Готовый перевод Masquerade and the Nameless Women / Маскарад и Безымянные Женщины: Эпилог

После всего сказанного и сделанного, на арест убийцы ушли всего сутки.

На следующий день мы возобновили расследование с главным подозреваемым в лице Коичиро Мёко. Сам он, судя по всему, потерял всякий интерес отрицать содеянное, поэтому возбудить против него дело оказалось легко. Однако я получила сообщение по электронной почте от Ямаджи, в котором он жаловался на отсутствие каких-либо признаков раскаяния у Коичиро.

Медиа как с цепи сорвались.

Действующий член Токийской ассамблеи убил свою красивую, таинственную приемную дочь, выставив преступление на манер серийного убийцы Маскарада. Уже этого хватило, чтобы подогреть интерес у общественности. Фотографий Рейны еще не нашли, но едва ли это имело какое-то значение. Напротив, все кто знал ее, говорили только о ее красоте, что еще сильнее подстегнуло медиа. Телевизионные новости неустанно рассказывали о деле.

Информация про их физические отношения еще не просочились, но судя по широкому охвату это лишь вопрос времени, когда общественность узнает и об этом. Конечно, я считала, что для бывшей однокашницы будет только лучше, если никто не узнает правду.

После ареста начальник участка Отавара дал мне два дня отгула в качестве признания за тяжкую работу. На следующий день после поимки Коичиро – технически, тот же день, просто позднее – я была окончательно разбита; по ощущениям, единственное, что я могла сделать, так это вырубиться в своей комнате.

Но оставалось еще кое-что, о чем мне нужно было позаботиться.

И потому я на своем верном велике в полдень отправилась крутить педали. У меня не было желания ехать напрямик к пункту назначения, поэтому для начала просто покаталась по побережью Одайба. Остров стал одним из ведущих туристических объектов в мире. Рукотворные земли заполонили искусственные парки, финансируемые налоговыми поступлениями от казино. Эти парки спроектировали с максимальным архитектурным изыском и для экологического и психологического удовлетворения. Далее за неестественными образами природы следовали сверкающие отели-казино, исполненные, по правде сказать, в ужасном стиле. На свете не хватит слов, чтобы описать их уровень безвкусицы и халтуры. Казалось, здания словно раскрыли пасть и проглатывали всякого, кто поддался желаниям. К счастью, для служащих вроде нас это были просто игровые автоматы, которые кого-то благословляли, а у других забирали все. Но главное, они выплачивали нам зарплату.

И где-то среди искаженного образа города проживал мой враг номер один – серийный убийца.

Я катила педали на велике и всюду видела новостные фургоны, вещающие об убийстве. В памяти неосознанно всплывало то безумство, которое творилось вокруг убийства моей сестры. Я даже не могла посочувствовать журналистам, в спешке вытаскивающих камеры.

Пожалуйста, взмолилась я, пользуйтесь своей свободой прессы, чтобы спасти как можно больше людей, а не чтобы истязать других.

Несмотря на довольно большой крюк, мне удалось прибыть к нужному месту в заранее оговоренное время в 14:00. Перед уютным деревянным зданием в линию выстроились высокие сосны.

Это та самая психиатрическая клиника, больше напоминающая кафе.

А еще детективное агентство без опознавательных знаков.

Я позвонила в звонок медной двери, и тут же ее открыла миловидная женщина с каштановыми волосами, собранными в пучок.

— Здравствуй, — сказала она. — Сегодня сама по себе?

Эрика Ширасу обвела меня большими глазами с улыбкой в уголках и преувеличено потянулась всем телом вперед, проверяя, одна ли я. Ко мне внезапно пришла неуместная мысль, что ее чрезмерное поведение было специально подобрано, чтобы завоевывать сердца противоположного пола.

— Это, ну-у, не связано с работой…

Я вдруг оборвала себя. Ее излияния женственности выворачивали наружу мой комплекс неполноценности.

— Ох, не связано с работой? У тебя встреча с доктором Хигано по личным причинам? Тогда мне, может, оставить вас двоих наедине?

— Буду… признательна, если останешься.

Она фыркнула.

— Шучу я. Прошу, заходи. Я сделаю кофе.

Эрика держала дверь правой рукой и поманила меня внутрь.

— Спасибо… Я думала, клиника на сегодня закрыта. У тебя не бывает выходных?

— Она и закрыта. Но детективное агентство работает 24/7.

— Ты помогаешь и с этой работой?

— Нет, нет. Так уж вышло – доктор Хигано все равно рядом, потому могу отдыхать здесь. Он сказал, что я могу использовать это место как настоящее кафе.

Эрика зашла за стойку регистрации с такой уверенностью, будто была истинным владельцем. Она ловко взяла кофейные чашки и поставила греться воду.

— Когда делаю для себя, всегда трепетно слежу за температурой воды. Правильная температура зависит от обжарки зерен. Вот у этих – средняя, поэтому самая верная температура будет от восьмидесяти четырех до восьмидесяти шести градусов по цельсию.

Она продолжала нараспев объясняться во время варки кофе, совсем не заботясь, слушаю я или нет.

— М-м-м, — промычала я.

На самом деле не было необходимости задавать следующий вопрос. И если я напортачу, Эрика вовсе может начать присматриваться ко мне.

Но я не могла молчать. Как ни странно, я должна была четко разделить черное и белое.

Эрика обернулась ко мне, и я решила действовать:

— Ты Ной-тан?

Она на миг оцепенела, держа в руках чайник. Она обернулась ко мне и взгляд ее сделался серьезным – чего ранее я не видела.

Но затем она миленько склонила голову и произнесла:

— О чем ты, дорогуша?

—

Эрика сказала, что у нее назначено свидание с ее парнем – так он у нее все же есть! – и, когда закончила делать кофе, решила удалиться. Я не могла точно сказать по рассеянному виду, пыталась ли она поскорее уйти от расследования, или чтобы дать мне время побыть с доктором Хигано наедине.

Когда она ушла, я уставилась на потолочный вентилятор и сделала глоток кофе. Нелегко мне признать, но тщательно приготовленный кофе Эрики показался горьким. Я то делала глоток, то вздыхала.

Достаточно ли я уверена?

