Готовый перевод Savage Divinity / Божественный дикарь: Глава 22

Глава 22. Мила наблюдала, как Рэйн рубил бревно. Он занимался этим уже почти два часа, с тех пор как пришел. Солнце давно скрылось за горизонтом, а он все продолжал, освещенный светом факела. Казалось, он решил уничтожить все бревна в округе. Ну и чудак. Ее лучшая подруга Лин обожала этого странного парня, который, судя по всему, ненавидел бревна и предпочитал одиночные тренировки. Лин всегда восторгалась своим «Старшим Братом Рэйни». Мила не понимала, что она в нем нашла. Он проводил все свое свободное время за тренировками. Как скучная статуя, ожившая по воле случая. Каждый раз, когда Мила приходила на дополнительные занятия, он уже был там, выполняя бессмысленные упражнения. Однажды она видела, как он целый час бил руками по железному листу. Сконцентрироваться было невозможно из-за постоянных глухих ударов. Когда она подумала, что он наконец закончил, он просто сменил руку. Ей хотелось оторвать себе хвост от раздражения. Вечер тренировок был испорчен. Это сводило с ума. Сегодня все повторялось. Бесконечные удары, паузы, снова удары. И это глупое выражение его лица. Зачем он это делал? Не было никакой логики в его действиях. Она должна была понять. Он всегда выполнял странные упражнения. У него должна быть причина, кроме как сводить ее с ума. Мила поправила свои короткие темные волосы, чтобы привести себя в порядок, и подошла к нему.

– Что ты делаешь? – резко спросила она.

Рэйн повернулся и моргнул. После короткой паузы он ответил:

– Тренируюсь?

Мила внутренне простонала. Почему он ответил вопросом на вопрос? Она попыталась еще раз:

– Почему ты рубишь бревно? Ты занимаешься этим уже долгое время.

Он снова моргнул и медленно произнес:

– Я тренируюсь во владении своим оружием.

Мила сжала зубы. Он точно идиот. Она глубоко вдохнула и продолжила:

– В чем ты практикуешься? Как делать щепки?

Рэйн открыл рот, словно что-то понял. Он взял меч обеими руками, демонстрируя его, и сказал:

– Это необычное оружие, одухотворенное. Это значит, что в него можно поместить Внутреннюю Энергию. В этом я и практикуюсь.

Он улыбнулся ей покровительственной улыбкой. Мила закрыла глаза и сосчитала до десяти. Он не может делать это просто так. Никто не может быть настолько глупым. Она снова сосчитала до десяти, открыла глаза и увидела, что Рэйн уже повернулся, готовясь продолжить рубить бревно.

– Стой. Просто прекрати. Я понимаю, что ты тренируешься. Я знаю, что у тебя одухотворенное оружие. Мой отец его сделал. Я делала обмотку на рукояти и ножны. У меня тоже есть одухотворенное оружие. Я прекрасно осведомлена, как наделять его энергией Чи. – Отчаяние угрожало захлестнуть ее. – Что я хочу узнать, так это, что именно ты пытаешься сделать?

Рэйн задумался, затем ответил:

– О, эээ, хорошо. Я практикуюсь в контролировании моей Чи, равномерно распределять ее по оружию. Если сделать это как следует, оружие должно разрезать бревно надвое с одного удара. Говоришь, твой отец его сделал? – В его глазах появился интерес.

Мила приложила ладонь к лицу в бессильном раздражении. Переведя дыхание, она сказала:

– Ты идиот. Введение Чи в оружие не делает его острее. Все, что оно делает, это укрепляет оружие, так же, как и когда ты берешь Небесную Энергию для своего тела. – Он зря рубил бревна всю ночь. Она связалась с идиотом.

– О? Ооооо, хорошо, теперь ясно. Но я видел, как Баатар разрезал металлический стержень пополам моим мечом этим утром. Как мне это сделать? – Теперь идиот спрашивал ее совета. Прекрасно. Нужно было держаться подальше. Она прокляла себя за свое любопытство.

– Это более продвинутая форма манипулирования Чи. Ты должен спросить об этом своего учителя. – Ей надо было от него отделаться. Его тупость может оказаться заразной. Бедняга обезумел от одиночества.

– Ах, спасибо тебе, я попробую завтра. – Он слегка поклонился, всего на несколько сантиметров, но поклон все же был. – Я извиняюсь, но я не знаю твоего имени.

Мила напряглась. Они были в одном классе уже три года. Конечно, он пропускал занятия, когда его наставник возвращался, но это всего на четыре месяца в году. Как он все еще не запомнил всех? Он и вправду идиот.

– Меня зовут Сумила, – коротко ответила она, наплевав на этикет. Он даже не старался запомнить имена своих одноклассников, он не заслуживал формального представления.

Рэйн поклонился еще раз. Это было унизительно для него, каждый раз наклонять голову.

