Готовый перевод Vampire Hunter D / Ди — охотник на кровососов: Глава 8 Когда снова наступит зима

Самон выбрал полуразрушенный дом для своего укрытия — он находился на совершенно противоположном краю деревни от рыбацкой хижины, которую они использовали раньше. Верная своему осторожному характеру, она покинула другое здание на случай, если кто-то уже узнал об этом. Излишне говорить, что полумертвый Глен и почти сумасшедший Су-Ин были там, но был и кто-то новый. Близнец.

Тот же человек, который бросил кинжал в спину Эгберта в Черной лагуне, знал, что он был единственным из всего квинтета, который все еще был человеком, но это осознание только заставило его еще больше стремиться остаться в борьбе. Независимо от того, что для этого потребовалось, он собирался получить эту бусину.

Тем не менее, это оставалось загадкой для Близнеца, у которого даже была бусина сейчас. Единственная информация, которой он располагал, заключалась в том, что Шин и Эгберт пошли за Д, пытаясь забрать у него бусину, но только Эгберт вернулся, и он сказал, что Шин был убит. В этом случае, как всегда, это должно было быть во владении D, но в Черной лагуне Охотник на вампиров сказал им, что у него нет бусины — и это не было ни ложью, ни блефом с его стороны. Инстинкты Близнеца подсказывали ему, что Д не лжет.

Но если у D его не было, то кто это сделал?

То, что Близнец решил сделать, это последовать за Эгбертом и посмотреть, что сделал гигант. Вернувшись в Черную лагуну, Твин не сразу убежал, а остался, чтобы следить за каждым движением Эгберта. Хотя он пытался связаться со своим партнером, который спрятался в доме Су-Ина, он вообще не получил никакого ответа, и Твин решил, что это означает, что его брат был убит. Следуя за Эгбертом на рандеву с Самоном и Гленом, он также узнал местоположение их рыбацкой хижины. И он своими глазами увидел ужасную судьбу, постигшую всех троих. Незаметно следуя за ними, он даже наблюдал за противостоянием на мысе издалека.

Все это стало возможным благодаря способностям Близнеца. Стирая все следы своего присутствия, он также все время оставался подветренной стороной. Единственная причина, по которой Самон узнал о нем, заключалась в том, что, следуя за ними, он наступил на обломки, брошенные на землю землетрясением. Заметив звук, Самон ничего не сделала, но продолжила возвращаться в свое убежище. Там она подстерегала Близнеца, набросившись на него без единого слова и отметив его своим дьявольским поцелуем.

«Идеальное время», — сказал Самон. Когда она облизывала кровь, которая капала с ее губ, она подарила Близнецу улыбку, которая заморозила бы все, что осталось в его жилах. «Поскольку Эгберт был убит, я просто думал, как я могу использовать кого-то другого для переноски наших сумок. И ваши способности все еще могут оказаться полезными в нашей битве».

И тогда волшебница перевела свой взгляд между Су-Ином и Гленом, где они лежали на полу, когда на ее лице оформилось выражение неописуемого зла.

«Охотник мертв? Нет, он не может быть. Такой человек, как он, мог пройти через что-то подобное без царапины. Мы обязательно столкнемся с ним снова». Усмехнувшись, она добавила: «И у меня будет эта женщина в форме, которую мы можем использовать, когда мы это сделаем».

Единственная причина, по которой Су-Ин до сих пор была в безопасности под стражей Самона, заключалась в том, что соблазнительница слишком беспокоилась о Глене, чтобы даже подумать о том, чтобы выпить кровь женщины. Но теперь ее ничто не могло остановить. Неужели «благородная психика», о которой упоминал Эгберт, ничего не значила для нее? Ее пылающие глаза, окрашенные кровавым оттенком ненависти, Самон начала медленно подходить к Су-Ину, как какая-то бледная змея, скользящая к великолепному и парализованному насекомому.

«Остановись...»,

даже когда она поняла, что бессодержательный голос, который, казалось, ползал по полу, был голосом Глена, Самон не обернулся.

«Ты не можешь...» — застонал фехтовальщик. «Не трогай женщину».

«Мне этого хватило», — плюнул Самон. «Разве ты не хочешь одержать победу над Охотником? Дважды вы сражались с ним, и дважды проигрывали. Даже после того, как вы получили кровь дворянства. Однако третий раз будет другим. Я буду следить за тем, чтобы вы победили. Но для этого важно, чтобы я превратил эту женщину в нашу марионетку».

«Не надо», — сказал Глен Самону. «Я до сих пор не забыл... то, что я ему обещал».

«У вас все еще хватит смелости сказать это?» — сказала она с надменным смехом. «Даже если вы полностью восстановитесь, вы действительно верите, что выиграете в следующий раз?»

«Я выиграю».

Возможно, почувствовав что-то в своем голосе, Самон, наконец, повернулся, чтобы посмотреть на мужчину. На его бледном трупном лице только его глаза излучали свет крови.

В этот момент произошло самое странное. Самон улыбнулся. И это была не злобная улыбка демона, как она обычно носила, а скорее улыбка, которая украшала лицо чистейшей служанки. Она скользнула к Глену, как будто Су-Ин, который лежал на полу, был полностью забыт.

«А могу ли я довериться тебе?» — спросила она мягким тоном, ее взгляд был столь же нежным.

«Когда все это закончится, — начал говорить Глен женщине, глядя далеко в глаза.

— Да?

«Почему бы нам не отправиться на юг?»

«Это было бы неплохо», — сказал Самон кивком.

Но что они будут делать, когда отправятся на юг? Даже если бы Глену удалось убить Д., нигде в мире не было бы безопасно для этих двоих, которые получили поцелуй Дворянства. Они присоединились к семье, чей день давно прошел.

Самон посмотрел на грудь Глена — кровотечение прекратилось. Все, что ему нужно было сделать, это выпить немного свежей человеческой крови, и он быстро полностью выздоровел. Когда она посмотрела на Близнеца, стоящего у дверного проема, ее привычная жестокость молниеносно вернулась в ее взгляд. — Иди сюда, — скомандовала она ему низким тоном. Ее голос имел кровавое кольцо.

Близнец переехал. Но и кое-что еще.

Глен сидел прямо, как будто его натянули на веревку.

Дверь в их полуразрушенный дом медленно открылась.

Когда Самон поняла, кто эта фигура стоит в прямоугольной раме, она заскрипела: «Профессор Кролок!»

«О, ты помнишь меня?» — засмеялась замаскированная фигура.

Это, конечно, был профессор. Но что в мире произошло? Его жилистые седые волосы стали черными, морщины исчезли, а неряшливая борода вокруг рта стала гладкой и пышной. Помимо его невероятно бледной кожи, его губы были похожи на яркое малиновое пятно, и, увидев пару жемчужных клыков, которые выступали из уголков его рта, Самон нарисовал свой кинжал.

«Ты тоже изменилась?» — спросила волшебница.

