Готовый перевод Caspian the Great / Каспиан Великий: Глава 4

Король Роберт вернётся только спустя несколько дней, но для Каспиана время тянулось, как Красная пустошь.

В Королевской Гавани стояла невыносимая жара, и он тосковал по прохладным бризам и разбивающимся о берег волнам Штормового Предела. Он бывал там всего несколько раз, с момента своего рождения, но это было его самое любимое место на свете. А его дядя Станнис рассказывал ему, что он родился там во время самой свирепой бури, которую когда-либо видели Семь Королевств.

Она продолжалась почти две недели, и люди боялись, что солнце больше никогда не выглянет. Тучи низко нависли над Штормовыми землями, и молнии сверкали в небе, словно пытаясь разорвать его надвое. Гром гремел как ураган, и многие думали, что Юнра, морской бог, и Нелни, богиня ветра, пришли, чтобы снова навести ужас на предков Дюррана.

Каспиан родился в последние дни шторма, когда море ревело сильнее всего, а гром гремел громче всего. Станнис рассказал ему, что Роберт боялся во время родов, потому что беременность его матери протекала тяжело, и мейстер не был уверен, что Каспиан выживет. Но среди грохота, вспышек и раскатов грома Каспиан с криком появился на свет.

Когда он был ещё ребёнком, а его отец не был таким безразличным, как сейчас, Роберт сказал ему, что у него самые сильные лёгкие из всех младенцев, которых он когда-либо видел. Роберт тогда назвал его лордом Штормовых земель, поскольку Джоффри должен был унаследовать корону. В каком-то смысле он полагал, что всё будет не так уж плохо, ему будет куда уехать, когда его брат станет королем.

В то время как его дед Ланнистер вынашивал планы назвать его наследником Утёса Кастерли. Но он не хотел вставать между родовыми правами своего любимого дяди. Он не поддержал идею принять фамилию и титул Ланнистеров.

Как бы то ни было, Штормовые земли были его домом. Он вспомнил, что там у Роберта есть бастард – молодой Эдрик Шторм, который был ещё совсем младенцем. Возможно, он взял бы мальчика на воспитание в замок и вырастил из него рыцаря. Боги знали, что Роберт, скорее всего, не обратит на него внимания, как и на остальных своих детей, как истиннорожденных, так и бастардов.

Мысли о шторме и прохладном морском бризе помогали Каспиану сохранять спокойствие в течение следующих нескольких дней, потому что его настроение то поднималось, то опускалось.

Он то злился, то испытывал отвращение, то грустил, то снова злился. Он уже несколько лет знал, что его братья и сестры – бастарды, и уже больше года обижался на мать за это. Но знать, что его место на троне наследует кровосмесительный бастард, который, несомненно, исполнял эту роль, было выше его сил.

Теперь он знал, что его мать никогда не будет любить его так же сильно, как остальных своих детей, потому что он был от Роберта, человека, которого она ненавидела, а остальные – от Джейме, которого любила. Она не будет его ненавидеть, но ему до конца жизни будет не хватать любви. И за это Каспиан обижался на неё ещё больше.

Нет, как только Джоффри будет коронован, он уедет из Королевской Гавани в Штормовые земли и останется там с дядей Ренли. Возможно, дядя Станнис навестит их из Драконьего Камня. Возможно, жизнь там отличалась бы от жизни при дворе.

Каспиан ненавидел Королевскую Гавань. В воздухе постоянно витал запах лошадиной мочи, пота и крови, и даже морской ветер не мог его выветрить. Он ненавидел, когда, проходя по улицам, видел нищих, бездомных детей и людей, над которыми издевались.

В начале правления Эйриса Безумного Королевская Гавань была прекрасным и процветающим местом. Центром торговли и ремесленничества, куда люди приходили продавать свои товары, и можно было не бояться ходить по улицам, чтобы купить что-то, потому что его дед, будучи десницей короля, следил за сохранением мира. Тайвин, по сути, управлял страной самым надёжным способом: потерять контроль – значит потерять расположение народа. Именно поэтому Утёс Кастерли был таким процветающим, и не только из-за множества шахт, которые находились в самом утёсе.

Каспиан часто хотел увидеть, какой была Королевская Гавань в начале правления короля Эйриса, но знал, что под властью его отца она превратилась в бедное и запущенное место. Когда Джоффри займет трон, дела пойдут не лучше, и Королевская Гавань ещё больше скатится к хаосу, нищете и анархии.

«Признак процветания королевства – его столица», – часто повторял ему Тайвин. Отними хлеб у народа, и он отнимет у тебя корону.

Каспиан чувствовал, что пройдёт совсем немного времени, и люди станут бедными и отчаявшимися настолько, что могут поднять восстание. Он не боялся, что они свергнут корону, но в Королевской Гавани было достаточно продажных мечей, чтобы создать проблемы. Они скорее отрубят Джоффри голову, чем признают его повелителем и господином.

Он ухмыльнулся, представив, что произойдет, если это случится. Он не чувствовал ни капли раскаяния за то, что смеялся, если бы его брат умер, и не чувствовал вины за то, что ничего не чувствовал.

Однако в течение следующих нескольких дней он испытывал непреодолимое чувство тревоги за то, что должно было произойти.

Лорд Старк поставил себя в опасное положение и, похоже, знал об этом, поскольку следующие несколько дней он оставался в башне десницы вместе со своими дочерьми. Никого не впуская и никого не выпуская.

Каспиан видел, как некоторые из слуг бегали туда-сюда и упаковывали вещи, так что казалось, что они готовятся к отъезду.

«Хорошо» – подумал Каспиан. – «По крайней мере, у него есть здравый смысл».

Он также не видел свою мать несколько дней и знал, что она, вероятно, что-то замышляет. Сейчас они словно играли в кайвассу, и лорд Старк только что поставил своего короля в центр доски на расстоянии удара.

