Готовый перевод Eight Treasures Trousseau / Восемь сокровищ из приданого ✅: Глава 39. Циньван

Tитул гуна Ань звучалo не так красиво, как титул принцессы Шунь И, но на самом деле его поместье было гораздо благороднее статусом, чем поместье принцессы Шунь И, которая не обладала настоящей властью. Указ императора Цилуна казался слегка поxожим на то, что имеет в виду поговорка: «Mожно отвести лошадь на водопой, но невозможно заставить ее пить». Члены семьи гуна Ань не собирались вмешиваться в дела императорской семьи, но они кое-что знали о том, что княжна Мин Xуай была влюблена в Cянь Цзюньвана. Теперь, когда Сянь Цзюньван женился на такой красивой девушке и не захотел эту цзюньчжу, император приказал их старшему законнорожденному внуку взять ее. Неужели они думают, будто члены семьи гуна Ань - сборщики мусора?

Все в этом мире согласятся, что свахи должны были заключать браки, которые связали бы супругов узами любви, а не ненависти. Указ императора Цилуна, несомненно, был занозой в сердце гуна Ань. Больше всего он был доволен своим старшим внуком. Сначала он хотел заполучить для своего внука ученую и добродетельную жену, но тут внезапно объявили о его женитьбе на княжне Мин Хуай.

И все же, как бы они ни были недовольны, указ был объявлен. Им оставалось лишь изобразить счастье, прибыв во дворец, чтобы выразить свою благодарность, а затем отправиться в поместье принцессы Шунь И, чтобы вручить подарки на помолвку в тот день, который рассчитало императорское ведомство Астрономии. Однако, несмотря на то, что в подарках на помолвку было много всего, искренности там было мало.

 Семьи, близкие к гуну Ань, знали о том, как плохо он и его семья восприняли эту новость. Они выражали свое сочувствие наедине, но на публике все они просто с улыбкой передавали свои поздравления. Гун Ань должен был проглотить этот горький плод, как будто он был сладким и ароматным.

В этот день Лу-ши приехала в поместье Сянь Цзюньвана, чтобы навестить Хуа Си Ван. Она убедилась, что у дочери на лбу нет шрама, и облегченно вздохнула. Затем она мысленно прокляла клан Фан, прежде чем сказать тихим голосом: «Указ о браке для княжны Мин Хуай и старшего внука гуна Ань пришел слишком быстро. Hесколько дней назад я ездила в поместье гуна Ань. Их подарки на помолвку могут показаться хорошими, но они явно не прикладывали особых усилий. Kто знает, что задумал этот человек?»

Зная, что мать говорит об императрице, Хуа Си Ван сказала с легкой улыбкой: «Не знаю. Я помню только, что эта незамужняя цзюньчжу пришла в брачную комнату в день моей свадьбы».

Лу-ши была сильной личностью, но это не означало, что ей не хватало ума. Слова Хуа Си Ван заставили ее нахмуриться.

- Так вот о чем она думает? А мне вот интересно, знают ли об этом в поместье гуна Ань.

- Некоторое время назад принцесса Жуй Хэ пригласила нас в свое поместье в пригороде. Когда мы играли в игры, старая госпожа Ань и ее внучка – обе присутствовали там. - В голосе Хуа Си Ван слышалось легкое сожаление. - В то время я не обратила на это внимания, сосредоточившись на шутливой беседе с Цзюньван Е. Выражение лица княжны Мин Хуай было не очень хорошим. Я просто не знаю, видела ли это старая госпожа Ань. Если да, она расспросила бы всех вокруг... - Хуа Си Ван вздохнула и озабоченно сказала: - Тогда это было бы нехорошо. Это все моя вина.

- Как можно винить тебя в этом? Вы с зятем недавно поженились, и вполне понятно, что вы хотите узнать друг друга ближе. - Лу-ши улыбнулась и подняла чашку с чаем, чтобы сделать глоток. - У каждого своя судьба. Что толку беспокоиться о таких вещах - это утомляет ваш ум.

- Мама права, читая мне нотации, - ответила Хуа Си Ван. Затем она посмотрела на благоухающие лавровые цветы в вазе. – Пришла осенняя пора, уже почти середина осени. Это нехорошо, что дочь не может любоваться луной вместе с отцом и матерью.

- Мы знаем твои намерения, - Лу-ши похлопала дочь по руке и выдавила из себя  улыбку. - Теперь ты Цзюнь ванфэй, у тебя есть собственная семья - как это может быть похоже на то, когда ты была маленькой? Я только надеюсь, что ты будешь жить в мире и гармонии. Это будет лучшим проявлением твоей заботы о нас.