Наверное, я выскажу нечто нелепое, и только разочарую его.

— Юри, прошу, заходи.

Доктор Хигано позвал меня, но у меня ушла секунда на то, чтобы собрать всю волю в кулак и встать с лиственно-зеленого дивана.

Я постучала в дверь и вошла в кабинет. Затем приметила все те вещи, что рассмотрела в первый раз: полки с академическими томами, зеркальную камеру, головоломку, кофемолку и банку с кофейными зернами. Монотонный кабинет ничуть не изменился по сравнению с тем, каким он встретил меня позавчера. Разница была только в докторе Хигано – он сидел за черным столом в пиджаке Армани без накинутого сверху белого халата.

— Ты хотела поговорить со мной насчет Маскарада?

Доктор Хигано отвернулся от стола с медицинскими записями и взглянул на меня с улыбкой на лице.

Он жестом пригласил меня сесть на белый кожаный диван. Я вдруг поняла, что неосознанно сжала кулаки. Медленно, осторожно раскрыла руки, словно решая ту куб-головоломку на полке.

Я перешла сразу к делу.

— Да. Но прежде, я бы хотела кое-что подтвердить.

— Хм-м, — выдал сосредоточенно доктор Хигано.

Но он, казалось, размышлял, о чем я собиралась завести разговор.

Я глубоко вздохнула. Не имею ни малейшего представления, что случится после того, как я поведаю об этом. Я вполне понимала – все тщательно выстроенное может в один миг рухнуть.

Однако я хотела знать правду.

—

— Коичиро Мёко не убийца… я права?

—

— Да, — признал доктор Хигано. Слишком охотно признал. — Права. Не возражаешь, если спрошу, как ты пришла к этому заключению?

— Помните, как вы ответили на мой вопрос в этом кабинете, когда опознавали подозреваемого.

Доктор Хигано вместо ответа улыбнулся.

— Вы сказали: «Да. Я выведу на чистую воду ее отца».

Взгляд голубых глаз доктора Хигано теперь излучал любопытство.

— Я не знаю, всерьез вы это сказали или просто пошутили. Но, как бы то ни было, после я переосмыслила все, что Коичиро сказал и сделал.

Во рту я почувствовала сухость. Теперь-то мне бы как раз пригодился кофе Эрики, да только я оставила его в приемной.

— Прежде чем Коичиро сознался, он разозлился на Кена. Он считал его безответственным женихом. Брюзжал на обоих – Кена и Шота – и вопрошал, кто отец ребенка его дочери. Мне это показалось странным. Если беременность была изначальным мотивом, в чем он в итоге сознался позже, тогда тот слишком настоящий гнев должен быть притворством.

Доктор Хигано кивнул, побуждая продолжить.

— И ему не было смысла лгать нам. Напротив, он ведь сам себе затянул петлю на шее… Тогда я начала размышлять над противоречием, и вот какой сделала вывод.

Я собралась с духом.

— Коичиро на самом деле не знал, чьего ребенка носила Рейна.

Доктор Хигано утвердительно кивнул.

— Да, он узнал, что это его ребенок, только после моей теории.

Я почувствовала облегчение, когда моя догадка оказалась верной.

— Но затем я растерялась, — признала я. — Я не понимаю, как вы выяснили про его отцовство и прижали к стене. Не имею ни малейшего представления, почему Коичиро принял ложную теорию и сознался в убийстве.

Более того, при нем была важная часть доказательств – ключи от БМВ. Условия совпали слишком удачно в деле, которое вел доктор Хигано.

— Хм-м. — Доктор Хигано задумчиво приложил руку к подбородку. — Понятно. Чтобы упростить объяснение, ответь на вопрос: кто, по-твоему, настоящий убийца?

— М-м-м.

Я хорошенько подумала. Я подозревала нескольких людей. Но пришедшее имя на ум слегка выбивалось из этого списка.

— Думаю, это Маскарад.

Я немедленно пожалела о сказанном.

И должно быть вполне очевидно, почему. В этом преступлении не было абсолютных доказательств причастности Маскарада к убийству. Даже я понимала, что в теории есть огромный шажок через логику.

Тем не менее после всего случившегося я все равно не могла отбросить составленный в начале криминальный профиль.

Я знала, доктор Хигано наверняка будет смеяться надо мной, кто продолжает столь одержимо настаивать на Маскараде, как убийце, без твердых на то фактов.

— Вот как, — сказал он, — ты не изменила свою позицию.

Но когда я осмелилась поднять взгляд, в его лице ни разу не читалось разочарование.

Напротив, он пристально наблюдал за мной с неподдельным интересом в глазах.

А затем всего на миг взгляд дернулся к правой руке, когда уголок рта слегка приподнялся.

— Был исполнен один трюк, чтобы Коичиро сделал ложное признание.

— Трюк? — спросила я.

— Да. Он заключался в косвенной передаче Коичиро информации о личности и мотиве настоящего убийцы. Как только он все понял, ему ничего другого не оставалось, кроме как признать убийцей себя.

Я оцепенела. Ни за что бы не догадалась.

— Так если вам известна личность настоящего убийцы, его доводы вдруг имеют больше смысла?

— Думаю, да.

— Доктор Хигано, прошу, расскажите мне правду! — повысила я голос.

В ответ он поджал губы и умолк. Через секунду медленно поднялся со стула Аэрон и что-то взял с черной полки.

Это были остатки стеклянного куба-головоломки, который он сам и сломал.

— Как детектив, я участвовал во многих делах. И благодаря опыту я пришел к одному заключению. Тому самому, что ты уже слышала несколько раз. — Казалось, доктор Хигано наслаждался игрой с кубом-головоломкой. — Истина едва ли что-то значит.

Он закрыл глаза и покачал головой.

— Правда всегда жестока. А раз жестока, лучше всего прикрыть ее невинной ложью. Правильнее будет построить нечто прекрасное. Вот во что я верю.

— Не согласна, — сказала я, ясно выражая непринятие позиции.

Я уважала доктора Хигано, но принять такое мнение не могла.

Но он не отступил ни на шаг.

— Рейна рисковала своей жизнью в погоне за правдой, — сказал он. — Ты все еще так думаешь, даже после того, как все ее усилия привели в никуда?

