Готовый перевод Itachi and the Prisoner of Azkaban / Итачи и узник Азкабана: Глава 19

Итачи сидел на своем откинутом футоне, расставив ноги и согнув их в коленях, сцепив руки на животе, откинув голову назад на туловище.

Его сердце наконец успокоилось после... и прыжок со второго этажа на вершину гриффиндорской башни помог ему успокоить нервы. В комнате было прохладно, и полуденное солнце, падавшее на стену, освещало комнату, но не достигало места, где он сидел под окном, чему он был рад. Он хотел быть окруженным своей стихией - тенью. Его глаза были закрыты, и он попытался отключиться, но обнаружил, что не может прогнать... образ из головы.

Так вот чего он боялся.

Он ничего не почувствовал, когда узнал, что весь его клан погиб от его руки, за исключением Шисуи, к которому он испытывал странное чувство, не в силах описать его, но его сердцебиение участилось, и желчь поднялась в горле при мысли о том, что кровь его брата окрасит его клинок.

Он не мог этого сделать. Он не мог сдержать клятву крови с тем, кого считал старшим братом. Он скорее тысячу раз убьет Шисуи, чем убьет своего брата. Он знал, что если бы он вышел победителем из их смертельной дуэли и убил всех в клане, то все равно не успел бы нанести смертельный удар Саске. Его разум проанализировал ситуацию, прикидывая, как бы он поступил.

Саске наверняка будет отрицать, что это сделал он, поэтому он наложит на него уникальное дзюцу Мангекё Шарингана, показав, как Итачи убивал всех по одному. Затем он пустил бы его в бега и велел бы ему держаться за жизнь любой ценой, дав ему причину жить - самого Итачи, потому что Итачи содрогался при мысли, что Саске умрет, покончив с собой из-за потери семьи. Тогда он сбежал бы, оставив брата, травмированного, возможно, раненого, но, главное, живого и с целью убить его, чтобы он остался жив.

Но что теперь? Итачи не мог продолжать этот фарс, ведь если Шисуи победит, то... Нет, Итачи должен был сказать ему. Он рассердится, и они, возможно, подерутся, но если Итачи объяснит все достаточно хорошо, то... возможно... он согласится, и Саске не умрет.

Из его горла неожиданно вырвался всхлип, и слеза потекла по закрытым векам. Он поднял руку и накрыл ею глаза, надеясь, что это остановит слезы, ведь плакать мужчине-ниндзя было неприлично. Мужчины не плачут, не говоря уже о ниндзя. Он безжалостно подавил новый всхлип, его лицо исказилось от подавленных эмоций, когда он сделал глубокий, задыхающийся, дрожащий вдох, но тут в комнату внезапно ворвался стук в дверь.

Десять кунаев уже прочно впились в твердую дубовую дверь, каждый из них глубоко вгрызался в дерево, прежде чем Итачи полностью осознал себя и то, где он находится.

- Итачи? - неуверенный голос Дина доносился приглушенно с другой стороны двери.

Медленно поднявшись, Итачи пошел к двери, вытирая лицо рукавом. Это было не его место, чтобы запирать кого-то, как бы ему этого ни хотелось. Он частично открыл дверь и посмотрел в обеспокоенные карие глаза другого тринадцатилетнего подростка, сохраняя лицо безучастным, но зная, что его глаза покраснели и налились кровью от горя, и чувствуя стыд за это.

Он ничего не сказал, и Дин просто смотрел на него, словно ожидая, что его отчитают, но Итачи спокойно моргнул и отошел в сторону, полностью открыв дверь для другого мальчика, который вернулся к своему футону. Он занял прежнюю позу, сцепив руки на животе и закрыв глаза. Дыша глубоко и ровно, чтобы держать себя в руках, он услышал, как Дин присел на край своей кровати.

Они оставались в относительной тишине, но это было недолго.

- Прости меня, Итачи.

- В этом нет необходимости. - Он ответил автоматически, не открывая глаз. - Это был лишь момент слабости. Больше такого не повторится.

- У шиноби нет эмоций, верно?

Тут Итачи понял, что Дин говорит по-японски. Он откинул голову в сторону и посмотрел на темнокожего мальчика, его глаза слегка затвердели. Если он знал японский, то знал, что произошло на самом деле.

- Ты знаешь мой язык?

Дин слегка улыбнулся.

