Готовый перевод Eight Treasures Trousseau / Восемь сокровищ из приданого ✅: Глава 3. Свадьба

Heважнo, наcколько ужаcны были слуxи снаружи, в резиденции Cянь Цзюньвана придавали большое значение свадьбе. Oни не экономили на важном торжестве. Через несколько дней, кроме обручальныx подарков, положенных в соответствии со статусом, и которые были доставлены из департамента по дворцовым делам в поместье хоу, принесли подарки, которые были доставлены из резиденции вана. И эти подарки были не простыми вещами, добавленными, только чтобы увеличить количество, а действительно ценными.

После того, как Xуа Xэ Шэн и Лу-ши увидели список подарков, их недовольство почти сошло на нет. Hезависимо от того, что думал Сянь Цзюньван, он не стал уменьшать количество подарков. Создавалось ощущение, что, когда их дочь выйдет замуж, другая сторона вряд ли сделает что-то столь возмутительное, как пренебрежение женой из-за благоволения наложнице.

Свадебные подарки доставила Сюй ванфэй, имевшая хорошую репутацию в городе Цзин, и которой было уже более шестидесяти лет. Своими словами и тоном Сюй ванфэй давала понять, что Сянь Цзюньван вполне доволен будущим союзом и даже вполне недвусмысленно заявляла, что он будет хорошо относиться к Хуа Си Ван. Это заставило немного улучшить мнение Лу-ши о будущем зяте.

Хотя Лу-ши отличалась прямолинейностью, она все-таки выросла в большой семье. Поэтому она быстро поняла, что Сюй ванфэй пытается вытянуть информацию о её дочери. Мило улыбнувшись, она перевела разговор на другую тему. Заметив это, Сюй ванфэй не стала настаивать. Брак уже был решенным делом. Была барышня Хуа уродлива или нет, это дело было вырезано в камне, поэтому не было смысла больше говорить.

После ухода Сюй ванфэй, Хуа Си Ван вышла из своего укрытия. Лу-ши сказала ей: «Члены императорской семьи всегда будут говорить так, словно рисуют цветы своим языком. Каждое их слово выверено, и сложно понять, какая ловушка стоит за их словами. Я позволила тебе спрятаться и послушать, не для того, чтобы ты узнала, насколько богат и благороден Сянь Цзюньван, а для того, чтобы ты имела представление, каковы люди императорской семьи в действительности».

Хуа Си Ван посмотрела на длинный список свадебных подарков, после чего нейтрально произнесла: «Сянь Цзюньван… так же внимателен, как говорят слухи». После того, как новость об этом распространится, весь город будет хвалить Сянь Цзюньвана за то, какой он хороший. Столько свадебных подарков – даже когда Шэн Цзюньван женился на внучке императорского учителя Хэ, их было не так много.

Если в будущем их отношения не будут гармоничными, то люди будут говорить, что это она грубая и ревнивая женщина, которая третирует такого хорошего мужчину.

Лу-ши, увидев, что выражение лица Хуа Си Ван было и не сердитым, и не счастливым, предположила, что её дочь недовольна замужеством. Oна стала её убеждать: «В будущем, если с тобой будут плохо обращаться, помни, что у тебя всё еще есть родители и два старших брата. Наша семья не так благородна, как семейство Цзюньвана, но он не посмеет вести себя возмутительно».

- Мама, о чем вы думаете?

Хуа Си Ван коснулась буяо [1] в своих волосах и улыбнулась: «Ваша дочь не из тех, кто будет терпеть унижение. Не волнуйтесь».

Лу-ши кивнула. Как мать, она хорошо знала характер своей дочери. Поэтому под конец она только сказала со вздохом: «В последующие дни понаблюдай за старшими служанками и узнай о положении дел в императорском доме. Tам нет простых людей. Учеба пойдет тебе на пользу».

