Готовый перевод I’m still alive / Я все еще жив: Глава 172

Мы благополучно вернулись в Эдем. Единственными повреждениями стали ссадина на предплечье Юн Пала и синяк на моей правой руке, за которую меня схватил мутант. Очень минимальный ущерб после стычки с тварью.

Когда открылись Главные Ворота Эдема, все охранники и сотрудники встретили нас, чтобы помочь с вещами, а ожидающие медики занялись медосмотром. Это был конец дня, поэтому у Ворот толпа зевак.

— Дон Юн!

Охранники и персонал приветствовали нас, взяв мое оружие и багаж, а рядом возник Очкарик.

Раньше он всегда держался отстраненно и обращался ко мне по-деловому, но трудности и невзгоды, выпавшие на нашу долю, а также смерть лидера, похоже, изменили его. Он подошел ко мне, приветствуя, как друга, и я, естественно, ослабил выражение лица, чтобы поприветствовать его в ответ. Как всегда, когда дело сделано, мы пожали друг другу руки.

— Не слишком ли много людей пришло?

Такое чувство, будто пришли все боевые отряды, работавшие рядом с Воротами. Не помню, чтобы поручал им это делать, но встречали они нас с размахом. Я даже в шутку спросил Очкарика, не его это рук дело, а тот ответил серьезно.

— Они все вызвались прийти добровольно. Если хотите знать, почему, можете почитать в газете. Просто я думал, вам это не интересно.

Газета? А, помню, есть группа людей, которые вывешивали информационные листы на Доске Объявлений в центре Эдема. Судя по всему, они существовали в первые дни, пережили бурю и до сих пор занимаются этим.

Я ответил, что обязательно прочту, и только собрался договориться с Очкариком на встречу попозже, как вдалеке раздался женский вопль. Журналист, находившийся в середине отряда, повернул на него голову.

— Чан Сик!!!

— Малышка!

Малышка? Услышав эти крики, я на мгновение впал в ступор, а Старый рядом со мной подавился водой, которую пил, и закашлялся. До этого Чан Сик называл девушку "коллега", но сейчас перешел на привычное обращение. Впечатление об этом человеке, как об элитном журналисте было разрушено одним этим словом и тоном его голоса.

Конечно же, это была Мин Чжон, которая с нетерпением ждала нас. Она бежала к нам, лицо бледное, волосы растрепаны, и как только она протиснулась сквозь толпу, Чан Сик увидел ее. Очкарик рядом со мной улыбнулся.

— Это и есть тот парень, которого вы спасали? Похоже, он очень важен для этой девушки.

Не зная подробностей, он решил, что Мин Чжон просто жительница Эдема. Не имея возможности рассказать подробности, я кивнул, нахмурив брови и нервно почесывая затылок, зная, что через час-другой мне придется рассказать ему всю правду.

Некоторое время понаблюдал за любовным воркованием парочки и в конце концов отвернулся к своему отряду. Те хоть и выглядели уставшими, но глаза были довольными, и мне сразу стало легко и спокойно. Я улыбнулся ребятам, ожидавшим указаний.

— День сегодня был продуктивный, так что расходитесь по домам, поешьте и отдохните, а в 9 вечера жду в своем кабинете на важное собрание.

Перед миссией все были напряжены, а сейчас заканчивали рабочий день со смехом. Слава Богу, что все мы живы. Тревога, которую мы испытывали в течение дня, рассеялась.

После этого приказа ребята разошлись, переговариваясь между собой. Я молча смотрел им вслед, затем попрощался с Очкариком и направился в общежитие.

Но когда я пришел домой, то обнаружил, что весь отряд, которому было приказано отдыхать, собрался у нас дома. Застолье шумное, а Юн Пал с Да Хе всё пристают с вопросами, не скучно ли мне.

Похоже, работа не закончилась.

***

— Это чё за почерк? Да сопливый детсадовец лучше напишет.

