Готовый перевод Потерянные ключи / Потерянные ключи: Глава 20. Исчезновения знакомых и незнакомых

Косте уже пора было ехать домой, но он, верный дружескому долгу, решил провести еще одно задуманное «тестирование». Для этой цели НТ было поручено быстренько сообразить обед, чем она немедленно и занялась. Оказалось, что за время своего одиночества перед компом она уже успела не только найти, но даже написать несколько маленьких текстиков для какой-то сомнительной конторки, которая набирала копирайтеров. Я был уверен, что ей ничего не заплатят – с виду это была обычная «разводка» - однако, прочитав тексты, порадовался за НТ. Вопреки костиным опасениям, интеллект ей пока не изменял. В сущности, осталось только найти ей нормальную, честную халтуру, и она сможет даже что-то зарабатывать. Понятно, что этим ей не прокормиться – но ведь для прокорма есть я. А ей главное просто почувствовать себя настоящим человеком, встроенным в какую-то структуру, умеющим что-то делать и имеющим право жить – то, чего она так жаждет.

За обедом Костя был очень оживлен, много острил – что опять-таки совсем на него не похоже - и как бы между делом задавал НТ разные безобидные вопросы. Как я понял, он пытался установить пределы ее информированности об окружающем мире. Я между тем спешно расковыривал очередной неисправный смартфон – утром не было возможности этим заняться, а испытывать на прочность лояльность шефа не хотелось. Перед уходом Костя знаком поманил меня в гостиную, к ноутбуку – посмотреть, нет ли новых ответов от тасиных френдов. Из 258 вконтактовых друзей на мой вопрос о Николае к этому моменту ответили чуть больше 30 человек. Большинство ответов по-прежнему гласили «а кто это такой?». Человек 7 его вроде бы знали или хотя бы слышали о нем, но хором отвечали, что давно не общались. Включая павловских подружек. Одна девушка весело написала «А я думала, ты лучше знаешь, где он))». Мы пролистали фото на странице – так и есть, одна из участниц павловской прогулки. Мы уже не надеялись на успех, во всяком случае, сегодня, как вдруг пришло новое сообщение. Незнакомая мне френдесса (ее на павловских фото не было) дала неожиданный ответ: «Думаю, моя тетя могла бы что-то о нем знать. Они переписывались и даже вроде перезванивались. Но она умерла». Мы неуклюже выразили соболезнование от имени Таси. Девушка сразу ответила: «Ничего, я уже оправилась. Две недели прошло. Инфаркт. Слава богу, у меня самой маленький ребенок – заботы помогают отвлечься». Расспрашивать дальше было неловко, да и рискованно: кто знает, насколько близко племянница покойной знала Тасю. Как бы она не удивилась, что та не в курсе чего-то общеизвестного и вообще разговаривает как-то не так. Однако пока это была единственная нить, за которую можно было ухватиться, и мы решились: «А может, он у нее на странице как-то отметился? Можно, я туда загляну?» «Я бы с радостью сама туда заглянула. Но страницы тоже нет. Похоже, незадолго до смерти она ее удалила. Недавно я захотела посмотреть ее записи, а страницы уже нет – удалена. Я даже написала в администрацию «Вконтакте», приложила фото свидетельства о смерти и своего паспорта, написала, кто я такая. Я думала, что кто-то из ее знакомых решил оказать такую странную услугу и удалить ее страницу после ее смерти. Но мне ответили, что аккаунт удален самим пользователем».

- Жаль, девушка не догадалась спросить, какого числа аккаунт удалили, - заметил Костя. – Наверняка она бы сильно удивилась, узнав, что пользователь удалил его уже после своей смерти.

- Ты тоже думаешь, что это та самая сорокалетняя дама, с павловских фото?

- Очень возможно. Можно было бы для проверки девушке ее фото – как бы на память. Но мне неудобно. Но сам смотри: дата смерти совпадает с ТЕМ днем. С прежней Тасей действительно могла переписываться именно она, а не Николай. Николай завладел ее аккаунтом уже потом, после ТОГО дня.

- Вероятно, вместе с ее белым нетбуком. Так вот откуда он взялся. Хорошо бы спросить у девушки, не было ли у тетки белого нетбука.