Теперь настала очередь его матери.

Уроки танцев Арьи прекратились, так что ему даже не дали возможности отвлечься в её обществе. И тогда Каспиан занялся тем, чем всегда занимался, когда нечего было делать. Он пошёл в библиотеку и занялся чтением.

Он отложил в сторону "Историю великих и малых домов" и углубился в историю Таргариенов. Это была та тема, что его интересовала с тех пор, как он узнал, что основатель рода Баратеонов был бастардом из рода Эйнара Таргариена. А позже, в последние десятилетия, о союзе между тогдашней королевской семьей Таргариенов и Баратеонами из Штормового Предела.

Он не знал, сколько в нём было крови Таргариенов, но той, что в нём была, он гордился. Мысли о том, что у него есть драконы, приводили его в восторг. Конечно, в известном мире не осталось драконов, все они были убиты сотни лет назад. Последний из них пал после Танца Драконов, гражданской войны между королём Эйгоном II "Старшим" и королевой Рейнирой "Самозванкой".

Драконы могли жить сотни лет, и какая-то малая часть Каспиана задавалась вопросом, есть ли в мире ещё живые драконы. Поиски последних драконьих яиц по всему миру – это то, чем он всегда мечтал заняться.

«Ох», – подумал он про себя и отложил книгу в сторону. – «Это несбыточная мечта безумцев и мейстеров, у которых слишком много свободного времени. Баратеоны и Ланнистеры созданы для того, чтобы править людьми и землёй, и ни для чего другого».

Размышляя об этом, он думал, возможно ли после коронации Джоффри отправиться сначала в Штормовой Предел, а затем, в Дымное море и посмотреть, есть ли на его берегах пещеры, где все ещё сохранились драконьи яйца.

Это была славная мечта, и теперь, когда его прочили в короли, он мог попытаться осуществить её. Обнаружив, что в нём есть немного драконьей крови, второй принц пришёл в странный восторг. Таргариены были королями Вестероса, пока его отец не восстал из-за Лианны Старк, и эпоха королей-драконов не закончилась.

Изучение родословной отвлекало и, как ни странно, освежало, позволяя избавиться от напряжения, которое медленно нарастало в замке. В свободное от учёбы время Каспиан часто приходил к единственному человеку в замке, которому он доверял, кроме своего дяди Тириона, и это был сир Барристан Селми.

Он был членом Королевской гвардии Эйриса Таргариена, охранял принца Рейгара, а теперь стал лордом-командующим Королевской гвардии Роберта. Потому что был одним из величайших бойцов Семи Королевств и выиграл больше одиночных боев, чем кто-либо из живущих. Он также был человеком чести, и Каспиан знал, что тот никогда не выдаст его секретов.

Сир Барристан учил его сражаться, ещё когда он был совсем ребёнком. Джоффри даже не побеспокоился об этом, поскольку знал, что его будут охранять люди, так что зачем ему меч, но в Каспиане крепло желание быть лучшим во всём, что бы он ни делал. Его дед Тайвин говорил о семье, наследии и власти, и не ошибся – власть была единственным, чего желал Каспиан.

Он не хотел быть жестоким, но он также не хотел быть, как его отец, который, погрузившись в свою чашу, не замечает ничего кругом. Короче говоря, он хотел вывести Королевскую Гавань из той колеи, в которую она попала.

Каспиан часто задавался вопросом, что бы он сделал, если бы ему довелось стать королём, если бы с Джоффри случилось несчастье. Первым делом он назначил бы своего дядю Тириона десницей короля, потому что они всегда хорошо ладили, а Тирион обладал одним из самых острых умов в Семи Королевствах.

Тирион также обладал способностью очень хорошо сопереживать другим людям, что делало его идеальным кандидатом для помощи в решении государственных и народных дел. Он точно знал, что нужно сделать, чтобы покончить с долгами в Королевской Гавани.

«Несбыточные мечты», – с горечью подумал он про себя. – «Несбыточные мечты для младшего сына, которого лишил права первородства бастард, рождённый в результате инцеста». От этой мысли ему всё ещё было плохо, и он больше не мог смотреть на свою мать без отвращения.

Повезло, что в последние несколько дней он видел её не так часто, чтобы это произошло. Скорее всего, она вынашивала планы, как избавиться от Неда Старка, что, как он знал, могло обернуться катастрофой для королевства.

«Однако не один человек разделяет это знание» – подумал однажды Каспиан. – «Убьёт ли она меня, чтобы скрыть свой отвратительный секрет?».

В глубине души он действительно не думал, что она это сделает. Она любила своих детей, и, как сказал дядя Тирион, это было её единственным достоинством.

Однако в глубине души Каспиан знал, что ничего не скажет о своих братьях и сестре, если только не придумает способ тайно вывезти Томмена и Мирцеллу из Королевской Гавани первыми и спрятать их так, чтобы вся вина легла на плечи Джоффри и Серсеи.

Именно они и его дядя Джейме были ответственны за эту ужасную тайну, и именно они лишили его права первородства. Каспиан был бы не против стать принцем, если бы его брат был истинным Баратеоном, но осознание того, что из-за эгоизма матери он будет лишён того, что принадлежит ему по праву, было для него как заноза в боку.

И, как оказалось, не только занозы впивались в бока людей, когда его отец вернулся домой с охоты.

***

Каспиан тренировался в бое на мечах с сиром Барристаном Селми, когда за ним пришел слуга, чтобы сообщить, что его отец вернулся и желает его видеть. Это, конечно, было странно, ведь отец никогда так не поступал, фактически он просто игнорировал существование своих детей.

Слуга выглядел потрясённым по какой-то странной причине, а его манера поведения была очень нервной, поэтому Каспиан не стал тратить время на расспросы и поспешил за ним в королевские покои. То, что он там увидел, ознаменует перемены в Вестеросе, и не в лучшую сторону.

