Готовый перевод The Glass Maiden / Стеклянная душа красавицы: Глава 5. Жеребьёвка

Два ученика подбежали к ним и сказали: «Мне кажется, я только что видел, как мастер Инхун последовала за лидером школы и госпожой в зал Цветочной Шпильки. Когда мастер Инхун передала тебе это послание?»

Чжун Миньянь ответил, насилу улыбнувшись: «Сегодня утром, просто у меня были другие дела, поэтому у меня не было времени отыскать госпожу».

- Если так, то вам не нужно входить, - сказал один из учеников. - Поскольку госпожа и мастер Инхун обе находятся в зале Цветочной Шпильки, я уверен, что они уже сказали то, что хотели. Главы и старейшины всех больших школ находятся внутри, поэтому вы не должны беспокоить их.

Чжун Миньянь усиленно размышлял, но не смог придумать никаких оправданий, поэтому он повернулся, намереваясь уйти. Но тут Линлун холодно сказала: «Я не знаю, правильно это или нет. Но если тетя Хун могла сказать это моей матери лично, зачем ей было говорить нам отправить сообщение? Вы что, совсем не понимаете?!»

Когда они услышали Линлун, то пришли в ярость. Впрочем, ее версия выглядела правдоподобно: возможно, что-то неприятное произошло между мастером Инхун и женой лидера школы, и как дочь госпожи, Линлун пришла передать сообщение. Это не редкость. Между женщинами всегда случаются ссоры, и они любят нарушать правила без объяснений. Даже такие могущественные и утонченные, как жена лидера школы, и мастер Инхун не были застрахованы от такого поведения.

Только когда они прошли через Нефритовую террасу, минуя главный вход, и достигли заднего двора, Чжун Миньянь расхохотался, хлопнул Линлун по голове и сказал: «Ты действительно сумасшедшая! Мастер Инхун ничего тебе не сделала, а ты заставила ее нести черный горшок».

Линлун надулась и сказала в гневе: «Кто позволил им использовать куриные перья в качестве стрел? Ну и что, что это жеребьевка? Тут нечего стыдиться, мы не воры. Что еще нам оставалось делать?»

В разгар разговора в поле их зрения появился зал Цветочной Шпильки. Хотя он и назывался залом, на самом деле это была башня. Перед ней располагалась бамбуковая роща и небольшой источник. Стройные и элегантные белые журавли разыскивали пищу и отдыхали перед водой по двое и по трое. Нефритовая терраса охранялась так тщательно, что перед залом Цветочной Шпильки на самом деле никого не было.

Чжун Миньянь увидел, что Линлун собирается ворваться внутрь, и поспешил остановить ее, сказав: «Давай просто устроимся под окном и послушаем».

Потом они осторожно подошли к окну в западном крыле, которое было открыто. Нежный аромат чая распространялся через щель, и пах он очень приятно.

Они услышали, как кто-то заговорил внутри, это был лидер школы Шаоян Се Лэй.

- … что касается жеребьевки, должны ли мы следовать правилам предыдущих лет? Пожалуйста, напишите свои имена на бамбуковых палочках, а моя жена их вытащит. Первые пять имен будут отвечать за сбор цветка.

Первые пять будут собирать цветы? Линлун на мгновение замерла. Чжун Миньянь беззвучно произнес слово «демон». Она сразу поняла, что главным событием было определить тех, кто пойдет ловить демона.

Как только Се Лэй закончил говорить, он услышал хриплый смех.

- Главный мастер Чу такой скупой. Даже если турнир Цветочной Шпильки проходит в вашей школе Шаоян, но даже жеребьевкой занимается ваша жена. Не знаю, правильно ли это…

Се Лэй холодно ответил этому человеку, не меняя выражения лица, лишь улыбнулся: «В словах Сун Дао есть зерно истины, но голосование было организовано честно. Моя жена не входит в число кандидатов на участие в жеребьевке, поэтому она может вытянуть дощечки. Если вы считаете, что это неуместно, вы можете рекомендовать другого человека. С моей стороны возражений не будет».

