Готовый перевод You Like Me, Not My Daughter?! / Ты любишь не мою дочь, а меня?!: Пролог

Я всё ещё прекрасно помню тот день.

День, когда в этот мир пришла новая жизнь.

День, когда я увидела таинство жизни, поняла её ценность.

Хотя рожала не я...

— ... Сестрёнка!

С тех пор прошло уже пятнадцать лет.

В тот день я была на занятиях, и когда мне позвонили, сразу же побежала в больницу, где находилась сестрёнка.

В спешке я открыла дверь.

— Ах, Аяко.

В больничной одежде она лежала на кровати.

Увидев меня, сестрёнка попыталась приподняться, но я тут же остановила её.

— А, не надо! Лежи, лежи. Ты же устала?

— ... Раз ты предлагаешь. И ты быстро.

— Занятия закончились, и я пулей сюда.

— Могла бы так не торопиться.

— Не могла.

Она выглядела уставшей, но всё так же мягко улыбалась. Слава богу. Мама сказала, что сестрёнка с ребёнком чувствуют себя хорошо, но когда лично увидела, испытала облегчение.

Ниодзаки Мивако.

Моя, Катсураги Аяко, старшая сестра.

Выйдя замуж, она сменила фамилию с Катсураги на Ниодзаки.

Она наслаждалась жизнью новобрачной, а потом сообщила о том, что внутри неё новая жизнь... И вот этот день.

Моя сестра справилась с родами.

— ... Ва.

Рядом с кроватью.

Там была люлька на колёсиках, и в прозрачной корзинке... Лежал младенец, закутанный в белую ткань.

Морщинистое личико.

Малюсенькие ручки.

Когда двигал головой, его волосики, напоминающие пёрышки, колыхались.

Большими глазёнками младенец смотрел по сторонам.

Он был такой милый, что у меня сердце сжалось.

— К-какой миленький!

Что это?!

Он слишком милый!

Неужели в мире и правда существует нечто настолько милое?!

— Ва... Весь такой малюсенький. Милый, только так его и можно назвать.

— Хи-хи. Успокойся немного.

— А. Кстати, это мальчик или девочка?

— Девочка. Как и показывала эхокардиография.

— Девочка. Личико и правда милое. И глаза как у тебя.

— Новорождённые все похожи.

Я была возбуждена, а сестрёнка усмехнулась.

— Эй, сестрёнка... М-можно подержать?

— Прошу. Головку осторожно придерживай.

— П-поняла.

Осторожно я протянула руки.

Я уже знала, как правильно её держать.

Я подняла её осторожно, чтобы голова не запрокинулась, к счастью малышка не заплакала.

Первые, что я подумала... Лёгкая.

Младенцы такие лёгкие.

Не ощущается веса человека.

Но вот постепенно я стала ощущать её вес в руках.

Тяжёлая.

Вот она, тяжесть жизни.

Жизнь, которая росла внутри сестрёнки до десятого октября.

— Что такое?

— ... Просто не верится. Ещё недавно она была внутри тебя.

— Точно. Я... Думала умру, пока рожала её.

На неё сразу же накатила усталость.

— В-всё же тяжело было?

— Не тяжело... А скорее невыносимо.

— Невыносимо?!

— Тяжело и больно, просто невыносимо... Такое можно понять, лишь пройдя через это... Родовые боли — это адские боли... А потом меня разрезали.

— Разрезали?!

— Это эпизиотомия называется... Хирургическое рассечение, чтобы ребёнку было легче выйти. Легче заранее разрезать, чем разорвать во время родов, так быстрее заживает. Но... Не думала, что это без анестезии чем-то вроде ножниц сделают...

— Х-хи...

— Говорили, больно не будет, и правда всё нормально было, пока резали... А вот когда зашивали, было больно... До сих пор болит... — она выглядела умирающей. Подумав о месте, где у неё рана, я сжала бёдра.

— ... Н-но ведь Ниодзаки-сан взял выходной и был с тобой. Было спокойнее, когда рядом муж...

— За это ему спасибо... Но если честно, от мужа никакой помощи во время родов. Я тут страдаю, и что бы он ни говорил, я только и могла думать: «Легко тебе говорить», попросила его массаж сделать, так он не там делать стал, а когда родила, он снимать стал, а ведь я не накрашена, и вообще ужасно выгляжу.

— У-ува...

Добрая и мягкая сестрёнка жаловалась.

Роды пугают.

Тут не только одно счастье.

Дать жизнь — это тяжкий труд.

— ... Но, — вздохнув, сказала сестрёнка.

Нежно она посмотрела на малышку в моих руках.

— Пусть было невыносимо больно... Когда увидела её лицо, меня всю окутала нежность.

— Сестрёнка...

Она счастливо улыбнулась, и у меня тоже на сердце потеплело.

Роды — это нелёгкий труд.

Тут не одно лишь счастье.

Но... И счастья тоже много.

— А. Точно, имя? Уже определились с именем?

— Там написано, — сказала сестрёнка, указав на стол в углу палаты.

Там был именной документ, и кистью было написано.

«Мио»...

— «Мио», верно?..

— Верно. Пишется «красивые крылышки», Миу.

— ... Ого, милое имя. Вот как, Миу-тян. Миу-тян, Миу-тян. А я тётя Аяко.

Я снова посмотрела на малышку, на Миу-тян.

Когда звала, она не реагировала.

Лишь с любопытством осматривалась.

— Ты имя придумала?

— Да. Мы договорились, что мальчика муж назовёт, а дочь я.

— Есть какой-то смысл в имени? Типа «хочу, чтобы росла такой-то»?

— Есть.

— Что? Расскажи, расскажи.

— Хи-хи. Ну ладно...

Она радостно улыбнулась, а потом стала выглядеть как хитрый ребёнок, пока рассказывала, почему выбрала именно такое имя.

Вообще... Я была не слишком впечатлена.

Но подумала, что это вполне в духе сестрёнки.

Раз она так подходит к имени ребёнку, наверняка будет отличной матерью.

И была уверена, что она отлично воспитает Миу.

http://tl.rulate.ru/book/71226/2460789