«Так казалось бы, не так ли?» — рассмеялся пожилой профессор— или, скорее, профессор, который вернулся в свой мужественный расцвет. Каждый сантиметр его, казалось, излучал сильную жизненную силу, и даже Самон не мог смотреть ему прямо в глаза. «Однако, — продолжил он, — я не из тех, кто вам подобный. У меня нет мастера. Я стал таким благодаря своим собственным усилиям».

Войдя в комнату, профессор осмотрел свое окружение сверкающими глазами. Одного взгляда от него было достаточно, чтобы у Самона мурашки по коже.

Он не такой, как мы, подумала она. Стал ли он чем-то совершенно другим?!

— Чего ты хочешь? — спросил Глен, когда встал на ноги. «Если это бусина, которую вы ищете, ее здесь нет».

«Бусина внутри меня», — сказал профессор. Что-то белое вылилось из уголка рта. Слюна. «Я больше не нуждаюсь в этом», — продолжил он. «Мое желание было исполнено. Однако — я голоден!»

Его тон был таким, что даже Су-Ин вскочил с пола.

«Вы знаете, зачем я сюда приехал?» — спросил профессор. «Изначально я намеревался спуститься в деревню. Но как я был леа

Взирая на замок, я уловил запах крови. Теплый, сладкий аромат, который был бы просто идеальным, чтобы утолить мою жажду. Я не такой, как ты. Одного одного будет недостаточно. Мне понадобится кровь всех вас. Ты хорошо наполнишь мой живот!»

— Как интересно, — сказала Самон, обнажив клыки. «Мы просто готовились сделать то же самое. Ты как мотылек для пламени. Знай теперь, что это будет твоя последняя ночь!»

Одетая в демонический хмурый взгляд, Самон уже собиралась продвигаться вперед, когда перед ней шагнула высокая фигура.

«Возьми женщину и уходи», — сказал он.

— Глен?!

«Поторопись и иди», — сказал ей фехтовальщик. «Я буду прямо за тобой».

— Но... — заикалась Самон, чернильно-черная тревога хлынула ей в глаза.

Голос Глена был кристально чистым — душераздирающе ясным. Глаза искателя знаний издавали малиновое свечение, и он вытащил свой меч.

Профессор держал правую руку в груди своей одежды.

Свет мчался в каждом цвете спектра. Через некоторое сердцебиение можно было услышать звук резко отрубленной кости. Черная линия прошла через правое запястье профессора, а затем все оттуда до кончиков его пальцев начало соскальзывать. Хотя Глен был травмирован, его ничья и удар были безупречными.

Отрубленная конечность остановилась, прежде чем она упала на пол. Профессор поймал его левой рукой. Прижав его обратно к тому месту, где он был первоначально прикреплен, он затем убрал левую руку и использовал ее, чтобы стереть черную линию. От лезвия не осталось раны.

Самон застонал тихим голосом. Это было то, что обычно происходило, если человек поворачивал клинок против Дворянина. Но Глен был одним из дворян!

— Иди, — резко повелел ей Глен.

Когда она бросилась туда, где была Су-Ин, Самон услышала еще один голос, который был практически шепотом.

«Я не тот, кто должен дегустировать вашу сталь. Вы. Возьмите свой меч и вонзите его в горло», — сказал профессор, держа рулон пергамента перед грудью. Портрет Глена, который он нарисовал собственной кровью, был настолько подробным, что казалось, что кто-то может почувствовать тепло кожи фехтовальщика или само его дыхание, просто прикоснувшись к картине.

Страх пронизывал Самона. «Остановись, Глен! Вы не должны слушать, что он говорит!»

Но когда Самон закричала, она увидела, как меч Глена двигался с того места, где он держал его на уровне глаз, медленно, но неуклонно приближаясь к его горлу. Щека Глена дернулась. Глубоко внутри него происходила ожесточенная психическая борьба.

Кончик лезвия достиг его горла. Затем погрузился в его плоть.

Губы Глена потрепались. Сможет ли его смертельный свист превзойти дьявольский шепот?

— Глен?! Самон плакал.

В то же время из уст Глена струилась мелодия неземной красоты — мелодия, а затем кровь. Лезвие пронзило основание его горла спереди и почти выступало из задней части шеи. Малиновая пена разбрызгивалась о пол, посылая вверх крошечный спрей.

Снова поджав губы, Глен изо всех сил пытался свистеть. Он вышел. Но это был только продолжительный вдох и струя крови.

«Рана в шею не убьет вас, не так ли?» — сказал профессор, улыбаясь, как будто он только что вспомнил об этом. Теперь в нем не было и следа созерцательного ученого. «Ударьте себя ножом в грудь», — сказал он.

"Остановите это!" Тело Самон стало молнией, когда она выстрелила в сторону профессора.

Шея профессора раскололась и быстро закрылась снова.

Через секунду лезвие, которое Глен вытащил из собственного горла, погрузилось глубоко в сердце своего владельца, как булавка, пронзенная насекомым. Когда его колени согнулись, из его губ раздался последний звук.

На короткое мгновение глаза фехтовальщика были переполнены трагической настойчивостью, но она быстро сменилась ничтожеством.

Наступила тишина. И дело было не только в смерти. Она образовалась из беззвучного горя одной женщины.

Вскоре Самон прямо сказал: «Это не может быть правильно! Этого не может быть!»

«Вы сами убедились», — сказал профессор, вытаскивая еще один кусок пергамента. «Это само собой разумеется, учитывая лишь малую долю власти дворянина, которую получает кто-то в вашем положении. Я не убью тебя. Кровь женщины горит, когда она презирает вас, и эта горячая кровь - это то, что этот новый Нобл с нетерпением ждет дегустации. Вы должны считать себя удостоенным чести».

И тогда он начал шептаться на новый кусок пергамента, на котором было выгравировано лицо Самона.

«Приходите. В мои объятия».

Хотя женщина была обезумела от ненависти и страха, эти эмоции быстро вытекли из ее глаз. Словно во сне женщина начала идти навстречу профессору. Мало того, что он заманил В ловушку Глена, но теперь у него был и Самон. Через какую трансформацию прошел профессор?

Именно в этот момент глаза профессора сделали быстрое движение. Он скрежетал своими заостренными зубами с невыразимой злобой и обидой. С этим почти металлическим звуком он плюнул: «Интерлопер на это всех времен?»

И тогда профессор оттолкнул Самона в сторону и мощными шагами направился к двери.

Он вышел на улицу. Лошадь-киборг, которая мчалась как ветер, остановилась прямо перед ним, и фигура в черном сошла с нее без звука. Его глаза были похожи на сверкающую тьму, которая стала твердой, когда они холодно отражали новое дворянство.

«Есть одна вещь, которую я не понимаю», — сказал профессор, когда его правая рука проскользнула в грудь его одежды. — Как тебе удалось последовать за мной?