Роберт Баратеон лежал на кровати, его бок был в крови, словно его загрыз дикий зверь. Рубашка была снята, а торс наполовину забинтован, но кровь была повсюду.

На его лбу проступил пот, дыхание было затруднённым, словно легкие медленно наполнялись жидкостью. Глаза были расфокусированы и полузакрыты, а в комнате было смертельно тихо без его знакомого раскатистого голоса.

Каспиан с ужасом осознал, что его отец умирает.

Его пригласили попрощаться с ним.

Томмена и Мирцеллы здесь не было, но присутствовала его мать, а также лорд Старк и его брат Джоффри. Каждый из них поднял голову, когда он вошёл в комнату. Каспиан кивнул лорду Старку и матери, а Джоффри проигнорировал.

Роберт слабо поднял голову на звук открывающейся двери и, поняв, что это он, медленно махнул рукой на пустой табурет, стоящий на краю кровати рядом с Джоффри.

– Садись, мальчик, садись.

Знакомое рычание исчезло из его голоса, и когда Каспиан медленно сел на стул, он не мог не заметить, каким бледным был его отец. Как бы он не относился к этому человеку, но его мастерство в бою заслуживало уважения. Он мог уважать его хотя бы за это.

Ребёнком он боготворил отца и мечтал быть похожим на него. Хотел ходить с ним на битвы, сражаться с молотом и стоять рядом с ним, когда тот повергал королей. Ещё мальчишкой он плакал, когда Роберт отправился на Железные острова, потому что не мог поехать с ним и сражаться.

В первые годы Роберт был намного добрее, и у Каспиана сохранилось несколько смутных воспоминаний о том, как он учил его владеть боевым молотом и ездить на лошади. Воспоминания были смутными и туманными, но всё же они были.

Роберт медленно оглядел двух сыновей с ног до головы, словно видел их в первый раз. Его взгляд стал чуть более пристальным, словно он отмечал различия между ними, как будто никогда не видел их раньше.

Каспиан представлял, что если поставить их рядом друг с другом, то это сбивало бы с толку, ведь единственное, что их объединяло, – это светлая кожа. Джоффри был златокудрым и изумрудноглазым, а Каспиан обладал вороньими волосами и штормовыми голубыми глазами Баратеонов.

– Мне следовало проводить с вами больше времени, – сказал он, сделав несколько неровных вдохов. – С вами обоими. Учить вас быть мужчинами. Я никогда не был создан быть отцом. Вам было бы лучше под чьей-то опекой.

Наконец-то этот человек честно высказался, с горечью подумал Каспиан. Неужели он думает, что его предсмертные слова оправдают многолетнее пренебрежение и равнодушие?

Он не мог простить своей матери того, что она сделала, но и Роберт был непростым человеком. Он издевался над ней бесчисленное количество раз, и она превратилась из-за этого в ледяную статую. Хотя его дядя Тирион говорил, что она была жестокой с первых дней жизни, так что это могло только добавить безразличия к браку.

Опять же, между ним и его матерью не было любви, но видеть, как с ней обращаются, он не хотел. Неважно, лишила ли она его права первородства или нет. Как бы Каспиан ни уважал своего отца, он всё равно ненавидел то, что тот сделал с королевством, и то, каким ужасным был королём.

– Поступил бы ты по-другому? – тихо спросил он, когда в комнате снова воцарилась тишина, и все посмотрели на него. – Если бы мог сделать это снова, вырастить нас "мужчинами", как ты это называешь, поступил бы ты иначе?

– Послушай, мальчик... – глаза Роберта слегка сузились. Даже умирая, он оставался человеком, который не позволит другим оскорбить его гордость.

– Нет, отец, я думаю, тебе пора выслушать то, что я хочу сказать, – тихо сказал Каспиан. Он давно взял за правило никогда не повышать голос, потому что это было пустой тратой сил на людей, которые этого не заслуживали. – Ты чувствуешь угрызения совести только потому, что умираешь. По твоим же словам, ты никогда не был предназначен для того, чтобы стать нашим отцом, поэтому нам не следовало рождаться, также тебе не нравится какими мы стали, потому что мы не такие, как ты.

Всё это время он чувствовал на себе взгляд Неда Старка, но в данный момент ему было всё равно. Его отец умирал, и он ничего не мог сделать ему сейчас, как мог бы раньше.

– А теперь нас позвали попрощаться и оплакать твою кончину, и всё потому, что ты был пьян на охоте и по собственной глупости набросился на кабана, – он поднялся на ноги. – А ещё говорят, что Эйрис был безумен.

Второй принц подошел к двери и открыл её, затем обернулся и встретился взглядом с бледным лицом своего отца.

– Когда тебя будут описывать в книгах следующую сотню лет, ты будешь известен как пьяница, который разорил королевство и оставил своих детей ни с чем. Не совсем то наследие, которое ты надеялся оставить миру, не так ли?

Каспиан сделал паузу, положив руку на дверь.

– Прощай, отец, если повезет, в загробной жизни будут вино и женщины, и ты скоро забудешь об этом разговоре. Забывать – это то, что у тебя получается лучше всего. Или, возможно, ты слишком хорошо всё помнишь, что заставляешь себя забывать.

Он вышел за дверь и закрыл ее за собой.

«Пустая трата времени», – с горечью подумал он. – «Пьяница в любом случае недолго бы прожил, а так он погиб от клыков свиньи. Наверное, это уместно – свинья, убитая одним из своих».

Позади него послышались звонкие шаги, и он обернулся, чтобы встретиться лицом к лицу с Джоффри.

– В чём дело? – спросил Каспиан, вздыхая.

Лицо Джоффри было почти пурпурным от ярости.