- Мы все гости, а гости не могут делать то, что им заблагорассудится. Ну же! Поспешите с вытягиванием жребия! Давайте закончим церемонию пораньше и пойдем отдыхать! - Помолчав, Сун Дао добавил: - Это, конечно, не относится к школе Шаоян. В последние несколько раз сборщики цветов из других школ даже не получили шанса, так что давайте не будем забывать их на этот раз!

Когда Се Лэй услышал его слова, он пришел в ярость. Этот человек действительно осмелился обвинить их в мошенничестве ради личной выгоды и фаворитизма. Он уже собирался что-то сказать в ответ, когда низкий голос в углу произнес: «Мастер Сун, не нужно беспокоиться. Неужели вы думаете, что они не отпустят вас вовремя? Вы старший и сильнейший ученик школы Сюаньюань, и поскольку вы, кажется, не заинтересованы в сборе цветов, почему бы вам не дать возможность острову Фуюй?»

Сун Дао мрачно улыбнулся, но замолчал. Се Лэй тоже улыбнулся и не сказал ни слова. Хэ Даньпин раздала всем бамбуковые палочки и спокойно сказала: «Пожалуйста, напишите свои имена на палочках и положите их в большую бамбуковую корзину. Пять победителей должны будут пойти и собрать цветы». Она приятно улыбнулась, как будто не слышала ни одного из предыдущих комментариев старейшины Сун Дао.

Линлун плохо слышала и хотела немного приподнять голову. Чжун Миньянь поспешно потянул ее вниз, прошептав: «Не двигайся, внутри собралось множество культиваторов. Будь осторожна, иначе нас обнаружат. Лучше скажи мне, какие школы называют Пятью Великими Школами в мире?»

Он боялся, что Линлун будет слишком любопытна и их поймают за подглядыванием, поэтому он придумал это, чтобы отвлечь ее внимание. Конечно же, она покачала головой и торжествующе сказала: «Тогда слушай внимательно. Пять школ - это центральные равнины пика Шаоян, школа Южной горы Сюаньюань, остров Бэйян Фуюй, Долина Дяньцзин в Западных Пустошах и Дворец Восточного моря Лицзе. Каждая из пяти основных школ имеет долгую историю, к ним стекаются многочисленные ученики и люди со всего мира. Просто в последнее время школа Сюаньюань демонстрирует признаки упадка, и число ее учеников сокращается год от года. Тем не менее, они все еще очень сильны и их не стоит недооценивать. Дворец Лицзе - это новая школа, возникшая на рубеже  последних пятидесяти лет. Сейчас она набирает обороты и, похоже, хочет догнать пик Шаоян. Но я думаю, что все люди во дворце очень странные... мы не можем сказать, мужчины они или женщины... мы уже знаем остров Фуюй и Долину Дяньцзин, нужно ли мне рассказать тебе больше?»

Чжун Миньянь поднял брови, улыбнулся и сделал вид, что снова и снова одобрительно кивает головой, а затем тихо сказал: «Не говори больше ничего. Помнишь, когда мы ездили на остров Фуюй два года назад? Я не ожидал, что на маленьком острове есть такое красивое море цветов. Но как только хозяйка острова вышла, все цветы потеряли свой цвет...»

Линлун прищурилась и выпалила: «Отлично, значит, вы, братья-ученики, обращаете на это внимание в своей повседневной жизни! Я скажу отцу, что ты отвлекаешься, и красивые девушки не помогают твоей практике!»

Чжун Миньянь знал, что она шутит, и переиграть ее будет нелегко, поэтому он мог только улыбнуться и сказать: «Однако, кто был тем человеком, который смотрел во все глаза, еще больше, чем я?»

Линлун вздохнула: «Действительно. Я никогда не видела никого красивее, чем она…» Сказав это, она отказалась принять своё же утверждение, и надулась: «Кроме моей матери, конечно!»

Чжун Миньянь намеренно хотел подразнить ее, поэтому сделал вид, что облокотился на подоконник и заглянул внутрь, сказав: «Тогда я посмотрю, пришла ли эта госпожа на этот раз, и понаблюдаю за ней всласть».