«Су-Ин внутри?» — это было первое, что спросил Д. Его мягкий тон идеально подходил для ночи, но, должно быть, в нем было что-то еще, что заставило профессора ответить.

«Да, она здесь». И сказав это, профессор улыбнулся с полной уверенностью. «Тем не менее, вы не будете заходить внутрь. Вы должны умереть прямо здесь. Умереть так же, как и другой человек».

D молча наблюдал, как человек разворачивал пергамент, который он вытащил. Правая рука Охотника молниеносно подошла к его рукоятке меча, произошла еще одна вспышка, и оружие упало по идеально прямой линии от кончика незащищенной головы профессора до его промежности. Любой, кто знал о мастерстве Д. с лезвием, вполне мог представить, как профессор падает в обе стороны, как расколотое бревно, в то время как внутренности летают повсюду.

Профессор усмехнулся. Чернильная черная линия осталась на том же месте, где прошла серебристая вспышка. Затем он провел по нему одной рукой — в его плаще не осталось ни одного среза, ни шрама на коже. Он шумно плескался на крови, которая цеплялась за ладонь его руки.

— Как ты хочешь умереть? — спросил профессор Кролок через окровавленные губы. «Должен ли я заставить тебя сделать то, что сделал последний человек, и ударить себя в горло, прежде чем вонзить себя в сердце? Нет, я должен позаботиться о том, чтобы ваша смерть была гораздо более мучительной, как наказание за вмешательство в мое кормление. Теперь возьмите этот меч и приложите его к своей шее. Вы будете медленно вникать в это. Вы не должны останавливаться, даже когда вы ударяете по кости. Продолжайте идти до тех пор, пока полностью не отрежете себе голову».

Еще до того, как профессор претерпел эту жуткую трансформацию в подземной лаборатории Майнстера, его сила сделала Самона его игрушкой, и после смены он продолжал убивать Глена. Он восторженно смотрел на причудливое полотно. Портрет D, нарисованный художником собственной кровью, лежал там во всей красе.

«Изысканно», — сказал профессор Кролок. «Какое прекрасное лицо. Вот почему мне пришлось работать под землей до сегодняшнего утра, чтобы закончить рисовать вас. Я вложил душу и сердце в этот шедевр, и теперь для вас нет выхода. Отрежьте. Как только ты закончишь снимать голову, я храню ее в соли и храню при себе всю вечность».

Меч Д. вступил в бой. Охотник поднес его к затылку собственной шеи, точно так, как велел профессор.

Когда профессор наблюдал, как серебристая линия движется по бледной, почти полупрозрачной коже, все его тело дрожало. Что-то красное набухло в точке соприкосновения. На запах свежей крови в воздухе в летнюю ночь профессор Кролок закрыл глаза в восторге.

И именно поэтому он упустил что-то важное. Он не видел малинового пламени, горящего в глазах Д.

Даже когда холодное оружие пронзило его сердце, профессор не столько кричал, сколько кричал.

Открыв глаза, он спросил: «Как ты избежал моей власти?»

Тонкий кусочек шкуры животного упал с его руки.

«Это была дрянная картина», — сказал хриплый голос с презрительным смехом. «Чем грубее картина, тем слабее эффект вашей силы. Вы ни в коем случае не зацепите его подобными».

«Так ли это? Я думаю, что вы были слишком красивы в конце концов», — задумчиво пробормотал профессор, прежде чем сделать шаг назад. Клинок вышел из него.

D не дал погони.

«Попробуем ли мы это еще раз в другой раз?» — сказал профессор Кролок, медленно отступая.

«У тебя нет завтрашнего дня», — сказал Д.

Наблюдая, как Охотник тихо обшивает свой меч, профессор презрительно рассмеялся. Рана на его груди бесследно исчезла. Но через секунду адская агония пронеслась в его сердце. Из центра его груди — того самого места, где исчезла рана, — черная кровь хлынула из него и шумно посыпалась на землю.

«Невозможно!» — сказал профессор, глядя на Д. в полном недоумении. Он впервые кое-что осознал — молодой человек до него был совершенно иной формой жизни, чем он сам. «Это... этого просто не может быть», — заикался он. «Я использовал секрет дворян... чтобы создать новую расу...»

«Ты потерпел неудачу», — сказал голос. «Был только один успех».

Когда профессор упал вперед, D замахнулся лезвием на шею мужчины. У увядшей головы, которая взлетела в воздух, было ужасно морщинистое лицо. Когда он вернулся на землю, D открыл дверь в полуразрушенный дом.

Первое, что приветствовало глаза Охотника, было c Глена.

орпса, который лежал на полу. Но это все, что было. В комнате не осталось ни одного человека.

D зашел в одну из задних камер. Окно на дальней стене было открыто — должно быть, именно так они и сбежали. Не было никаких признаков того, что кто-то все еще находится там.

Охотник вернулся к парадному входу.

Фигура стояла рядом с лошадью охотника. Он был одет в коричневую рубашку с синими полосами, а там, где одежда была открыта, на груди были видны бинты. Несмотря на то, что он сказал, что его сердце было на правой стороне, он все равно проколол легкое на противоположной стороне, и было невероятно, что он смог сбежать из больницы.

«Судя по твоему лицу, я понимаю, что дела пошли не очень хорошо», — хрипел Тото. «И после того, как я чуть не убил себя, я получил эту информацию для вас».

Когда D вернулся на поверхность из подземной области под замком Майнстера, именно вор сообщил ему о странном событии, происходящем в этой трущобе. Хотя его встреча с Д. была совпадением, его открытие местоположения Самона и Су-Ина было вполне преднамеренным.

Во время противостояния с Эгбертом на мысе Д. спросил: «Разве вы не собираетесь послать двух других?» Одним из людей, которых он имел в виду, был Близнец, а другим был Тото. Близнец следовал за Эгбертом, в то время как Тото сбежал из больницы, чтобы следовать за D, когда его вызвали на мыс. Когда последовало мощное землетрясение, и D был поглощен волнами, вор последовал за Самоном и другими. Таким образом, у соблазнительницы на хвосте было два преследователя — Близнец и Тото. Хотя было понятно, что Самон может скучать по нему, причина, по которой даже Близнец не заметил Тото, заключалась в том, что даже тяжело раненный, он все еще был величайшим грабителем на северной границе.

Единственной целью Тото по-прежнему была бусина. Хотя профессор Кролок отделался этим, у него было чувство, что если он последует за Самоном и компанией, они рано или поздно вступят в контакт с профессором. В некотором смысле, его догадка оказалась верной. Наблюдая за парой вампиров в разрушенном доме, Тото был ужасно удивлен, когда узнал, что профессор пришел.

Последовавшая за этим трагедия была похожа на что-то из кошмара. Решив, что это гораздо больше, чем он может справиться, Тото мог подумать только об одном человеке, умеющем выполнять задачу, и он вернулся на мыс в поисках Д. И там он встретил Охотника. Дав D свою лошадь, Тото продолжил идти пешком, прибыв в полуразрушенный дом только что.