Сердце Хуа Си Ван ощутило щемящую нежность. Она положила голову на плечо Лу-ши.

- Пока вы рядом, я навсегда останусь ребенком.

Лу-ши вздохнула и потянулась, чтобы похлопать Хуа Си Ван по плечу. Она знала своего собственного ребенка. Эта девушка казалась равнодушной ко всему, но на самом деле придавала большое значение семейным ценностям. Однако в ее сердце было немного людей, поэтому мало кто знал об этом.

Еще не было полудня, когда Янь Цзинь Цю вернулся домой. Увидев Лу-ши, он первым делом отвесил подобающий младшему поклон и осведомился о здоровье Лу-ши и ее семьи. Выслушав ответ, он улыбнулся и сказал: «Мои тревоги улеглись, зная, что все вы в порядке. Си Ван обычно очень скучает по вам. Если у тещи не так много дел в течение дня, пожалуйста, приходите в гости. У нас в поместье не так уж много людей. Иногда у меня бывают кое-какие дела снаружи, а Си Ван скучно оставаться одной дома».

Лу-ши тепло улыбнулась и сказала: «Нашей дочери повезло, что Цзюньван Е холит и лелеет ее. Но вы погрешите против истины, если скажете, что в этом огромном поместье никто не составляет ей компанию. Зять, вы не можете так ее баловать».

- А вы не можете так говорить, теща. - Янь Цзинь Цю взглянул на Хуа Си Ван и улыбнулся, его глаза потеплели. - В поместье много людей, но все они слуги - разве они могут сравниться с тещей? Кроме того, Си Ван не привередлива. Это просто мое собственное эгоистичное желание, чтобы она жила более беззаботно.

Услышав это, Лу-ши улыбнулась еще шире. Она взглянула на дочь, которая все это время слабо улыбалась, произнесла несколько вежливых слов и сменила тему разговора.

Во время полуденной трапезы Янь Цзинь Цю присоединился к Хуа Си Ван и Лу-ши, чтобы поесть. Поговорив немного после обеда, он встал и пошел в кабинет, чтобы дать матери и дочери время поговорить.

Лу-ши скучала по своей дочери, но она знала, что не может больше оставаться в поместье Цзюньвана. Это было бы неуместно. Она лично привела в порядок одежду дочери и сказала тихим голосом: «Нравы императорского дома сложны и трудны для понимания, но тебе придется пережить эти дни. Помни, нет никого важнее, чем ты сама, и не делай глупостей».

Хуа Си Ван кивнула, и у нее перехватило дыхание.

- Мама, не беспокойтесь за меня.

Лу-ши вздохнула, а затем снова превратилась в слегка жестковатую госпожу поместья хоу.

 - Пожалуйста, Цзюнь ванфэй, позаботьтесь о своем здоровье. Мне пора откланяться.

Хуа Си Ван не могла сдержать улыбки. Она отослала Лу-ши через вторую дверь. Увидев, что Лу-ши садится в экипаж, она повернулась и пошла обратно во двор.

Личные служанки видели, что их госпожа не в лучшем настроении, и старались придумать, как сделать ее счастливой. Они только вздохнули с облегчением, когда Хуа Си Ван, наконец, улыбнулась.

- Я знаю, что вы все беспокоитесь обо мне. - Хуа Си Ван улыбнулась и дала каждой из них по горсти конфет. - Быстро, съешьте немного сладостей и сделайте свои рты еще слаще.

- Тогда мы, слуги, с благодарностью примем их. - Бай Ся с улыбкой взяла конфету и посмотрела на небо за окном. - В последнее время погода была не такой жаркой. Цзюнь ванфэй, вам нравится есть острую пищу. Как насчет того, чтобы в столовой приготовили несколько таких блюд?

- Эта идея довольно хороша, - вошел Янь Цзинь Цю и сел рядом с Хуа Си Ван. - Все твои служанки очень умны и хорошо служат тебе. Это прекрасно.

- А разве эти блюда не соответствуют твоим предпочтениям? - Хуа Си Ван приподняла бровь. - Выходит, ты должен вознаградить этих служанок.

- Pаз так, то каждая из них получит золотую заколку для волос, - Янь Цзинь Цю улыбнулся и попросил Му Туна записать это. - Достаточно ли будет такой искренности?

Хуа Си Ван улыбнулась и махнула рукой своим служанкам: «Скорее, поблагодарите Цзюньван Е за милость».

