Готовый перевод I Really Didn't Want to Be Famous / Я Действительно Не Хотел Быть Знаменитым: Глава 28. Какая жалость.

Глава 28. Какая жалость.

Толстяк Вэй тоже имел своё достоинство.

Они заказали 60 чашек кофе и могли заставить Шэнь Ляньцзе заплатить.

Но…

Увидев лицо Лю Тинтин, он решил этого не делать.

Хотя ему удалось «откусить» от Шэнь Ляньцзе, он всё ещё чувствовал сильную тревогу в своём сердце.

…

Яркая луна, темная ночь и длинные улицы на площадке для барбекю.

- Лу Юань, твою мать… Я думал, мы договорились, что сегодня ты будешь играть роль зелёного листа? Теперь ты привлёк всё внимание, и вместо этого я стал играть роль зелёного листа. Б*я! Ты сволочь, которая притворяется свиньёй, чтобы поедать тигров!

- …

- Да чтоб тебя… хотя я стал второстепенным персонажем, это чувство было действительно потрясающим! Б*я! Когда я вспоминаю, как Шэнь Ляньцзе уходил, я чувствую себя безмерно счастливым! Блин, официантка у тебя есть виски? Нет? Тогда принеси мне три бутылки пива!

- …

- Чёрт, Лю Тинтин - мусор! Б*я! Я, должно быть, был тогда слепым!

- …

- Лю Тинтин, бессердечная шлюха!

- …

- Я был так добр к тебе ...

- …

- Ты на самом деле ... не понимаешь меня ... АРГХХХ!

- …

На площадке для барбекю взгляд босса был странным, когда он уставился на Толстяка Вэя, сидевшего в углу.

Толстяк Вэй сначала плакал, а потом смеялся, как душевнобольной.

Лу Юань закурил. Его лицо покраснело, и перед его взором был плачущий Толстяк Вэй. Он знал, что Толстяк Вэй давал выход эмоциям.

Он отхлебывал большими глотками пиво, поедая жареную на гриле баранину. Вся площадка для барбекю была наполнена запахом алкоголя.

Прямо сейчас Толстяк Вэй был в горе.

Хотя Толстяк Вэй был простодушным, его сердце было чрезвычайно чувствительным.

Лу Юань знал, что Лю Тинтин была первой любовью Толстяка Вэя. Он также знал, что Толстяк Вэй много отдал этой женщине.

Однако, сколько бы человек ни был готов отдать, это не могло соперничать с реальностью.

Реальность всегда была такой жестокой.

Он был некрасивым и обладал обычным талантом. Он не был лучшим учеником, и у него не было бойкого языка. Как его можно было сравнить с красивым, талантливым старшим учеником, который также умел бойко говорить и позировать?

Поэтому Лю Тинтин отвергла Толстяка Вэя.

Она сделала это так чисто.

Толстяк Вэй умолял раньше, плакал раньше, раньше был грустен и даже раньше клялся. Но всё было бесполезно.

В тот год Толстяк Вэй был очень одинок.

В тот год Толстяк Вэй был всё ещё чистым и невинным молодым человеком ...

После этого года Толстяк Вэй больше не искал девушку. Он хотел полагаться на свои две трудолюбивые руки. Он не пожалел бы, даже если бы они были покрыты мозолями.

Лу Юань уставился в ночное небо после того, как он закончил курить.

Возможно, это была молодость Толстяка Вэя.

Лу Юань подождал, пока Толстяк Вэй выпьет всё, что хотел, прежде чем пойти оплатить счёт. Затем он потащил Толстяка Вэя обратно в компанию.

Толстяк Вэй весил 100 кг. Это было очень тяжело для Лу Юаня.

- А`Юань… я не пьян!

- Я действительно не пьян, я всё ещё могу пить!

- Я действительно всё ещё могу пить!

- А? Почему эта машина так знакома? Разве это не «Хаммер» Шэнь Ляньцзе? Ян JT82, это его ...

Толстяк Вэй внезапно очнулся от гнева.

Он не хотел ничего, кроме как броситься забивать до смерти эту супружескую пару.

Однако его заблокировал Лу Юань.

- Что ты будешь делать, если сейчас начнёшь?