— Что?

— Когда рушится весь вымысел, сцена походит на поломанную головоломку. Ты никогда не сможешь вновь собрать части воедино. Все будет напрасно. Просто оболочка без той изначальной красоты. И даже так, ты хочешь раскрыть правду? Сама-то хоть готова к ней?

Я широко распахнула глаза.

Доктор Хигано не мог просто так выдумать убийцу. У него должна быть причина, которая, как он считает, вынудила это сделать. И она достаточно веская, чтобы выдвинуть ложные обвинения в отношение Коичиро.

Как только я услышу правду, пути назад не будет. Как только узнаю настоящего убийцу, не смогу изображать неведение. Только сейчас я могла отступить.

— Расскажите, — сказала я без колебаний.

Доктор Хигано закрыл глаза и согласно кивнул.

Через миг открыл и поведал истину:

—

— Настоящий убийца Рейны Мёко – она сама. Она покончила с собой.

—

У меня перехватило дыхание.

Голова шла кругом.

Я даже не предполагала такой исход. Ну, не совсем. Я подозревала, что Рейна замешана в деле. Я рассматривала вероятность самоубийства, но она была невероятно низкой.

Однако я искренне удивилась, когда услышала эту версию от другого человека. Мне захотелось почесать затылок в неверии.

— Я… не понимаю. Почему она покончила с собой?

— Месть… я думаю.

— Месть… Месть за Коичиро?

— Наоборот. Она отомстила Коичиро.

Я положила руки на голову, не способная проследить за ходом дела.

— Я думала, Рейна до сих пор пыталась отомстить за Коичиро. И вдруг оказывается, что она ненавидела его так сильно, что весь план был обращен против него?

— Полагаю, аборт стал поворотным моментом. Рейна любила Коичиро, хотя это и была извращенная любовь. Но после беременности и вынужденного аборта она отбросила отрицание. Печальная реальность заключалась в том, что она не могла иметь ребенка от человека, которого любила, – что ребенка придется убить. Почему же получился именно такой исход их любви? Она наверняка долго билась над этим вопросом. И затем нашла ответ. — Доктор Хигано с сожалением покачал головой. — Ее отец испытывал к ней не любовь, а желание.

Выслушав его, я вспомнила, как Коичиро описал Рейну на первом допросе – Белоснежка.

Да. Коичиро был отцом Рейны, но он никогда не знал ее настоящую.

— Это не так уж удивительно. Извращенная любовь потому и извращенная, она легко обращается в ненависть.

Он абсолютно прав. Конечно, сама я через это не проходила, но легко могу представить себе, как беременность и после аборт меняет восприятие себя как женщины.

Однако… То, что он сказал, – все так и было на самом деле?

В голове возник образ Рейны, стоящей в классе в сумеречном янтарном свете.

«Потому я ее и порвала»

Девушка порвала книгу, потому что описываемая в ней история была красивой.

Вот что она имела в виду.

А-а-а… Наконец, до меня дошло.

— Она… сама поняла… — Она завидовала такой красивой истории. — Да… Рейна уже давно знала, — продолжила я, — что ее с отцом отношения неправильны! Я думаю, аборт окончательно доконал ее. Ненависть к отцу после этого случая вполне объяснима.

Перед мысленным взором мелькнули разорванные кусочки страниц книги, трепещущие подобно лепесткам цветков в сумерках.

— Но Рейна была сообразительной. Она и так понимала, что ей не видать счастливой концовки. И потому не могла не подготовиться… Так зачем выбирать столь радикальное решение?

— Рейна демонстрировала подобное поведение еще со старшей школы?

— Да.

Доктор Хигано лишь промычал в ответ; он скрестил руки на груди, явно удивленный. Затем он облокотился на стул.

— Та женщина, что представилась Отоха Тамачи в вестибюле бизнес-отеля, — произнес он, задумчиво приложив руку к подбородку. — Она сказала, Рейна еще со школьных времен встречалась с многими парнями. Я тогда сделал вывод, что она пытается повлиять на мой образ мышления – якобы Рейна заводит отношения со многими мужчинами ради собственного удобства. Но сейчас ты предполагаешь, что Рейна уже тогда понимала неправильность ее отношений с отцом. То есть мы можем быть уверены в правдивости слов Отоха. Что, если она встречалась с кем попало для эксперимента?

— Эксперимента?

— Да, она изучала, может ли полюбить кого-то так же, как своего отца. И если бы она нашла такого человека, то планировала закончить отношения с отцом… Однако, судя по увиденному, эксперимент закончился неудачей.

— Оказалось, что Рейна любила только отца?

— Да. Шота и Кен также числятся провалом. Но ее чувство вины, видимо, продолжало расти несмотря на то, что никого кроме отца полюбить не смогла. Предположим, ее все чаще посещали темные мысли, покуда продолжались эти нездоровые отношения. Чувства накапливались внутри и стали искрой мести, которая бы взорвалась рано или поздно. И наконец, этот момент настал.

— Беременность и аборт…

Доктор Хигано молча кивнул.

Так же, как вылупившийся цыпленок привязывается к тому, кого первым увидел, так и Рейна любила своего отца. Нельзя избежать участи, которая уже оставила на тебе отпечаток.

— Как мерзко. Этот ужасный человек видел в детях лишь собственность. Он манипулировал Рейной и разрушил ей жизнь.

— Хм-м. Давай я проясню недопонимание – это были не истинные чувства Коичиро. Он тогда сказал весь тот ужас лишь затем, чтобы притвориться безумным убийцей.

— Чего?

Но когда я подумала над этим, такое поведение вполне очевидно. Раз он придумал ложный мотив, значит следом выдаст себя за убийцу.

Но все равно – я прикусила губу и качнула головой.

— Я не понимаю… Зачем он так поступил?!

— Не понимаешь? Ты ведь такая умная… До тебя уже должно было дойти.

Ах.

Да, я поняла.

Я хотела воспринимать Коичиро как непростительное животное.

Потому что иначе мои эмоции не нашли бы выхода в этом жестоком деле.

Я хотела словить злейшего врага и привлечь его к ответственности. Я хотела… нет, мы все желали получить милую историю.