- Не стоит. Это вызовет подозрения.

- Да, действительно не стоит.

Мы распрощались с Костей, договорившись завтра связаться для обмена новостями. Хотя теперь шансы найти Николая резко упали. Понятно, что если он хоть как-то причастен к смерти этой женщины, то заляжет на дно глубоко и надолго.

Как ни старался, я успел починить до вечера только один смартфон. Но, чтобы как-то оправдаться, решил совершить услужливый рейс в контору ради него одного. Тася, конечно, вновь прицепилась к моему рукаву. Мы успели до конца рабочего дня. Шеф был не очень доволен – он ожидал от меня большей скорости. Тем не менее, в счет старого кредита доверия, сунул вдогонку еще старенький нетбук (правда, это был черный). Он, скорее всего, пал жертвой неправильно скачанных виндовских обновлений, и работы там было на 15 минут. Я запрятал его в свою коробку, проложенную внутри поролоном, и клятвенно пообещал привезти его завтра вместе со вчерашними смартфонами (втайне надеясь, что с ними тоже сложностей не возникнет, хотя я их даже не открывал!). НТ молча стояла рядом, глядя себе под ноги.

На обратном пути от метро (был уже восьмой час) мне пришла в голову мысль еще раз заглянуть в общагу в Хозяйке-1. Пока она была единственным живым человеком, про которого мы знали доподлинно, что он знаком с Николаем. Легкость костиного общения меня вдохновила, и по пути я придумывал лаконичные фразы, которые смогли бы сбить ее с толку хоть на секунду – пока она не успеет захлопнуть дверь перед нашим носом. Но все оказалось напрасно. Дверь комнаты была заперта. Соседнюю дверь – бывшую тасину - открыла молодая, но некрасивая узбечка с огромной родинкой на щеке. За спиной звучала похожая на нее музыка – восточная и некрасивая.

- Не знаю… Утром еще нету. Целый день нету! Ушел, я стучусь, стучусь, и нету.

Похоже было на правду. А также на то, что квартиранты были бы очень довольны, если бы Х-1 было бы «нету» всю оставшуюся жизнь. При условии, конечно, что потом никто не предъявил бы им претензий по квартплате. Насчет второго я не был уверен, а вот по поводу первого готов был поставить крупную сумму. Х-1 поняла, что «темное дело» раскрыто, и сбежала. Судя по тому, насколько оперативно она это сделала, она была посвящена во все несколько глубже, чем решили мы с Костей.

- Вообще-то она редко уходит надолго, - неуверенно комментировала НТ по пути домой. – У нее тут три комнаты сдаются, и она все время следит, чтобы вовремя платили…

Я помолчал.

- Николай – очень плохой человек, он сделал очень много зла, - наконец сказал я, тщательно выбирая слова. – И ты с самого начала правильно его разгадала. А эта Х-1 – она была его пособницей. Она поняла, что мы его разоблачили, и предпочла сбежать.

- Но почему тогда она ничего не сделала мне тогда, когда я жила в ее комнате? Я же долго там жила. И почему Николай ни разу не пришел тогда?

- Не знаю.

Да ты жила там только один день, думал я про себя. То, что у тебя есть представление о том, что Хозяйка обычно делала, наверное, объясняется остатками старых воспоминаний – той поры, когда ты еще была Тасей и ходила туда к Николаю «в гости». Странно – его тогдашнего ты не помнишь, а вот привычки Хозяйки у тебя отложились. Случайность? Или Николай все-таки старался «вымарать» только себя, а об остальном не подумал?

Поднимаясь по лестнице, я вспомнил и потянул НТ назад – к почтовым ящикам.

- Помнишь, Николай пытался выманить тебя заглянуть в ящик?

- Да. Но это был обман. Там ничего нет. Он просто хотел, чтобы я спустилась, а сам наверняка подкарауливал внизу.

На всякий случай я все же отпер ящик маленьким ключиком. Да, ничего нового, кроме очередной рекламки.

