Готовый перевод A saint who was adopted by the grand duke / Святая, которую удочерил Великий Герцог: Глава 82.

Глава 82.

– Абсолютно не за что.

Подобно тому, как эта повседневная жизнь была дорога Эстер, сама девушка была очень дорога Дарвину.

Повседневная жизнь с сыновьями и Эстер. Это было то, что Герцог не желал терять.

Я не могу отпустить её. Нет, не могу.

Но что, если кто-то вроде Дэймона вновь пожелает забрать Эстер? – даже когда Дарвин просто думал об этом, жар злости поднимался в нём, и он чуть ли не скрипел зубами.

Тем временем, мысли Эстер снова запутались. Это произошло из-за того, что она вновь вспомнила о прерванном разговоре с отцом.

Раз папа, каким-то образом попытался найти мою связь с Рабьен, я не стану ничего скрывать, – Эстер решила сказать правду Дарвину, который принял её такой, какой она была на самом деле, и залечил её раны.

– Папа, – позвала она отца дрожащим голосом, а затем подняла голову, которая лежала на его плече и отодвинулась, создавая дистанцию. – Мне нужно кое-что сказать тебе.

Эстер не знала, как Герцог отреагирует на правду, однако всегда думала, что когда-нибудь ей придётся сказать это.

– Говори спокойно.

– Есть кое-что, что я скрывала от отца, – голос Эстер стал тише.

На самом деле, я должна была сказать тебе это, ещё когда ты удочерил меня, но тогда я не чувствовала в этом необходимости, потому что собиралась умереть.

Но когда тебя обманывают даже непреднамеренно, это всё равно не приятно…

– Всё в порядке, – несмотря на то, что Дарвин не знал, что скрывала Эстер, он всё равно крепко сжал её руку, словно говоря, чтобы она не дрожала.

Эстер посмотрела на руку отца, поддерживающую её, и набралась храбрости:

– Я… у меня силы Святой.

Дарвин редко моргал, но в этот раз его глаза дрогнули от удивления:

– Сила Святой?

– Да. Я следующая Святая, – в голосе Эстер не было уверенности. Из-за воспоминаний, в которые обычно никто не верил, она думала, что отец может отреагировать так же.

Она Святая… и что? – однако Дарвин был очень щедрым к своим людям.

Он бы поверил словам Эстер, его драгоценной дочери, даже если бы она сказала, что сейчас небо разорвётся надвое.

Герцог правда был немного удивлён, но, увидев дрожь дочери, стёр своё волнение:

– Спасибо за доверие. Должно быть, было очень сложно раскрыть такой большой секрет.

Услышав негромкий голос отца, Эстер повернула в его сторону голову:

– Ты веришь мне?

– Разве у меня есть причины не верить? – тёмно-зелёных глазах Дарвина, спокойно смотрящих на Эстер, не было ни тени сомнения.

От подобной чистой веры, девушка невольно вздрогнула.

– Никто… не верил, – в конце голос Эстер дрогнул. Она не хотела плакать, но слёзы застилали глаза, поэтому она крепко зажмурилась.

Единственными людьми, которые приняли, что Эстер была Святой, были братья-близнецы, которые видели, как она использовала свои святые силы.

За последние несколько перерождений никто не верил Эстер.

Даже если она говорила, что Рабьен фальшивка, а настоящая Святая она, единственное, что получала Эстер, были ледяные взгляды и крики.

На её душе было так много ран, которые наносились одна за другой, поэтому Эстер до сих пор было крайне сложно поверить в подобный исход:

– Все говорили, что я лгу… Как такой человек, как я, может быть Святой?.. Я пыталась, – воспоминания о прошлом, о бесчисленном времени отчаяния, наполнили Эстер, заставляя её эмоции выплёскиваться через край.

Хоть она и не моргала, слёзы, которые уже заполнили её глаза, капали на её колени.

Увидев слёзы Эстер, Дарвин растерялся, ощущая себя так, словно это он заставил её плакать.

– Ох, не плачь. Кто, чёрт побери, сказал это? Вот ублюдки! – в сердце Герцога было куда больше грубых выражений, но он старался воздерживаться от ругани и при дочери говорил очень мягко.

Обеспокоенный, Дарвин осторожно вытер слёзы Эстер пальцами.

Герцог считал, что было бы лучше, если бы она взорвалась и расплакалась, ведь ещё больнее ему было видеть, как его дочь пытается сдержать слёзы.

Он хотел утешить её, но не знал, как сделать это, поэтому просто крепко обнял Эстер.

Эстер, которая была небольшого роста, утонула в объятьях огромного Герцога, и слегка дрожала от тепла, наполнявшего её.

– Я накажу всех, кто огорчил тебя. Поэтому тебе не нужно пытаться справиться с этим в одиночку.

– Папа… – Эстер уткнулась лицом в плечо отца и закрыла глаза. Его тепло утешало намного лучше, чем сотни слов.

– Те, кто заставил тебя плакать, никогда не будут знать покоя.

– … а?

– Они посмели заставить мою дочь плакать, – хриплый голос Герцога был мрачным и тихим.

От внезапного ужаса слёзы ещё сильнее побежали по щекам Эстер:

– Т-ты убьёшь их?