—Су-Ин в порядке?

«Ты беспокоишься о ней?» — спросил Д.

— Ну, вроде как», — беспечно ответил Тото.

«Бусины больше нет. Время для вас, чтобы покинуть сцену».

«Вы ожидаете, что я просто скажу: «Все, что вы скажете, сэр!».

«Делай, как хочешь», — сказал Д., оседлав свою лошадь. На фоне темноты его лицо, казалось, светилось.

«Это моя лошадь!» — воскликнул Тото.

«Это лошадь больницы».

«И вы бы просто оставили раненого человека в затруднительном положении?»

«Су-Ин находится в смертельной опасности», — ответил Д.

— Где она?

«Не знаю».

«И ночь только началась», — сказал Тото. «Скажи мне что-нибудь — если бусина исчезла, почему все до сих пор так беспокоятся об этом?»

«Я полагаю, что они думают, что могут вернуть то, что они потеряли».

«В этом случае людям было бы лучше не иметь ничего, что они могли бы потерять в первую очередь. Ну, — добавил вор, — я полагаю, что это тоже не сработает. Люди, конечно, глупы, не так ли?»

«То же самое, вероятно, верно и для дворянства».

«Они не тупые, но они монстры. Как вы думаете, что было бы хуже?»

Д ничего не сказал, но повел свою лошадь вокруг.

Он подошел к дороге, которая вела обратно в деревню, затем поднял левую руку и сказал: «Прошло еще не слишком много времени».

Ветер стонал по ладони левой руки Д. Но любой, кто почувствовал это на своей коже, наверняка удивил бы их глаза. Свирепый шторм со скоростью более ста миль в час засасывался в крошечный, но безошибочно человеческий рот, который открылся на ладони Охотника.

«Хорошо?» — спросил Д.

— Я едва что-то получаю. Я не знаю, что они делают, но каким-то образом они сводят запах крови к минимуму. Еще минута, и он был бы настолько слабым, что я не мог его поймать. Идите прямо по этой дороге. Но...»

«Но что?» — спросил Охотник.

«Я уверен, что вы уже заметили. Воздух странно холодный. Похоже, это будет адское лето».

D нанес удар по флангам своей лошади.

После скачка в течение минуты впереди была видна горизонтальная серебряная лента и был слышен звук воды. Река. Маленький мостик из бревен и упакованной земли перекинул его. На ней стояла фигура, купающаяся в лунном свете. Это был Близнец. Конечно, он был там, чтобы выиграть время для побега Самона.

Вместо того, чтобы отступить на поводьях, D бросился вперед.

Близнец не двигался.

Когда он скакал мимо неподвижного человека с правой стороны, Д. замахнулся на него мечом. Близнец не сделал никаких шагов, чтобы защитить себя. Скорее всего, у него никогда не было намерения сделать это. Голова молодого злодея подплыла в воздух.

Но именно в этот момент гора Охотника внезапно остановилась — или, скорее, застряла. Лошадь оказалась в самой неестественной позе, как будто все четыре ее ноги внезапно погрузились в глубокие ямы.

Неудивительно, что D не мог не идти вперед. Взлетев со скоростью и углом, которые, несомненно, были бы разрушающими кости для обычного человека, D смог бы дать легкий поворот и изящно приземлиться. Но он этого не сделал. Он ударился о землю плечом к плечу, посылая в воздух глухой грохот. Тем не менее, он быстро попытался снова встать, но затем странным образом пошатнулся.

Полупрозрачное желатиновое вещество цеплялось за руки и ноги Д. Хотя D понял, что он хлынул из зияющей раны шеи Близнеца, он не мог быть точно уверен, что это было. Как и вещество, которое Близнец производил раньше, оно было гибким, как желе, когда оно фонтанировало от него, но всего через несколько секунд оно застыло с прочностью стали. Это же вещество, которое сдерживало мышцы Д., было разбросано по дороге, чтобы поймать ноги лошади-киборга, запечатало окна и двери в доме Су-Ина и цеплялось за клинок Охотника во время его первой дуэли с Гленом. Более того, стало очевидно, что вещество стало твердым, как сталь или липкая слизь в соответствии с волей своего хозяина. Неподатливый характер вещества был прояснен частью, которая пролилась в реку — она образовала твердый лист, который блокировал поток воды.

«Это боль — дайте мне секунду», — сказал голос.

Все пять пальцев были открыты на левой руке D. Когда Охотник переместил его вдоль своей ноги от колена к бедру, затвердевшее вещество начало выделять беловатый дым и растворяться.

Через две минуты D встал на ноги.

«Это желе выглядит отвратительно, но довольно вкусно. Интересно, стоит ли мне держать что-то в стороне в животе на потом? Во всяком случае, это был тяжелый перерыв».

Не реагируя на голос, который звучал одновременно и блаженно, и разочарованно, Д обернулся.

Посреди дороги сидела отрубленная голова Близнеца. Губы, похожие на труп, сдвинулись, и он сказал: «У меня есть Су-Ин». Звука его голоса было достаточно, чтобы заставить любого захотеть заткнуть уши. — Но не волнуйтесь, — продолжил глава. «В соответствии с пожеланиями Глена, я ничего не буду с ней делать. Завтра вечером приходите на пляж перед домом Су-Ин в 11:00 вечера. Но если вы попытаетесь найти нас до этого или если вы не появитесь, я накормлю женщину рыбе».

Как только Близнец закончил говорить, его черты лица превратились в тревожную улыбку смерти, и его голова упала.

«Это та самая женщина, не так ли?» — сказала левая рука благодарным тоном. «У нас нет другого выбора, кроме как подождать еще один день. Это наши

крайний срок для уничтожения Благородного, верно?»

D смотрел в сторону деревни.

Далекая мелодия играла вечно. Юноши и девушки танцевали, топча тени, которые они отбрасывали лунным светом. Жестяные кубки сжимались в тостах, а фейерверки взрывались во всех цветах радуги. Лето никогда не закончится.

.

Перед тем, как ночь сменилась рассветом, люди заметили, что что-то изменилось. Ветер был холодный. В отличие от горького жала зимы, это было похоже на легкий летний бриз на их коже. Любой, кто не был из деревни, вероятно, сказал бы, что это слишком круто. Но было холодно — и не только в отношении чувства осязания.

Когда самый первый порыв пронесся по лесу и деревне, люди остановились на своих следах, ошеломленные — как будто что-то, дышащее глубоко внутри них, внезапно остановилось. Поняв, что их блаженные дни были просто сном, взрослые были печальнее детей, но они также выздоравливали быстрее, чем маленькие. Вскоре люди начали ходить и снова разговаривать или вовремя под музыку. Хотя ветер оставался таким же холодным, они вели себя так, как будто он не мог их коснуться.