- Я…

- Ты хочешь отомстить?

- Да! А`Юань, тебе лучше не останавливать меня ...

- Ты так пьян, как ты можешь отомстить?

- А?

- Мы должны успокоиться и не делать глупостей. Ты должен учиться у меня. Мы культурные граждане. Мн ... вообще-то в гараже компании остались остатки петард.

- А? Петарды? - Толстяк Вэй не знал, что имел в виду Лу Юань.

- Ага, петарды, - Лу Юань кивнул.

- А`Юань, ты… - Толстяк Вэй внезапно забеспокоился.

- А что я? Я тот человек, который бросает петарды в чью-то машину? Я культурный и талантливый человек! Естественно, для меня это невозможно. Однако ты другой.

- Почему я другой? - Толстяк Вэй изо всех сил старался найти какое-то объяснение, несмотря на безнадёжное опьянение.

- Потому что ты некультурный!

- Чёрт! Ты проклятый… - Толстяк Вэй гневно посмотрел на Лу Юаня. После этого его осенило. Ему не нужно было, чтобы Лу Юань поддерживал его, пока он неустойчиво бежал к компании.

Он внезапно почувствовал себя таким счастливым, как если бы был ребёнком весом 200 фунтов.

Лу Юань покачал головой.

…… ..

Хлоп!

Бах! Бах! Бах!

Хлоп!

Луна была яркой. Её лучи были необычайно красивыми, когда она сияла с воздуха.

После этого…

Посыпалась череда взрывов ...

Шэнь Ляньцзе был сильно потрясён, глядя вдаль. Затем он увидел фигуру, которая в панике выбежала в переулок.

Была очень поздняя ночь, этот человек очень нервничал. Шэнь Ляньцзе не мог ясно видеть его.

- Проклятие…

……

Когда что-то было потеряно, оно больше не могло вернуться.

Может быть, есть чувство тоски по этому поводу, и можно грустить, но они больше не будут возражать против этого слишком сильно.

Они бы просто относились к этому так, как будто они потеряли это.

Естественно, когда кто-то видел это и был освобожден, это была совершенно другая концепция после того, как вы выразили свои эмоции.

Лу Ихун был по-прежнему жалок. Поздно ночью Толстяк Вэй завыл, как призрак, и завыл, как волк, прежде чем разразиться смехом. Запах алкоголя, а также этот дьявольский смех заставили Лу Ихуна погрузиться в пучину страданий.

Это было какое-то мучение.

Однако Лу Ихун обнаружил, что постепенно привык к этому типу мучений.

Несмотря на дьявольский смех Толстяка Вэя, Лу Ихуну всё же удалось заснуть, и ему даже снился сон, как он спускается в ад.

В аду раздавался дьявольский смех.

Смех человека звучал очень грустно.

Что заставило его так грустить до такой степени, что его печаль превратилась в реку?

На следующее утро Толстяк Вэй проснулся. Все его лицо казалось другим, поскольку в его глазах читался сильный боевой дух. Как будто он полностью изменился. Он вытащил Лу Ихуна, которому, наконец, перестали сниться кошмары, когда он готовился отправиться на место съёмок.

- Я ещё посплю! - пробормотал Лу Ихун.

- Спи свою задницу! Пора начинать работать!

- Не слишком ли рано?

- Совсем не рано, быстро просыпайся!

- Чёрт возьми.

…

- Что? Это невозможно. Выражения лица должны быть более деликатными. Ты понимаешь значение слова «деликатный»?

- Надо хорошо снять фильм! Мы хотим получить награду!

- Да, награду мы обязательно должны получить!

- Иди и перенеси эту штуку. Да, я говорю тебе это сделать!

- Чёрт! Это не работает. Угол наклона камеры немного наклонен; это повлияет на качество.

Как только Толстяк Вэй подошёл к месту, он сел в кресло режиссёра и начал кричать. На самом деле, он очень много работал даже во время перерывов.

Лу Юань был очень счастлив. Он стоял на самой высокой точке горы и иногда курил, наблюдая за процессом съёмок. Он также время от времени выдавал несколько предложений и был очень праздным.