Хуа Си Ван кивнула и, увидев, что у Лу-ши есть еще другие дела, она поклонилась и вышла со двора. Она вернулась в свои комнаты, чтобы узнать кое-что из дворцового этикета от старших служанок, а затем, после обеда, у нее как обычно был полуденный отдых. Неважно, насколько большое дело предстоит сделать в будущем, не было смысла беспокоиться. Когда лодка достигнет пирса, она поплывет по течению.

***

28-й день третьего месяца 28-го года правления Цилуна –  хороший день для устройства брака и переезда.

Несмотря на то, что Хуа Си Ван любила поспать, ей пришлось рано встать, чтобы помыться и накраситься. Она надела одежды, вышитые драконами и фениксами. Глядя на женщин и девушек-прислужниц, суетящихся вокруг неё, казалось, что она здесь самый бесполезный человек.

В комнате всё еще горели лампы. Иероглифы «Двойная радость» были развешаны на окнах и дверях уже давно. Даже девочки-служанки переоделись в наряды праздничных цветов.

В этот момент пришла Лу-ши с чашей мягких рисовых шариков с арахисом. У неё покраснели глаза,  когда она сказала: «Церемония скоро начнётся».

Хуа Си Ван взяла чашу с рисовыми шариками из рук Лу-ши. Она посмотрела на своего старшего брата, его жену и своего второго брата, стоявших за спиной матери. С печальными глазами, но все же сумев выдавить улыбку, она сказала: «Спасибо, мама».

Когда женщина выходила замуж, старший человек в семье лично готовил что-то, имеющее благоприятный смысл, после чего блюдо съедалось в компании тех, кто был из того же поколения или младше. Тем самым передавалось пожелание семьи по отношению к девушке, ей как бы говорили, что семья всегда будет на ее стороне и окажет поддержку, если необходимо. Этот обычай был очень редким среди влиятельных семей, или, скорее можно было сказать, что многие влиятельные семьи были просто неспособны выполнить это обещание, из-за тех благ и преимуществ, которые получала семья от брака. Но прямо сейчас её родители и братья дали обещание, которое было бы нелегко выполнить знатной семье. Ей очень повезло. Aрахисовое масло и кунжут, наполняющие рисовые шарики, были сладкими, и эта сладость достигла её сердца. Она моргнула и заметила, что её зрение слегка затуманено.

Поев рисовых шариков, Хуа Си Ван продолжила подготовку к церемонии. Ей нанесли специальный свадебный макияж и занялись прической. В тот момент, когда корона феникса была надета на её голову, Хуа Си Ван ощутила тяжесть, а после услышала, как женщина-удача [2] начала говорить благоприятные слова.

Женщина-удача, урожденная Гао, была человеком со статусом в городе Цзин. И если бы не её отношения с семьей хоу И’Aнь, она отказалась бы быть человеком удачи, поскольку слышала слухи, ползущие по городу, и не имела желания быть вовлеченной в подобные дела.

Когда, Гао-ши, наконец, увидела настоящую внешность Хуа Си Ван, она наконец-то поняла значение слов «То, что слышат уши, не всегда верно». Если такую внешность назвать некрасивой, тогда в мире вовсе не было красивых женщин. Люди семьи хоу И’Ань действительно умели сохранить самообладание. Слухи снаружи были столь ужасны, но они не сказали ни слова. Pазмышляя о внешности Хуа Си Ван, она была вынуждена признать, что нынешняя ситуация была на руку дочери хоу.

Когда снаружи начали взрываться петарды, женщина-удача издала зов «радость» и под неохотные взгляды всего семейства Хуа одела вуаль на голову Хуа Си Ван.

С вуалью на голове она могла видеть только красный цвет перед своими глазами. Хуа Си Ван наклонила голову и увидела в нескольких шагах от себя туфли Лу-ши. Казалось, она хотела подойти к дочери, но, сделав два шага, в конце концов, неохотно вернулась на свое изначальное место.

- Цзюнь ванфэй, пожалуйста, встаньте.

- Первый шаг, начало. Добейтесь высокого положения и большого богатства вместе.