– Спасибо, что объяснила мне мою ошибку, Сумила. Мои выводы были поспешными. – Этот идиот даже не понял, что его оскорбили. – Говоришь, что ты делала обмотку? Прекрасная работа.

Похвала немного смягчила ее. Большинство даже не замечали, насколько хорошо она делала обмотки. Она старалась сделать их не только удобными, но и красивыми. Ее отец всегда избегал украшений в своей ковке, заявляя, что эстетика для оружия бесполезна, но какой молодой воин захочет купить простое оружие? До тех пор, пока это не отражалось на его функции, она не видела причины, по которой оружие не должно быть красивым. Хорошая обмотка на рукояти, немного резьбы на оголовье, украшенные ножны – все это могло добавить форме, не мешая функции. Возможно, она ошибалась насчет него. Не повредит, если она даст ему небольшой совет. Она начала изучать отметины на бревне, неровные, словно его не резали, а рвали.

– Ты слишком быстро посылаешь свою Чи в оружие. – Она сама с этого начинала. – Тебе нужно установить связь с оружием, тогда Чи будет течь естественно.

Рэйн приподнял голову и посмотрел с недоумением.

– Но я должен также направить свою Чи вокруг всего тела? Иначе она остается в моем животе. – Он похлопал себя по животу.

Мила сдержала смешок. Какое детское объяснение Чи. Она сосредоточена в ядре, а не «сидит в животе». Она не смотрела на него снисходительно за это. Его слова и действия сейчас казались более искренними, чем когда он кланялся. Она задумалась, как лучше всего объяснить это.

– Так ты исцеляешь? Заставляешь ее? Нет, ты должен просто направлять ее. Твое Чи – подарок Небес. Оно содержит знание о том, что делать. Ты просто позволяешь ей это делать. Нет необходимости силой направлять Чи в оружие. У Чи нет физической оболочки, но она есть в каждой части твоего тела. Все, что тебе нужно сделать, это воссоединиться со своим оружием, и Чи естественно потечет в него. – Она указала на меч и продолжила: – Оружие сделано мастерски, чтобы оно могло само распределять Чи. Ты нарушаешь его равновесие, когда с силой устанавливаешь свое влияние. Ты должен быть в гармонии со своим оружием, и проблема решится сама собой. Это займет время. Ты не сможешь справиться с этим за один день.

Рэйн нахмурился, переваривая ее слова.

– Что означает слово «гармония»? – спросил кто-то, и Мила задумалась. Она почесала голову, глядя на собеседника. Он оказался куда большим простаком, чем она предполагала. Объяснить ему что-то будет непросто. Она опустила взгляд, пытаясь подобрать простые слова, и вдруг заметила что-то странное. – Почему у тебя на груди кровь? – спросила она, нахмурив брови.

~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~

Аканай демонстрировала боевые формы. Десятилетия тренировок дали ей силу и выносливость, чтобы выполнять их с легкостью. Сегодня она сосредоточилась на формах Быка – мощных, гневных и непредсказуемых. Они идеально отражали ее настроение. Мила, ее дочь, отпросилась от домашних дел и убежала тренироваться с одноклассниками. Уже поздно, а она все еще не вернулась. Аканай знала свою дочь: та не только увиливала от обязанностей, но и, вероятно, от тренировок тоже. Аканай перешла от «Поднятия секвойи» к «Продвижению через горы», а затем к «Растаптыванию волка». Ее движения сопровождались резкими порывами ветра, а на траве оставались глубокие следы от ее ног. Лязг раздался, когда ее кулак пробил железную пластину насквозь. Она остановилась, тяжело дыша, рука застряла в металле.

– Ай, моя старая жена, твой нрав проявляется, – раздался голос Хусольта, ее мужа. Он вышел из комнаты, услышав шум, и саркастически оглядел разрушенный двор. – Наш двор в ruins. Как мы будем принимать гостей? Мы потеряем лицо, если кто-то это увидит.

Хусольт на самом деле не слишком переживал за сад. Его слова были повторением ее собственных, когда он однажды напился и выдрал персиковое дерево. Настоящий медведь, а не мужчина, грубый и нахальный, он улыбался ей своим единственным глазом. Аканай недовольно фыркнула. Сейчас было не время для шуток.

– Твоя дочь сбежала, и Мать знает, чем она занимается и с кем, – сказала она. – Вот такая дочурка, ей не хватает такта и грации. Слишком уж она на тебя похожа. Не способна научиться чему-то, кроме твоих дурных привычек. Рассказывает похабные шутки, устраивает дурацкие розыгрыши, шляется по ночам. Кто за такую девушку захочет выйти замуж? Как мы найдем мужа для нашей маленькой Милы?

Хусольт шутливо поднял руки, сдаваясь. Ему все было в шутку. Но будущее их дочери было под угрозой. Аканай оставила попытки пронзить его взглядом и оглядела двор. Сад камней был перевернут, сливовое дерево ободрано, а несколько ступеней придется заменить. Нужно будет посадить цветы, чтобы скрыть повреждения. Может, пионы.