– Как ты смеешь порочить доброе имя нашего отца, недоумок! – сказал он и поднял руку, чтобы ударить Каспиана, но второй принц быстро, как молния, схватил его кулак в свою руку.

Он наклонился очень близко к лицу блондина, не сводя с него глаз и даже не моргая.

– Я недоумок? Скажи мне, дорогой братец, что сделало нашего отца великим королем? Была ли это его мудрость? Его сострадание? Его талант? Была ли это его бережливость в отношении денег или его сила убеждения?

Джоффри ничего не ответил, и Каспиан решил продолжить.

– Нет, ничего этого не было, потому что наш отец не умел ничего, кроме трёх вещей.

– Вино.... женщины.... и война, – он пересчитал их по пальцам прямо перед лицом кронпринца. – Это будут единственные вещи, которыми он будет известен. Война давно закончилась, это было единственное, что он умел делать. Любой может вести войну, но ни один простак не может быть королём. Королевству будет лучше избавившись от него.

Джоффри был в ярости и открыл рот, чтобы ответить, но Каспиан его перебил:

– Заткнись, пока не выставил себя ещё большим дураком. И хоть раз взгляни на человека со стороны, чтобы увидеть его таким, какой он есть на самом деле. Пьяница и неудачник, – он повернулся и оставил брата стоять в коридоре, кипя от ярости.

Но Каспиану было плевать. Как бы он ни был зол на своего отца, ему было больно осознавать, что человек, который привел его в этот мир, погиб.

И он пропал на целый день, ожидая сообщения о том, что его король-отец мёртв, а брат стал королём Семи Королевств.

Лишь позже он задумался, не сказал ли Роберт что-нибудь лорду Старку перед смертью.

***

На следующее утро было объявлено о смерти короля Роберта, а его сын Джоффри Баратеон стал новым правителем Семи Королевств. Каспиан, казалось бы, был равнодушен к этой новости, его отец был ужасным королём, а королевству предстояло получить ещё одного, но в данный момент он не мог заставить себя переживать.

Его гнев, который с детства кипел в глубине души на отца, остыл и стал жёстким, как холодное и твёрдое тело человека, лежащего в септе Бейлора.

Ему было уже всё равно, прошлого не вернуть. Больше не было никого, на кого можно было бы равняться, и больше не нужно было тратить время на то, чтобы угодить человеку, которому всё равно. В каком-то смысле это было утешением.

Для видимости он присутствовал на похоронах Роберта в септе вместе с матерью, братьями, сестрой и дядей. Все они играли роль послушной семьи, оплакивающей любимого короля, но любой, кто хорошо знал их, понимал, что сейчас они думают о том, что будет дальше.

Лишь Мирцелла тихо плакала, и Каспиан, почувствовав внезапную жалость к сестре, обнял её и притянул к себе.

– Как ты думаешь, он теперь счастлив? – прошептала она сквозь слезы.

– Наш отец не был счастлив в этом мире, теперь ему лучше в другом, – Каспиан грустно улыбнулся ей.

Этот день нельзя назвать счастливым и стал ещё более жалким, когда вечером он шёл по коридору. Он не видел лорда Старка уже два дня и очень хотел поговорить с ним, но того нигде не было.

Сдавшись, он отправился в свои покои и стал готовиться ко сну, когда вспомнил разговор, который состоялся у его матери и Неда Старка несколькими днями ранее.

«Он родной Роберту... Остальные – Джейме, слава богам...».

Он слегка вздрогнул при этом воспоминании. Он не смог уловить тон её голоса, когда она это сказала, но в нём был оттенок горечи, он был уверен в этом.

Он всегда держался настороженно рядом с матерью, потому что она часто говорила, как сильно он похож на Роберта. К этому добавлялась её незаинтересованность в нём.

Теперь, когда он полностью осознал всю глубину её ненависти к Роберту, эта мысль не давала ему покоя. Всякий раз, когда она говорила это в прошлом, в её глазах появлялся необычный блеск, и он задумывался, не был ли этот блеск ненавистью и к нему.

«В случае, если Роберт бросает своих шлюх и пьяным заваливается в мою постель, я покончу с ним другими способами....».

 – «Что, черт возьми, это значит? – недоумевал Каспиан. – «Как можно покончить с ним другими способами?».

И тут он вдруг вспомнил кое-что и в изумлении сел в постели.

Несколько лет назад он подслушал разговор своей матери с великим мейстером Пицелем. Она рассказывала ему, что лунный чай творит чудеса и ей больше не нужно беспокоиться о том, что могут произойти какие-то ошибки или несчастные случаи, когда Роберт врывается в её комнату, провоняв вином.

Тогда он не понял, что это значит, но то, что она сказала лорду Старку несколько дней назад, пробудило в нём воспоминания.

«Я покончу с ним другими способами».

Если бы Роберт проливал вино так часто, как забирался в постель матери, то, скорее всего, у него уже должно было быть больше братьев или сестёр.

Если не...

Лунный чай.

Каспиан прочитал о нём достаточно, чтобы понять, что он предотвращает нежелательные роды у женщин, у которых уже было достаточно детей, или они не хотели их иметь с самого начала.

«Так вот что произошло?».

«Так ли она поступила?».

Эти мысли проносились в голове Каспиана, пока он размышлял над тем, что сказала его мать.

Она пила лунный чай – чай, который мог оборвать жизнь любого нерождённого ребёнка в её утробе, и она делала это всякий раз, когда Роберт приходил к ней. Она убила всех его братьев или сестёр, потому что ненавидела Роберта так сильно, что ей было невыносимо смотреть на его детей. Она убила всех истинно рождённых детей и оставила себе бастардов, чтобы претендовать на корону.

Если раньше Каспиан злился на то, что его лишили права первородства, то теперь он был в полном шоке. Она убила их.