Но она развалилась на куски.

Развалилась, потому что я захотела найти правду. Словно поломанные части куба-головоломки, лежащие на столе.

— Юри, ты уже должна была сообразить, где в этом деле правда, верно?

На обдумывание ответа у меня ушел всего миг:

— Да. — Я стиснула зубы. — Рейна отомстила, совершив самоубийство и привив Коичиро чувство вины.

Доктор Хигано кивнул.

— Да. И когда Коичиро узнал правду, он исполнил желание дочери. Он сознался и пожертвовал собственную жизнь, чтобы план мести дочери шел так, как она надеялась.

Коичиро понял, какое намерение скрывалось за самоубийством Рейны, когда доктор Хигано произнес те слова:

—

«И именно поэтому Рейна зашла так далеко со своей местью»

—

«Такая любовь – запретна»

—

И затем Кен назвал его «животным».

—

Доктор Хигано, наверное, еще дал намек в разговоре наедине в бизнес-отеле. Коичиро изменился; он начал плохо вести себя и демонстрировать недостатки, лишь бы помочь плану Рейны.

Он делал все ради дочери.

И ради того, чтобы ее желания не были напрасны.

В общем, Коичиро ужасный человек. Он совратил собственную дочь и насиловал ее. Но он не был абсолютным злодеем. Какая-то его часть выражала к ней сочувствие. Желание обладать ею происходило всецело не из похоти – опять же, где-то внутри теплилась любовь.

Доктор Хигано оказался прав. Столь выверенный план Рейны рассыпался на куски. Разрушился. Разочаровывающий провал.

— Юри. — Доктор Хигано взял несколько блоков стеклянного куба и сложил их передо мной. — Вот что случается в погоне за правдой.

Я наконец поняла, о чем он говорил.

— И в то же время, — произнес он, — уведи взгляд от истины, прикрой уши – но план Рейны все еще можно осуществить. Ее настоящее желание можно исполнить.

Так было бы к лучшему. Просто оставить все как есть и посадить Коичиро Мёко – главного злодея – за решетку в соответствии с планом Рейны. Это будет подходящим концом в ее истории.

В конце концов, даже если мир узнает правду, от этого никому не станет лучше. Раскройся вся правда, и тогда Рейна беспричинно убила себя. Если Коичиро и избежит ложных обвинений, он подвергнется остракизму в обществе. Гнев Кена не найдет выхода, и он останется наедине с жуткими мыслями. Ко всему прочему, мы с Ямаджи, как полицейские, подвергнемся критике. Я, скорее всего, столкнусь с еще большими препятствиями, которые помешают мне поймать Маскарада.

Ничего хорошего не произойдет, если правда увидит свет.

Но я…

— Доктор Хигано, вы постоянно твердите: «Истина едва ли имеет какое-то значение». Но я не согласна. Я привыкла верить, что правда сама по себе спасет нас. Но… тут я ошибалась. Правда – всего лишь правда. Она не означает доброту, и в ней нет ничего правильного. Вот к чему я пришла, работая над этим делом. Уверена, вам пришлось настрадаться, проходя один и тот же путь множество раз… Но… — Я стиснула кулаки. — Но если мы не будем искать правду…

С самого начала я преследовала только одну цель.

— …Мы никогда не поймаем Маскарада.

Маньяк, безжалостно расправившийся с моей сестрой, казалось, не существует в нынешнем мире. Несмотря на горы доказательств, которые он оставил после себя, мы не смогли обнаружить хотя бы один след, что привел бы к нему. Он вышел из реальности, преступил законы мироздания, обратился в иллюзорную городскую легенду. И каким-то образом у него получилось очаровать общественность, комбинируя злонамеренность убийств и красивую эстетику.

Маскарад был своего рода вымыслом внутри вымысла.

Единственный способ вытащить его из этой выдумки – следовать за правдой до самого конца. Маскарад непобедим в мире, сотканном из лжи. На сцене, специально подготовленной для его свободного и безумного танца.

Лишь с помощью правды мы выведем его на чистую воду.

Я чувствовала это инстинктивно.

Поэтому, хоть Рейна и поставила на кон свою жизнь во имя исполнения плана, я решила следовать истине, какая бы она не была. Без этого настроя меня также проглотит ложь Маскарада.

Я одна отказывалась танцевать в его мире.

И еще в одном я была убеждена насчет плана Рейны.

Ее выбор в пользу самоубийства с целью мести был огромной ошибкой.

Я решила обратить ставку Рейны – жизнь за месть – в прах.

Она ни к чему не приведет.

Своим высокомерным чувством справедливости я уничтожила все, чего она так тщательно добивалась.

Я знала, доктор Хигано наверняка разочаруется во мне из-за решения и наивного чувства праведности. Теперь он может действительно начать меня презирать.

Но выражение его лица рассказывало совсем другую историю.

— Я впечатлен, — сказал он.

Он говорил искренне, не саркастически. В широко раскрытых голубых глазах сверкали огни волнения.

— Ты поймаешь Маскарада, если продолжишь следовать за истиной. Ах-х, да, ты абсолютно права.

Доктор Хигано встал и – невероятно! – опустился передо мной на колени. Он взял мою правую руку, будто принимал ее у королевы.

— Твоя рука такая прелестная, — благоговейно произнес он. — А верность твоего сердца еще восхитительнее.

Сладкие слова и то, как он нежно взял мою руку, вогнали меня в краску.

— Вот почему я уверен. — Доктор Хигано провел пальцем по тыльной стороне ладони. — В какой-то момент Маскарад придет к тебе, чтобы забрать правую руку.

Холодок пробежал по спине.

Я не могла отделаться от ощущения, что сказанное им было правдой.

— И когда это случится, я даже предположить не могу, каков будет исход. Я не знаю, закончишь ли ты жертвой – или как-то сможешь раскрыть правду и поймать серийного убийцу. Однако я поверю, что ты особенный человек, который поймает Маскарада.

Он отпустил мою правую руку и перешел на шепот, отдающийся глубоким басом:

— Ты уже его главная соперница.

Почему?

Получить столь откровенное признание для меня было, честно говоря, лучшим комплиментом…

…и все равно тело задрожало от страха, возникшего где-то внутри меня.

