, как обычно, вышла собрать дрова для дома. Когда она вернулась с дровами в руках, она что-то почувствовала и повернула голову. Она увидела мужчину с величественным видом, стоявшего невдалеке и молча смотревшего на нее.

“Этот дядя, кого ты ищешь?”

Маркиз Чан Син замолчал и долго смотрел перед собой, прежде чем поднять глаза к небу и вздохнуть.

Маленькой девочке, стоявшей впереди, было тринадцать лет. Из-за постоянной работы на ферме она была выше Молодых леди из резиденции маркиза Чан Сина, но была чрезвычайно худой, к тому же ее цвет лица был темным из-за солнца. Ее лицо было тонким и заостренным и не выглядело здоровым, но эта пара глаз была удивительно привлекательной. Они выглядели так хорошо, что это заставляло других думать, что они должны появиться не в такой деревне, а в исключительной красоте и выросших во Дворце, любимых десятками тысяч и обслуживаемых сотнями людей.

Ошибки не было. Глаза и нос этой юной леди выглядели почти точно так же, как у его младшей сестры, Чу Чжу. Напротив, Четвертая Молодая леди, Чу Цзинь Мяо, повзрослев, выглядела более некрасивой и совсем не походила на него.

Маркиз Чан Син медленно приблизился и спросил: “Как тебя зовут?

Су Яо почувствовала, что это странно, но ответила с милой улыбкой: “Я Су Яо. Вы, должно быть, не отсюда. Вы заблудились?”

Маркиз Чан Синь не ответил на вопрос Су Яо, но спросил: “Яо? Это не похоже на имя, которое жители деревни использовали бы в качестве прозвища”.

“Это потому, что моя мать сказала, что даосский священник дал мне при рождении кусочек нефрита, а также имя "Яо’. Таким образом, все в семье называют меня так”.

Маркиз Чан Син посмотрел на нефрит Су Яо. Это был кусок прозрачного белого нефрита с плавающими внутри красными чешуйками. Судя по качеству, он был очень ценным. Красные хлопья были очень изящны, как кровь, которая капала в чистую воду и заключалась в белом нефрите. Маркиз Чан Синь вспомнил истории об обнаружении семей с помощью свертывания крови.

В год, когда родилась Су Яо, или, точнее, Чу Цзинь Яо, в провинцию Тайюань приехал даосский священник. Говорили, что он был полон сокровищ и нес нефрит, который стоил целого города, мог оживлять мертвых, и он был на земле в поисках своего хозяина. Маркиз Чан Син не верил в подобные слухи, но, думая о своем скором ребенке, независимо от пола, всегда было редкостью иметь дваждырожденную родословную. Таким образом, он хотел найти хороший нефрит, чтобы сделать нефритовую подвеску для ребенка. Поэтому он лично обратился к даосскому священнику. Однако последний взглянул на нефрит и сказал: “У нефрита своя судьба с вашей дочерью, но никто не может отдать его вам”.

При этих словах маркиз Чан Син усмехнулся и ушел, взмахнув рукавами. Он был маркизом, и уже было снисходительно искать даосского священника, но этот человек не оценил этого и вместо этого нес чушь. Что, если у нефрита есть судьба с его дочерью, но он не смог отдать ее ему, отцу? Не упоминайте, носила ли мадам Чжао дочь или нет, если бы даосский священник не отдал его, как бы она оказалась в руках его дочери? Я просто воспользовался возможностью поднять цену!

Вскоре после этого татары вторглись на границы, и маркизу Чан Сину пришлось повести войска против врагов, и поэтому он быстро отодвинул этот вопрос на задний план.

Только спустя тринадцать лет, когда маркиз Чан Син встал перед Чу Цзинь Яо, он вспомнил об этом деле.

“Этот дядя, пора прийти в себя!” Чу Цзинь Яо сказал с улыбкой: “Просто следуйте по этой дороге до конца на север, и вы сможете покинуть деревню. Я должна вернуться к колке дров и кипячению воды и не могу отослать тебя. Иначе, когда моя мама проснется, она снова будет меня ругать. ”

Маркиз Чан Син нахмурился: “Ты всего лишь маленькая девочка, и тебе нужно колоть дрова и кипятить воду?”

В Резиденции маркиза, не говоря уже о Юных леди, даже горничные, которые обслуживали Юных леди, не стали бы заниматься этим тяжелым физическим трудом. У его двоюродной дочери, Старшей молодой леди и Четвертой Молодой леди, была няня, две горничные первого ранга и четыре горничные второго ранга, которые прислуживали им с самого рождения. Было также много других слуг, посланных старейшинами. Можно сказать, что никогда не было момента, когда они были бы без кого-либо. Когда Четвертая Юная леди, Чу Цзинь Мяо, училась рукоделию и уколола пальцы, все суетились вокруг нее, применяли лекарства и приглашали врача. Однако Чу Цзинь Яо приходилось просыпаться рано зимой, чтобы собрать дрова, а по возвращении домой вскипятить воду и убрать во дворе. Чу Цзинь Яо - настоящая дочь! Маркиз Чан Син знал, как живут Старшая Молодая леди и Четвертая Молодая леди, и поэтому почувствовал себя очень неловко, услышав, что сказала Чу Цзинь Яо. Однако еще более раздражающим было то, что эта фермерская семья намеренно поменяла своих дочерей местами во время родов, и первоначальная дочь фермера, Чу Цзинь Мяо, наслаждалась славой и роскошью, в то время как настоящая благородная юная леди воспитывалась в их доме, а не в хорошей обстановке. Кроме того, они даже проинструктировали ее работать!