Толстяк Вэй уже сделал то, что ему нужно было сделать. Теперь Лу Юаню нужно было всего лишь несколько раз крикнуть, чтобы показать своё присутствие.

Такие съёмки проходили очень спокойно.

Скорость съёмок также была необычайно высокой. Во второй вечер уже снят основной сюжет.

Если бы всё шло гладко, съёмки завершились бы примерно через полмесяца.

Лу Юань был очень счастлив!

Исключительно счастлив.

Он сделал некоторые расчёты. Если бы они могли поддерживать эту скорость, он мог бы сэкономить деньги, заказывая упакованные ланчи ...

Это было неплохо.

Оформление его ресторана в будущем могло бы быть лучше, и у него также было бы больше ликвидных средств ...

Когда они закончили работу, подошли двое незваных гостей.

Это были никто иные, как Шэнь Ляньцзе и Лю Тинтин. У обоих были измученные лица.

Эти двое пришли сюда искать Толстяка Вэй.

- Это ты бросал петарды? – Шэнь Ляньцзе стиснул зубы, но не осмелился устроить сцену.

- Какие петарды? Ты можешь говорить громче? Я плохо слышу… - Толстяк Вэй, естественно, слышал это отчётливо, но намеренно увеличил громкость.

- Ты ... что ты делал прошлой ночью ?!

- Что? Что я делал прошлой ночью? Я пил с А`Юанем до рассвета! Что случилось? Вы, ребята, плохо спали? Петарды? Какие петарды? - Толстяк Вэй снова повысил голос.

- Ты, говори тише… - Шэнь Ляньцзе внезапно взглянул на окружающих. Его взгляд был полон нервозности, гнева и ненависти.

- Тогда говори ясно! - Толстяк Вэй всё ещё говорил громким голосом. Его голос был настолько громким, что звучал почти как труба. Он даже намеренно огляделся, желая привлечь внимание всех членов съёмочной группы. Выражение его лица было чрезвычайно коварным.

- Ты! Я запомню это! – Шэнь Ляньцзе глубоко вздохнул. Он был несравненно разъярён, стиснув зубы.

- Хмф! Давай уйдём.

- Брат Шэнь, почему мы должны уйти? Он определённо виноват, он ...

- Уходим!

У Толстяка Вэя была улыбка, похожая на весенний ветер, когда он смотрел, как Шэнь Ляньцзе уходит ...

- Вэй Уцзи, я не ожидала, что ты такой человек. Ты не был таким в прошлом! - Лю Тинтин глубоко вздохнула. Когда она посмотрела на Толстяка Вэя, в её глазах было сложное выражение.

- Какого чёрта это имеет отношение к тебе? - Толстяк Вэй харкнул и закурил сигарету «Красная орхидея».

- Ты… - Лю Тинтин была так разгневана, что задрожала.

- Почему ты до сих пор с ним разговариваешь? Толстяк Вэй, позволь мне сказать тебе вот что. Что бы ни случилось, я всегда буду выше тебя. Ты просто бесполезный случайный режиссёр, которого можно найти где угодно. Ты всего лишь второстепенный персонаж, и ты останешься им навсегда! Не думай, что ты главный персонаж только потому, что сделал что-то подлое!

- Когда будут показаны наши фильмы, ты почувствуешь разницу между нами. Твоя съёмочная группа и твой фильм не стоят ни цента!

- Петарды? Какие петарды? Есть ли ещё люди, играющие с петардами в наши дни? - улыбка Толстяка Вэя стала ещё более сияющей, когда он услышал проклятия Шэнь Ляньцзе.

Он снова повысил голос.

Все в съёмочной группе повернулись и уставились на Шэнь Ляньцзе.

С его точки зрения, презрительные слова Шэнь Ляньцзе были ничем.

В его словах не было силы.

- Хмф! - Шэнь Ляньцзе, фыркнув, несравненно помрачнел. Затем он поспешно взял Лю Тинтин и ушёл.

…

- Он согласился?

- М-м!

- Хорошо, я приду немедленно! Я хочу послушать его песню.

- Конечно. Не забудь взять с собой гитару.

- Не волнуйся.

http://tl.rulate.ru/book/49401/1491512