Доктор Хигано вышел из кабинета и, не прошло много времени, как он вернулся с двумя чашками кофе.

Прежде чем испить из чашки, я наблюдала, как доктор Хигано садится на стул Аэрон.

На бледном, идеально-изящном лице исчез любой намек на волнение, которое он продемонстрировал какое-то время назад. Я не могла проследить никакие из эмоций за типичной улыбкой манекена.

Я сделала глоток кофе.

И он меня поразил. Кофе Эрики был по-своему великолепен, но доктор Хигано обошел ее на голову. Я прежде уже слышала, как для описания кофе используют слово «фруктовый», но только теперь поняла его значение. Напиток пропитался ароматом фруктов и чувствовалась приятная кислинка.

Я, сама того не заметив, в миг осушила свою чашку.

— Кажется, теперь я понимаю, почему кофе так любят.

— Именно! — довольно заметил доктор Хигано. — С таким кофе ты хочешь еще больше насладиться кислинкой.

Разговор за кофе совсем не относился к делу. Нам еще о многом нужно было поговорить. Кашлянув, я посмотрела прямо на него.

— Доктор, вы убедили меня в причине, по которой Рейна покончила с собой – но мы еще не поговорили об используемой уловке.

— Да.

— Итак… Отрезанная стопа в апартаментах. Нож, орудие убийства, также лежал там. Если Рейна совершила самоубийство, она должна была сотворить это с собой как раз в апартаментах. И тогда у нас возникает новая проблема: нужно определить, кто отвез ее тело в Одайба.

— Да. Однако здесь все довольно просто, — сказал доктор Хигано. — Она отвезла сама себя.

— Простите?

— Если быть точнее, она всего-то повела свою машину.

Я окончательно потерялась. Придавила пальцами кончики глаз и спросила:

— Так она умерла в парке?

— Верно.

— Нет, нет, невозможно! Ее стопа была срезана в апартаментах! Орудие преступления нашли в квартире!

Но доктор Хигано не дрогнул.

— Тот нож был серийного производства. Его можно купить где угодно. А в БМВ встроена система помощи вождению.

Озадаченная, я начала ломать голову и пыталась обдумать версию доктора.

Итак, подытожим: Рейна убила себя в парке, пытаясь подставить Коичиро. Однако отрезанная стопа была оставлена в апартаментах. И нож с кровью на лезвии – кровью с груди. Но, вполне возможно, она заранее подготовила похожий нож. Тогда, судя по версии доктора Хигано, Рейна довела себя на БМВ до Одайба.

— А.

Я поняла, что доктор Хигано пытался сказать.

Но это не может быть правдой.

Нормальный человек не сможет вынести такое испытание. Одна только мысль о последствиях заставляет мое тело оцепенеть от страха, настолько безумным это казалось.

— Доктор Хигано, мне кажется, я понимаю, что по-вашему мнению случилось, — сказала я дрожащим голосом. — Рейна отрезала себе стопу, оставила ее в комнате и отвезла себя к побережью только с одной здоровой ногой.

Я хотела услышать от него «нет», но доктор Хигано мягко кивнул и наконец сказал:

— Да.

Мой разум едва мог воспринять жестокую реальность, однако он тут же безжалостно продолжил:

— Кроме того, она намеренно слегка порезала себе грудь подготовленным ножом, чтобы оставить его в квартире вместе с отрезанной стопой. Затем она остановила кровотечение, чтобы не умереть раньше времени, сделала анестезию и покинула в таком состоянии апартаменты, выставив сцену так, будто ее уже убили. На сиденьях БМВ она закрепила пластиковую пленку – так нигде не останется следов крови – и довезла себя в парк Одайба с оставшейся ногой. Потом пронзила себя в грудь идентичным ножом, и тем самым заставив нас ошибочно подумать, что тот первый нож стал орудием убийства. Ну и в конце она умерла.

Я так и застыла на месте, когда доктор Хигано продолжал объяснять.

— Прежде чем привести план в исполнение, она связала себя веревкой и заковала руки в наручники, чтобы оставить следы сковывания. Она также позвонила Шота после того, как отрезала себе стопу. Мы можем предположить, что она взяла с собой окровавленную простыню, нож – настоящее орудие убийства, – и смартфон, который тоже считался доказательством, и вышвырнула все в бухту. Скорее всего мы найдем все вещи, если прочешем мелководье неподалеку от парка.

— Д-дайте мне секунду, чтобы осмыслить все!

— Конечно.

Я глубоко вздохнула, чтобы замедлить дико стучащее сердце, и сильно ударила себя по щекам, дабы прийти в чувства.

— Фу-ух… Ах-х, ладно… Но, даже если все так и было, у Коичиро ведь нашлись ключи от БМВ, так? Почему?

Я наконец произнесла хороший вопрос.

— Да, нашлись. Наверное, мы можем приписать это сообщению Коичиро от Рейны, где она попросила его отвести БМВ возле парка. Он наверняка не стал долго думать над запросом дочери, и потому пришел в парк, сел в БМВ и отвез его. Тогда были сумерки, и он мог не заметить тело. Рейна, возможно, планировала повесить преступление на Коичиро, когда тот вернул бы машину с, например, доказательствами убийства в багажнике БМВ – может, орудие убийства, – что ввело бы полицию в заблуждение, и они посчитали бы его убийцей. Разве не логично?

— Значит, Коичиро не вернул машину на парковку, потому что за ней уже следили копы?

— Да. Он не знал об инциденте, но инстинктивно избегал встречи с полицией, когда увидел их. Затем они нашли тело, и он подумал, что его, должно быть, подставил убийца. Поэтому он ничего не сказал о своем путешествии на машине, чтобы отвести от себя подозрения.

— Это имеет смысл. Получается, планы Рейны пошли коту под…

Погодите.

Я резко оборвала себя.

То, что Рейна отрезала сама себе стопу, уже было чем-то непостижимым, но я вспомнила – изувеченная нога не единственная часть гротескного трупа.

Ее лицо также было соскоблено станком или чем-то вроде того.

До сих пор я считала, что это сделал Коичиро. Убийство получилось жестоким, но мы думали, он так пытался имитировать методы Маскарада, поэтому подробностей обезображивания трупа нам хватило.