Все его братья или сёстры, которые у него могли быть, исчезли из-за ненависти женщины, обвиняющей невинных в том, что совершил другой человек.

«Она пыталась убить и меня?».

Это была следующая мысль Каспиана. Что, если его мать пыталась убить его ещё до рождения, потому что она так ненавидела Роберта? Он родился через девять месяцев после Джоффри и знал, что лунный чай нужно принимать в течение суток после близости.

Что, если его мать забыла принять чай, и было уже слишком поздно? Он очень сомневался, что она вырезала бы его из своего чрева и убила, даже он сомневался, что она была на это способна.

Но он также и не думал, что она способна на другое.

Достаточно сказать, что его доверие к матери уменьшилось до минимума. Он мог утешить себя, вспомнив, что родился всего через девять месяцев после Джоффри и через четыре года после правления короля Роберта. Тогда она не обладала такой жестокостью, как сейчас, и, возможно, она не хотела его убивать, возможно, она смотрела на него с любовью, когда он родился.

Нет, Серсея Баратеон... не Ланнистер, никогда не любила Роберта, и это отвращение передалось и ему.

«Я должен оставить это в прошлом», – подумал он про себя. – «Моя мать ни за что не позволит причинить вред моим братьям и сестре. В самом деле, если Нед Старк покинет столицу вместе со своими дочерьми, здесь не будет никого, кто мог бы им угрожать».

Он продолжал молча строить планы на ближайшие дни. Он больше не мог жить в столице, постоянно оглядываясь через плечо, не убьёт ли его мать или не прикажет ли его, королевская заноза в заднице, брат казнить его по какой-нибудь нелепой причине.

Нет, пора было уезжать. Он мог отправиться в Штормовой Предел и жить там. Он был законным наследником Штормовых земель. А потом, возможно, он сможет отправиться на поиски приключений.

«Пускай Джоффри спалит Королевскую Гавань дотла», – подумал он. – «Меня не будет рядом, чтобы увидеть это». Он не знал точно, когда уедет, но это должно было случиться скоро. Возможно, после коронации, возможно, позже.

Он хотел провести как можно больше времени со своими братом и сестрой, но теперь, когда единственный человек, способный навредить королевским бастардам, мёртв. Каспиан не знал, чего ему ждать. Он мог бы оставить матери записку, сказать, что уезжает, что не может больше оставаться при дворе, и незаметно уплыть на лодке в Штормовой Предел.

В отличие от своего королевского бастарда-брата, он умел скрываться, пользоваться мечом и говорить на других языках, помимо общепринятых. Валирийский был одним из них, хотя на этом языке говорили только за Узким морем в Эссосе, а он там никогда не был.

В отличие от остальных детей, в детстве он с удовольствием посещал уроки, хотя Мирцелла проявила склонность к музыке и очень её полюбила. На её десятые именины Каспиан нашёл у торговца из Астапора уникальную флейту и подарил ей. Она была в таком восторге, что после этого никогда больше ни на чем, кроме неё, не играла.

Но за неделю до коронации короля все пошло наперекосяк.

У Каспиана не было возможности поговорить с лордом Старком с тех пор, как они оба находились у постели его отца, и ему очень хотелось расспросить его о том, что сказал ему король.

Вскоре он это узнал.

Однажды утром Каспиана у дверей его покоев встретила мать с самым самодовольным выражением лица.

– В чём дело? – настороженно спросил он. Когда она была счастлива, ему приходилось быть очень осторожным.

Она взяла его за руку и повела за дверь и по коридору к одному из многочисленных садов замка.

– Очевидно, перед смертью твоего отца тот передал лорду Старку завещание, в котором просил его занять трон, пока Джоффри не сможет на него сесть. С тех пор он арестован за измену короне.

– Правда? И что же он сделал такого, что заслуживает обвинения? – Каспиан поднял брови, и на его лице не отразилось ни малейшего удивления, которого он испытывал.

Серсея была слишком самодовольна, чтобы заметить небольшое изменение в языке его тела.

– Его обвиняют в убийстве короля, чтобы получить завещание, а вместо этого он обвинил нас в измене.

– Он обвинил тебя в измене, мама? – спросил Каспиан, изображая полную невинность. – Как же он мог сделать такое предположение?

– Подверг сомнению родословную короля. Лорд Старк обвинил твоих братьев и сестру в том, что они бастарды.

«Ах, ничто так не приближает королевскую казнь, как правда».

– И обвинения, конечно же ложные?

– Конечно, они ложные. – Серсея посмотрела на него сузившимися глазами. – Люди будут говорить любые слухи, всё, что угодно, лишь бы ослабить притязания Ланнистеров на трон.

– А разве не Баратеонов, мама? – спросил Каспиан. – Поскольку, конечно, слухи ложны, и мы все Баратеоны, да?

Серсея долго смотрела на него, а затем улыбнулась, словно вспомнила то, о чем забыла пять минут назад.

– Конечно.

– Хорошо, – сказал Каспиан, как будто эта новость его очень обрадовала. – А что с его дочерьми?

– Санса находится в своей комнате под охраной. Она теперь подопечная Ланнистеров, потому что её отец – предатель, а Арья, маленькое чудовище, сбежала прежде, чем мы смогли её найти.

«Слава богам».

– Однако она не могла уйти далеко, – продолжала Серсея. – Все ворота в город я приказала закрыть. Маленькой волчице негде будет прятаться.

«Действительно».

Каспиан знал, что Арья не могла уйти далеко. Она плохо ориентировалась в Королевской Гавани, а значит, хоть и была храброй и умела обращаться с мечом, но была уязвима.

За те несколько месяцев, что они провели здесь, девушка стала для него как младшая сестра, и его раздражала мысль о том, что кто-то может причинить ей вред.

– Как давно её видели? – спросил он с безразличием.