Линлун хихикнула и толкнула его, сказав: «Будь осторожен, чтобы старейшины из Долины Дяньцзин не заметили тебя и не побили!»

Прежде чем она успела закончить фразу, она услышала звук «Ха» изнутри. Они были так напуганы, что спрятались под окном и ждали, затаив дыхание, не смея пошевелиться.

Итак, все бросили деревянные палочки со своими именами в бамбуковую корзину. Когда они подошли к Сун Дао, он не двинулся с места, просто взял бамбуковые полоски в руки и по-разному согнул их.

Хэ Даньпин улыбнулась и спросила: «Разве мастер Сун еще не закончил писать свое имя?»

Сун Дао покачал головой и сказал странным голосом: «Как гость из школы Сюаньюань, я думаю, что не должен ничего говорить. Но поскольку школа Шаоян является организатором мероприятия по Сбору Цветов, они не должны скрывать свою тайну. Какой смысл назначать нас первыми, чтобы мы отдали свои голоса, когда есть еще два члена школы Шаоян, чьи имена не значатся на палочках?»

Выражение лица Хэ Даньпин слегка изменилось, когда она спросила: «Я не знаю, о чем говорит старейшина Сун? Все семь ветвей школы Шаоян собрались здесь, интересно, что это за два человека?»

Сун Дао усмехнулся: «Так это не ученики школы Шаоян! Это, должно быть, подглядывающие крысы! Посмотрим, кто здесь такой смелый!»

Его широкая ладонь слегка покачнулась, и из рукава вылетели десятки полос холодной энергии меча. Раздались крики, когда разрушительная энергия рванула прямо к окну, где прятались Линлун и Чжун Миньянь. Это движение называлось Рукав Десяти Тысяч Мечей и являлось одним из самых выдающихся навыков школы Сюаньюань. Собравшиеся не могли скрыть потрясения его мощными движениями.

Как раз в тот момент, когда стена вот-вот должна была быть разрушена энергией меча, серое пятно пронеслось мимо, как молния, фактически опережая энергию меча. Стена Цветочного зала была разбита на куски, и вокруг закружились дым и пыль.

Лицо Сун Дао было мертвенно-бледным, и ему потребовалось много времени, чтобы усмехнуться и сказать: «Ты достоин быть главой школы, мастер Чу, отличная сноровка и выдающиеся способности!»

Он смотрел на богоподобного человека в дыму, который был невредим, с лицом, сохранявшим свое обычное выражение, как будто он прогуливался по саду. Он схватил двух детей, Линлун и Чжун Миньяня, которые выглядели жутко бледными от шока.

Хэ Даньпин была потрясена, но, увидев, что ее дочь в порядке, даже забыла обвинить того, кто подверг ее опасности. Она бросилась к ней, обнимая за шею и спрашивая: «Ты в порядке? Где-нибудь болит?»

Линлун была так потрясена, что даже не могла произнести ни слова дрожащими губами, и расстроенная Хэ Даньпин поспешно отвела ее в сторону, чтобы успокоить. Чжун Миньяню с другой стороны не так повезло. Когда он увидел, что Се Лэй сердито смотрит на него, он не смог удержаться и опустился на колени, прошептав: «Глава…»

Се Лэй нахмурился и сказал глубоким голосом: «Встань и отойди в сторону! Поговорим об этом позже».

Сердце Чжун Миньяня упало, когда он понял, что после жеребьевки наставник обязательно расследует это дело. Линлун в лучшем случае отругают, а он боялся, что ему придется на некоторое время отправиться в пещеру Инея, как и Сюаньцзи.

Когда он подумал о Сюаньцзи, то вдруг вспомнил, что не доставил ей обед. Был уже почти конец дня, эта маленькая девочка, должно быть, запаниковала. Она осталась одна в этом темном и безмолвном месте, да еще голодная... Чжун Миньянь не мог не сожалеть о том, что поддался уговорам Линлун.