В ту ночь жертв было больше. Молодой человек, который стоял на страже на пляже и его девушка. Караульная дежурство велась группами по пять человек. Если они замечали Дворянина, они должны были дать свисток, который они несли. Молодой человек исчез за близлежащими скалами со своей девушкой, когда она принесла ему перекус. Незадолго до рассвета они оба были найдены с кровавыми цветами, оставленными на затылках их бледных шеек.

Гонец от мэра был отправлен в дом Су-Ина в полной тайне.

D вернулся. Услышав новости о жертвах, он сначала помчался к месту преступления с посланником, а после изучения ситуации позвонил мэру.

«Позвольте мне напомнить вам, что у вас есть только до завтра, чтобы уничтожить Noble», — сказал мэр, когда ветер, который нес то же самое сообщение, вырвался из его мрачных глаз.

«Я знаю», — сказал Д.

«У Су-Ин все в порядке?»

— Ты беспокоишься о ней?

«Я знаю ее с самого детства», — ответил мэр.

«Четыре года назад воин приехал, чтобы остановиться в ее доме. Ты помнишь это, не так ли?»

Мэр схватил спинку стула и использовал его для поддержания собственного веса. «Итак, Су-Ин поняла это, не так ли?» — сказал он голосом, задыхаясь от горя, глядя на Д.

Почему он решил, что тогда было бы нормально сказать Охотнику, что остальное было кем-то догадываться.

«Ну, он действительно оставался в их доме, — пояснил мэр, — но только на два дня. Человек, о котором идет речь, был тем, кого мы вызвали, чтобы организовать нас, чтобы мы могли предотвратить нападения банд пиратов. Поскольку в то время гостиница реконструировалась, он остановился у Су-Ина. Но мы сразу же перевезли его ко мне домой. Вот почему я полагаю, что никто из ее соседей не сказал бы вам о нем».

Что произошло за эти два дня?

Однажды ночью в лесу формы Су-Ина и молодого воина попались на глаза куратору музея. При свете луны обнаженная мускулистость молодого человека и упругость женщины сдвинулись вместе в лихорадочном безумии. Получив информацию об этом инциденте от куратора, дед Су-Ин и мэр решили закрыть на это глаза. Молодой воин, скорее всего, был капризным, время, которое деревня должна была получить его опеку, было коротким, и замены не было. И если он привязался к Су-Ину, это было, по сути, то же самое, что и его формирование связи с деревней. Поскольку тихо цветущий роман пары оставался тайной, воин дал необходимые инструкции жителям деревни, и день его отъезда наступил без происшествий. Последний день лета.

В тот вечер мэра посетили Су-Ин и ее дед в обстановке крайней секретности. Су-Ин не могла перестать плакать.

«Видите ли, — продолжил мэр, — воин предложил ей, чтобы они украли деньги из городских офисов и сбежали вместе. Но с ее дедушкой и сестрой, зависимыми от нее, Су-Ин никогда не согласится на подобное. Тем не менее, воин не собирался сдаваться. Он угрожал, чтобы вся деревня знала, что происходит между ними. К сожалению, наша деревня не из тех мест, которые были бы очень снисходительны к такому поведению со стороны женщины. Мало того, что Су-Ин больше не сможет жить здесь, но ее дедушка и сестра, вероятно, также были бы закончены. Если она не оставит свою семью, мужчина сказал, что назовет ее своим сообщником в краже деревенских средств. Итак, Су-Ин

зарезал этого человека. Наверх на мысе Дворянство.

Что касается того, что произошло дальше, D уже знал. Оказались ли способности ее деда удачными или нет для Су-Ин, был реальным вопросом. Возможно, когда она пригласила Д. остаться в ее доме, где она теперь была женщиной, живущей одна, это был ее способ подсознательно сопротивляться заклинанию, которое использовал ее дедушка, чтобы заставить ее забыть эту трагедию.

«Скажи мне что-нибудь, — сказал мэр, его взгляд отчаянно цеплялся за Д. — Благородный, который приходит с моря — мы все это время называли его бароном Майнстером, но действительно ли это тот, кто он есть? Неужели кто-то, кто исчез тысячу лет назад, внезапно снова поднялся из моря три года назад? Если бы я сказал вам, что дедушка Су-Ина и у меня нет наших подозрений, я бы солгал. Он тот парень, не так ли?»

D обратился к мэру. За стариком стояло окно. Было видно Черное море. С этого все и началось.

Во время легендарной битвы Майнстер был отправлен на дно моря, гроб и все такое. Вернее, Майнстер сбежал, но последняя атака врага барона разорвала его гроб. Тем не менее, казалось, что он выжил. Казалось совершенно нереалистичным полагать, что Майнстер не воспользовался бы знаниями, которые он получил из многочисленных примеров слияния человека и монстра, которые остались под его замком. И в течение бесконечного времени барон оставался в том месте, о, такой глубокий, темный и холодный.

То, что произошло позже, было счастливым совпадением, граничащим с невозможным. Труп человека, получившего ножевое ранение, спустился на дно пропасти, где соприкоснулся с психикой спящего дьявола. Неосуществимый. Но эта плоть вмещала в себя два ума — контролируемый как Благородным, так и человеческим, она подчинялась бы командованию каждого в разное время. Однако, когда наступил тот роковой сезон, он должен был следовать за сердцем безымянного воина в одиночку. Невозможный. Тем не менее, в свете фактов, не было смысла отрицать это.

В ушах Д. рев моря, возможно, звучал как крик молодого человека, который исчез там. Он мягко сказал: «Завтра все должно закончиться. И больше нет бусины, о которой можно беспокоиться. Ничего не говорите; просто примите Су-Ин обратно».

«Я уверен, что мы продержим наш конец», — сказал мэр. «Она хорошая девочка. Она нравится всем. Но я полагаю, что мы должны держать то, что я сказал вам, в секрете от Дуайта, а?»

«Делай все, что хочешь», — ответил Охотник.

Когда Д. отстранно направился к двери, мэр измученным тоном крикнул ему: «Это лето почти закончилось. По крайней мере, так это ощущается. Разве ты так не думаешь?»

D вышел на улицу, даже не ответив ему.

В тот день те, кто шел по пляжу, обнаружили, что их глаза прикованы к фигуре в черном, которая стояла у берега. Его длинное пальто напоминало темноту ночи, когда его подол вздымался соленым ветерком. Сердца людей мчались на красоту того, что он стоял спиной к ним, обрамленный белым песком и синевой моря. И все же они не могли заставить себя остановиться, а скорее ушли так быстро, как только могли. Но, как ни странно, когда они снова повернутся, пройдя немного дальше, фигуру, одетую в оттенок темноты, нигде не будет видно. Взрослые потирали глаза, как будто они только что проснулись ото сна, в то время как дети мгновенно решали, что когда-нибудь они вырастут, чтобы выглядеть такими же жесткими, грустными и красивыми, чтобы они могли смотреть на море.