- Моя мама всегда жалела, что не учила его в детстве, поэтому она заставляла всех своих учить.

Итачи посмотрел на него еще немного, прежде чем закрыть глаза и переместить голову так, чтобы она снова смотрела в потолок.

- У тебя ужасный акцент. - Напряженный воздух внезапно поник при этих словах.

- Ты первый человек вне моей семьи, которого я знаю, который также говорит на нем; я никогда не мог сказать, делаю ли я это неправильно или нет.

В комнате снова воцарилась тишина, единственный звук исходил от ног Дина, нервно шаркающего по земле.

- Итак... - сказал он неохотно. Потеряв своего родственника, он знал, что лучше всего говорить о лучших вещах, связанных с ними. - Чем занимается твой отец? - Итачи не ответил. - Твоя мама сидит дома или работает? - Опять же, он не ответил. - В каком классе учится твой брат?

Итачи не отвечал некоторое время, и Дин снова замолчал, думая, что сделал что-то не так, но потом ниндзя заговорил.

- Мой брат вступает в первый год обучения ниндзя.

Дин улыбнулся в ответ на молчание.

- Сколько ему лет?

- Ему восемь. Его день рождения был 23 июля этого года.

- Это тот же возраст, что и моим младшим двоюродным братьям. Они близнецы, мальчик и девочка, но родились 4 августа. Какой твой брат? Часто ли он попадает в неприятности, как мой?

Итачи не знал, почему он говорит о своем брате с ребенком, с которым едва ли сказал десять слов, но все равно говорил. Они стали обмениваться историями о своих младших родственниках, пытаясь найти самую смешную. Итачи даже слегка улыбнулся, рассказывая о том, как Саске был уверен, что его съест бугимен из-под кровати, и заставил тогда еще единственного чунина Итачи обыскать его комнату в поисках мифического существа.

- Эй, Итачи, уже поздно. Ужин, наверное, уже подают, нам пора идти. - Дин сказал, смех утих, когда он рассказывал о том, как Джордан - девочка - заставила Дэвида - мальчика - надеть платье, чтобы они поменялись местами в школе. Их выдавало то, что, несмотря на свои наряды, они по-прежнему тусовались со своими друзьями.

Итачи тоже выглянул в окно, заметив, что солнце садится на западе, а на востоке виднеется озеро.

- Да, мы должны. - Он встал со своего места на земле, слегка потянулся и пошел к двери, почему-то чувствуя себя лучше. Он размышлял над причинами, думая, что это может быть из-за того, что он рассказал кому-то о Саске, но сам факт рассказа напомнил ему, что Саске не умер. Он не убил его.

Дин как раз подошел к нему сзади, когда он закрыл дверь, впервые увидев кунаи, воткнутые в дерево.

- Ого! Как они там оказались? - Мальчик сделал шаг назад, его глаза расширились, когда он увидел, как точно все оружие было расположено, как раз там, где должна быть голова.

Итачи начал вынимать оружие из дерева, раздавался гулкий стук при извлечении каждого.

- Ты меня напугал.

Слегка побледнев, Дин покачал головой и принялся помогать Итачи вытаскивать оружие из двери. Конечно, они оказались очень глубоко вбитыми, так что ему пришлось потянуть за лезвие, чтобы вытащить его.

- Ай! - сказал он, рефлекторно выронив нож, когда порезал большой палец.

- Осторожно. Видишь? - Итачи поднял упавший кунай, показывая место, где лезвие соединяется с обмотанной рукояткой, подхватив его из воздуха, чтобы он не разбился о каменный пол. - Это самое распространенное место, где любители ранят себя кунаем. Она здесь для того, чтобы, если кунай вошел во что-то, его было легче вытащить. Он затупился, но все равно порежет, если ты не будешь осторожен.

- Да, я заметил.

Он закончил вынимать кунаи и положил их обратно в свой чехол, спрятанный мантией Хогвартса. Он последовал за Дином вниз по лестнице, но как только они оказались в пустынной общей комнате, он издал небольшой звук в горле, заставив другого мальчика повернуться и посмотреть на него.

- Да?

- Я собираюсь быстро сходить в уборную. Ты иди вперед в Большой зал; я встречу тебя и остальных там.

- Хорошо, - но когда он повернулся, чтобы уйти, Итачи положил руку ему на плечо. - Да?

- ...Спасибо, что поговорил со мной. Это помогло. - Больше, чем ты когда-либо узнаешь.

