Готовый перевод Эмбирель / Эмбирель: Глава 6.

Зачем? За что? Какой во всем этом смысл?

Она лишилась всего. Прошлого и будущего. Незнакомец окончательно оборвал нить надежды, что удерживала её над бездной отчаяния. Бесконечное падение во тьму пустоты – вот что ей оставалось.

С неистовым криком Эмбирель бросилась на убийцу. Поглощённая безумием, она позволила себе раствориться в нём: достать, разорвать, вырвать глаза, вгрызться в глотку. Она уже не была способна трезво мыслить, не пыталась подобрать пистолет или саблю, что лежали рядом с телом Рендона, рядом с его брошенным сердцем.

Удар в живот прервал все тщетные попытки. Девушка согнулась, крик сменился на прерывное унылое завывание.

- Прекрати рыдать, - незнакомец издевательски рассмеялся. – Ты же дочь аристократа, так веди себя соответственно! Где твои честь и гордость?

Он схватил её за шкирку, натянув ткань платья, и потащил, поволок, куда-то вглубь дома. Казалось, хватка его была стальной, Эмбирель оставалось лишь рыдать и дёргаться. Откуда в этих тонких руках столько силы?!

- Ты ведь действительно его дочь? Твой папаша оказался сообразительным, и чуть было всё не испортил. Хорошо, что глупцов всегда больше!

Незнакомец откровенно потешался. Тело обивали жёсткие углы деревянных ступеней, похоже, он тащил её куда-то в подвал.

Рывок. Эмбирель рухнула на холодный каменный пол, отбив запястья и локти.

Девушка попыталась подняться на ноги. Он дёрнул её, поднял, схватил за руку, болезненно заломив за спиной, чтоб не дёргалась, прижал грудью и щекой к влажной стене. Свободной рукой незнакомец, задрал подол платья, раздался треск рвущейся ткани.

Эмбирель в панике попыталась просто рухнуть на пол, он крепко держал свою жертву. Щелкнула пряжка.

Боль пронзила всё её тело. Она вновь закричала – невозможно терпеть. С каждым движением волна стальных зазубренных лезвий проносилась по её телу от промежности до головы, разрывая остатки сознания. Отчаяние и безумие окончательно поглотили все мысли, осталась боль.

Но было что-то еще. Будто противоестественная тёмная энергия вливалась в её тело. Противная и мерзкая, она вызывала тошноту.

Острые белые клыки впились в обнажённую гладкую шею. Два тёплых ручейка слились в один, затекая под ворот. Яд проник в кровь, потёк по венам, проникая, заполняя организм. Он смешался с тёмной энергией.

Движения незнакомца участились, стали рваными. С последним грубым рывком он прижался к ней.

Боль и отвращение заставили тело выгнуться в судороге. Что-то холодное и мерзкое вливалось в неё.

Эмбирель рухнула на пол. Она больше не кричала и не двигалась, не сопротивлялась, сознание растворилось в окружающей тьме.

***

Она очнулась в небольшом подвальном помещении. Почти из-под самого потолка пробивался тусклый серый свет. Одна из стен представляла собой каменную кладку – внешняя сторона дома. В ней вырезано небольшое закрытое железными прутьями окошко. Снаружи оно умещалось в паре сантиметров от земли.

Три остальные стены сколочены из досок, в противоположной от окошка – толстая дверь.

Щелк-щелк, щёлк-щелк, щелк-щелк...

Большие маятниковые часы высотой в человеческий рост методично и размеренно отсчитывали время. Это единственный предмет в комнатке.

Воспоминания врывались в сознание с каждым щелчком часового механизма, заставляя вздрагивать в такт маятнику.

Эмбирель забилась в угол, обхватив колени руками.

У неё не осталось больше ничего, все кого она знала, мертвы или исчезли, скорее всего, тоже мертвы. У неё не осталось даже чести и гордости: опорочена и унижена, осквернена.

Отчаяние – «болезнь к смерти». Отчаявшись в чём-то, человек в первую очередь отчаивается в себе и стремится к смерти, пытаясь избавиться от себя.

Щёлк-щёлк, Щёлк-щёлк...

Так может уже пора? Они мертвы, а тебя ждёт только холод и боль. Бессмысленное существование. Просто смени мрак тьмой.