Однако все менялось, если Рейна покончила с собой.

— Рейна… соскоблила себе же лицо?

Она что, строгальным станком – ну или чем-то еще – провела по лицу, будучи при этом еще живой?!

Это ведь просто с ума сойти можно.

— Невозможно, — сказала я.

Да, это по-настоящему безумно!

— Невозможно и точка. Что-то в этой «уловке» не так! Тупо считать, что она отвезла себя после того, как отрезала себе стопу, и еще безумнее предполагать, что она не отрубилась от шока, когда соскабливала свое же лицо, да и еще будучи живой. Это уже слишком!

Я бездумно повысила голос, и доктор Хигано попытался успокоить меня согласным кивком.

— Конечно, это вполне естественная реакция на версию.

— И я о чем?! Значит…

— Однако, — прервал меня доктор Хигано, — безумие только доказывает мою правоту. Никто бы не подумал, что она соскоблила себе лицо. Любой бы немедля отверг эту возможность, посчитав ее как минимум странной. Собственно, вот почему никто с первого взгляда не приписывал этому делу самоубийство. Да, это еще один ложный след Рейны.

Я потеряла дар речи.

Такого не могло произойти. Он сейчас говорит, что она пыталась ввести нас в заблуждение, срезав собственное лицо?

— Ничего не лезет в голову, кроме разве что уважения к ней и тому, как она подготовилась зайти так далеко ради исполнения плана, — добавил доктор. Но он, вероятно, понял, что меня это не особо убедило, поэтому продолжил: — Юри, ты помнишь, как именно было изувечено лицо Рейны?

Чего он хочет, задавая столь мерзкий вопрос?

Я все еще пребывала в шоке, но мне удалось быстро качнуть головой. Обнаженные кости и тот омерзительно-жестокий вид настолько пугал при одном только взгляде, что мой разум отказывался запоминать детали.

— Ее лицо действительно было соскоблено, но вот часть выше носа осталась более-менее нетронутой. Ведь после этого ей еще требовалось кое-что сделать: избавиться от самого инструмента… или, может, подбросить его в багажник в качестве доказательства причастности Коичиро к убийству. Она еще должна была избавиться от остальных улик, вроде телефона. Значит глаза должны оставаться нетронутыми.

Я не могла свыкнуться с его объяснениями. И точно не могла принять их.

— Н-но вы утверждаете, что все каким-то чудесным образом сработало, и она действительно проделала это с собой? Да не могла она спланировать такую чушь заранее! Никто не способен здраво составить план без уверенности, что дойдет до конца!.. И быть не может, чтобы Рейна предпочла такой мучительный способ умереть. Как бы она не готовилась, никто в здравом уме не может этого вынести!

Я ощущала сильное головокружение от нехватки воздуха, когда произнесла свою речь на одном дыхании. Я рухнула на диван и попыталась привести сбивчивое дыхание в порядок.

— В здравом уме, говоришь? Но ты должна была уже понять во время расследования… Тебе же наверняка еще пришла эта мысль в самом начале, когда вы учились в школе, нет? — Доктор Хигано заставил меня умолкнуть одной только фразой: — Рейна Мёко была безумной.

Ах.

Одно это заключение убедительнее большинства его логических теорий.

Я могла наконец свыкнуться с нелепой уловкой. А для нее и вовсе чудная выходка, вероятно, казалась абсолютно естественной.

Будучи убежденной, у меня не было возражений. Я вдруг лишилась всех сил.

— Насчет того, как она решилась на этот план, — проговорил доктор Хигано, — у меня есть свое мнение, хотя это лишь гипотеза.

— Буду рада выслушать.

— Как я упомянул ранее, я считаю, Рейна любила и ненавидела Коичиро. Тогда ты не думаешь, что она желала испытать оба этих чувства и понять, какое из них было правильным? Если она не смогла бы пройти весь путь до конца, что ж, ей оставалось бы разве что довольствоваться пределами своей настойчивости. Это был очень тяжелый выбор для нее.

Убедительная, надо сказать, гипотеза.

Но мне она просто не нравилась.

— Ну… Я знала ее со старшей школы, и у меня другое мнение.

— Вот как. Прошу, поделись.

— Что-то во мне пробудилось, как вы сказали о ее безумстве. Она никогда не демонстрировала трещины в броне, и иногда лгала, чтобы скрыть настоящую себя и истинные чувства. Она делала это со мной, ее однокашницей, и даже со Шмелями. Я не понимаю, почему. Она не выглядела так, будто веселилась или получала удовольствие. Но работая с этим делом, я смогла узнать, что она не раскрыла себя ни Шота, ни Кену, ни Коичиро – любовникам и отцу, и это навело меня на следующую мысль.

У меня нет оснований так полагать.

Но в этом я была уверена.

— Так она жила – скрывая свое «я». По-другому она не умела. И у нее не было причин убеждать кого-либо.

Ложнослежка.

Без сомнений, Рейна прожила жизнь под стать этому прозвищу.

И теперь мы видим результат такой жизни.

— Я наконец поняла, почему она решилась на извращенное самоубийство, — сказала я. — Такова была ее природа.

—

Я села на велосипед и посмотрела на небо. Безвкусные неоновые вывески казино затмили звезды в ультрамариновой ночи.

«Ненавижу этот город», – подумала я про себя.

На улице все также было угнетающе жарко, поэтому я собрала волосы и завязала их в резинку. В голове стояла одна каша, словно сваренное варенье.

Эмоции бурлили внутри, и мне не хотелось сидеть на месте. Я закрутила педали и помчалась через строящиеся здания.

— Ха… Ха… Ха… — пыхтела я, пока изо всех сил жала на педали.

Когда наш разговор подошел к концу, я так и не смогла донести доктору Хигано самую важную вещь. Но с этим уже ничего нельзя было поделать. Моя теория слишком нелепая – может, бредовая, – чтобы делиться ею, даже с ним.

Но я помешалась на ней еще с тех пор, как впервые задумалась.