Фестиваль продолжился. Жители деревни оставались такими же шумными, как и всегда, но странная отставка, казалось, висела в воздухе. Осталось еще четыре дня, сказали люди. Лето не закончится раньше. Но они должны были задаться вопросом, почему лодки, нагруженные фейерверками, направились к льдинам. Фейерверк всегда был венцом славы в последнюю ночь лета.

Наступила темнота. Вот-вот должен был начаться другой мир.

.

Слабый гул двигателя был слышен в море. Лицо Д. повернулось. Как долго он смотрел на это единственное место в море?

Луна снова засияла высоко в небе этим вечером. По своему свету D мог отчетливо видеть Самона и Су-Ина в маленькой лодке, которая приближалась. В сорока или пятидесяти футах от берега лодка тянулась параллельно земле, и рычание двигателя угасло.

Высунувшись из рулевого отделения назад за корму, Самон взяла одну руку ей за рот и закричала: «Рада, что ты смогла это сделать, Хантер. Су-Ин прямо здесь. Как и было обещано, она не причинила вреда».

Смешиваясь со звуком волн, ее голос по очереди катился высоко и низко. Вернувшись на судно-качалку, Самон быстро подошел к Су-Ин на корме и поднес правую руку к шее женщины.

«Однако, — продолжала волшебница, — это обещание было дано вам человеком по имени Глен. И это продолжалось до тех пор, пока женщина не была возвращена вам. Я возвращаю ее, здесь и сейчас. Поэтому указанное обещание теперь является недействительным».

В правой руке Самона был металлический блеск, и как только он стал виден, свежая кровь излилась из шеи Су-Ина. Даже тогда женщина все еще не заметила. Ее оцепенительное выражение лица было таким же пустым, как у куклы.

«Вот, я возвращаю ее тебе. Приди и забери ее, двух моих врагов!» — сказал Самон. «Если ты умрешь, Хантер, Глен может покоиться с миром. И если Дворянин будет уничтожен, эта женщина больше никогда не будет собой. Я хочу, чтобы вы все чувствовали боль», — смеется она. «Если бы моего мужчины больше не было в этом мире, я бы так же быстро уничтожила все это!»

А затем, издавая громкий смех, который заглушал даже рев океана, Самон вытащил Су-Ин в вертикальное положение и бросил ее сломя голову в море.

Это было сердцебиение позже, когда вспышки белого света стали иглами, которые пронзили

волшебница через грудь и основание шеи. Сбитое с лодки ударом, тело Самона ударилось о противоположную пушку, наклонилось назад и последовало сразу за Су-Ином в брызгах кровавых капель.

D уже бросился в море. Пробираясь через воду невероятным для дампира способом, он затем прижал руку к шее качающегося Су-Ина. Море вокруг нее выглядело залитым черной краской. Когда Охотник прижал левую руку к ране, кровь перестала литься из нее.

D как раз собирался плыть с ней обратно на берег, но в этот момент он повернул туловище и посмотрел прямо вправо. Голова выскочила на поверхность примерно в десяти футах от нас. И он носил лицо Благородного. Вернее, он носил грозное лицо, где убитый молодой воин Су-Ин смешался с психикой барона Майнстера.

Медленно D начал двигаться к берегу. Дворянин следовал прямо за ним с точно такой же скоростью.

Волна прокатилась по плечу Охотника, а затем потянула его за талию. Они вдвоем остановились прямо там, где находились. Вес Су-Ин поддерживался ее плавучестью в воде, и если Д пошел дальше, существовала опасность того, что она будет задушена рукой, которую он прижал к ее горлу. С другой стороны, если бы он убрал руку, Су-Ин наверняка истек бы кровью до смерти. Он не мог быть в худшем положении. Особенно против дворянина, который жил на морском дне и который был бы быстрее и сильнее D здесь.

«Я возьму девушку», — сказал Дворянин голосом, который, казалось, пузырился с самого дна моря. Это был не голос Мейнстера и не голос воина.

«Ты помнишь ее? Ты знаешь эту девушку?» — тихо спросил Д. Его слова пришли в такт со звуком волн.

— Я не знаю, — сказал Дворянин, качая головой. «Я просто не знаю. Кто она? Почему я возвращаюсь сюда каждое лето в поисках ее?»

«Вам не нужно знать», — сказал Д. тоном, таким же черствым, как лунный свет. «Просто примите свою судьбу».

Через долю секунды три серебристые вспышки пронзили верхнюю часть приближающихся волн. В невозможном распылении искр деревянные иглы были поражены прямо перед Благородным. Казалось, что это тоже издает красивый звук.

D увидел, что Дворянин схватил стальное короткое копье в правой руке. При правильном использовании он может растягивать ярды дольше и полностью доминировать в пространстве между двумя комбатантами. Но оружие внезапно исчезло, и поверхность воды вздрогнула. Море закручивалось как водоворот, потому что копье крутилось со свирепой скоростью под поверхностью.

Все еще держась за Су-Ин, Д. прыгнул в воздух и опустил свой клинок в центр вихря. Следующий брызг, который поднялся, был от посадки D и Su-In снова. Только звук волн кружил вокруг Д. Фокусируя каждый нерв, он смотрел на пространство волн, где черные и серебряные танцевали вместе.

Волны сказали: «Это самый быстрый и самый дальний прыжок? Ты никогда не дойдешь до меня здесь».

Когда D повернулся лицом в этом направлении, пара бледных змей скулила к его туловищу. Серебристый свет вспыхнул, чтобы разрезать один из них на части, в то время как другой пронзил левую сторону груди Охотника насквозь до его спины, где он превратился в кровавую струю воды, которая упала обратно в море.

«Водяные копья», — сказал голос, который исходил с того же направления, что и змеи. Вода поднялась вместе с этими словами, а затем была мгновенно заменена Благородным. «В то время как ты человек, которого нужно бояться, у меня есть край на тебе в воде», — сказал он. «И хотя я не знаю почему, я возьму девушку».

И снова море вздрогнуло перед Noble. Затем вода рванула вперед. Извиваясь, как бледные змеи, три струи воды, которые Дворянин ожесточил, как сталь, прорвавшуюся сквозь волны. D вырубил одного из троих, но остальные были верны своей цели и пронзили ему живот. Каким бы жестким ни был D, он не мог взять на себя больше этого наказания.

Так и не отпустив Су-Ина, фигура в черном погрузилась в воду до груди. Что-то чернильное дрейфовало вокруг него, как облако. Тем не менее, D смотрел прямо вперед — его враг был в пятнадцати футах от него. Если бы он совершил прыжок, неся Су-Ин, его ждала бы верная смерть.

«Прощай, Хантер. Другого лета не будет», — сказал Дворянин, откинув правое плечо.

Когда лунный свет лил на D, и море ревело вокруг него, черные руки Смерти готовились приблизиться к Охотнику.

Но именно в этот момент раздался другой голос.