- Я не хочу умирать... – жалобно ответила девушка сама себе.

Сейчас, когда вернулось сознание, а разум прояснился, страх размашистыми ударами плети подчинял себе волю.

- Не хочу исчезать...

Эмбирель с трудом поднялась на ноги, подошла к двери. Помедлив несколько секунд, будто стараясь пробудить надежду, дернула за дверную ручку – закрыто на замок.

Зря она попыталась обнадёжить себя.

Пальцы осторожно коснулись шеи, они почувствовали два рубца и полоски спекшейся крови.

Судя по всему, огонь так и не сумел охватить весь Шарлей, раз до сих пор не добрался до этого места.

Оставалось только томиться взаперти, пытаясь справиться с чувством голода, дожидаясь момента, когда вернётся её тюремщик, надеясь, что он принесёт хотя бы воды.

И слушать насмешливое щёлканье часов.

Прошёл час, два, три... Снаружи не доносилось ни звука. Шумный город погрузился в безмолвие.

Голод и жажда всё сильнее напоминали о себе. Эмбирель недвижно сидела у стены, смотря в пол бессмысленным взглядом. Она презирала себя, испытывала отвращение: за своё грязное тело, за свои грязные мысли... Но так и не смогла решиться на поступок – попытаться прервать своё жалкое существование. Да и как? Откусить себе язык? Перегрызть вены на руке? Разбить голову о стену? У неё не хватит сил и воли.

С каждым щелканьем часов всё сильнее возрастало чувство нетерпения, давящее напряжение где-то внутри. Она не хотела двигаться, но бездействие превращалось в изощрённую пытку.

Так прошёл день. Очередной день бессмысленного существования. А если подумать... То мало что изменилось с её уже прошлой жизни, безвозвратно потерянной. Что тогда она сидела взаперти, что сейчас. Вопрос только в степени мнимой свободы. Смыслом жизнь наполнял только Рендон. Теперь его нет, смысла нет.

Так может, стоит всё прекратить? Исчезнуть вслед за всеми?

Эмбирель обхватила голову дрожащими руками.

Щёлк-щелк, щелк-щелк, щелк-щелк...

Нетерпение возрастало, вызывая дрожь, дыхание становилось прерывистым, будто напряжение сдавливало лёгкие. Усилие требовалось для вдоха и выдоха.

Она испытала радость, когда раздался щелчок открывающегося замка.

- Ты еще не сдохла? – человек зашёл в её «темницу», с издёвкой смотря на девушку, с насмешливым предвкушением. – Замечательно! Значит, я еще смогу поиграть с тобой. А ну не дёргайся!

Удар сбил с ног обратно на холодный пол, капельки крови из разбитой губы упали на грязные каменные плиты. Во рту появился солоноватый привкус железа.

Нет смысла сопротивляться.

Осталось просто терпеть боль.

А боль была ничуть не слабее чем в прошлый раз. Эмбирель взвыла.

- Заткни глотку! Портишь настроение! – незнакомец вдавил её лицо в каменный пол.

Вновь мрачная чёрная энергия стала заполнять естество. Растворять сознание, мысли. Лишая самой возможности мыслить и осознавать окружающее.

Боль и Тьма.

Пробуждение под утро.

Тусклый серый свет проникал в комнатку. Солнце не могло пробиться своими яркими лучами то ли из-за туч, то ли из-за смога.

Незнакомец так и не оставил ни еды, ни воды. Что ж, значит, она умрет от обезвоживания, не плохой вариант, если не способна закончить жизнь самостоятельно. Чувство удовлетворения появилось у девушки, даже какое-то подобие улыбки. Такая улыбка возникает у человека, когда он смирился с неизбежным, с неспособностью своего сопротивления судьбе.

Это ощущение продлилось недолго... Голод и жажда. Они становились всё сильнее, всё невыносимее, в конце концов, оставаясь единственным желанием, единственной мыслью.

Из-за голода появилась тошнота, жуткая, разъедающая внутренности. Хотелось выблевать собственные внутренние органы, лишь бы она прекратилась.

Эмбирель бросилась к двери, закричала, заколотила в сбитые деревянные доски руками.

Есть... Как же она хотела есть!

