Готовый перевод Transmigrated as the Stepmother of the Male Protagonist in a Campus Story / Моя роль: мачеха героя романа о школьной любви: Глава 29.2

— Ты не голоден? — спросила Цзян Цзиньцзинь, открыто встретившись с ним взглядом.

Чжоу Минфэн был одет в белую рубашку, и, вероятно, из-за жаркой погоды, рукава были закатаны до локтя, обнажая худые, но сильные руки.

На левом запястье он носил наручные часы.

Ее взгляд не мог не коснуться часов, и она уже не могла от них оторваться.

Каково это, носить большую квартиру в центре города на руке, хотела спросить она.

Цзиньцзинь не очень разбиралась в часах. Просто перед попаданием в книгу она оказалась в ежегодном отпуске, где помогала своей лучшей подруге собирать информацию о роскошных ювелирных украшениях, и так получилось, что ее лучшая подруга вела колонку о часах, поэтому они вдвоем просмотрели много информации в сети. Поэтому часы Чжоу Минфэна произвели на нее большое впечатление.

Мастерство часовщика было великолепным, часы были очень сложными и стоили восьмизначную сумму. В то время, увидев их, они с подругой шутили, что это не часы, а большая квартира в прекрасном месте.

Она в очередной раз по-новому оценила финансовые возможности Чжоу Минфэна.

Подумав о себе, как о его жене, Цзиньцзинь даже занялась небольшим бизнесом — открыла круглосуточный магазин.

Неудивительно, что местные жены говорили ей комплименты, что она «молода и энергична»…

Быть молодым — это не энергия, а перетаскивание кирпичей.

Как пара, они будто продемонстрировали, что значит быть богатым и что значит быть бедным.

Чжоу Минфэн слегка улыбнулся и сказал:

— Я только недавное съел кое-что на званом ужине.

Цзян Цзиньцзинь хмыкнула. Она не могла не возненавидеть богатых, если бы продолжала наблюдать за ними.

Цзян Цзиньцзинь заказала много блюд, и когда трое подростков насытились и отложили палочки, осталось много недоеденных морепродуктов. Если бы Цзян Цзиньцзинь была богатой женщиной, ей было бы все равно, но дело в том, что раньше она была одной из работниц пролетариата, и, думая о цене в меню, она не могла игнорировать то, сколько было потрачено и сколько еще еды осталось.

Нельзя тратить еду впустую.

Цзян Цзиньцзинь попросила:

— Упакуйте это.

Янь Чжэнфэй, наевшись досыта, почувствовал сонливость, если бы не ситуация, ему захотелось бы найти диван, чтобы прилечь и поспать.

Услышав слова жены, Чжоу Минфэн поднял глаза.

Цзян Цзиньцзинь сказала:

— Нельзя выбрасывать еду, это так расточительно, — она посмотрела на трех подростков и улыбнулась: — Янь Чжэнфэй, я вижу, что тебе очень понравилось есть этого абалона, не хочешь ли ты забрать его с собой в качестве ночного перекуса?

Янь Чжэнфэй, едва не задыхаясь, махнул рукой и отказался:

— Нет, я не могу его есть, меня вырвет, если я съем еще хоть кусочек.

— Тогда ладно, — «отпустила добычу» Цзян Цзиньцзинь и оценивающе посмотрела на Чжоу Яня.

Чжоу Янь молча замотал головой.

Цзян Цзиньцзинь сжалилась, громко вздохнула, пересчитала оставшиеся морепродукты и сказала естественным тоном:

— Я хочу упаковать этого краба, чтобы вернуться и поесть ночью, так, может… Сюй Цунцзянь, поможешь мне? Давай этого абалона и лобстера ты заберешь домой, хорошо?

Сюй Цунцзянь наелся до отвала, и это была самая дорогая еда за все восемнадцать лет его жизни.

Хотя молодой человек жил в тяжелых условиях, у него все еще оставалось чувство самоуважения, от которого в его возрасте нельзя отказываться.