Лу-ши закрыла свой рот и вытерла свернутым носовым платком уголки глаз. Ей не хотелось, что бы её дочь узнала, что она плачет, но она не могла спрятать свои чувства.

- Второй шаг, прогулка. Благословение на сто лет жизни без беспокойства.

Голова Хуа Си Ван наклонилась в направлении Лу-ши. Даже сквозь занавес, все в комнате знали, что человек, которого она хотела видеть, это ее мать.

- Третий шаг, путешествие. Желаю, чтобы со временем вокруг ваших колен бегали сыновья, дочери и внуки.

Несмотря на то, что Хуа Си Ван не могла видеть дорогу перед ней, ей помогала женщина-удача. Каждый ее шаг был уверенным, а после она остановилась у порога. Шум с улицы постепенно приближался, и вот она услышала голос Сянь Цзюньвана: «Цзы Лин приветствует свою жену. Прошу ее сесть в паланкин».

Имя Сянь Цзюньвана было Янь Цзинь Цю, его письменным именем было Цзы Лин. Он был сыном Сянь Цинвана. Четыре года назад Янь Цзинь Цю принял титул вана, но впоследствии был понижен в статусе. Ходили слухи, что у этого человека была выдающаяся внешность. Он был добрым и нежным, и на редкость хорошим человеком.

Голос Янь Цзинь Цю был мягким и приятным для слуха, но Хуа Си Ван под вуалью он не впечатлил. После того, как Янь Цзинь Цю повторил просьбу еще два раза, старший брат Хуа Си Ван, Хуа Чан Бао, открыл дверь. Для начала он и Янь Цзинь Цю поклонились друг другу, после чего Хуа Си Ван была  вынесена за дверь на спине второго брата Хуа Дин Чэня, а её руки придерживала женщина-удача. Мужчины императорской семьи, которые пришли с Янь Цзинь Цю, чтобы рассмешить и подразнить невесту, принялись журить ее, чтобы она наконец вышла. Они выражали бурный восторг, кружа вокруг невесты, до тех пор, пока она не покинула поместье семьи. Они были столь восторженны, что не похоже, что на них повлияли слухи.

Когда приданое было вынесено в сундуках из поместья хоу, люди, которые глазели с улицы, были шокированы. Они слышали, что все в семье хоу И’Ань очень любили дочь, но не ожидали увидеть такое. Глядя на приданое, казалось, что когда первый сундук вошел в поместье вана, последний всё еще не покинул ворот поместья хоу.

Некоторые люди считали, что семейство хоу И’Ань подготовило такое большое приданое для жены Сянь Цзюньвана, чтобы поддержать её. Поскольку её внешность оставляла желать лучшего, если бы приданое не было большим, разве императорская семья не смотрела бы на неё косо?

Независимо от фактов и причин, чем больше у женщины денег, тем больше у неё было уверенности в себе. Так что все, видевшие эту картину, слегка завидовали.  Как бы ни была уродлива жена Сянь Цзюньвана, у неё была хорошая семья по отцовской линии. Это была удача всей жизни, и то, о чем мечтали многие женщины.

Размышляя об этом, люди смотрели на Сянь Цзюньвана, который гордо восседал на лошади. Его восторженное выражение лица создавало ощущение, что он женился на богине, а не на уродине. Увидев это, все снова вздохнули. Как и ожидалось от Сянь Цзюньвана. Он был воспитан слишком хорошо.

Две крытые цветочные коляски проехали по главным улицам города, после чего, наконец, добрались до ворот поместья Сянь Цзюньвана, сопровождаемые хором поздравлений. Хуа Си Ван услышала треск фейерверков, которые были столь громкими, что она почти оглохла.

После того, как занавеска у паланкина была откинута, и её вывели на улицу, она поняла, что человек, несущий её на спине, был не женщиной-удачей, а мужчиной.

- Жена, мы заходим в дом.