Дома я сразу уселся за смартфоны, попросив НТ принести мне поесть. Я ожидал нехитрых бутербродов, но с удивлением увидел мисочку с простодушным, но старательным салатиком: там были порезанные помидоры, огурцы, лук, чеснок, сыр, сосиски, даже творог. НТ, видимо, решила, что хороший салат должен содержать как можно больше наименований продуктов из холодильника, а логика их связи не очень важна. Я горячо поблагодарил, и она просияла. Жуя эту оригинальную смесь, я убеждал себя в том, что сочетание нескольких качественных продуктов в принципе не может дать некачественный результат, и наука о каких-то «правильных» кулинарных композициях – это, вобщем-то, лукавство («в желудке все равно перемешается»). Ну а какао с молоком НТ при всем желании не смогла бы испортить – он был прекрасен. Молодец , запомнила, что он мне нравится. Вообще у нее очень быстро наращивался информационный багаж – и в бытовой сфере и, так сказать, в абстрактной.

Перед сном я все-таки решился еще раз написать племяннице покойной – «Вконтакте» ее звали Лана Светлая. То ли Светлана, то ли это вообще псевдоним. Обращаться к ней по имени я не решился – вдруг она считает, что Тася должна его знать? Выяснить имя ее тетки тоже не удалось. На стене у Ланы было написала просто «Тетя скончалась сегодня в 15.30, так и не придя в сознание». Под этим постом тянулся шлейф однотипных соболезнований, но ни один из авторов не удосужился назвать покойную по имени. Откуда им было знать, что я-то ее имени не знаю, а спросить от имени Таси не могу! До этого были еще две записи на ту же тему. Сначала «Тетя в больнице. Инфаркт. Здесь писать не хочу, звоните». И номер телефона. Спустя сутки «Врач сказал, что тете лучше. Прошу – помолитесь». Под постом тоже выстроились комментарии, пока что обнадеживающие. Это было за 5 часов до смерти. Я прислал Лане фотографию из Павловска и сделал лаконичную приписку: «Не помню, но кажется, у тебя такого фото нет. Тебе на память». Молчание. Я испугался: а вдруг все наши выкладки с Костей – ошибка? Вдруг это вовсе не та дама, а какая-то другая? Но вскоре пришел ответ «Спасибо. Это ведь из Павловска, да? Она тогда ездила с вами, я помню. И твой Николай тоже тут. Какая она тут хорошенькая». Было очень тяжело продолжать, но я дал себе зарок, что это – в последний раз, и написал: «А как это случилось?» Это было похоже на дежурные сочувственные фразы, которые оставили другие, и Лана, надеялся я, не должна ничего заподозрить. Тем более, она ведь не удивилась, что Тася не знает о смерти ее родственницы. Значит, по ее мнению, они не были близкими знакомыми. «Ей стало плохо на улице. Она упала. Сколько лежала, неизвестно, но надеюсь, что прохожие все-таки быстро отреагировали. Это было в людном месте, у метро. Свидетель, который вызвал «Скорую», увидел ее уже лежащей без сознания». «А у какого метро это было?» - рискнул я. «У Ломоносовской. Ты, кажется, тоже живешь где-то в тех краях? Но на правом берегу, верно?» Так, значит, она не знает, что Тася живет совсем близко к «Ломоносовской»… «На левом берегу, - уклончиво ответил я. – А что она там делала? Разве она там работала?» «Нет, она же фрилансер. Была. Видимо, она ездила сфотографировать незаконную стройку у «Ломоносовской» для статьи - фотографии обнаружились в ее телефоне. Судя по времени, ей стало плохо через пять минут после того, как она их сделала». «Значит, это последние фото в ее жизни» - написал я, подумав, что попросить их себе на память уж точно не решусь. Но вдруг в ленте диалога всплыли три фотографии. «Вот, возьми, может, пригодятся. Ты ведь тоже вроде бы имела отношение к инициативной группе против этой стройки. Или я ошибаюсь? Но она когда-то упоминала тебя в контексте «Ломоносовской». Я подумала, что поэтому».

Нет, она упоминала потому, что ездила сюда в гости к Николаю, и встречала тут Тасю, мысленно ответил я. А может, она бывала в квартире у самой Таси.

Простившись с Ланой, я перебросил весь диалог Косте вместе со своими соображениями. Потом выключил комп, сходил в ванную и отправился в спальню – в кровать, где уже спала НТ.

http://tl.rulate.ru/book/67261/1821243