Я пишу письмо на чистом листке бумаги, а Старый, нацепив очки для чтения, не дает мне покоя. Лишь пожимаю плечами, пробегаю кривоватые строчки глазами, а затем откладываю ручку.

Письмо предназначалось жителям Эдема, но проблема в том, что почерк у меня хреновый, хотя я прекрасно его понимал, ведь столько писал в дневнике. Старый ехидно улыбнулся и взял у меня листок.

— Ты ведь написал основную часть? Тогда я допишу остальное.

Сейчас без десяти девять. Через десять минут начнется собрание, а завтра, когда наступит утро, каждый житель Эдема узнает правду. Трагическую правду, о которой долго молчали. Это была буря, которую нужно пережить, и всем на этом корабле под названием "Эдем" нужно к ней подготовиться.

За час до начала собрания я направился в кабинет и начал писать письмо, которое никогда в жизни не писал. Это было искреннее письмо моей команде и жителям Эдема, в котором я сожалел, что мне приходится сообщать им эти трагические новости, и что мы справимся. Это было не самое лучшее письмо, трогательное и душевное, но я знал, что должен сказать эти слова выжившим.

[ Письмо было вложено в дневник ].

***

Старый не просто так предложил закончить письмо за меня. Он сидел с идеально прямой спиной и в очках для чтения, напоминая монаха, и писал своим аккуратным, будто напечатанным на компьютере, почерком. Закончив, он бесстрастно улыбнулся, убирая письмо в ящичек, и окончательно удивил меня своим поведением.

— В школе сказали, что у них есть ксерокс, так что я зайду к ним по дороге.

Это будет неожиданная новость, поэтому не удивлюсь, если большинство людей будет в шоке, а потом начнёт выплескивать свое негодование на тех, кто окажется поблизости.

Пребывая в растерянности, я посоветовался со Старым, и мы придумали некоторые меры для поддержания безопасности, однако, я все равно хотел, чтобы люди увидели письмо и мою искренность в нем.

— Дон Юн, не волнуйся слишком сильно, — утешил старик, снимая очки.

Я кивнул, молча глядя на тусклое освещение на улице. Звезды неизменно были рассыпаны по небу, а мы прошли долгий путь и сильно изменились за это время.

Дверь в кабинет открылась, и вошли люди, пришедшие на собрание.

***

Как вы знаете, гибель Главы и чиновников оставила множество дыр в командной цепи Эдема. Конечно, самые важные должности были заняты более опытными членами нашей группы и ребятами Пак Дэ Бака, но на другие должности приоритет отдавался тем, кого отбирал лично Очкарик. Разумеется, все эти люди были благосклонны ко мне.

Вспоминая тот день, когда впервые попал в Эдем, когда все было таким незнакомым, испытываю новое чувство благодарности. Все казались врагами, а капитан боевых отрядов выглядел так, будто откусит мне голову. Но моя история, пройденная шаг за шагом, привела к этому моменту. Зал заседаний больше не был местом, где люди сражались за свои интересы, а стал местом диалога, где заботились об общем будущем.

Это было длинное выступление. Многое нужно сказать, но у меня нет желания подробно описывать весь этот несчастный процесс. Все было просто. Я выложил всю правду собравшимся людям и недавно набранному штату сотрудников и спокойно наблюдал за их различной реакцией.

Одни бледнели, другие выражали бурную враждебность к правительству. Женщины даже разрыдались, когда поняли, в какое болото мы попали.

Мое сердце упало. Вздохнул и перевел взгляд на другой конец кабинета, где Старый потягивал горячий кофе с каменным выражением лица. Чувствуя себя поджигателем, бросившим зажженую спичку в бензин, я облизывал пересохшие губы и ждал, пока люди успокоятся.

Со временем напряженная атмосфера начала спадать, и наступила тишина, наполненная осознанием того, с какой реальностью пришлось столкнуться. Но даже это затишье не могло успокоить душевную боль. Некоторое время я молчал, не в силах продолжать. Но в этот момент Очкарик нарушил молчание.