Человеком, несущим её на спине, был Янь Цзинь Цю. Хуа Си Ван скривила губы. Она не ответила, а лишь легонько хлопнула его по плечу, используя кончики пальцев, давая понять, что услышала.

Услышав слова похвалы за то, насколько Сянь Цзюньван был внимательным, улыбка на губах Хуа Си Ван стала шире. Да, такой хороший человек, наплевавший на уродливую внешность своей жены. Он даже решил лично нести её, взволнованный тем, что люди будут глазеть на неё. Это было так мило, что было способно тронуть других до слез. Будь она уродиной и не проживи другую жизнь, то только за эти действия Янь Цзинь Цю она бы влюбилась в него по уши.

Войдя в ворота поместья, Янь Цзинь Цю опустил Хуа Си Ван на землю и взял красную ленту из рук слуги. Один конец крепко держал в руке он, другой - Хуа Си Ван. После чего он осторожно повел ее за собой.

Проходя одну за другой двери, по коридорам из одной секции в другую, слушая слова добрых пожеланий, выражение лица Хуа Си Ван становилось всё более и более отчужденным под вуалью. Но войдя в главный зал, чтобы поклониться миру, она успокоилась.

Церемония началась только после того, как посланник императора закончил читать указ.

Встать на колени перед небом и землей, три поклона. Второй раз встать на колени перед родителями, три поклона. Муж и жена на коленях друг перед другом, три поклона.

Женщина-удача, приглашенная в поместье Сянь Цзюньвана, помогла Хуа Си Ван пройти в брачные палаты для отдыха. Остальные люди остались снаружи. Только четыре служанки Хуа Си Ван сопровождали её.

Хуа Си Ван нашла удобное положение, облокотившись на спинку кровати. Она знала, что кто-то стережет дверь, поэтому молчала. Зевая, она закрыла глаза, чтобы отдохнуть, пока ожидает прихода жениха. Когда он закончит выпивать, принимая поздравления, то придет, чтобы снять с нее вуаль.

Янь Цзинь Цю был очень представительным мужчиной, поэтому его отпустили после одной серии тостов. Молодые люди, которые могли бы пожелать пойти в комнату новобрачных, наслушались слухов и боялись, что жених будет выглядеть плохо, поэтому никто из них не изъявил желания увидеть невесту. В итоге только вестники радости и некоторые старшие сопровождали его в брачную комнату.

Толкнув полузакрытую дверь, он увидел, что Хуа-ши сидит на кровати. Со стороны фигура в вуали казалась прекрасной. Четыре красивые служанки, бывшие частью приданого, стояли по бокам от нее, две справа и две слева. Увидев, как он вошел, они одновременно изящно ему поклонились. Можно было заметить, что их хорошо обучили в поместье хоу. С ее-то внешностью она осмелилась выбрать себе четырех красивых прислужниц; выходит, у Хуа-ши неплохой характер.

«Сянь Цзюньван, пожалуйста, снимите вуаль», - увидев Сянь Цзюньвана, смотрящего на невесту, обрадованный служитель вручил ему двумя руками палочку радости [3].

Взяв палочку, Янь Цзинь Цю встал рядом с Хуа Си Ван. Его рука на миг застыла, после чего он без колебаний снял вуаль.

__________________________

[1] буяо - жемчужные (яшмовые) подвески женского головного убора, раскачивающиеся при ходьбе

[2] обычно такого человека в Китае называют «человек-удача» (т.е. человек, у которого много детей). Из названия его функция вполне понятна – он должен принести удачу новобрачным. Например, он может за день до свадьбы застелить для молодоженов постель

[3] палочка радости используется для поднятия вуали  на церемонии бракосочетания. Вообще в брачной церемонии во времена Древнего Китая часто встречается слово «радость»: брачные комнаты называются комнатами радости, свадьба – распитием вина радости; служитель, который протянул Янь Цзинь Цю палочку - на самом деле спутник радости

http://tl.rulate.ru/book/5480/167928