Готовый перевод Overseer / Надзиратель: Глава 13

13 - Защищать

Хотя они выглядели странно, семейное сердце каждой ящерицы могло сказать, что эти пушистые маленькие ящерки были частью их семьи. Пух сохранял в тепле не только самых маленьких, но и тех, кто был вокруг них; он имел высокую степень сохранения тепла. Хотя я не мог ничего сделать для уже развитых ящериц, я поставил себе задачу создать тот же слой пуха у всех вновь оплодотворенных ящериц, продолжающих расти внутри своих матерей.

Задача была настолько проста, что не имела какого-либо воздействия на меня. Я мог бы даже продолжить тенденцию развития двух ног и жабр. Это было удивительно, но я был рад. С этим горная колония могла выжить. Мое чувство облегчения эхом отдавалось в сердцах членов горной колонии. Несмотря на то, чтобы их дети при рождении выглядели странно, они могли чувствовать удовлетворение в сердце семьи, и были спокойны.

Никогда бы не подумал, что в своей панике спасти их мне потребуется что-то настолько маленькое и простое. Я был способен спасти их. У меня не было тела, которое бы дало им тепло, но я все равно был в состоянии предоставить эту такую нужную им теплоту. Чувство разлилось глубоко внутри меня. Когда я чувствовал себя изолированным, я не думал, что был способен спасти кого-то. Так много особей умирало до старости, я не мог спасти их всех. Но только потому, что я не мог спасти их всех, не означало, что я не мог спасти некоторых. Я не мог оставаться просто сторонним наблюдателем и наблюдать за тем, как суровая природа забирает их. Я по-прежнему мог спасти некоторых их них.

Это чувство открыло мне возможности и вдохновило меня. Я был их Надзирателем, но теперь я также мог быть защитником. Я мог защитить свою семью, тех, кого я люблю. Я был переполнен чувствами, но что-то пришло ко мне.

Это была память. Она затопила мое зрение и другие чувства, полностью поглощая меня. Это был крик, это была боль. Воздух был наполнен кровью и страхом. Насквозь пропитанная кровью рука, не такая, какую я создал для своих ящериц, потянулась ко мне. Волна боли прошла через меня, физическая боль в моем теле; эмоциональная боль, отдающаяся в эту руку. Позади этой руки было темно, тени закутали все, что в ярком свете окружало меня. Вокруг были шумы, которые я не мог понять, но они были отчаянными и выворачивающими. Шумы исходили от меня.

Мои ящеры запаниковали. Внезапно я вернулся к реальности. Шок от моей освободившейся памяти прошел через мое сердце семьи внутрь них. Я успокоил себя, и волна паники прекратилась в ящерицах. Они были сбиты с толку, не понимали, откуда пришел источник страха. Я был так же поставлен в тупик, как были они.

Все мои предыдущие отрывки памяти были короткими вспышками, чем-то визуальным, эмоциональным или даже просто словом, никогда чем-то большим одновременно. Это была сенсорная перегрузка в виде воспоминания. И я был уверен, что воспоминание было обо мне, а не только о мире вокруг меня. Боль, которую я чувствовал в своем теле, была реальной. ...Было ясно, что когда-то у меня было тело. Я не знал, что чувствовать по этому поводу. До этого проблески никогда не были так твердо идентифицирующими. Я имел представление о том, что мог бы иметь тело, но не имея его сейчас, его было сложно представить; это как рассказывать слепому, как выглядят цвета.

Это ощущение, несмотря на всю свою боль, было интригующе. Я испытывал много эмоциональной боли, с тех пор, как пробудился в качестве Надзирателя, но физическая боль была чем-то совершенно другим. Я мог бы испытать тело через моих ящериц, но я по-прежнему был от них очень отделен. Сейчас на самом деле я почувствовал себя ближе к ним, чем был до этого; теперь я мог сопереживать их физической боли.