Каштановолосый парень улыбнулся, положив руку Итачи себе на плечо.

- Нет проблем. Мы, гриффиндорцы, присматриваем друг за другом, понимаешь? Увидимся там. - И он ушел.

Итачи прошел через дверь в туалет для мальчиков, такой же пустынный, как и общая комната. Он включил одну из раковин перед длинным зеркалом и позволил холодной воде наполнить ее, со скрипом оторвав ручку, когда она была относительно полной. Молча, он протянул руки и методично намылил лицо. Комната наполнилась эхом от плеска воды, когда Итачи вытирал лицо и шею прохладной жидкостью. Через некоторое время он положил руки на каждую сторону раковины, вделанной в красный с золотом мрамор, и смотрел, как вода стекает с его носа и подбородка в неподвижный бассейн.

Он поднял голову, вглядываясь в свое отражение, с которого медленно стекала вода, и достаточно пристально смотрел на отражение, чтобы увидеть, как черный зрачок его глаза расширяется и сужается при самофокусировке. Он сделал глубокий вдох, вздохнув. Его пальцы внезапно сжались, челюсть сжалась, а глаза превратились в кроваво-красные глаза Зеркального Колеса.

Он не стал бы доводить дело до конца, даже ценой своей смерти. Но он будет проклят, если позволит Шисуи завершить его, в этом он был уверен. Он заставит своего друга выбрать другой путь.

Он моргнул один раз, и черные угли вернулись. Он вытер лицо белым полотенцем, положенным там именно для этой цели, и положил его в корзину для белья домовых эльфов, выходя из ванной.

Ему не было дела до его клана, но Саске должен был быть защищен даже ценой потери Шисуи как лучшего друга, если до этого дойдет.

Спустя некоторое время Итачи уже собирался войти в Большой зал и увидел, как его заметили соседи по комнате и общежитию, но кто-то позвал его по имени, и он повернулся, чтобы увидеть Дамблдора, который стоял там, как будто ждал его. Учитывая то, что произошло в тот день, он, вероятно, так и сделал.

- Итачи-сан? Подойдите сюда на минутку, если можно.

- Да, Дамблдор-сама. - Он мгновенно ответил, подойдя к директору.

- Итачи-сан, - сказал он, сворачивая в сторону, чтобы поговорить в небольшом закутке. Итачи принял свою воинственную стойку, спокойно глядя в обеспокоенные глаза старшего мужчины своими безэмоциональными черными орбитами. - Я узнал от Люпина, что случилось с боггартом. Я никогда не слышал, чтобы что-то подобное происходило раньше. С другой стороны, ниндзя никогда не сталкивались с боггартом. Я приношу свои глубочайшие извинения за то, что поставил тебя в такую ситуацию, но ты должен понять, что Люпин испугался, что Волдеморт материализовался бы в комнате, и это вызвало бы панику во всем Волшебном мире.

- Я понимаю, сэр.

- Теперь, я беспокоюсь о...

- Не волнуйтесь, Дамблдор-сама. Я уже принял и оценил... колебания в моем самообладании. Это не повлияет на то, насколько хорошо я смогу выполнить свою миссию. Я прошу прощения за то, что оставил Гарри на вторую половину дня; это больше не повторится.

Дамблдор посмотрел на него с особым выражением в глазах, почти с жалостью.

- Я не спрашивал об этом, Итачи-сан, - сказал он тоненьким голосом. - Я беспокоюсь о тебе. Увидев нечто подобное, большинство людей сломались бы. Если тебе нужно время...

Итачи посмотрел в сторону, на землю, слегка склонив голову, не в силах удержать взгляд впервые с момента окончания академии.

- Я уже сказал, что принял и оценил ситуацию. - Он ответил таким же тоненьким голосом, прежде чем снова поднять глаза, такие же пустые, как и раньше. - Я не большинство людей, я АНБУ. Запомните это, Дамблдор-сама. Я не обычный человек. Теперь, есть ли что-нибудь еще, о чем вы хотите поговорить со мной?

Дамблдор продолжал смотреть на него все тем же почти печальным взглядом, но Итачи на этот раз не отвернулся.

- ...Нет. Нет, вы можете идти есть.

Итачи поклонился своему начальнику и пошел прочь, обратно в Большой зал, не оглядываясь на него.

http://tl.rulate.ru/book/64343/1734682