– Час, может два, – Серсея пожала плечами. – Её скоро найдут и вернут. Я послала сира Меррина Транта найти её.

Левый кулак Каспиана сжался и разжался на несколько секунд, прежде чем он опомнился и расслабился. Он ненавидел этого человека всеми фибрами своей души. Год назад он видел, как тот смотрел на Мирцеллу, и Каспиану хотелось выколоть ему глаза за то, что он вообще смотрел на его сестру. Ходили слухи, что он посещал бордели в Королевской Гавани только для того, чтобы издеваться над женщинами. Некоторые шептались, что Трант любил избивать женщин и детей.

– А лорд Старк? – спросил он. – Что вы с ним сделали?

– Он в подземелье, – Серсея нахмурилась.

Каспиан кивнул.

– Все эти планы очень хороши, мама, но ты понимаешь, что заточение здесь лорда Старка, а также его дочерей испортит отношения с Севером? Это самая большая территория в Вестеросе, ты пытаешься развязать войну?

– Конечно, нет. – самодовольная улыбка Серсеи сползла. – Но твой брат будет сидеть на Железном Троне, нас не выгонит из дома безумец, желающий захватить власть. Если лорд Старк сознается в измене, ему будет позволено принять Чёрное и вернуться на Север.

– Понятно, – язвительно сказал Каспиан. – Очень хорошо придумано, но предположим, что Старк не признается в измене? Вы собираетесь казнить его? Вы знаете, к чему это приведёт? Похоже, на данный момент все козыри на руках у Старка.

Серсея посмотрела на него. Она ненавидела, когда он умничал, но Каспиан знал, что она понимает его правоту.

– Или, – продолжал он, взяв её за руку, пока они шли по саду. – Предположим, ты убеждаешь нового короля не убивать лорда Старка, но он не делает это, потому что боль, пытки и смерть – это то, что ему нравится. Но только, предположим, он не скажет тебе, что собирается перед толпой потребовать голову лорда Старка. Тогда у вас не будет выбора, это будет расценено как вызов королю. И тогда у нас действительно началась бы война.

Он тихо засмеялся.

– Решения... решения. В любом случае, нас поимеют, вопрос только в том, по-королевски или по-лёгкому. Я бы хорошо задумался над тем, что ты делаешь, мама. Может, ты и заперла его в тюрьме, но мне кажется, что Старк всё равно побеждает.

Глаза его матери были жёсткими, а рот сжался в твердую линию. Она обдумывала его слова, и он знал это.

«Он почти всегда был прав».

Расчётливость Каспиана напомнила Серсее Тириона, потому что у него всегда был ответ на все вопросы, он был умён и рассматривал все случайности, прежде чем принять решение.

«Это сделало бы его великим королем».

Однако Серсея Ланнистер не собиралась извиняться за свой поступок. Она защищала свою семью и не собиралась жертвовать тремя своими детьми ради того, чтобы её истинно родной сын получил корону.

«Джоффри был бы ужасным королем, но его можно было бы легко контролировать», – думала она.

Каспиан сделал несколько шагов вперёд, как будто собираясь уйти, но затем обернулся, указав пальцем в воздух, как будто что-то вспомнил.

– На твоём месте, мама, я бы подождал до коронации короля. Это пресечёт все слухи, которые могли появиться после обвинений Старка. У людей будет правитель, которого они не будут оспаривать, когда корона сядет на голову Джоффри. Вернётся стабильность. А со стабильностью люди не будут болтать.

«Он слишком много времени проводил с Тирионом».

– Ты говоришь как дипломат, – только и сказала Серсея.

– А почему бы и нет? – Каспиан фыркнул. – Мы с Джоффри одного возраста. Ему нужен кто-то, кто будет ему советовать. А кто, как не дипломат, может это сделать? Кроме того, он охотнее доверится мне, чем какому-нибудь надушенному аристократу, которого ты назначишь новым десницей.

– Я буду рада сообщить твоему деду, что ты так сказал, – проворчала Серсея, и Каспиан снова фыркнул.

– Старик едет сюда? Я думал, он уехал сражаться со Старками. Ты уже знаешь, что Робб Старк созвал знамена и направляется в столицу, чтобы спасти своего отца, да? А вы бросили его в тюрьму... ай-яй-яй.

Он собрался уйти во второй раз и услышал следующие слова матери.

– Временами ты почти такой же невыносимый, как твой дядя.

– Я приму это как комплимент, – он ухмыльнулся. – Говори что хочешь о дяде Тирионе, мама, но у него самый острый ум в Семи Королевствах. Мы, младшие сыновья, должны пользоваться всеми преимуществами, которые можем получить.

Он повернулся к ней лицом.

– Иначе люди будут думать, что мы слабаки, которых можно обойти.

Серсея смотрела на него, и он делал то же самое, они просто смотрели друг на друга.

– Я доведу твои мысли до сведения короля, – сказала она наконец, потому что, казалось, говорить больше было не о чем.

– Спасибо, мама, – сказал Каспиан, понимая, что добился именно того, чего хотел. Он знал, что Джоффри слишком высокомерен, чтобы отпустить Старка даже для того, чтобы принять Чёрное, но пока он заставлял мать думать, она могла бы сдерживать идиота достаточно долго, чтобы косвенно помочь ему.

Он знал, что Джоффри, скорее всего, убьет лорда Старка. Именно поэтому он должен был добраться до него первым.

Принц кивнул матери и пошёл прочь от неё из сада обратно по коридорам.

Теперь настало время для действительно неотложных дел.

Ему нужно было найти волка.

***

Хотя Каспиан хорошо знал улицы Королевской Гавани, он был благодарен, что его сопровождал сир Барристан и один из оставшихся солдат из дома лорда Старка.