Человек вернулся с заходом солнца. Он ничего не принес ей, лишь припечатал в стену, кода девушка бросилась на него. Незнакомца интересовало только её тело. И, возможно, страдания.

Девушка уже редко приходила в сознание, метаясь в агонии. Голод и боль поглотили её.

Она не умерла.

Мучитель возвращался по ночам, днём терзал голод. Перед глазами мелькали какие-то образы, картины. Девушка уже не знала, что это, откуда это, что это за люди. Такие знакомые лица... Еще немного, мгновение, и она вспомнит их – они уносились прочь в вихре бессмысленных воспоминаний.

Все же изредка Эмбирель приходила в себя, вспоминала. Вот и сейчас девушка очнулась. Очнулась в какой-то странной искривленной позе на холодном полу. Все тело болело, покрытое синяками и кровоподтеками.

Судя по исправно щёлкающим часам, уже наступило утро... Но где же свет? Из окошка не пробивалось ни единого лучика, будто солнце просто исчезло. Как и луна.

Что? Она видит в темноте?!

Тьма была вокруг, но девушка все видела. Она видела часы, циферблат, стрелки, как качается маятник.

Щелк-щелк, щелк-щелк, щелк-щелк...

Задрожав от ярости, Эмбирель с силой опрокинула часы на пол, не способная уже выдержать этого раздражающего щёлканья. Скорее бы оно прекратилось! Часы с треском разлетелись, щепки, шестерёнки и пружинки покатились по комнатке.

Наступила тишина. Эмбирель истерично рассмеялась, проваливаясь в очередной приступ безумия.

Сколько времени прошло? Мгновенье? Час? Скорее всего, несколько дней... Или столетие, вечность? Почему она еще не умерла? Эмбирель давно уже не замечала хода времени. Солнце больше не озаряло небо, его лучи не проникали в подвальную комнатку. Теперь не было и часов, что позволяли не потерять себя в бесконечной тьме.

Приступ боли заставил в судороге искривиться тело, выгнуться, нелепо дёргаясь на каменном полу. Тьма и голод. Еда, ей нужна еда! Пока она не начала пожирать сама себя.

Что это? Какой-то мелкий огонёк мелькнул в стороне. Затрепыхался, неярко мигая. Быстро-быстро.

Эмбирель резко метнулась к нему, схватила, жадными глазами наблюдая, как он затрепыхался еще быстрее в её руках. Она сама не заметила, что пробила деревянную доску, вытащив из межстенного пространства небольшую крысу. Девушка не обращала внимания на сорванные ногти и содранную кожу. Огонёк сейчас был важнее всего на свете.

Зубы вгрызлись в тёплую плоть, не обращая внимания на истошный визг, вырвали кусок. Мясо... Такое вкусное мясо! И кровь. Ни один нектар не будет таким сладким, ни один родник с чистейшей прохладной водой не позволит так же утолить жажду!

Жадно и с нетерпением Эмбирель сгрызала мясо с костей, проглатывала внутренности.

Голод отступил. Наконец-таки уступил место сознанию и разуму. Эмбирель с ужасом отбросила в сторону то, что осталось у неё в руках. Стошнить! Выблевать всё, что она поглотила! Нет. Нельзя! Тогда её вновь захватит голод... Девушка с трудом сдержала рвотные позывы.

Только сейчас Эмбирель обратила внимание на свои изуродованные руки. Странно, она совсем не испытывала от этого боли. Это она пробила ту дыру в стене?

Тяжело дыша, пленница поднялась на ноги. Слабость в теле прошла. Даже больше - появилась некоторое чувство силы, странное для той, кто столько времени провел без еды и воды.

Шаг. Еще один. Рывок! Эмбирель плёчом ударилась в деревянную дверь. Раздался треск срывающихся креплений. Еще раз! Дверь с грохотом распахнулась. Замок так и не сломался, но крепления, что его удерживали, слетели, вырвались из пазух.

Девушка переступила порог – лестница вверх. В гостиной всё точно так же, как и было, когда она появилась в этом доме, только свеча на столе не горела, и нет  того незнакомца в кресле. Газета лежала на столе. Тело Рендона исчезло. Как и его сердце.

Улицы города ждали Эмбирель. Её ждала свобода. Свобода ли?

http://tl.rulate.ru/book/50602/1302455