Я хотел бы увидеть это воспоминание снова, но я боялся его. Я ощущал в себе желание иметь физическое тело несмотря на всю свою боль, но все же я был в сомнениях, так как в настоящее время пребывал в мире с собой. Буду ли я слишком сильно этого желать? Заставит ли это меня отказаться от моих ящериц и попытаться найти способ достижения физического тела? Я не хотел этого. Мой страх исходил от меня, боящегося своей собственной потенциальной жадности.

Несомненно, если бы я сам продолжал думать об этом, я бы бегал кругами как раньше. Я решил доверить эти чувства сердцу моей семьи. Утешение, которое я получил в ответ, было невероятно обнадеживающим, я задавался вопросом, как я мог когда-либо думать о том, чтобы отказаться от них ради такой эгоистичной прихоти. Имели место и несколько других чувств, которые утверждали, что быть эгоистом - это вполне нормально.

Через связи с моем сердце семьи я мог увидеть, какие ящерицы чувствовали тоже самое. Я ожидал, что это будет в основном от молодых, но, на удивление, в основном это были взрослые особи среднего возраста. С позиции их опыта и мудрости, они знали, что не всегда нужно действовать только для других, иногда нужно делать что-то для себя. В частности, для молодых.

Был ли я еще молод? Я прошел через столько поколений семей, было трудно думать о себе таким образом, но, возможно, я был для Надзирателя. Я так волновался, что мои эгоистичные действия могут негативно повлиять на моих ящериц, что я забыл самые важные черты семьи. Принятие и прощение. Вне зависимости от того, каково будет мое решение, они все равно будут меня поддерживать. И если это решение приведет к ошибке, я вынесу из нее урок, и они будут рядом, что наставить меня на правильный путь. Некоторые решения нельзя понять, но семьи независимо от этого по-прежнему любят друг друга.

Сильная волна любви, удовлетворенность и доверие, эмоции из самой глубины моего сердца распространились на всех моих ящериц. Это была та же глубокая любовь, которую семья испытывает к своему ребенку, наполнившему их жизнь светом. Как повезло мне быть их Надзирателем. Хотя я знал много вещей, они всегда учили меня новым.

Я решил снова посетить свою память. Это было больно, но я был готов. Физическое тело, которое заключало меня было настолько знакомо, что должно быть было моим собственным. Эта рука, которая потянулась ко мне из темной комнаты, комнаты, в которой был я, кому она принадлежала? Что-то сродни сердцу моей семьи достигло меня...семья, конечно же, эта рука принадлежала семье. Это воспоминание было самым длинным из всех, тем не менее, и оно было ужасно коротким. Я переживал это воспоминание снова и снова, пытаясь почерпнуть хоть что-то из него. Яркий свет, который освещал комнату в таких совершенно контрастных свете и тенях исходил от огня, который размыл большинство картинки. И рука, и я находились в боли, желание защитить пылало сквозь меня сильнее, чем пламя, обесцветившее воспоминание. Была также и тьма в этом сердце. Тьма, угрожавшая расколоть мир надвое, все ради этой вытянутой руки.

Я не был знаком с этой сильной, темной эмоцией. Но чем больше я ее ощущал, тем больше слов приходило на ум. Ненавидеть. Презрение. Жажда мести. Они были направлены не в сторону руки, а в сторону того, что причинило боль этой кровоточащей руке. Эмоции оставили мне холодную, темную яму, образовавшуюся в моей сущности от них. Если бы воспоминание длилось дольше, был ли я из этого воспоминания поглощен этими эмоциями? Я надеялся, что нет, но ничего не убеждало меня в обратном.

Я отбросил воспоминание и предался любви сердца моей семьи, стремясь в их теплые объятия от сверкающих и холодных эмоций памяти. Если бы я не создал сердце семьи так давно, распространились бы точно такие же эмоции на моих ящериц? Я не знал этого, но был рад, что им не пришлось чувствовать их. Я хотел бы взять на себя это бремя и не позволять ему поглотить их. Я бы спас их от тьмы этих холодных, горьких эмоций также, как они спасли меня от темного разлома. Такие эмоции были за пределами их нынешнего развития, но однажды они появятся. И благодаря моей памяти, я буду к ним готов.

http://tl.rulate.ru/book/612/14922