Готовый перевод The Villain’s Precious Daughter / Любимая дочь злодея [KR]: Глава 29

В течение двух недель люди из поместья Валенсия были очень заняты. Дел было по горло. За исключением времени на сон они были заняты подготовкой ко дню рождению их единственной принцессы.

Эта грандиозная вечеринка была не только по случаю дня рождения: на ней должны были объявить о том, что Розалия теперь часть семьи Валенсия. Поэтому им также нужно было тщательно подготовить церемонию посвящения.

Вечеринка с каждым днём становилась всё грандиознее, а времени, наоборот, ― всё меньше. В такой напряжённой ситуации даже Саймон, который был одним из самых талантливых и выдающихся людей в семье Валенсия, с трудом выкраивал время на сон.

Дворецкий, даже пот которого, казалось, пах болгарским перцем, не успевал задать даже простое домашнее задание, не говоря уже о проведении полноценного урока.

После того, как Саймона приговорили к месяцу питанию болгарским перцем, его обычное строгое отношение исчезло. Он стал мягким и внимательным учителем, который теперь задавал Розалии меньше домашнего задания.

«Благодаря этому вот уже две недели у меня не было занятий. Ну, за исключением занятий танцами. По крайней мере, я смогла повеселиться».

Пока все вокруг трудились, как пчёлки, только два человека проводили свои дни, как обычно. Одной из них была Розалия, главная героиня вечеринки, а другой – Джулиан. В отличие от шумной и оживленной атмосферы, которая царила в главном здании, в коттедже было спокойно, так же, как и всегда.

Джулиан, который никуда не выходил из своей комнаты, сказал, что не появится на дне рождении Розалии.

― Тебе разве не будет скучно? Все будут развлекаться, а ты останешься совсем один.

― Всё совсем не так. На самом деле, мне сейчас так весело, как никогда в жизни.

С этими словами Джулиан посмотрел на Розалию со своей обычной улыбкой.

― Но все будут смеяться и болтать. Каждый раз, когда я остаюсь одна, мне кажется, что мое сердце разрывается на части. Приходи. Хотя бы ненадолго. Я уверена, что все будут этому рады.

― Может быть.

Джулиан всё ещё улыбался. Но его улыбка выглядела так, словно была нарисована на его лице.

Раз в поместье были заняты все, то это означало, что и у Эммы тоже нет времени. Из-за того, что она была старшей горничной, и отвечала за всех, сейчас Эмма не могла заботиться о Розалии, как раньше. Поэтому этим занялись относительно свободные горничные.

Теперь, когда Розалию внесли в семейный реестр, она могла встречаться с разными людьми и выходить из поместья. Но была одна проблема...

«Неизвестно, когда юная госпожа покажет свое истинное лицо».

Они до сих пор верили, что Розалия использовала какую-то магию. И это убеждение достигло своего пика, когда девочка вернулась с грязной тряпичной куклой.

«Ей было недостаточно дорогой фарфоровой куклы, так она еще притащила после прогулки с герцогом грязную тряпичную куклу, которая выглядит так, словно её из мусорной кучи достали? Глаза из пуговиц плохо пришиты, набивка торчит в разные стороны, а улыбающийся рот искривлён. Эта кукла насмехается над нами, что ли?!»

«Это проклятая кукла!» ― как только они увидели игрушку, в их головах мелькнула одна и та же мысль. Все поверили в это. И вскоре распространился слух, что в этой кукле, возможно, заключена душа герцога Валенсии.

Однако, несмотря на всеобщее беспокойство, тряпичную куклу немедленно отправили в прачечную. Горничная, отвечавшая за стирку, даже крикнула перед тем, как опустить игрушку в воду: «Простите меня, герцог!». Они считали, что принцесса будет носить куклу с собой, а раз так, то она не должна быть грязной, чтобы душа, заключённая в игрушке, смогла сбежать.

Поэтому горничные очень переживали перед первой встречей с Розалией: они думали, что их души тоже окажутся в кукле.

Герцог ничего не рассказал Саймону и Эмме, почему он решил удочерить Розалию, поэтому этим двоим оставалось лишь сказать слугам: «Герцогу Валенсия понравилась девочка, поэтому он её удочерил». Они даже не обратили внимания на то, как сильно были сбиты с толку слуги после их слов.

«Давайте вернемся живыми», ― горничные обменялись нервными взглядами, стоя у двери в комнату Розалии. Выражение их лиц стало суровым, как будто они были полны решимости покинуть поле боя живыми. Затем на их лица снова стали обычными, словно ничего этого не было.

― Эмма сегодня занята, поэтому сегодня я позабочусь о вас. Меня зовут Мия.

― Эмма занята... Я...знаю об этом. Я хотела прогуляться по саду...

― Тогда я помогу вам собраться, ― Мия очень чопорно обращалась с Розалией.

Девочка пошевелила своими крошечными ручками, пытаясь подобрать слова, чтобы сказать то, что хотела. Затем она схватила Мию за подол платья, пока та не ушла за одеждой для нее.

― А ты можешь принести мне еще сумочку с печеньем?

― Да, конечно.

― Ох, спасибо тебе! Мия – лучшая! Мия – самый лучший человек в мире!

Когда Розалия сказала это Эмме, та выглядела так, словно была самой счастливой на свете. Поэтому девочка сказала это Мие, благодаря ту за доброту.