— Не надо, моя дорогая!

Вопрос заключался в том, понял ли D, что крик исходил от Су-Ина, который пришел в сознание только на короткое мгновение?

Как великолепная мистическая птица, D плыла по воздуху. Су-Ин не было с ним.

Пятнадцать футов, разделявших людей, перестали иметь какой-либо смысл, и когда наконечник копья Дворянина растянулся в воздух, он был отброшен в сторону слишком быстро. С силой полного веса Д. добавилась к его нечестивому мастерству, серебристый клинок опустился прямо на голову Благородного и расколол ее пополам. Но это не закончилось его головой — его без усилий разрезали надвое прямо до промежности. Обнаженный клинок снова сверкал, снимая голову Дворянина и проникая в его сердце, прежде чем фигура в синей накидке медленно упала, как какое-то колоссальное дерево, расколотое молнией, а затем погрузилась в море.

Наблюдая за тем, как темно-синяя форма была перенесена в море волнами, D затем вернулся в Су-Ин. Ее глаза были закрыты. Что касается раны на ее шее — она была покрыта комком полупрозрачной слизи, и она, казалось, не теряла кровь. В последнюю секунду левая рука Д. выплюнула часть слизи Близнеца.

«Неси ее обратно, пока она еще спит», — сказал голос из его левой руки утешительным тоном. «Ты думаешь, он слышал, что она сказала?»

D не ответил. Но, по-видимому, его левая рука тоже слышала это. Второй клинок Д поймал его, Благородный сказал: «Су-Ин». И у него было молодое и грустное лицо, которого они раньше не видели. Тем не менее, он ушел с волнами. Дворянин был мертв, и Д сдержал свое обещание.

«Видение, которое мы видели в туннеле — я думаю, что, возможно, оно было вызвано сочетанием воспоминаний о девушке, которую он больше не знал, и реакцией на благородную кровь, которая течет в ваших венах», — сказала левая рука. «Он не забыл ее полностью. В конце концов, похоже, что он все-таки был человеком. Итак, кто же ты?»

Пять пальцев Охотника скручились.

Как раз тогда ночное небо осветилось. Небеса сияли, как расплавленный черный кристалл, но затем открылись гигантские цветы, а рев их взрывов пришел только позже.

D взглянул на землю ногами. Была одна тяжелая тень, и более светлая тень, несущая ее на спине.

Снова раздался фейерверк. Между этими громовыми хлопками раздался грустный, холодный звук. Гоночный ветер.

«Неужели их погодный контроллер наконец-то отказался от призрака?» — вяло сказал голос. «Похоже, что это конец лета в этом году. И я не знаю, будет ли у них еще один или нет».

Никто не ответил.

Ночное небо все еще освещалось. Вдали вечно играла музыка. Лето еще не закончилось.

.

Ее взгляд не был сосредоточен ни на чем конкретном, Су-Ин наблюдала, как кусочки белого пролетают мимо по другую сторону стекла. Снег, который начал падать в то утро, становился все тяжелее и тяжелее — вероятно, потребовалось бы всего несколько часов, чтобы вся деревня была покрыта тем же серебристо-белым.

Прошло три дня с тех пор, как закончилось их более короткое, чем обычно, лето. Исполнители уже ушли. Моторные лодки мчались туда-сюда по морю. Когда жители деревни деловито приступили к зимним приготовлениям, их обувь растоптала увядшие и выцветшие остатки летних цветов.

Никто не изменился вообще. Деревня и ее жители долгое время существовали у бурного Северного моря, с его снегом и льдом.

Прижав обе руки к кафедре, Су-Ин посмотрел на классную комнату, где не сидел ни один ребенок. С бинтом, все еще обернутым вокруг шеи, она была жалким зрелищем. Она казалась лишенной чего-либо более глубокого

эмоция. Даже когда она смотрела на лицо Дуайта, который стоял у окон справа, все, что могло сделать ее побледневшее сознание, это выкопать его имя из ее памяти.

Будущее Су-Ин теперь было заблокировано ее прошлым.

Я убила человека, который что-то значил для меня, подумала она. Мужчина, которого я любила летом.

Шок был настолько велик, что Су-Ин даже забыла, как плакать, и женщина почувствовала, что есть большое серое отверстие, где должно было быть ее сердце.

Что я вообще здесь делаю? Никто не придет. Все знают, что я убийца. Теперь для меня ничего не осталось.

Изможденный взгляд на лице ошеломленной женщины служил только для того, чтобы тени гнева и тревоги по очереди мерцали в сердце Дуайта. Кто, черт возьми, был ответственен за это? Кто сказал, что я должен привести сюда Су-Ин? — спросил он себя. Она была брошена обратно в свое жалкое прошлое в полном одиночестве, и это только вредит ей больше. Какая паршивая вещь, чтобы сделать. Я собираюсь найти его и выбить из него черта!

«Су-Ин», — сказал он, несмотря на самого себя. «Су-Ин, поехали уже. Независимо от того, как долго мы остаемся здесь— «

Четкий, чистый звук заставил Дуайта остановиться.

Вот оно и было снова. Звук, который путешественник терял в зимнюю ночь, мог слышать в шести милях от него; это может заставить его встать с надеждой в глазах и снова пружинить в ногах. Школьный звонок.

Взглянув на потолок, Су-Ин посмотрел на рыбака, словно ища его помощи. Дуайт отступил. За всю свою жизнь он никогда не был так уверен в том, что должен делать. Вернувшись на свое предыдущее место у окна, он сказал мягким, но мощным тоном: «Там».

Су-Ин смотрел прямо вперед. Дуайт тоже посмотрел. У двери.

В какой-то момент колокол перестал звонить.

Ни мужчина, ни женщина не двигались.

Маленькие шаги. И они сближались.

Дверь тихо открылась. Крошечное лицо заглянуло внутрь. Глаза, которые были большими и круглыми, сверкали тревогой и ожиданием. Но обнаружив там Су-Ин, одна из этих эмоций исчезла из них.

Это был тот самый мальчик, который попросил У Д. флейту. Снег был сложен поверх его капюшона, а в руках он держал небольшой пакет. Двигаясь между рядами парт с застенчивой улыбкой, он занял место в самом переднем классе. В конце концов, школа вот-вот должна была начаться. И это, очевидно, было почетное место.

Мальчик положил пакет на стол и открыл его. В грубую ткань были завернуты учебник, тетрадь и несколько письменных принадлежностей. Его отец сказал ему, что он не должен приближаться к Су-Ину. Но зачем ему это говорить? В конце концов, школа начиналась сегодня. Разве звон колокола не был достаточным доказательством этого?

Стали слышны новые шаги. На этот раз их было много.

Дверь распахнулась, и появилось несколько лиц. Надежда и облегчение, распространяющиеся в их глазах, они столкнулись с будущим, которое было маленьким, но в то же время невероятно обширным.

