Готовый перевод Аргумент системы / Аргумент системы: IV

IV

Нед не спал: это быстро выяснилось, стоило Ирме однажды промотать записи камер наблюдения, установленных в палате. Ночь за ночью Нед лежал с открытыми глазами и смотрел в потолок, а когда звенел будильник и няня приходила звать к завтраку — молча садился на постели. День за днем его отводили в уборную, умывали и переодевали; его вели в столовую, где кормили; он не сопротивлялся.

Нед не спал, но мозг его пульсировал в тета-ритме, как в прибое далекого моря. Днем и ночью, без перерыва. За неделю пристального изучения Ирма сменила три сканера и заподозрила бы брак целой партии, если бы у остальных пациентов показатели не укладывались в коридор ожидаемых. У остальных — но не у Неда.

До поры Нед не говорил: изо рта его в первый год не вылетело ни звука, хотя до полета на «Дёйф-кене» проблем с речью не наблюдалось. Он распознавал речь и понимал, что от него хотят, послушно выполнял даже сложные упражнения. Сначала — с трудом, затем — все более точно, а через полтора года — вообще не допуская ошибок в учебных задачах.

Произносить короткие фразы он стал только на третьем году жизни в Центре, и первым словом его было «Ир-ма» — он прочитал имя с бейджа своего врача. Прочитал — и едва заметно улыбнулся, глядя сквозь невидящим взором. Через полгода он уже мог односложно ответить на вопросы, а через год — составить фразу. Все остальное время — молчал и ни разу не заговаривал первым.

Нед не видел: по крайней мере, так считала аппаратура, не находящая кортикального ответа на визуальные сигналы, и вместе с тем — в зрительной коре постоянно фиксировалась активность. В бесконечно спящем мозге никогда не спящего пациента. Под беззвучное обсуждение в его речевых центрах, если, конечно, верить аппаратуре.

Герберт Росс, вернувший корабль из серого космоса, мог не знать правды. Алексей Митин, забравший тела Уильяма и Камиллы на борт и всю обратную дорогу продержавший Неда запертым в медблоке, мог не понимать правды. Кроме аппаратуры, Ирме верить было некому, но ни одна проба так и не нашла органической причины аномалий: тело Неда для всех приборов и анализов оставалось телом обычного подростка. Привычные методы исследований вели в тупик.

Летним утром пятого года содержания в Центре, перед переводом в Москву, Ирма встала до рассвета и увела Неда — на прогулку: сквозь розарий, выращенный пациентами в западной части территории Центра, к берегу моря. По-подростковому угловатый, успевший обогнать Ирму ростом, он двигался следом тихо и плавно и присутствие выдавал только шорохом интернатовской робы.

Море было как зеркало, и розоватое небо отражалось в нем, и ковыли вокруг стояли душистые, серебристо-голубые, влажные от росы. Ирма вышла на пляж и села на белый и прохладный песок, и Нед сел перед ней, точно повторив ее позу.

— Я должна тебе сказать, что совершила ошибку, — начала она неуверенно. — Нет, ты не вспоминаешь утерянные навыки, и никакой травмы у тебя нет. Скажи я такое кому-то вслух — меня бы тут же выперли из Института, так что пусть это останется нашим с тобой секретом.

Нед слушал, слепо глядя перед собой, но Ирма уловила секундный всплеск напряжения в его теле, и уверенности прибавилось.

— Все это время ты учишься: двигаться, говорить, читать… Приспосабливаешься к окружению, мимикрируешь. Ждешь импульса — и выдаешь условно верную реакцию, но не более, потому что собственных мотивов провоцировать дополнительный контакт у тебя нет. Ты и так находишься в комфортной среде обитания, тратить ресурс на лишние действия — не эффективно. А ты, Нед, очень эффективное существо. Очень. Эффективная. Система.

Ирма приблизилась к его лицу на расстояние, когда шепот физически ощутим кожей:

— А ведь все это время мы исходили из того, что ты — человек… Но ты — китайская комната, ты — мельница Лейбница, запершая внутри маленького мальчика. Сколько бы я отдала, чтобы докопаться до правды, узнать, что ты такое и откуда пришел… — проговорила Ирма нежно, глядя в пустые и льдистые глаза. — Но ты не позволишь, я знаю.

Через четыре года Ирма Хейзе, успешно защитившая докторскую, доцент кафедры когнитивистики МНИИ и старший научный сотрудник, купила билет на самолет и к вечеру того же дня прибыла в крошечный аэропорт Айтеке Би. Она торопилась: быстро нашла забронированный накануне гравикар, лично села за руль и отправилась по степи на север, по шоссе Е38, с которого и свернула к Центру на непримечательном указателе.

За полчаса до конца тихого часа, когда пациенты еще дремали в палатах, она прошла по коридору второго этажа к двери с номером 8, поправляя накинутый на плечи белый халат.

Вещи Нед уже упаковал в дорожную сумку и сидел в кресле перед панорамным окном — готовый к выписке, одетый в гражданское и по виду неотличимый от любого другого молодого парня на улицах городов. Ирма зашла в палату без стука, но тихо, и приблизилась к своему давнему пациенту. Она уже собиралась заговорить, но вдруг услышала:

— Мы скучали по вам, доктор Хейзе, — голос Неда звучал по-взрослому осевшим, и когда Нед обернулся, впервые его взгляд сфокусировался на лице собеседника четко и однозначно — даже потеплел, оставив звезды — космосу, прекратив свое слепое и многолетнее наблюдение за ними.

— Там, куда мы улетим, вы будете нам сниться…

http://tl.rulate.ru/book/55612/1417695