Я прибыла к отелю Hard King. Он был построен по образу королевского дворца, и подсвечивался синими и оранжевыми цветами. Мой старомодный велосипед ничуть не соответствовал декору, но, как бы то ни было, я все равно оставила его на парковке. Я чувствовала себя не в своей тарелке, пока шла по бесконечному красному ковру, и наконец зашла в казино. Интерьер, само собой, ослепительно блистал. Большая люстра свисала с высокого потолка. Но, как ни странно, большая часть посетителей выглядели не столь роскошно.

Я двинулась к заранее оговоренному месту – к самым дальним игровым автоматам слева от входа. В игровой зоне электронные звуки накладывались друг на друга. Здесь все сидели перед простыми слотами, и в глазах каждого отражались экраны. Никто не обратил на меня внимания.

Я прошла к самому дальнему автомату слева.

Там уже сидела изящная женщина.

Я не знаю, посчастливилось ли мне, или она попридержала место, но игровой автомат справа от нее пустовал, поэтому я села за него.

Каким-то чудом она согласилась встретиться со мной. Я обратилась к ней по имени – или, если точнее, имени, которым она назвалась:

— Отоха Тамачи.

Она взглянула на меня и улыбнулась.

— Как дела, Юри?

Сегодня «Отоха» соответствовала месту, в котором оказалась, – казино: она надела официальное ярко-красное платье с вырезом на ноге и обулась в туфли на шпильках. Ее губы были окрашены в ярко-красный, золотые тени для глаз поблескивали подобно ламе́, ресницы толстыми линиями подрисованы тушью. Она выглядела точь-в-точь как иностранная знаменитость; в ней не прослеживалось ни единого намека на скромную принцессу из позавчерашнего дня. Я могла бы даже подумать, что передо мной совсем другой человек.

Тем не менее слово, держащееся на кончике языке, не изменилось.

Красивая.

— Я не была уверена, что вы на самом деле согласитесь встретиться со мной, — начала я.

— Ха-ха. Расслабься, можешь опустить формальности.

— Спасибо, конечно, но так мне комфортнее.

Тем более я вряд ли могу говорить как с другом с женщиной, чья личность остается для меня неизвестной.

— Я признательна за уделенное мне время. Но сегодня я бы хотела поговорить о настолько абсурдных вещах, что не удивлюсь, если вы только посмеетесь надо мной. Заранее прошу прощения, но прошу, выслушайте.

Женщина с любопытством уставилась на меня.

— Я хочу выложить свою гипотезу. И подкрепить безумную идею обоснованием каждого аспекта.

Женщина перекинула длинные волосы через плечо и всем телом повернулась ко мне.

Я глубоко вздохнула, затаила дыхание и начала выкладывать информацию по делу:

• Рейна относилась ко всему крайне дотошно. Она никогда не позволяла парню или жениху фотографировать ее. Когда отец продал дом, она также выбросила свои старые фотографии;
• После ее предположительной смерти коллега жертвы заметила Рейну в красном БМВ;
• Еще со старшей школы Рейна пользовалась своей красотой, чтобы сбивать с толку – несмотря на эту красоту, на удивление ее довольно легко забыть;
• Ее апартаменты лишены всякой индивидуальности, что кажется практически невозможным;
• После смерти жены Коичиро подсел на психотропные препараты, но уровень расстройства был столь высок, что он вступил в интимные отношения со своей дочерью;
• Коичиро даже не догадывался о парне Рейны, Шота;
• У жениха Рейны, отца и парня сложилось о ней абсолютно разное впечатление: ледяная скульптура, Белоснежка и воплощение материнства;
• Все Шмели со школьной скамьи, включая Отоха Тамачи, пропали в одно и то же время;
• Примерно тогда же Рейна и Коичиро отстранились друг от друга на три года. Началось это когда ей было восемнадцать, и закончилось, когда исполнилось двадцать один.

Женщина усмехнулась и покачала головой.

— Я, кажется, догадываюсь, какая безумная идея пришла тебе на ум.

— Я еще не закончила. Пожалуйста, выслушайте до конца.

• По лицу трупа идентифицировать не получиться, потому что оно обезображено;
• Рейна и Коичиро биологически не связаны, а значит даже ДНК тест не сможет доказать принадлежность тела его дочери;
• Стоматологические записи, которые использовались для идентификации тела, принадлежат ей двадцати одной летней, уже после пропажи Шмелей;
• Шота был пугающе предан Рейне;
• Шота выпил целую банку энергетика и не остановился, даже когда узнал про цианид в напитке;
• У Рейны могли быть и другие преданные ей люди. Когда она еще училась в академии Дзюнсейва, слишком противоестественно смотрелись Шмели, вечно следующие за ней по пятам.

Я выложила все, что хотела сказать. И только сейчас поняла, как сильно бьется сердце, и что руки прижались к груди. Какофония звуков вокруг полностью заглушилась.

Женщина оставалась невозмутимой. Она смотрела на меня с равнодушным видом. По одному только выражению лица было невозможно прочитать ее чувства в этот момент; доктор Хигано говорил, насколько она исключительно опытна во лжи.

— Я очень ясно помню один разговор с Рейной, когда мы еще учились в академии Дзюнсейва, — добавила я.

—

«Это техника, применяемая в трюке с ловкостью рук. Означает “сместить внимание аудитории”. Благодаря отводу взгляда на что-то вроде преувеличенного жеста ты прячешь за этим наиболее важную часть трюка… Но мне кажется, это работает не только с ловкостью рук, разве нет? Это случается повсеместно. Люди упускают что-то важное, потому что пред ними находится нечто броское.»

—

Я поделилась тем разговором с Рейной, состоявшимся при вечернем свете в одном из классов старшей школы.

— Что в этом деле было таким броским, чтобы сослужить роль ложного следа? Жуткий труп без лица и стопы? Отец, состоящий в отношениях со своей дочерью, и обвиняемый в убийстве? Безумное самоубийство Рейны? Слишком много, чтобы я могла выбрать одно. — Мои руки были влажными от пота. — Но я определила, что она скрывала.

Одно единственное мне удалось понять, что Ложнослежка сокрыла.

— Это простой факт, — сказала я. — Рейна Мёко жива.

Женщина молчала.

Предположим, моя безумная теория верна, тогда, как мне думалось, даже «Отоха» будет сбита с толку – если она не настолько хороша во лжи, что способна сохранять клевый фасад.

