Готовый перевод The Tyrant’s Last Doll / Последняя кукла тирана: Глава 47.

Для тех, кто привык только к отчаянию и трагедии, было непривычно проявлять доброту и внимание. Но дело в том, что кукла всегда относилась к Императору с такой нежностью и теплотой, что это едва не стоило ей жизни. Было очевидно, что она не до конца осознавала, что происходит вокруг, особенно когда её неспособность говорить не позволяла ей ни о чем спросить. 

Всякий раз, когда Император испытывал приступы паники, кукла успокаивающе похлопывала его по спине, успокаивая его, как успокаивают плачущего ребёнка, проснувшегося после ужасного кошмара. Хотя бывали случаи, когда она колебалась, успокаивая его, но всё равно делала это, делая осторожные поглаживания. 

Как ты смеешь трогать Императора? Император отреагировал бы жестоко, если бы это был кто-то другой. Он даже не подпустил бы к себе никого так близко, прежде чем резко отрубить ему голову одним быстрым движением. Но почему-то смелые действия куклы показались ему весьма успокаивающими, и он ничуть не обиделся на её поведение. 

Император должен признать, что кукла действительно смогла успокоить его своим тонким способом. 

Хотя какая-то часть его души хотела стряхнуть с себя её руки, он с готовностью поддался её прикосновениям, позволяя её мягкой ласке облегчить его, как сухая, пересохшая пустыня принимает дождь. 

Она отличается от Лилианы. 

Он ещё больше расслабился в этих объятиях. В её присутствии он чувствовал себя настолько утешённым, что даже не заметил, как на его лице появилась ухмылка. Затем он почувствовал, как плечо куклы опустилось, словно сам факт того, что она встала, вымотал её. Император обнял её ещё крепче и спросил: 

— Ты в порядке? 

Казалось, в теле куклы не осталось ни капли энергии. Император увидел, что на её шее выступили бисеринки холодного пота. Её глаза были полузакрыты маской, и только тогда Император вспомнил, что она только что очнулась от трёхдневной комы. Конечно же, она устала! 

Он быстро подхватил её на руки и поспешил из библиотеки. 

— Я иду в спальню! 

Ему было всё равно, что Маркиз Вибрио смотрел на него с открытым ртом, он бежал так быстро, как только мог. 

Они преодолели путь от библиотеки на первом этаже до спальни на втором всего за несколько секунд, и тогда что-то теплое коснулось щеки Императора. 

Он опустил взгляд и увидел, что она обеспокоенно смотрит на него. Её ладонь лежала на его лице. Беспокойство в её глазах что-то всколыхнуло в нём, и он подумал, почему она беспокоится о нём, будучи тяжело раненной? 

Он не мог понять, была ли она просто милой, или ей просто было так жаль его. Всё, что он знал сейчас, это то, что он слегка дрожал от её прикосновений, особенно когда её ясные глаза пристально смотрели на него, как будто он был единственным, кого она могла видеть. 

И в этот самый момент осознание нахлынуло на него, как прилив. 

* * *

От лица Ионы: 

День клонился к вечеру, Император лежал рядом со мной и крепко спал. Я не обхватила его руками, как обычно, так как не хотела напрягать имеющиеся у меня раны. 

Я не ожидала, что он проявит хоть малейшее внимание ко мне. Однако, несмотря на усталость, кое-что привлекло моё внимание: Император собирался нанести удар Маркизу Вибрио как раз в тот момент, когда я хотела войти в комнату. 

То, что предстало передо мной, мгновенно привело меня в замешательство. Из того, что я прочитала в оригинальном романе, я точно знаю, что Маркиз Вибрио смог завоевать доверие Императора и вскоре был назначен генерал-губернатором Лукреции. 

Тогда что же произошло? Неужели что-то пошло не так из-за меня? 

Неудивительно, что я сильно вспотела. 

На следующий день Рэйвен устроил мне разнос за то, что я проявила самодурство и пробилась в Императорский зал. Но в конце концов, меня похвалили за то, что я хорошо справилась, что спасла жизнь Маркизу Вибрио. 

Несмотря на это, с тех пор как умерла служанка, Рэйвен почти не разговаривает со мной, прежде чем повернуться и выйти из комнаты. Его явное неодобрение моего участия было очевидно как день. 

Это были три дня пребывания в полной темноте, и три дня Император тревожился о том, в каком состоянии я нахожусь. То же самое случилось и с Линой, поэтому главная горничная дала ей недельный отпуск. 

С другой стороны, я тоже застряла в постели, но не физическое состояние не позволяло мне встать. Моё тело восстановилось настолько, что уже позволяет мне двигаться, но Император настоял на том, чтобы я оставалась на месте, а он был рядом со мной. 

Разочарование наполнило мои внутренности, когда меня снова привели в спальню, особенно к кровати. Всё, что я делала, это ела еду за едой, и иногда, чтобы занять себя, мне передавали бумажную работу. 

Поскольку это была спальня Императора, у меня не было права возражать, и у меня не было выбора, кроме как подчиниться его желаниям. С другой стороны, по крайней мере, я имела право на три вкусных блюда каждый день. 

Проснувшись, я заметила внезапную перемену в поведении Императора: он поспешно придвинулся ближе ко мне и спросил обеспокоенным голосом: 

— Как ты себя чувствуешь? У тебя ничего не болит? 

Затем он положил ладонь мне на лоб, на его лице расцвела улыбка, когда он увидел, что я смотрю на него. 

Почему он так смотрит? С тех пор как я пошла в библиотеку, что застало его врасплох, я заметила небольшую разницу в том, как Император смотрел на меня; он смотрел на меня так же, как на главную героиню. 

Его золотые глаза, которые в других случаях были яростными и интенсивными, теперь были приглушёнными, удивляя меня теплом, которое было в его глазах, и я могла только удивлённо смотреть на него. 

И на краткий, мимолётный миг мне показалось, что изменился и исполнитель главной мужской роли. 

Кто ты, чёрт возьми, такой? И где настоящий тиран? 

* * *

http://tl.rulate.ru/book/64895/1823801