Готовый перевод There Is No Place For Fakes / Здесь нет места для фальшивок: Глава 37

У няни аж глаза загорелись.

— О, в твоих словах есть смысл.

— Погодите минутку. Это немного... Разве это не доставит трудности нянечке? Я думаю, она восстановится быстрее, если спокойно отдохнёт. — Торопливо вмешалась принцесса.

— Всё в порядке. Моё выздоровление может занять некоторое время, но ничего страшного, я только рада помочь принцессе.

Наставница должна была покинуть императорский дворец, как только её боли в спине облегчатся, но даже так ей не хотелось терять власть. Она всеми силами искала способ уцепиться за принцессу и остаться во дворце. Няня не упустила бы шанса повлиять на дочь императора, даже будучи прикованной к постели.

Филомелль встала на сторону своей бывшей воспитательницы.

— Принцесса, прошу, позвольте няне обучать вас.

— Это...

Засомневавшись, Элленсия покосилась на графа Полана.

— Мисс Филомелль, вы действительно не возражаете?

Граф, казалось, поверил в искреннюю доброту Филомелль, когда та решила справиться с ситуацией в ущерб себе.

— Конечно. Няня прикована к постели, так какой смысл опасаться, что она снова придёт ко мне? Более того, эта женщина поможет принцессе Элленсии быстрее привыкнуть к жизни в императорском дворце.

— Что-ж... раз так, я исполню распоряжения. Однако мне всё равно придётся сообщить о произошедшем Его императорскому величеству. — Строго заявил помощник императора, глядя на няню сверху вниз.

— Поблагодарите мисс Филомелль и служите принцессе Элленсии верой и правдой.

— Конечно, как иначе?

Через пару мгновений граф обратился к принцессе.

— Вы ведь тоже не против?

— ... Ну.

Наследница ответила не сразу, и её заминка расстроила пожилую женщину, отчего та громко всхлипнула. Она не забыла упомянуть о том, что будет скитаться по улице, когда её вышвырнут, так как о ней некому позаботиться.

— ...Да, я не против.

Добрая Элленсия естественно приняла предложение Филомелль.

— Леди Элленсия, не волнуйтесь. Я буду рядом и прослежу за тем, чтобы вы получили достойные. Ваше детство в поселение с низкими слоями общества не отняло у вас благородного происхождения. Я избавлю вас от низменных привычек.

Озвучив своё желание, няня усмехнулась. От слов, что были адресованы даже не Филомелль, кожа покрылась мурашками.

После того, как наставница принцессы прочла Элленсии объёмную речь о манерах, граф Полан и Филомелль вышли в коридор.

«Элленсия ещё плохо знает нянечку, не успела разочароваться в людях».

Однако фальшивая принцесса очень хорошо знала наставницу Элленсии. Быть может, когда-то она и относилась к Филомелль с доброжелательностью, но точно не сейчас. Даже ангел, спустившийся с небес, избавится от наивности, проведя с этой женщиной всего несколько дней.

«Жаль конечно, что Элленсия подвергнется подобному отношению со стороны нянечки, но ничего не поделаешь. Принцесса сама виновата».

Идущий подле Филомелль помощник секретаря решил поговорить.

— Меня снова восхитили ваши доброта и милосердие, принцесса Филомелль.

— Я больше не принцесса.

— Пардон?

Она указала на очевидную оговорку, но граф отчего-то сильно удивился.

— Настоящая принцесса, кровная дочь Его императорского величества вернулась, поэтому я больше не принцесса.

— Да, но если вас внесут в семейный реестр императорской семьи, то... Разве Его величество не рассказывал вам об этом?

— Рассказывал, но я отказалась.

— Зачем? Почему вы так поступили?!

Полан вновь разинул рот от изумления, что оказалось гораздо сильнее предыдущего. Филомелль больше удивила его реакция.

«Мой отказ от внесения в семейный реестр оказался настолько неожиданным?»

Но вскоре она поняла причину его удивления. Филомелль всю жизнь росла как кукушонок, подброшенный в чужое гнездо, заняв место настоящего, родного, дитя. Но даже будучи кукушонком, та проявляла милосердие. Однако, останься Филомелль во дворце как принцесса и дочь грешницы, сколько людей встали бы на её сторону? Объективно поддержка фальшивой принцессы лишила бы их перспектив.

Но Филомелль не собиралась озвучивать помощнику императора причины своего отказа, вместо этого решила увести его мысли в иное русло.

— В этой регистрации нет смысла. Разве такое когда-нибудь случалось в империи Белеров?

— Это...