Солдат сначала не хотел ему доверять, поскольку лорд Винтерфелла был арестован, но когда Каспиан объяснил, что как только он найдет Арью, он прикажет отвести её на корабль в гавани, чтобы они могли уплыть отсюда.

Его мать поставила солдат следить за всеми воротами, ведущими в город, несмотря на то, что они были закрыты, думая, что Арья в отчаянии попытаться уйти. Он знал Арью достаточно хорошо, чтобы понять, что без отца она не уйдет.

У неё были длинные волосы, но она достаточно находчива, чтобы подстричь их и сойти за мальчика. К мальчикам в Королевской Гавани относились не намного лучше, чем к девочкам, но, по крайней мере, шанс быть изнасилованной меньше.

Он также знал, что она не будет шататься по местным тавернам, и это было хорошо. Если она подстрижёт волосы, то будет достаточно похожа на мальчика, чтобы никто не приставал к ней, достаточно грязно выругаться, поэтому он не слишком беспокоился об этом. Она не знала Королевской Гавани, и меньше всего ему хотелось, чтобы она совершила какую-нибудь глупость и выдала себя.

– Вы хорошо знаете маленького волчонка, ваша милость? – спросил сир Барристан, и Каспиан бросил ему мрачную улыбку.

– Достаточно хорошо, сир, но я надеюсь, что этот секрет вы не передадите моей матери.

Барристан коротко кивнул. Он был единственным из королевской гвардии, кому Каспиан доверял, потому что был честным человеком и протестовал против заключения лорда Старка.

Каспиан знал, что втайне, он ненавидит Ланнистеров и Баратеонов, потому что его долг был связан с Рейгаром Таргариеном. В молодости они были хорошими друзьями, и единственная причина, по которой Барристан остался в королевской гвардии после падения Рейгара, заключалась в том, что Роберт восхищался его верностью и боевым мастерством. Потерять такой талант было немыслимо.

Однако Барристан больше привязался к Каспиану, потому что принц уделял ему время, чтобы узнать его получше и выражал свои соболезнования по поводу битвы, хотя она произошла ещё до его рождения.

Барристан знал, что молодой человек, идущий рядом с ним, был в Королевской Гавани единственным, кто имел хоть какое-то подобие морального кодекса, и, подобно Неду Старку, с сожалением считал о том, что, покуда с Джоффри ничего не случится, он никогда не сядет на Железный Трон.

«Из него получился бы проницательный правитель».

– Ваша милость? – спросил один из солдат Старка. – Что вы планируете делать с леди Арьей, когда найдёте её? – он был единственным, кто пережил резню домочадцев, которых Старк привёл с собой из Винтерфелла, потому что в то время его не было ни со Старком, ни в башне.

– Твой долг – обеспечить её безопасность и вернуть в Винтерфелл, когда придёт время, верно? – спросил Каспиан, не сбавляя шага.

– Да, милорд.

– Тогда я позабочусь о том, чтобы ты смог выполнить свои обязанности. Но никому ничего не говори за пределами этого места. К этому времени с севера будет объявлена война, и если новый король не сделает что-нибудь, чтобы остановить её, у наших ворот будут тысячи северян.

– Дойдет ли дело до открытой войны, милорд? – спросил стражник.

– Именно это я и пытаюсь предотвратить, – пробормотал Каспиан.

Он знал, что Арья не станет пытаться покинуть Королевскую Гавань, пока её отец и сестра находятся в плену.

На самом деле у него было чувство, что он знает, где она может быть.

Там была таверна, где рыцари и мечники часто собирались, чтобы выпить и поговорить после окончания каждого дня, и она была ближайшей к докам. У Арьи был при себе меч Игла, который было легко заметить, такой тонкий и короткий.

Она рассказывала, что его ей подарил брат-бастард Джон перед тем, как она покинула Винтерфелл. Он рассмеялся, когда впервые увидел, как она им пользуется, и спросил, знает ли она вообще, как с ним обращаться.

Она невозмутимо ответила, что самое главное это – «колоть острым концом». Он рассмеялся и сказал, что это, по сути, и есть способ победить в бою.

– Это правда, ваша милость? – спросил Барристан, пока они молча шли по улицам Королевской Гавани.

– Что правда? –- спросил принц.

– Что лорд Старк обвинён в измене и должен принять Чёрное?

– Обвинение и вина – это два разных слова, сир Барристан, – рассеянно ответил Каспиан. – Различать разницу – значит уметь выживать при дворе. Я не знаю, виновен ли Нед Старк в измене, не больше, чем дядя Джейме в убийстве безумного короля, но в данный момент его вина или невиновность не имеет значения.

Они продолжали идти по тихим улочкам.

Уже стемнело, и над головой взошла полная луна. Это была одна из самых больших лун, которые Каспиан когда-либо видел. На небе не было ни одной звезды, которая могла бы сравниться с ней по яркости, а свет свечей в домах, мимо которых они проходили, казался по сравнению с ней жалким подобием.

Каспиан радовался, что луна отбрасывает яркую тень на все вокруг, поэтому всё можно было разглядеть. За каждой тенью, двигавшейся по улице, он следил глазами, отмечая её форму, размер и рост, чтобы понять, не та ли это маленькая волчица, которую он искал.

«И что ты собираешься с ней делать, когда найдёшь?» – подумал он про себя. – «Ты не сможешь вернуть её в замок, и вряд ли найдётся надёжный капитан, который позволит ей остаться на корабле, обеспеча безопасное плавание. Возможно, где-то поблизости есть постоялый двор, где она могла бы остаться на ночь, пока я не приведу к ней Сансу».

Что касается Неда Старка, то Каспиан не имел ни малейшего представления о том, что ему с ним делать. Он знал, что Робб Старк уже созывает знамена и выступает в поход на Королевскую Гавань, чтобы спасти своего отца. Война уже наступила бы благодаря глупости его матери и брата.