Однако она отреагировала совсем не так, как я того ожидала. Она уставилась на меня девчачьими глазками, игриво выжидая следующих моих слов.

Так вот как она ведет себя в подобных ситуациях.

Это пугало.

Я отчаянно старалась скрыть эмоции, и продолжила:

— Шмели были ее последователями, и даже после выпуска она держала их на коротком поводке. У Рейны возникла идея. Она предложила всем стать Рейной Мёко. Отоха Тамачи, Миюки Ята, Сена Хагава, Асами Ино и Рёко Омура – все пропали разом и стали жить жизнью Рейны Мёко. Они переписали свои характеры, манеры и даже ценности под стать Рейне, чтобы стать ею. Судя по тому, что говорил Шота, они были способны на это. Скорее всего, они перенесли пластические операции и поправили свои тела, так люди не смогут распознать их в непосредственной близости. Думаю, они даже подготовили нужные документы для похода к дантисту как Рейна.

— Затем Рейна и Шмели приступили к исполнению ее отмщения – отмщения Коичиро, который сделал ее своей целью из желания. Они разделили ответственность и взялись за дело. В этом расследовании мы добрались только до вас и женщины, уже погибшей, но уверена, остальные тоже внесли вклад. Я уверена, есть еще множество мужчин помимо Кена и Шота, которых вы соблазнили – только они не всплыли во время расследования. Однако, основываясь на моем видении ситуации в целом, именно вы действовали за кулисами с Шота и занимались казино в тайном клубе. Та женщина, что отвечала за Кена и Коичиро, должно быть, проживала в тех апартаментах и стала покойницей.

Женщина передо мной все еще смотрела прямо на меня.

— Но вот тут-то я и встряла. Тяжеловато представить, как Рейна заходит так далеко просто ради мести Коичиро. Если она хотела только отомстить, ее ума вполне хватало, чтобы проделать это без участия Шмелей.

— Интересненько, — произнесла женщина и заговорила так, будто речь зашла о ком-то другом. — Если последнее верно, почему, по-твоему, Рейна проделала все это?

— Вот что я думаю, — сказала я, и продолжила мыслью, которую уже выразила доктору Хигано: — Такова была ее природа. Она как бы прибегает к непристойным решениям и создает ложный след.

— Ее природа… — повторила она слова с широко распахнутыми глазами, словно удивившись. — Звучит разумно, ее природа. Ха, какое интересное высказывание.

Я повела бровью, неуверенная, отчего она так просветлела.

— Слушай, ты, может, про это уже в курсе, но у Рейны есть настоящее имя.

— Настоящее… имя? — Прежде чем ответить я покопалась в воспоминаниях. — Настоящее имя от биологических родителей, данное ей до того, как ее удочерил Коичиро?

— Да. Так ты знаешь об этом. У Рейны было настоящее, истинное имя.

Я наклонила голову. Можно ли вообще назвать настоящим имя то, которое дали родители из прихоти и отказались от ребенка?

— Но никто не знает, как ее раньше звали. Не помнят его ни в больнице, ни в службе усыновления. Даже биологические родители – те самые, что бросили ее и дали то имя, толком не подумав – не помнят.

Рейна, наверное, отследила настоящих родителей и встретилась с ними.

— Если так поразмыслить, — сказала женщина с улыбкой, — разве не начинаешь думать, будто Рейны и не существовало вовсе?

Я молчала, не уверенная, что она имела в виду.

— Рейна старалась стать собой с рождения, и когда ей дали имя. Она должна была играть роль человека по имени Рейна Мёко. Слово «природа» вполне идеально подходит сюда. Но я воспользуюсь другим описанием. — Она опустила взгляд. — Такова судьба Рейны.

Я старалась остановить дрожание рук и спокойно подумать.

Ранее эта женщина сказала, что Рейна почти завершила свой план мести.

Она также сказала о бессмертии Рейны.

Было ли это убийство или самоубийство, Рейна умерла, если следовать букве закона.

Рейны Мёко больше нет.

Однако, что если…

Что, если именно этого жаждала Рейна?

Что, если она хотела уничтожить само имя?

Тогда…

…это была месть безымянной женщины против Рейны Мёко.

—

— Мне пора идти. — Женщина встала и посмотрела на меня сверху вниз. — Я тебе вот что скажу… Твоя теория довольно занятная. Но, к сожалению для тебя, это всего лишь истеричный бред.

Бросив эти слова, она повернулась и пошла.

— Пожалуйста, подождите, — сказала я. — Моя теория действительно слегка бредовая. Уверена, я сделала в ней ошибки. Но вы подозреваетесь в преступлении. Вы убедили Шота убить себя. Вы встретились с ним еще до нашей встречи в отеле. Там-то вы и передали ему тот энергетический напиток – именно вы открыли его и подсыпали туда цианид. Это не просто какая-то выдумка. И я знаю, что сейчас же вас арестую!

— Понятие не имею, как ты это доказывать собираешься, но пожелаю удачи. У меня нет в планах убегать или прятаться.

Я пойму это значительно позже, но она солгала. Она сбежит, она будет прятаться. Я никогда больше не увижу ее.

— Мы закончили? — произнесла она, повернувшись ко мне спиной.

— Позвольте еще кое о чем спросить, — сказала я, собравшись с духом. — Кто вы?

Она ответила быстро:

— Я Отоха Тамачи. Я Миюки Ята. Я Сена Хагава. Я Асами Ино. Я Рёко Омура.

И когда я покачала головой, она добавила:

— Я Рейна Мёко.

Я стиснула кулаки.

— Да! — крикнула я. — Ты Рейна Мёко!

Слезы полились из глаз, но я продолжала кричать:

— И ты никогда не сбежишь от этого, даже если тебя официально признали мертвой!

Рейна обернулась, опустила взгляд и смотрела прямо на стиснутую в кулак правую руку.

— У тебя прелестная рука, — прошептала она, затем встретилась со мной взглядом. Она нежно улыбнулась. — Как странно. Мне приятно, когда ты называешь меня Рейной.

Она отвернулась и больше не оборачивалась.

http://tl.rulate.ru/book/58021/1482422