Готовый перевод Кровь и чернила / Кровь и чернила: Глава 52: Побег от юберфогелей

Юберфогели ненавидели всех птиц, кроме себя. Но особенно сильно они презирали страусов, потому что они не умели летать. Из всех птиц кроме своей "высшей расы" они хорошо относились только к пингвинам(которые, однако, тоже нелетающие, какая ирония) и анимационным кадаврам пингвинячьей внешности - например, расе лоло, мадагаскарским пингвинам или другу Стерео, сфералу Винту. Были ли этому виной секретные базы нацистов в Антарктиде или нет - нам уже не узнать. Но если всех остальных пернатых тварей, будь это гордые орлы, мудрые совы, задорные воробьи или белоснежные чайки, они задирали обычно лишь тогда, когда они попадали на их "жизненное пространство", где они кормились и где тусовались, то страусы и похожие на них анимкады, по всей видимости, занимали место евреев в пищевой цепочке Третьего Рейха - за ними велась откровенная охота с целью полного истребления "низших птиц".

Участь тех страусов, на которых нападали дети самого Дональда Дака, была ужасна. Невероятнейшая живучесть анимационных кадавров тут оказывалась использована против них: она позволяла веселить палачей, не помирая от чрезмерного рвения во время ужасных пыток. Поймавший страуса, эму или кого-то подобного повышался аж до статуса первого парня на деревне.

Радовало страусов и печалило юберфогелей только одно: страусы в местных краях редко водились. И тут они, все такие крутые, видят свою жертву.

Некий Отто сразу же выскочил, чтобы клюнуть Мирона в спину, но изящный пинок отбросил его прямо в ближайший кювет. Плюхнувшись своими чистенькими крыльями в грязь, юберфогель Отто сказал:

-Он слишком буйный! Стаей его! Стаей! Мочим его! Мочим! Ахтунг! Ахтунг!

И тут взмыла ввысь целая стая селезней-юберфогелей.

-Пепе, залезай! Нам сейчас крышка! - крикнул бело-красно-белый дорожный бегун.

Пепе де Лью запрыгнул на спину Мирону, и тот поскакал куда глаза глядят, поднимая дорожную пыль - аккурат в сторону, в которую двигался микроавтобус "Кэррот", который увёз страдавшую лютым метеоризмом любовь. Юберфогели полетели вслед за ними.

-Шнелле! Народ! Низший птиц убегает! - крикнул селезень по кличке Йозеф.

-Би-бип! - завопил Мирон вдогонку, издеваясь над неумолимыми преследователями, решившими его убить, а при удаче - познакомить его со всем спектром боли.

-Твою мать! Они сейчас нас догонят! - крикнул Мирон. - Ты чё, не знаешь, кто они такие?

-Да знаю я, кто они такие, но я-то думал, что они... нас, мохнатых мультяшных скунсов не трогают... - сказал Пепе де Лью.

-Ты, что хочешь, чтобы тебя сожгли заживо как пособника мирового страусейства? - крикнул Мирон.

-Скорее, они меня заставят работать вместо газовой камеры. - сказал Пепе де Лью, ухмыльнувшись.

-Ну знаешь, счастья в этом тоже мало. - сказал Мирон. - Постоянно мучать свои пахучие железы без перерыва на сон, туалет и обед - всё-таки не самая лучшая работа.

-Я тебя понимаю, чувак.

-Не говори так, будто ты травокур, мэ-э-э-эн...

Стая неумолимо преследовала вонючего страусиного наездника. Тройка из них ускорилась в попытке догнать беглецов, но тут...

Грязный-прегрязный КАМАЗ дальнобойщика по имени Денис Петров ехал в суровый Челябинск. Из машины громко раздавались песни певца Трофима. Любовь водителей к шансону известна, и красномордый бородач в лёгкой толстовке за рулём, понятное дело, из сего правила исключением не был. Он уже был раздражён попаданием в большую пробку, которую лишь десять минут назад удалось покинуть. Дорога теперь была свободной, не было ни наглых, торчащих везде и всюду гаишников, ни оленей четвероногих и двуногих, купивших себе права, ни других представителей дорожной фауны. Перед ним на обеих полосах были лишь относительно адекватные водители да одинокий мотоциклист на старом советском "Юпитере", который был безобиден. Казалось, лепота. Не дороги, а рай земной! И тут...