— Вы назвали это важной встречей потому что...Эдем пытается решить, что делать дальше?

Да, это так. Как и эти люди, которым сказал правду, я чувствовал себя преданным. Хотелось убежать, проклиная всех и вся за тщетность своих попыток. "Нельзя впадать в отчаяние. Другие могут сдаться, но не мы", подумал я, сжимая кулаки.

— Я не могу принять это решение в одиночку, и мне нужна ваша помощь.

Нас связывало то, что мы были выжившими. Незримая связь, которая витала между нами. Ее нельзя увидеть, но можно почувствовать. Я верил в них и в выживших жителей Города. Верил, что сила, которая сохранилась до сих пор, никогда не рассыплется. Люди смотрели на меня, а я сказал.

— Помогите нам. Еще не время сдаваться.

***

Просыпаюсь на рассвете и готовлюсь к работе.

Прошел день с тех пор, как у меня была встреча. Работа до поздна стала нормой, а когда начались собрания, то и ночные смены вошли в привычку. Сотрудники Эдема упорно работали без перерывов. Собирали информацию, поставляли припасы и организовывали выживших. Работы много, но единственное, что мешало — это разочарование. Но не значит, что нам не приходили в голову хорошие идеи.

Первой идеей было сообщить правительству, что мы живы, и нас нужно спасать. Однако от нее быстро отказались, отчасти из-за сложности ситуации, а отчасти из-за чувства предательства по отношению к правительству. Правительство, которое заблокировало районы, оставив в них всех выживших, будет спасать нас? Это просто смешно. Нам повезет, если они не начнут резню, чтобы скрыть это.

А потом была вторая — довольно примитивная. Кадровики и более воинственные члены Эдема, руководившие боевыми отрядами, предложили выйти с Зоны и ударить по правительству. Разумеется, это предложение было отвергнуто. Как только о нем заговорили, Старый начал ругаться. Это было нереально и слишком рискованно.

По словам Чан Сика, Северная и Южная Кореи находятся в состоянии холодной войны. Если буквально поджечь фитиль, то начнется война, которая положит конец всему. А если ударить по правительству, то хотя и произойдут небольшие беспорядки, последствия будут далеко не маленькими.

Если международное сообщество будет молчать, правительство может предпринять полномасштабные действия, чтобы все похоронить, поэтому нам следует как можно дольше скрываться и даже не давать им понять, что в Зоне остались выжившие.

После недели постоянных совещаний появилось более реалистичное предложение: использовать спасенных журналистов. Старый, который внёс его, сказал, что "иногда перо могущественнее меча", так что надо вывести этих двоих из Зоны вместе с полученными нами секретными материалами.

Документы, которые мы нашли в штаб-квартире, содержали информацию и доказательства, которые правительство пыталось скрыть. От введения Зоны отчуждения до заявлений правительственных чиновников, принявших это неэтичное решение.

Если об этом станет известно, это вызовет взрыв общественного мнения внутри страны, а то и во всем мире. Демократическая система сдержек основана на разделении властей. Только так мы могли привлечь правительство к ответственности.

Вчера вечером я спросил Чан Сика, считает ли он возможным сообщить эту новость в условиях контроля СМИ. Мужчина кивнул с серьезным лицом и сказал, что все журналисты, которые чувствуют то же, что и он, собрались и поклялись передать эту историю, даже если им придется умереть. С этим обещанием встреча началась как нельзя лучше.

Сегодня последнее собрание, когда нужно разработать конкретный план. Я проснулся на рассвете и привел себя в порядок для встречи. Ребята в общаге суетились еще до восхода солнца, и как только я собрался уходить, раздался стук в дверь.

Гадая, кто бы это мог быть в столь ранний час, открыл входную дверь. И тут, совершенно неожиданно увидел белый лабораторный халат, от которого сильно пахло потом, и усталое лицо. Это был научный сотрудник, которого я давно не видел.

http://tl.rulate.ru/book/55848/4875281