Горничная в смятении посмотрела в невинные глаза Розалии. Она была побеждена.

― Юная госпожа, что вы рисуете?

― Это я и Эмма! Может мне еще и Дороти нарисовать?

Следующей была Дороти.

Розалия заинтересовалась живописью после того, как посетила выставку. Она быстро нарисовала своими маленькими ручками фигуру, похожую на человека. Круглое лицо. Две линии для глаз. Легкий изгиб улыбки, и всё готово!

― Да, вот так!

Розалия уверенно протянула лист.

Сжатые губы Дороти, которая очень нервничала, думая, что девочка хочет её проклясть, расслабились. Как ни посмотри, очевидно же, что это просто плохо нарисованная картинка, нарисованная маленьким ребёнком.

 ― Это картина, на которой я, Эмма и Дороти держимся за руки на пикнике. А, верно. И... ― Розалия быстро огляделась, словно собиралась сообщить великую тайну. Затем она тихо прошептала: ― Если ты спрячешь эту картину в ящике стола, то через десять лет сможешь продать за большие деньги. Я собиралась оставить её себе, но подарю тебе, потому что ты изображена на картине! Ты должна бережно хранить её!

Дороти нахмурилась и кивнула, глядя то на Розалию, то на плохо нарисованную картинку. Девочка выглядела так, словно и правда верила, что когда-то это можно будет продать по высокой цене.

― Я буду хранить её как семейную реликвию.

― Тебе не обязательно заходить так далеко...

Но Дороти даже не могла сложить картину, опасаясь, что помнёт её и испортит.

«Я отдала ей рисунок, чтобы она продала его, зачем Дороти хранить его как реликвию? Не понимаю. Ладно, разберусь с этим в будущем. С этого момента я буду много рисовать, чтобы потом продавать свои картины».

Эта мысль засела у неё в голове с тех пор, как она посетила выставку. И Розалия думала, что её ожидает большое будущее, потому все хорошо отреагировали на её картины.

К тому времени, как слуги поместья Валенсия сдались один за одним и пали перед Розалией, словно домино, наступил день банкета.

***

В поместье Валенсия собралось множество аристократов, чтобы отпраздновать день рождения Розалии. Они прибыли в замок на севере Империи, где раньше всех встречали зиму и позже всех – весну. На остальной территории страны сезон роз уже закончился, но в поместье Валенсия красные розу всё ещё цвели в полную силу. Это была красота на грани увядания.

Аристократы, одетые так же великолепно, как и цветущие розы, присутствовали на банкете по случаю дня рождения Розалии и её вступления в семью герцога.

Императорская семья ранее продемонстрировала свою готовность отказаться от посещения приема. Возможно, потому что они опасались любопытных глаз. Также приглашения не были отправлены в три другие герцогские семьи.

Несмотря на то, что все ключевые фигуры, стоявшие у власти в Империи, отсутствовали, аристократам было достаточно только того, что этот банкет устраивает сам герцог Валенсия, чтобы присутствовать на нем.

― Входят герцог Валенсия и его дочь – леди Валенсия!

Когда появились главные герои банкета, все присутствующие вытянули шеи, чтобы увидеть их лица. Главной целью всех присутствующих было наладить отношения с герцогом Валенсия. Но сирота, которую внезапно удочерили, тоже была им любопытна.

― Ходят слухи, что это его тайная дочь. Похоже, что это неправда, – прошептал кто-то.

Герцог и его дочь, стоявшие на возвышении, были совсем не похожи. Однако по какой-то причине они идеально подходили друг другу.

Зал наполнился гулом и шепотом гостей. Герцог Валенсия слегка поднял руку, и ропщущая толпа замолчала. Сначала он представил Розалию, а затем поблагодарил гостей за посещение банкета по случаю её дня рождения.

Представление было настолько плавным, что Розалия и не заметила, как настала её очередь. Девочка, которая была главной героиней этого вечера, вышла вперёд.

Она никогда раньше не стояла перед такой толпой. Их было так же много, как звёзд на небе.

Розалия даже губами пошевелить не могла, потому что нервничала. Забыв, что делать дальше, она посмотрела на толпу, и её блуждающий взгляд наткнулся на знакомое лицо. Это был Саймон.

«На руки посмотрите! На ладонь!»

Саймон отчаянно показывал на свои ладони. Розалия вспомнила, что записала на руке то, что хотела сказать, на случай, если вдруг всё забудет. Она быстро раскрыла кулак. На её влажной ладони были написаны черные волнистые буквы.

Розалия с трудом сглотнула, прежде чем заговорить.

― Прежде всего, за то, что проделали весь этот путь сюда...

Она так нервничала, что почувствовала, как у неё начала кружиться голова. Кроме того, Розалия несколько раз сжимала руку в кулак и буквы стерлись из-за пота.

Розалия уставилась на свою ладонь. Затем она попыталась прочесть слова, которые с трудом узнавала.

― Благодарю вас.

― ...

― ...

После с трудом прочитанных слов наступила тишина. Розалия ничего не могла сказать, потому что не могла разобрать, что написано на её руке. Она молча смотрела на свою ладонь.

Саймон подумал: «Мы пропали».

http://tl.rulate.ru/book/52499/1507953