Он молча отступил в угол цветочного зала и увидел, что Хэ Даньпин шепчет что-то на ухо Линлун. У Линлун все еще было испуганное выражение лица, но она уже не была такой бледной, как раньше. Она даже, казалось, была немного раздражена упреком матери и начала дуться.

Однако Се Лэй спас их обоих от удара Рукава Десяти Тысяч Мечей, что, естественно, заставило всех присутствующих восхищенно вздохнуть. Он явно был достоин быть главой школы Шаоян. На его лице ничего не отразилось, он просто поставил корзину с бамбуковыми палочками на стол красного дерева и улыбнулся: «Все готово, так что теперь давайте тянуть жребий...»

Люди знали, что он всегда был холоден и серьезен, но чем спокойнее он был, тем больше они раздражались. Его ученики выставили школу Шаоян в дурном свете, подглядывая за процессом жеребьевки. Несмотря на то, что люди желали посмеяться над ситуацией, они не знали, что сказать, и, увидев, что Хэ Даньпин идет тянуть жребий, они тут же замолкли.

Хэ Даньпин уже собиралась сунуть руку в корзину, но тут услышала насмешливый голос Сун Дао: «Да, да! На публике пик Шаоян все еще валяет дурака! Ты недостаточно строг и почему-то позволил двум своим ученикам подглядывать за нами! Это против правил - прикрывать их действия и не давать им понести наказание! Я думаю, нам не стоит устраивать церемонию Цветочной Шпильки!»

Се Лэй не мог не разозлиться. Этот человек постоянно провоцирует его своими высказываниями. Если бы не тот факт, что он был одним из четырех старейшин школы Сюаньюань, он бы давно отвернулся от него. Хотя их предыдущий глава и глава школы Сюаньюань Чжу Ши устно пообещали, что отныне их две школы будут жить в мире, как можно было устранить сотни лет раздора за несколько десятилетий!

Он тут же строгим тоном спросил: «Интересно, есть ли у старейшины Сун Дао какой-нибудь совет?»

Старейшина Сун Дао коснулся своей редкой козлиной бородки и сказал со странной улыбкой на своем светлом и круглом лице: «Я не смею ничего советовать. Однако правила турнира Цветочной Шпильки всегда заключались в том, что каждый, кто посещает мероприятие, имеет право тянуть жребий. Если кто-то не может прийти, кто-то другой может вписать его имя. Я хочу спросить лидера школы Чу, намерены ли вы относиться к двум ученикам школы Шаоян как к деревянным куклам и лишить их права тянуть жребий?»

Се Лэй подавил свой гнев и сказал глубоким голосом: «Эти двое учеников еще слишком молоды, одному четырнадцать, а другой лишь одиннадцать лет. Если они даже не умеют летать, как они могут претендовать на участие в жеребьевке? Даже если они победят, как они будут собирать цветы? Попытаться исполнить эту миссию для них – всё равно, что отправиться на верную смерть!»

Старейшина Сун покачал головой и сказал: «Нет, нет, нет! Мы понимаем желание мастера Чу защитить своих детей. Эта девушка - твоя дочь, верно? Я слышал, что две дочери главы Чу обладают экстраординарными способностями в столь юном возрасте, и их лелеют все в школе Шаоян. Маленький ребенок должен быть закален, чтобы обрести талант. Естественно, что ты хочешь их защитить, но как насчет правил жеребьевки?»

Се Лэй больше не мог выслушивать его злобные слова и строго сказал: «Старейшина Сун Дао имеет в виду, что я кого-то покрываю?! Сегодня я...» Он не договорил, потому что его удержала Хэ Даньпин. «Муж мой, не сердись, - мягко сказала она. - Не позволяй всему свету смеяться над пиком Шаоян».

Голубые вены на лбу Се Лэя чуть не лопнули, но он глубоко вздохнул и уже собирался заговорить, когда рядом с ним раздался тоненький голос: «Я впишу свое имя! Я хочу участвовать в жеребьевке!»