Полан замолк. Как Филомелль и сказала, таких беспрецедентных событий никогда не случалось за всю историю государства; Приводить тех, кто не имеет в жилах ни капли крови правящей семьи — его работа. Усыновление или удочерение в императорской чете всегда совершалось только из политической нужды, а не по воле заинтересованного лица, и прежде всего в тех случаях, когда у правителя не было прямых наследников, несколько раз для этого избирались потомки из недалёких к прямой линии рода родственников. Или же для заключения международного брака, а подходящего для него ребёнка не находилось, в таких случаях родственников правящей семьи вносили в реестр и заключали союз. Но ни один из этих примеров не соответствует случаю Филомелль. А значит по этим же причинам она просто не смогла бы стать частью императорской семьи, даже если бы приняла предложение Юстиса, дворяне бы этого не позволили.

Филомелль вдруг стало любопытно, стал бы император проводить крупномасштабную чистку ради неё?

«Конечно нет».

И всё же, граф продолжил разговор, не желая сдаваться.

— Да, таких случаев не было. Однако, история гласит, что седьмой император принял дочь своего подданного, что погиб, защищая его, в качестве дочери, несмотря на низкий статус её отца...

«Когда это произошло? Где-то восемьсот лет назад?»

Филомелль нахмурилась. Это ведь скорее легенда, нежели история. Но теперь её обеспокоило одно несоответствие со знаниями, которые она получила на уроках истории.

— Погодите, а разве не седьмой император — не Юстис?

— Верно.

Правители государства, что не были императоры, получали соответствующий титул уже после смерти, от своих потомков. Обычно, когда престол занимал не кровный наследник, его императорский титул делили между собой родители. Титулом он жертвовал ради легитимности и признания сыном императора.

— Большую часть его жизни его не считали императором, а потому оппозиции, как и возмущений по поводу приёмной дочери неблагородных кровей, будет не так много.

Ситуация приняла иной оборот, отличающийся от представленного ранее — внесения простолюдинки в императорский семейный реестр.

— Это не прецедент, но было бы хорошо....

— Кажется, этого недостаточно.

— Поверить не могу.... На поиски этой информации ушло три дня и три ночи.... — Воскликнул граф, потирая покрасневшие глаза.

«Ты проделал хорошую работу, раскопав эту легенду среди целой кучи информации».

Филомелль с лёгкостью представила, как Полан перебирал гору старых записей из императорской библиотеки.

— Зачем вы зашли так далеко? — С сочувствием поинтересовалась девушка.

— Я доложил Его величеству, что случаев, подобных вашему, не случалось, а он поручил мне найти хоть какую-то информацию. Я не мог вернуться домой, и лица своей дочери я не видел уже около пяти дней.

Мисс Филомелль выразила помощнику императора, отцу трёхлетней девочки, немые соболезнования. Он был втянут в это дело из-за безрассудства Юстиса.

«Я должна что-то предпринять».

Казалось, ей нужно срочно встретиться с императором и вновь поговорить с ним, пока бедный граф Полан не создал историю, которой никогда не существовало. Однако у неё ещё осталось дельце.

— Граф Полан. Нет, граф.

— Да, Ваше высочество?

Несмотря на отказ Филомелль, помощник императора не терял надежды, что она согласится на регистрацию и относился к ней как к дочери императора.

«Ладно, пусть пока делает что хочет».

Вместо препирательств, девушка озвучила своё желание.

— Я хочу встретиться со своей биологической матерью. Пожалуйста, отведите меня к её камере.

Перед тем, как покинуть дворец, ей требовалось встретиться кое с кем. С Катериной Хундс, матерью. Филомелль услышала о том, что с ней произошло, утром от графини Делисс. Они разговаривали за завтраком, тогда-то графиня и поведала об этом.

[ — Проходя по коридору мимо кабинета императора, я заметила, как из него вышвырнули женщину. Выглядела она жутко, а с рук её текла кровь.

— ... Вы помните, как она выглядела?

— Ну, голова её была опущена, поэтому я не увидела ничего, кроме её каштановых волос. Что за преступление она совершила? Ужас какой. ]

Женщина с каштановыми волосами, совершившая такое тяжкое преступление, что её приволокли прямо к правителю империи. По сравнению с ней, няня — божий одуванчик.

— Ох, неужели я выгляжу как тюремный смотритель?

Обездвиженная наставница принцессы точно сказала, что Катерина, мать фальшивой принцессы, во дворце. Филомелль услышала это лично.

Внимание! Этот перевод, возможно, ещё не готов.

Его статус: перевод редактируется

http://tl.rulate.ru/book/48645/4973138