Готовый перевод An Appointment of a Lifetime / Обещание на всю жизнь: oneshot

В тот день я больше не смогла сдерживаться. Я сказала те слова Се Минцзюню.

Он пил чай, его тонкие пальцы аккуратно обхватывали бело-голубую фарфоровую чашку. Его рука замерла в воздухе. Он поднял голову, приподнял брови и слабо улыбнулся:

- А-Линь, я считал, что ты умная.

Мартовский солнечный свет проникал в открытое окно. Я опустила голову и посмотрела на свою руку, которую положила на колено, и заметила, какой бледной и холодной она была на вид. По ночам пальцы Се Минцзюня всегда переплетались с моими, и тусклый желтый свет свечей отбрасывал тени наших переплетенных рук на шелковые простыни.

Ошеломленная, я встала.

- Тогда я ухожу.

Он поднес чашку к губам и сделал медленный глоток, словно не слышал моих слов.

Я сбежала.

Я спряталась в своем маленьком дворике, перепуганная до смерти. Се Минцзюнь был одаренным человеком, не имеющим себе равных под Небесами. В припадке безумия я попыталась получить от него обещание, но оказалась слишком жадной.

Вечером третьего дня кто-то постучал в дверь моего двора. Прежде чем я смогла даже встать, я почувствовала, как меня окутала холодная аура.

На нем была простая черная мантия. Его глаза были яркими и ясными, уголки губ приподнимались в слабой улыбке.

Я застыла в своем первоначальном положении, невольно спрашивая себя, не сон ли это. Се Минцзюнь зашел внутрь, наполняя комнату своим знакомым теплом. Фонари замерцали в темноте. Слабый запах вина донесся из его приоткрытых губ.

Как и раньше, еще до того, как он открывал рот, чтобы заговорить, он был уже пьян.

Воздержанность осталась в прошлом. Я склонила голову, наблюдая, как Се Минцзюнь наступает на пятно лунного света перед кроватью. Его мантия была небрежно разбросана по плечам.

После этого он повернул голову, чтобы взглянуть на меня, все еще с той неторопливой улыбкой на лице. Словно насмехаясь надо мной, он сказал:

- Ты говоришь, что очень долго меня любила. Теперь пришло время убедиться, правдивы ли эти слова.

Тысячелетний снежный лотос. Черная нефритовая жемчужина. Сороконожка Гу(1). Женьшень с семью листьями.

Се Минцзюнь сказал:

- Ты можешь купить их, выпросить или даже украсть. Если ты сможешь достать для меня эти четыре предмета, я искренне поверю в то, что ты любишь меня.

Я горько улыбнулась:

- Если ты хочешь, чтобы я навсегда отделила свою судьбу от твоей, нет необходимости заходить так далеко.

Он не стал оспаривать мои слова. Вместо этого он вытащил из-за пазухи какой-то предмет и швырнул его в мою сторону. Я протянула руку и поймала ее, поняв, что это была изящно вырезанная нефритовая табличка.

- Если ты когда-нибудь обнаружишь, что с чем-то борешься, ты можешь использовать эту табличку, чтобы обратиться за помощью, опираясь на мое имя. Если ты принесешь эти четыре предмета, я соглашусь любить тебя всю жизнь.

- Правда?

- Конечно.

Он собрался уходить, но вдруг повернулся и рассмеялся.

- Но не забудь вернуться живой. В противном случае, как я смогу выполнить это обещание?

В это время он стоял лицом к свету, его улыбка была прозрачной. Его глаза, казалось, наполнились сиянием.

Таким образом, я охотно ввязалась в эту грандиозную авантюру.

Я скиталась три года на северо-западе, два года в центральном Китае и еще два года в юго-западных регионах, граничащих с Южно-Китайским морем(2).

Я родилась с врожденным заболеванием, которое не позволяло мне культивировать. В моих поисках на других землях я столкнулась с бесчисленными трудностями и опасностями. Однако его слова непрестанно звучали у меня в голове: не забудь вернуться живой.

Были времена, когда я думала о том, чтобы сдаться на полпути или использовать нефритовую табличку, которую он дал мне, для поиска информации. Однако каждый раз, когда я залезала в свою мантию, чтобы прикоснуться к табличке, плотно прижатой к моей коже, я всегда убирала руки.