Мальчик во главе класса обернулся и с гордостью надул грудь. Посмотрите на меня, сказал он. Я был первым здесь!

Су-Ин плотно закрыла глаза. И хотя она была уверена, что закрыла их, из них начало просачиваться что-то горячее. Вытирая его рукой, она повернулась к Дуайту и кивнула.

Просто наблюдайте за мной.

Сделав глубокий вдох, Су-Ин повернулся к розовым лицам, заполняющим дверной проем, и сказал нежным и достойным тоном: «Пожалуйста, войдите. Урок вот-вот начнется».

.

Тихо выскользнув через несколько минут из класса и проследовав к колокольне, Дуайт бороздил бровь, когда увидел лицо человека, стоявшего под колокольной веревкой.

«Приятно встретиться с тобой», — сказал мужчина с приветливым выражением лица, прежде чем поклониться. «Тото — это имя. Я встретил г-жу У-Линь в городе Кроненберг. Она попросила меня прийти помочь с занятиями в вашей школе. Естественно, у меня есть опыт работы в качестве преподавателя, а также работы в ряде других областей. , да, вот мое рекомендательное письмо».

Сложив письмо, которое, безусловно, выглядело как почерк У-Линя, и вернув его мужчине, Дуайт хлопнул его по плечу. «Отлично!» — воскликнул он. «Ты как раз то, что нам было нужно. Но ты уверен, что я не видел тебя где-то раньше?»

«Не будь смешным», — сказал хмурый Тото, покачав головой.

«Это так».

Когда они шли бок о бок по коридору, Тото внезапно остановился и посмотрел в окно.

«Что это такое?» — спросил Дуайт.

«Это ничто. Я только что услышал лошадиное нытье».

— Лошадь?

— Да. Вероятно, принадлежит тому же молодому парню, который сказал мне позвонить в колокол».

Дуайт последовал за взглядом Тото, но в белом мире никого не было.

«Как бы выглядел этот молодой парень?» — спросил рыбак.

«Он был весь одет в черное, и так красиво выглядел, что у трупа мурашки по коже. Я болтался у ворот, задаваясь вопросом, как привлечь чье-то внимание, когда я случайно столкнулся с ним. О, это верно — когда он уходил, он заглянул туда через это окно. Через некоторое время после того, как дети вошли, он ушел, не помолвив ни слова. С улыбкой».

— Улыбка?

«Да, я верю, что так оно и было», — уверенно ответил Тото. «Я не думаю, что когда-нибудь снова увижу такую прекрасную улыбку. Я должен задаться вопросом, кто нанес его на лицо. Я завидую им, вы знаете. Вы можете гордиться этим до конца своих дней».

Дуайт немного помолчал, а затем сказал: «Ты не говоришь? Так что он закончил уйти, в конце концов, как я и предполагал. В полном одиночестве».

— Абсолютно.

Уловив в этом кратком ответе еще более глубокое чувство, чем его собственное, Дуайт на мгновение уставился на нового инструктора. Но он быстро отверг эти мысли и сказал: «По другую сторону этой двери находится классная комната. Вы направляетесь внутрь. Я вдруг вспомнил что-то, о чем мне нужно позаботиться. Я должен пойти поблагодарить кого-то», — сказал он.

.

Всего через несколько минут, стесняясь попасть на дорогу дворян, Д остановил свою лошадь на гребне холма.

За завесой слегка падающего снега стояла фигура синего цвета, смешанная с красным. Все еще примерно в пятнадцати футах от него, это был Самон. Хотя деревянная игла Д. пронзила ее через жизненно важную точку, что-то сохранило этой женщине жизнь. Но ее лицо уже приняло цвет трупа, и кровавый цветок, который расцвел на ее груди, был таинственно влажным. В течение трех дней женщина выживала, в то время как кровь продолжала просачиваться из ее тела.

«Наконец-то мы снова встречаемся», — сказала она призрачным тоном, когда Д сошел с лошади. «Теперь остались только ты и девушка», — сказала Самон, все ее тело дрожало. «Сначала ты получишь свой. Затем я вернусь в деревню и избавлюсь от девушки. Вы должны поблагодарить меня. Это правильно, что вы будете с тем, кого любите, когда умрете. Покажи себя!»

Когда она сказала это, что-то белое, что не было снегом, начало кристаллизоваться на глазах Д. Это было заклинание «Самона воспоминаний» — ностальгии. Если потерянная любовь человека потребовала его или ее смерти, у этого человека не было бы другого выбора, кроме как подчиниться, находясь под чарами соблазнительницы.

Но кого бы вызвал Д?

Черные волосы покачивались скромно. Осторожно повернув свои длинные узкие глаза к земле, матричная женщина в белом платье встала перед губами Д. Самона. Как и женщины.

Но как голос соблазнительницы звучал для D?

"Умри, Д."

Самон подняла правую руку к собственному горлу. В нем она держала кинжал.

Для D должно было показаться, что зрелая женщина действительно выполняла действие.

Рука Охотника вытащила меч из его спины.

«Умри. Просто так», — сказала она. Заботясь о том, чтобы лезвие не коснулось ее горла, Самон сделал мощный рывок из стороны в сторону.

Меч Д. тоже двигался. Вертикально.

Разрезав образ грациозной матроны пополам, клинок затем закрутился и глубоко вонзился в сердце волшебницы Самон.

«Невозможно!» — застонал ошеломляющий Самон от изумления. «Я не могу поверить, что ты сделаешь это... Никаких

кровавых брызг от последнего из воинов, когда она упала на землю.

Изысканное мастерство Ди каким-то образом держало его клинок чистым даже от одной капли крови, и он вернул оружие в ножны и шел к своей лошади, когда неизвестный голос сказал: «Она умерла с мирным взглядом на лице. Но только у людей есть воспоминания», — добавил он. «Тем не менее, то, как вы сокращаете это видение, не задумываясь — мальчик, ты уверен, что все дело!»

D вернулся на лошадь, как ни в чем не бывало.

«Вы покидаете их деревню, покрытую кровью, до самого конца, и никто даже не провожает вас. Черт возьми, иногда ты даже доставляешь мне озноб. Куда ты направляешься дальше?» — спросила левая рука.

Конечно, ответа не последовало.

После того, как гора Охотника сделала несколько шагов, из деревни раздался четкий звук D.

«Это школьный звонок, не так ли?» — сказал голос.

D обернулся.

Снег прекратился. Слабый свет светил на деревню под ним — зимний солнечный свет проскальзывал через щель в облаках.

Снова прозвучал звонок, словно прощаясь с ним.

D снова повернулся вперед. Пепельно-серые облака сильно висели над дорогой, по которой он должен был пойти дальше. Его холодный взгляд двигался все вперед, а его невероятно спокойное лицо, лишенное всякой печали и страха, молодой человек в черном внезапно исчез над вершиной холма, как какой-то великолепный мираж.

http://tl.rulate.ru/book/51824/2283766