И тут юберфогель, не справившись с нахлынувшим дуновением ветра, грохнулся во внезапно возникшее наружное зеркало заднего вида, размазавшись по нему и медленно съехав вниз, упав на традиционно плохой, бессмысленный и беспощадный русский асфальт.

-Твою мать, куда вы чешете, пидорасы?! - крикнул Денис.

-Шай... зе... -ляпнула птица на зеркале перед тем, как с него шмякнуться оземь.

Йозеф отряхнулся и спрыгнул на обочину аккурат за миг до того, как место его падения переехал блестящий красный "ситроен" - такой же, как Пепе де Лью, утончённый француз. Ещё секунда - и его бы накрутило на колесо. Бросив средний палец проезжавшим по трассе автомобилям, он полетел, догоняя стаю.

Вдоль трассы бежали Мирон и Пепе де Лью. Двое юберфогелей промахнулись - дорожный бегун вовремя увернулся. Однако, кажется, эти "высшие птицы" были немного быстрее этой пары. И пусть они ещё не успели их поймать, но расстояние между ними медленно сужалось. Стая кричала:

-Умри, низший птиц, умри! - кричал клин Люфтваффе.

-Бип-бип! - дразнил пернатых фашистов "низший птиц" в ответ.

-Мы сейчас долбанёмся об этот знак. - сказал Мирон и изящно перепрыгнул, словно прекрасная лань, через круглый знак с надписью "110", явно ограничивающий скорость передвижения транспортных средств, но на страусов, как известно, правила дорожного движения не распространяются.

-А?!

-Бам!

-Бах!

-Бдымц! - ещё несколько юберфогелей врезались в выросший перед их нечестивыми клювами дорожный знак, отделявший их от дорожного бегуна. И пусть стая неумолимо преследовала Мирона с Пепе де Лью, но этим птицам уже не принять участия в погоне по разнотравью, так сильно напомнившее Мирону бега по саванне бесплодной.

-Вы чё, охренели? - крикнул Мирон, глядя на то, что юберфогели сокращают расстояние между беглецом и собой. От этой сцены у Мирона глаза на лоб полезли.

-А! Сдохни! Сдохни! - вопили селезни, преследуя страусиного наездника, бежавшего по обочине вдоль оживлённой трассы, по которой Шпатель ехала в славный город Оренбург к своему другу.

-Давай, спасай! - сказал Мирон.

Пепе де Лью весьма плохо видел вдали и просто применил своё классическое средство защиты от хищников, данное скунсам природой - лёг и пустил прямо в носы преследователям струю своего мерзкого амбре.

-Да, давай! Они хотят Дахау, они его получат... - сказал Мирон. - Нюх... нюх...

-Мы их сделали. - сказал Пепе де Лью.

Мирон учуял запах и громко закашлялся.

-Кхе-кхе!

-Что с тобой?

-Да... кхе! Ничего... Кхе! Они... кхе! Отстали! Кхе...

Непередаваемая вонь Пепе де Лью была настолько сильной, что все юберфогели попадали вниз. Когда один из них очнулся, страусиный наездник-скунс, окативший их своей жуткой вонью, успешно удрал за горизонт, несмотря на то, что он бежал уже из последних сил.

-Мы потеряли... их... Кхе! Проклятье!!! - крикнул Генрих, подняв своё крыло и снова рухнув на обочину.

-А-а-а... Бип-бип... - прохрипел Мирон.

Дорожному бегуну становилось всё более дурно, в глазах помутнело, в мозгу помутнело ещё сильнее, всё вокруг словно расплылось, подобно странному сну. Мирон был уже не в силах больше бежать, он резко замедлился, сделал последний, неосторожный шаг, упал, потеряв сознание и кубарем покатился в канаву.

http://tl.rulate.ru/book/66622/1794759