Толпа обернулась и увидела Линлун. Ее лицо было немного бледным, но в глазах отчетливо читалось возбуждение, ведь она рассматривала сбор цветов как захватывающее приключение. Когда родители не ответили, она воскликнула: «Я хочу тянуть жребий! Отец! Мама! Разве это не правило? Правила касаются всех! Почему я не могу этого сделать?»

- Чепуха! - Се Лэй почувствовал острый приступ головной боли, и ему очень захотелось сбросить двух маленьких идиотов с пика Шаоян и позволить им самим позаботиться о себе.

Хэ Даньпин вздохнула: «Линлун, сбор цветов – это тебе не игра. Тебе придется столкнуться с тысячелетними монстрами, с которыми даже твоему отцу будет трудно иметь дело, не говоря уже о тебе. Не будь дурочкой и спускайся с горы!»

Линлун была настолько упрямой, что не заботилась о беспокойстве своих родителей. Она подбежала к корзине и настойчиво сказала: «Я в деле! Мама, я тоже имею право присоединиться! Разве ты не подарила мне на днях Золотой меч? Это была просто шутка? Я не хочу, чтобы отец заботился обо мне всю оставшуюся жизнь».

Старейшина Сун Дао хлопнул в ладоши и рассмеялся: «Хорошо сказано! Какой отец, такая и дочь! Барышня Чу действительно восхитительна!»

Хэ Даньпин поняла, что если Линлун не разрешат тянуть жребий, этот турнир Цветочной Шпильки никогда не состоится. Она действительно не хотела подвергать свою дочь опасности, поэтому обратилась за помощью к мужу. Се Лэй, видя возбужденное выражение лица Линлун и ее маленькое красное личико, мог лишь сокрушенно вздохнуть в душе и внезапно принял решение.

Он повернулся и позвал Чжун Миньяня.

- Раз уж вы все участвуете в жеребьевке, почему бы тебе не вписать ваши имена, - сказал он, дважды похлопав его по плечу. - Сделай это, Миньянь.

Чжун Миньянь чувствовал, что в словах мастера есть скрытый смысл, но не смог догадаться, поэтому нерешительно взял перо и посмотрел на Се Лэя. Тот слегка кивнул, и Чжун Миньянь, наконец, понял. Он не мог не чувствовать себя еще более озадаченным, но не осмеливался задавать больше вопросов, поэтому втянул голову в плечи, написал два имени и бросил дощечки в бамбуковую корзину.

Теперь старейшина Сун Дао ничего не мог сказать, а дуреха Линлун ликовала, радуясь, что у нее появился шанс последовать за всеми вниз по горе, чтобы встретиться с легендарным большим демоном.

Хэ Даньпин с тревогой в сердце протянула руку в бамбуковую корзину и не осмелилась прикоснуться к верхнему слою бамбуковых палочек, опасаясь, что случайно вытянет бамбуковую дощечку Линлун. Вытащив одну с самого дна, она прочла: «Владыка острова Фуюй. Дунфан Цинци».

В углу стоял крупный мужчина с густыми бровями и прямым носом, длинными волосами, ниспадающими на плечи, высокого роста и героической внешности. Он засмеялся, расправил рукава, и, шагнув вперед, громко сказал: «Господа, прошу меня извинить!» Голос был низким и глубоким, это был тот же самый человек, который заставил замолчать старейшину Сун Дао в самом начале.

Все засмеялись, а старейшина Сун Дао улыбнулся и сказал: «Поздравляю тебя, Дунфан, с тем, что ты первым выиграл соревнование».

Дунфан Цинци улыбнулся и ответил: «Да, благодаря Сун Дао. Я только надеюсь, что с острова Фуюй будет еще несколько человек! Уж мы позаботимся о том, чтобы собрать все цветы».

Пока они говорили, был проведен второй раунд жеребьевки, и Хэ Даньпин объявила: «Чу Инхун, мастер зала Юйян школы Шаоян».

Как только эти слова были произнесены, стройная фигура вышла на середину зала и поклонилась во все стороны, сказав ясным голосом: «Я принимаю вызов!» Поздравления из толпы зазвучали еще громче. Чу Инхун была писаной красавицей в молодости, и даже сейчас, в возрасте почти сорока лет, всё ещё чувствовалось ее очарование. К тому же, поднабравшись опыта за эти годы, она стала ловкой и способной в бою.