Маркиз Чан Син был в ярости. В тот момент он принял решение вернуть маленькую девочку в резиденцию, сохранить ее имя, следовать традициям поколения клана по именованию женщин и назвать ее Цзинь Яо. Что касается фамилии Су, пусть фермер сохранит ее для своей дочери.

Чу Цзинь Яо не знал, о чем думал маркиз Чан Син в это время, и серьезно отвечал на вопросы маркиза Чан Сина. “Да. Старшая сестра замужем, а я единственная девочка в семье, поэтому, естественно, я должна делать всю работу по дому. Ах, моя мать уже проснулась, я должна вернуться ...”

“Возвращаться не нужно”. Маркиз Чан Син сказал: “Твоя фамилия не Су. Уходи со мной”.

То, что произошло потом, было очень туманно для Чу Цзинь Яо. Отец Су, который обычно ругал и бил, съежился в сторонке и не осмеливался заговорить. Мать Су, которая обычно страдала из-за отца Су, громко плакала, в то время как Су Шэн, Младший брат, превратился в перепела. Старшая сестра Су Хуэй, которая примчалась домой после получения новостей, внезапно замолчала, глядя на Чу Цзинь Яо.

Чу Цзинь Яо испугалась, получив такие пристальные взгляды, и после этого ее увели без каких-либо объяснений. Она сидела в великолепном экипаже, который видела всего один раз в жизни, и высунулась из него, чтобы посмотреть на свою семью. Никто из ее родителей, которые прожили с ней тринадцать лет, не вышел проводить ее, и только старшая сестра заплакала и выбежала, чтобы заставить ее взять матерчатую сумку из окна кареты.

В матерчатом пакете лежали два комплекта чистых хлопчатобумажных платьев, и это была самая редкая и приличная одежда в доме. Чу Цзинь Яо знала, что отец Су и мать Су определенно отругают старшую сестру, когда она отдаст ей это. Если отец Су был в ярости, вполне возможно, что он ударил бы ее. Что касается семьи мужа старшей сестры, никто не знал, что они собирались сказать.

Чу Цзинь Яо сильно плакала. Когда она вышла из экипажа, ее глаза все еще были красными.

Когда карета остановилась, Чу Цзинь Яо поднял глаза и увидел величественно выглядящую резиденцию маркиза Чан Сина.

Только тогда мадам Чжао узнала, что делал маркиз Чан Син, когда уходил из дома.

Чу Цзинь Яо опустила голову, стоя перед мадам Чжао, с чувством тоски и застенчивости. На мгновение она не знала, куда деть руки и ноги.

Однако ее настоящая мать несколько раз окинула ее взглядом с ног до головы и с отвращением замахала руками: “Уберите ее. Запах земли слишком удушающий”.

Чу Цзинь Яо была очень смущена. Условия в семье фермера были плохими, и в сочетании с долгим возвращением она не приняла ванну. После того, как Чу Цзинь Яо привела себя в порядок и переоделась в чистую одежду, она счастливая пошла навестить свою биологическую мать, но вместо этого услышала из-за муслиновой занавески: “Фурен, ты выглядишь так, будто тебе на самом деле не нравится… Юная леди Яо.”

“Что она за молодая леди? Откуда мне знать, кто она, когда она появилась из воздуха? "Маркиз" - это уж слишком. Думать, что идет дождь, когда слышишь ветер и возвращаешь всех кошек и собак обратно. Человек не знает, намеренно ли кто-то придумал трюк, чтобы обмануть его.”

“Фурен ...” - тихо прошептала мама Чжан. Поскольку мама Чжан была в курсе событий прошлого, взглянув на Чу Цзинь Яо, она почувствовала, что та была настоящей. Она, как посторонний человек, могла это ясно видеть. Но мадам Чжао тринадцать лет души не чаяла в Чу Цзинь Мяо как в дочери и, таким образом, за короткий промежуток времени не смогла смириться с внезапным появлением дочери.

“Прогони ее. Я не хочу ее видеть. У меня нет такой дочери. Где Мяо-эр? Позови Мяо-эр!”

Лицо Чу Цзинь Яо уже было залито слезами. Она закусила губы и, убедившись, что не производит никакого шума, тихо ушла.

Вернувшись в комнату, Чу Цзинь Яо бросилась на кровать и громко заплакала. Нефритовый кулон, который она носила с детства, выпал, и одна из красных линий на нем бесшумно исчезла.

Внимание! Этот перевод, возможно, ещё не готов.

Его статус: перевод редактируется

http://tl.rulate.ru/book/71382/1919096