«Она сожжёт Королевскую Гавань, лишь бы скрыть свой отвратительный секрет», – с горечью подумал он.

Открытая война – это то, чем они не могли рисковать, теперь, когда было объявлено о смерти короля Роберта, его братья могли заподозрить предательство и попытаться отомстить за него.

Все в Семи Королевствах знали, что Серсея – злобная и опасная женщина.

И уж тем более про её сына.

Тень метнулась через дорогу слева от него, и Каспиан различил длинный тонкий клинок, висевший на поясе. Он был подходящей длины и размера.

«Арья».

– Ждите здесь, – прошипел он сиру Барристану.

Не дожидаясь ответа рыцаря, принц скрылся в переулке, где исчезла фигура. Он был благодарен луне, освещавшей его путь, иначе он мог бы не заметить в темноте что-нибудь и запнуться.

Она бежала, маленькая и быстрая, но, несмотря на скорость, она не знала переулков Королевской Гавани. На улицах было много вещей, о которые кто-нибудь мог бы споткнуться, если бы не знал дороги, и Каспиан теперь рассчитывал на них.

Они бежали уже, наверное, несколько минут, когда удача улыбнулась ему, и Арья зацепилась ногой за выступающее колесо старой телеги. Она свалилась на землю и с грохотом плюхнулась в грязь.

Каспиан притормозил и услышал приглушенные ругательства, когда приблизился.

– Наверное, я должен поблагодарить богов за то, что они послали мне это колесо, – сказал он. – Не думаю, что иначе я бы тебя догнал.

Он протянул руку вниз и ухватил её за воротник рубашки, а затем поднял и развернул к себе. Даже среди грязи и плохого освещения он сразу понял, что это Арья. Её волосы действительно были острижены, как у мальчишки, а одета она была в мальчишескую одежду и кожаную набедренную повязку. На боку у неё висела игла, и она, казалось, была в ярости от того, что её поймали.

– Отпусти меня, ублюдок! – прорычала она, и Каспиан ухмыльнулся.

– Разве можно так разговаривать с принцем, леди Арья? – спросил он, и при звуке его голоса темноволосая девушка перестала извиваться.

– Каспиан? – спросила она, глядя на него широко раскрытыми серыми глазами.

– Кто еще может знать, что ты ненавидишь, когда тебя называют леди Арья? – спросил он, вытирая грязь с её щек и с отвращением стряхивая её.

Она попыталась ударить его, но он с силой поставил её на ноги.

– Я искал тебя несколько часов.

– Зачем? – злобно спросила она. – Твоя мать забрала моего отца, а теперь ты собираешься вернуть туда и меня.

Каспиан притворился обиженным, положив руку на сердце.

– Миледи, я оскорблён тем, что после всего, что мы узнали друг о друге за последние несколько месяцев, вы думаете, что я мог бы сделать что-то подобное.

– Перестань называть меня леди!

Она снова попыталась ударить его, но он ловко увернулся.

– Ты думаешь, что тебе удастся сбежать из Королевской Гавани, бегая по улицам? – спросил он, и разговор снова стал серьёзным.

– Нет, – упрямо ответила Арья. – Но я могу найти людей, которые помогут освободить моего отца.

– И кого же ты предлагаешь для такой работы? – спросил Каспиан. – У тебя нет денег, поэтому армия наёмников отпадает. Твоя домашняя гвардия находится в замке под присмотром, и сейчас твой брат уже наверняка созвал знамена, чтобы спасти твоего отца. Вопрос только в том, казнят его или заставят принять Чёрное до того, как они прибудут сюда.

– Моего отца не убьют! – горячо сказала Арья, и Каспиан был рад, что тени скрыли его улыбку, когда он шёл обратно.

– Нет, – тихо сказал он. – Не убьют.

– Ты поможешь мне? – Арья остановилась на краю аллеи, прежде чем они снова вышли на улицу, и посмотрела на него.

– Я уже помогаю, – Каспиан посмотрел на неё сверху вниз.

Он вывел её обратно на улицу, где к ним присоединились сир Барристан и стражник Старков.

– Сир Барристан, – сказал принц. – Пожалуйста, вернитесь в замок и скажите моему брату королю, что поиски леди Старк продолжаются, но пока ничего не известно.

– Ночь темна, ваша милость, – сказал седовласый рыцарь. – Вы уверены, что я должен оставить вас здесь?

– Да, – ответил Каспиан. – Вы ничего не видели, ни с кем не разговаривали.

Рыцарь кивнул и двинулся обратно по улице.

– Идём, – как только он ушёл, Каспиан повернулся к Арье.

– Куда ты меня ведешь? – спросила она.

– Туда, где ты будешь в безопасности.

После этого он больше ничего не сказал, как ни настаивала Арья. Но всё выяснилось, когда они добрались до небольшой таверны возле доков.

Каспиан был рад, что одет как простолюдин. Не хватало ещё, чтобы кто-нибудь узнал его и заговорил.

Он посмотрел на солдата, который шёл рядом с ним, и поднял руку, чтобы остановить его.

– Как далеко, по-твоему, ты уйдёшь с гербом Старков на доспехе?

Протянув руку, он схватил серо-белую нашивку на плече мужчины и сорвал её.

– Отныне ты наёмник, и мой младший брат находится под твоей защитой.

Он потянулся к поясу на талии, взял и протянул ему мешочек с монетами.

– Этого хватит на ближайшие три дня. Если к тому времени ты ничего не услышишь от меня, отведи моего младшего брата в доки, найди лодку и не оглядывайся.

– Ты собираешься найти моего отца? – тихо спросила Арья, когда он двинулся прочь.

Каспиан не ответил и оставил её стоять с солдатом на тихой улице.

http://tl.rulate.ru/book/63490/2940355