Если он хотел доказательств моей искренности, то я должна была выполнить эту задачу, опираясь только на свои собственные силы.

Когда я, измученная долгими странствованиями, наконец вернулась на центральные равнины, многое осталось прежним. Но что-то другое изменилось.

Лавка в столице была тем местом, где я впервые встретилась с ним. Один белый халат, один быстрый взгляд сквозь плечо, один веселый разговор приговорили нас к вечному проклятию.

Были люди, которые узнали нефритовую табличку, которую я держала в руках. Меня быстро провели в заднюю комнату лавки. Однако человек, который появился, чтобы поприветствовать меня, не был им.

Я узнала этого человека. Это был управляющий лавкой в столице, а также хороший друг возлюбленной детства Се Минцзюня.

Мы обменялись несколькими словами. Он осторожно раскрыл пакет на большом столе. Тысячелетний снежный лотос. Жемчужина из черного нефрита. Сороконожка Гу. Женьшень с семью листьями.

При виде этих разложенных на столе предметов выражение лица этого человека изменилось. Он вздохнул, пробормотав:

- Это действительно то же самое, о чем он говорил...

- То же самое, о чем - что? - спросила я, в моем сердце зародилось дурное предчувствие.

Он внимательно осмотрел четыре предмета, которые я ему дала, затем долгое время оставался неподвижным.

Наконец он поднял голову и посмотрел на меня. Он сказал очень медленно:

- Се Минцзюнь уже пять лет как мертв.

- У него было врожденное заболевание сердца, которое не могло вылечить никакое лекарство.

Я перевела взгляд на предметы, лежащие передо мной на столе. Он тоже повернул голову, чтобы посмотреть, и продолжил:

- Эти четыре предмета в сочетании являются лекарством. Но то, что оно лечит, это не болезнь сердца, а... - он сделал паузу, смотря на меня, затем, по одному слову за раз, медленно произнес: - Застой в меридианах и дефицит ци.

Он достал нефритовую табличку, которая семь лет плотно прижималась к моей коже, и положил ее на стол. Он мог только снова вздохнуть.

- Он сказал, что ваша натура была упрямой и непреклонной, вы всегда отказывалась полагаться на кого-либо другого. Однако, чего вы, возможно, не знаете, так это того, что эта нефритовая табличка является сертификатом собственности на эту лавку. Отныне мы будем обращаться к вам "хозяйка".

Что он сказал после этого, я уже не могла расслышать.

Мне казалось, что я вернулась в тот день. Се Минцзюнь стоял под лунным светом, его улыбка была прозрачной. Его глаза, казалось, переполнялись сиянием.

Он сказал:

- Если ты принесешь эти четыре предмета, я соглашусь любить тебя всю жизнь.

В тот день на столицу обрушились проливные дожди. Я стояла на коленях под дождем и горько плакала до тех пор, пока мои слезы не смешались с дождевыми каплями.

___

T/n

1. Гу создается путем запечатывания множества ядовитых существ в одну банку; считается, что единственное выжившее из них обладает концентрированными ядами всех своих поверженных врагов.

2. А-Линь путешествует по нескольким древним регионам Китая:

(1) Северо-восточный Китай (关外) - считается регионом земель на востоке от древних границ Шааньси. На карте выше большая часть гуаньвая включала заштрихованную верхнюю правую область.

(2) Центральный Китай (塞北) — регион, который, как тогда говорили, разделяет Китай между племенами кочевников на Севере и народом Хань, возделывающим землю на Юге. Большая часть региона сайбэй была сосредоточена вокруг Великой Китайской стены. На карте выше земля между самой верхней неокрашенной областью и темно-зеленой областью посередине считалась сайбэй.

(3) Юго-западный Китай (苗疆) - относится к землям, на которых доминируют этнические племена Мяо в юго-западном Китае. Мяоцзян включал в себя части современных Гуйчжоу, Сычуани, Юньнани, Хуньани, Чунцина и Гуанси. На карте выше светло-зеленая земля в середине слева от карты считалась мяоцзяном.

(4) Центральные равнины (中原) — место, где живут А-Линь и Се Минцзюнь. Эта земля в основном сосредотачивалась вокруг Желтой реки и считалась колыбелью китайской цивилизации. На карте выше темно-зеленый регион охватывает большую часть чжунъюаня.

http://tl.rulate.ru/book/60269/1554300