Она подошла к ряду из пяти стульев в центре зала и улыбнулась Дунфан Цинци, сидевшему на первом стуле: «На этот раз я буду больше полагаться на вас».

Дунфан Цинци поспешно ответил: «Я очень благодарен вам, героиня Чу. Чтобы уничтожить демонов на этот раз, мы должны работать вместе».

Пока они обменивались любезностями, Хэ Даньпин успела достать третью бамбуковую дощечку. Когда она перевернула ее, выражение ее лица резко изменилось. Через некоторое время она пробормотала: «Ученик школы Шаоян... Чжун Миньянь». Она посмотрела на Се Лэя, не зная, что делать, и словно ища помощи.

Толпа была потрясена, не ожидая, что их действительно выберут. В мгновение ока десятки глаз уставились на Чжун Миньяня. Услышав свое имя, он без колебаний подошел к ряду стульев, сложил ладони вместе и опустил глаза, сказав: «Я понимаю, что недостоин, поэтому прошу у вас прощения, господа». Когда люди увидели его таким спокойным, у них закралась мысль, что в будущем он станет великим талантом.

Се Лэй подумал, что вероятность того, что кто-то из них окажется выбранным, была невелика. Но у судьбы есть способ обманывать других, и чем больше вы этого не хотите, тем быстрее это происходит. К счастью, его маленький ученик смог выдержать удар, выглядел уравновешенно и не потерял лица. Он уже собирался подойти и подбодрить его, но тут услышал, как Хэ Даньпин объявляет четвертого участника: «Глава школы Шаоян Се Лэй».

Как только он услышал свое имя, его сердце немного успокоилось, и он направился к ряду стульев. Чу Инхун коснулась головы Чжун Миньяня и тихо заговорила с ним. Увидев, что Се Лэй приближается, она улыбнулась и сказала: «Глава школы, я рада, что вы здесь. Иначе, боюсь, я не смогла бы уберечь этого ребенка».

Чжун Миньянь поспешно опустился на колени перед Се Лэем и не осмелился заговорить. Поэтому первым нарушил молчание Се Лэй: «Вставай. Не бойся и просто следуй за мной. Надеюсь, произошедшее откроет тебе глаза, но когда я вернусь, я накажу тебя, заключив в пещеру Инея на один месяц».

Чжун Миньянь в глубине души был тронут и сказал «Да» чуть ли не со слезами. После того, как Чу Се Лэй встал, Чу Инхун с улыбкой потащила его поговорить с Дунфан Цинци.

Люди в другом конце комнаты говорили ободряющие вещи, а некоторые даже шутили, что Шаоян будет тем, кто позаботится о сборе цветов. У старейшины Сун Дао было неприятное выражение лица, но он не говорил ни слова.

Хэ Даньпин испытала облегчение, зная, что ее муж сможет защитить Чжун Миньяня. Хэ Даньпин понятия не имела, чье имя окажется на последней бамбуковой дощечке. Она осторожно вытащила палочку из корзины двумя пальцами и, когда она перевернула ее, ее лицо внезапно стало мертвенно-белым.

Она недоверчиво уставилась на дощечку, словно пытаясь увидеть что-то сквозь нее.

Наконец, все поняли, что с ней что-то не так, и Чу Инхун легкомысленно спросила: «Сестрица Пин? Что случилось?» У нее вдруг тоже появилось плохое предчувствие... Неужели ей настолько не повезло, что даже Линлун была выбрана?

Прошло много времени, прежде чем Хэ Даньпин подняла голову. Слезы блестели в уголках ее глаз, а тонкие плечи слегка дрожали, как будто она собиралась упасть в обморок. Она перевернула бамбуковую палочку и стала читать, прерываясь на всхлипы: «Ученица школы Шаоян... Чу... Сюаньцзи».

В толпе тут же поднялся шум.

http://tl.rulate.ru/book/49097/1434972