Поедая морепродукты, он думал о том, что, когда найдет работу, обязательно приведет сюда свою мать.

Может быть, тон Цзян Цзиньцзинь был слишком естественным, а может быть, дело было в ее словах, изначально не желавших задевать Сюй Цунцзяня, но он машинально кивнул.

Цзян Цзиньцзинь удовлетворенно кивнула и с улыбкой обратилась к официанту:

— Хорошо, принесите четыре упаковочные коробки, Сюй Цунцзянь, к этому морскому ушку не прикасались, отложу тебе половину?

Чжоу Минфэн не двигался, слушая и наблюдая за ней со стороны.

Он не проводил с ней много времени, но все равно видел некоторые ее маленькие привычки.

Обычно люди, которые после восьми часов вечера не пьют даже воды, также не едят поздних закусок.

Официант быстро упаковал морепродукты, упаковочные коробки и пакеты были исключительно хрупкими. Цзян Цзиньцзинь передала пакет Сюй Цунцзяню, улыбнулась и сказала:

— Приходи завтра пораньше, дела, конечно, пойдут не так хорошо, как сегодня, но не должно быть и слишком плохо. О, и не забудь поменять рекламный плакат.

Сюй Цунцзянь кивнул и взял в руку пакеты.

Пальцы у него длинные и красивые, с четко очерченными косточками.

Трое парней пошли впереди и вышли из ресторана первыми, а Цзян Цзиньцзинь и Чжоу Минфэн отстали на несколько шагов. Официант подошел, чтобы принести счет, а Цзян Цзиньцзинь стояла в стороне и с любопытством наблюдала, желая увидеть, как старший мужчина обычно оплачивает счет.

Чжоу Минфэн, естественно, не оставил без внимания ее любопытный взгляд.

Открыв бумажник, он небрежно достал из него карточку и протянул официанту.

У Цзян Цзиньцзинь было хорошее зрение, и она заметила, что в бумажнике лежат две черные карточки!

Судя по краям, одна из них должна быть легендарной черной картой Express, а вторая — черной картой внутреннего банка.

Rip, rip, rip — что это за звук?

П.п.: я так понимаю, автор дает отсылку на r.i.p. (лат. requiescat in pace, англ. rest in peace — «покойся с миром») — эпитафия, традиционная надпись на надгробиях))

Это звук маленького хнычущего человечка в ее сердце, проливающего слезы.

Она была похожа на собаку! Не говоря уже о двух черных карточках, если бы в ее жизни была такая возможность, ей пришлось бы каждый день в году демонстрировать ее в социальных сетях! А тут две черные карточки!

Она больше не хотела на это смотреть.

Ее взгляд переместился на его руку.

Еще минуту назад она разглядывала его наручные часы, но теперь, чтобы отвлечься от своей ненависти к богатым, обратила внимание на его руки.

Судя по всему, пальцы Чжоу Минфэна длиннее, чем у Сюй Цунцзяня. Между тридцатидевятилетним и восемнадцатилетним разрыв в двадцать один год. Несмотря на непростую жизнь Сюй Цунцзяня, его руки выглядят как у двадцатилетнего.

На левой руке Чжоу Минфэна — неглубокий шрам.

Она вдруг вспомнила, что однажды утром, когда он был еще не так занят в компании, они завтракали вместе, он читал газету, и его пальцы перелистывали страницы с едва уловимым шелестом…

— Можем идти.

Услышав низкий мужской голос, Цзян Цзиньцзинь подняла голову и увидела его внимательные глаза за стеклами очков в золотой оправе.

Ее передернуло, выдернув из воспоминаний, а в сердце зародился вопрос: неужели можно позволить себе подцепить мужчину, у которого как минимум две черные карты и который носит большую квартиру в центре города на руке?

Забудь, это определенно невозможно.

Сердце Цзян Цзиньцзинь сначала заколотилось, а через секунду затихло, как у пугливой курицы.

http://tl.rulate.ru/book/68641/3311932