– Эта дочь доведет меня до смерти, – пробормотала она.

– Прости, я опоздала, мама… – Мила вошла в дверь и замерла, увидев разрушенный двор. Она тут же повернулась, чтобы убежать.

– Немедленно остановись, молодая леди! – Аканай метнулась через двор и схватила дочь за шарф, подняв ее в воздух. – Ты вообще понимаешь, который час? Где ты была и с кем? Я поговорю с их матерями! Ты должна была быть на тренировке!

– Но мама, я была! Я тренировалась весь вечер, можешь спросить Тумена, это была его смена, – жалобно и возмущенно ответила Мила. Ее круглые медвежьи уши, точь-в-точь как у Хусольта, спокойно лежали, а длинный красно-коричневый хвост нервно подергивался. Аканай повертела Милу в воздухе, ее ноги болтались. Дочь не лгала.

– Если ты была на тренировке, почему так задержалась? О чем ты думала? – Аканай поставила Милу на землю и наклонилась к ней, чтобы поговорить глаза в глаза, поправляя ее воротник. Она поняла, что была несправедлива, и это нужно было исправить. Может, их дочь наконец взрослеет?

Мила закусила губу и пробормотала:

– Я разговаривала с Рэйном.

Аканай вздохнула. Болтала с мальчишкой. Она просияла. С мальчиком! Маленькая Мила начинает интересоваться мальчиками? Но затем она скривилась. С мальчиком.

– Кто такой этот Рэйн? Имя кажется знакомым, но я не могу вспомнить, кто это, – сказала она.

Хусольт неспешно подошел, направляя Милу в гостиную. Аканай позволила увести себя за ними.

– Он подопечный Баатара, мальчик, который живет с Алсантсет, – объяснила Мила, разыгрывая милую дочурку, чтобы переманить отца на свою сторону. – Мы говорили о мече, который сделал папа.

– И из-за этого ты опоздала на целый час? О чем вы говорили? Ты рассказала ему весь процесс ковки? – Аканай фыркнула. Нужно было взять ситуацию под контроль, пока Хусольт совсем не размяк.

– Да! Это было так утомительно. Он все задавал вопросы: как мы сделали меч, какие материалы использовали, что с ними делали. Он не давал мне уйти! – Мила выглядела так, будто вот-вот расплачется.

– Ох? Его интересовали такие вещи? – Хусольт почесал подбородок. – Может, нам стоит пригласить его в кузницу. Он ученик Тадука, верно? Пока его нет, у мальчика свободное время. Я не против, если он будет заглядывать. Никогда не повредит знать что-то о кузнечном деле.

Мила уставилась на отца и нервно выпалила:

– Нет! Он тогда останется здесь навсегда и будет задавать свои глупые вопросы. Он даже самых простых вещей не знает. И пока ты ему объясняешь, он просит пояснить все слова, которые ему непонятны. Он такой тупой, он никогда не сможет стать травоведом. Мне жаль Лин, потому что ей приходится все время помогать ему.

Аканай уставилась на дочь, которая обычно была добродушной.

– Кажется, мальчик тебя впечатлил.

Мила скривилась, будто съела лимон.

– Он дурак. Просто с ума сойти. И врун. Он сказал сегодня, что убил Птицу Ужаса своим мечом. Зачем так очевидно врать? Дурак. Не стоило мне с ним вообще разговаривать.

Аканай успокоила дочь и отправила ее спать. Никогда она еще не видела Милу такой злой на кого-то. Девочка быстро заводилась, но обычно так же быстро остывала. Аканай осталась с мужем в гостиной. Она обняла его и решила посоветоваться.

– Как ты думаешь, муж, что нам делать? Кажется, она им интересуется. Любовь и ненависть разделяет тонкая грань.

Хусольт улыбнулся своей расслабленной, теплой улыбкой. Ему, казалось, было все равно.

– Ты думаешь, нам ничего не нужно делать? Может, хотя бы встретиться с мальчиком? – спросила Аканай.

Хусольт рассмеялся.

– Моя старая жена, ты уже приняла решение. Зачем спрашивать меня? Делай, как считаешь нужным. Только не напугай мальчишку слишком сильно. Они ведь еще дети.

Кроме того, из тех немногих слов, что Тадук говорил о нём, было ясно, что его не так-то просто напугать. – Он усмехнулся и поспешно добавил: – Не воспринимай это как вызов тебе, дорогая.

Аканай мягко улыбнулась мужу и снова прижалась к нему. – Конечно, мой дорогой. Я буду вести себя как положено. Просто встречусь с ним завтра утром, перед тем как он начнёт тренировки.

Она пыталась представить, каким окажется подопечный её лучшего ученика.

http://tl.rulate.ru/book/591/19473