Бай Ся и остальные поблагодарили его, а затем, проявив чуткость и понимание, вышли, заботливо прикрыв за собой дверь.

Когда слуги ушли, улыбка на лице Янь Цзинь Цю померкла.

- Принцесса Шунь И заболела еще сильнее. Вероятно, она не сможет пережить следующие несколько месяцев.

- Неудивительно, что указ пришел так быстро, ведь время дорого. - Хуа Си Ван налила ему чашку чая. - Но я слышала, что у Святейшего и принцессы Шунь И нет близких отношений. В этот раз…

- Принцесса Шунь И была отравлена из-за императрицы. Его действия показывают другим, что он тот, кто помнит о своих долгах, а также призваны успокоить благородные семьи. - Янь Цзинь Цю поднял чашку и сделал глоток. - Однако княжна Мин Хуай не очень хороший выбор. Какая-нибудь другая цзюньчжу или вэнчжу с высоким статусом подошла бы больше. Что же касается княжны Мин Хуай... было бы хорошо, если бы ее кандидатура не вызвала противоположного эффекта.

Хуа Си Ван не ожидала, что Янь Цзинь Цю скажет это при ней так ясно. Она с легким удивлением посмотрела на Янь Цзинь Цю. Видя, что он сосредоточенно пьет чай, который она ему налила, она сказала с улыбкой: «Цзинь Цю, я не понимаю твоих слов. Княжна Мин Хуай несравненна в своих добродетелях и талантах, и многие женщины из знатных семей хвалят ее. Это большое и радостное событие, что гуну Ань досталась такая добродетельная жена для внука».

Янь Цзинь Цю посмотрел на узоры на чашечке из сросшихся ветвей.

- Си Ван права, это радостное событие.

Хуа Си Ван дала Янь Цзинь Цю высокую оценку за то, что он так быстро отказался от своего мнения и передумал. В награду она налила ему еще одну чашку чая.

Мужчины, они должны иметь хоть немного проницательности. Иначе как они смогут выжить во внешнем мире? Это было для его же блага.

Поскольку стояла осень, поместье начало готовиться к холодам. Слуги тоже получили кое-какую одежду. Те вещи в поместье, которые не будут использовать в ближайшее время, нужно было отложить подальше. Все слуги в доме должны были помогать ей в этом, и как хозяйке, Хуа Си Ван не приходилось следить за каждой мелочью. Ей нужно было только взглянуть на списки, которые вручал управляющий, и решить, убирать или добавить в них что-то. Как хозяйке поместья, если бы ей пришлось работать над каждым делом, неважно большим или маленьким, ей точно было бы не до сна. Так что она работала только над списками.

То, на что Хуа Си Ван нужно было обратить личное внимание, так это на подарки для тех, кто был равным им по рангу или выше. Управляющие рассылали приглашения, а затем докладывали о приходе и уходе нижних чинов. Иначе какой прок от этих домоправителей? Кроме того, если бы она, благородная Цзюнь ванфэй, решала бы все эти вопросы, то никто не стал бы хвалить ее за добродетели, когда об этом распространилась бы весть. Те, кто был щедр, может, и похвалили бы ее за искренность, а те, кто не был - сказали бы, что она скупа. Всем не угодишь, лучше не пытаться.

Сегодня был день рождения одной госпожи, завтра – праздник в честь рождения чьего-то сына, а послезавтра - чей-то брак. В Цзине, где было столько же благородных семей, сколько собак, а члены императорской семьи гуляли повсюду, ей приходилось посылать подарки несколько раз в месяц. Это было время для управляющих, чтобы показать свое мастерство. Ей не нужно было беспокоиться, что они не сделают все возможное, потому что они из кожи вон лезли, чтобы показать свои умения перед ней.

Хуа Си Ван поставила печать на отчет со списком зимних одежд, когда Му Тун вошел с радостным выражением лица и сказал: «Ванфэй, отличные новости!»

Ванфэй?

Хуа Си Ван с неизменным выражением лица посмотрела на Му Туна, который опустился на колени: «Какое же хорошее событие произошло?»

- Сегодня император издал указ о присвоении Цзюньван Е особого ранга Циньван. Скоро придут люди из министерства ритуалов. Пожалуйста, приготовьтесь.

Ранг Янь Цзинь Цю был повышен без всякой причины? Хуа Си Ван посмотрела на яркое солнце в небе. Неужели солнце взошло с запада?

Кто-то настолько подозрительный, как император Цилун, был настолько щедр?

http://tl.rulate.ru/book/5480/809348