– Нет ничего, что я не смог бы сделать, если ты захочешь, – зелёные глаза Герцога опасно сверкнули.

Возможно, это была шутка, однако, когда отец так серьёзно произнёс это, Эстер испугалась.

Дарвин усмехнулся, когда заметил, как запаниковала дочь, подумав, что его слова правда:

– Естественно, ничего не произойдёт, если ты не захочешь. Не переживай, – Герцог заправил прядь волос Эстер ей за ухо и с грустью посмотрел на неё.

Его сердцу было больно видеть отражение их первой встречи, наложившееся поверх заплаканных глаз дочери.

– Рабьен знает этот секрет? Она мучила тебя и поэтому ты просила убить тебя, чтобы выбраться оттуда?

Прошлое Эстер всегда оставалось в её памяти. Дарвину казалось, что он приближается к реальности, которую не может понять, сколько бы он не расследовал её.

Скрипнув зубами, Дарвин решил, что не простит Герцогу Брион то, что его дочь сделала с Эстер.

– Нет. Рабьен ещё не знает, – покачав головой, сказала Эстер, а потом хитро спросила. – Ты правда не собираешься ругать меня?

– Конечно. Если кто-то заставляет слёзы литься из твоих глаз, то это становиться проблемой всей Тэрсии.

– Тогда… Храм?

Это был вопрос о том, что делать, если весь Храм превратиться во врага.

– Мои рыцари – лучшие в Империи. Разрушить Храм – ничего не стоит. Он и ранее не нравился мне, но было бы неплохо избавиться от него прямо сейчас.

Это было очень смешно, поэтому губы Эстер изогнулись в улыбке, потому что ей нравилось, что отец встал на её сторону.

– Храм сделал тебе что-то плохое? Эй, разверните карету прямо сейчас!..

– Не нужно! Пока никто не знает об этом, – шокированная, Эстер схватила отца за руку, когда тот встал, чтобы остановить карету.

В это же время, возможно, в ответ на её волнение, знак на тыльной стороне руки девушки внезапно начал светиться.

Если бы Герцог Дэхсин был в нормальном, не весьма шокированном, состоянии, которое и отвлекло его внимание, он бы сразу заметил его.

Эстер, которая ещё не осмеливалась сказать правду о своих перерождениях, перевела взгляд на тыльную сторону своей ладони, подумав, что ей повезло.

Знак осознания, впервые появившееся после смерти Сеспии, было чётче, чем обычно.

– Это знак Святой?

– Да. Правильно.

– Я слышал, что он появляется на руке Святой, но никогда ранее не видел его.

Поскольку знак её осознания не исчезал, а становился всё ярче и ярче, Эстер смутилась и спрятала руку за спину.

Дарвин молча посмотрел на неё, а затем погладил дочь по голове и достал её правую руку из-за спины:

– Это не преступление, не нужно скрывать его. Ты должна с гордостью носить его.

– Да? Но если станет известно, что я Святая, у папы будут проблемы… – глаза Эстер расширились.

– Проблемы? Я не настолько слаб, – голос отца, который успокаивал её, заполнял всё вокруг. – У тебя есть свобода выбора. Если ты хочешь жить как Святая, я буду уважать это, но если нет, то я до самого конца буду защищать тебя.

– Я уже говорила. Я просто хочу продолжать жить с папой.

– Конечно, – губы Дарвина дрогнули и растянулись в широкой восхитительной улыбке.

Его обычная холодная внешность исчезла.

Всю обратную дорогу домой, Герцог держал дочь в своих объятьях. Его руки были такими тёплыми, что Эстер забыла обо всех проблемах и заснула.

*****

Через неделю все приготовления к похоронам Сеспии были закончены.

Все посетители, которые заполоняли Храм, также ушли, и для траура до конца недели Храм запер все двери.

Оглядев тихий Храм, Рабьен направилась во дворец Святой.

Рядом с ней был Первосвященник Лукас. Он был вторым высшим Первосвященником после Святой.

– Разве не лучше сегодня хорошенько отдохнуть, а завтра заняться этим?

– Нет. Я ждала этого дня все похороны.

– Согласен. Что ж, вчера приходил Принц Дэймон и просил о встрече с ним.

Когда позвучало имя 3-его Принца, Рабьен насторожилась:

– Что он хотел?

– Он спросил меня, не желаем ли мы провести встречу по выбору Кронпринца в следующем месяца. Всё же, она было отложена.

Мало кто знал, что причиной того, что Дэймон приходил и уходил из Храма, был сбор голосов в его поддержку.

Не зря Храм решил подтолкнуть его к тому, чтобы он стал Кронпринцем. Это было лишь для политики.

– Встреча состоится в следующем месяце, поэтому я смогу прийти на неё.

– Да. Естественно, Принц Дэймон станет Кронпринцем и всё продолжит идти крайне гладко.

Обменявшись ещё несколькими репликами, они подошли к железной двери с пятью уровнями замков.

Ключ от этой запертой комнаты передавался от Святой к Святой из поколения в поколение.

После смерти Сеспии какое-то время он хранился у Лукаса, а теперь перешёл к Рабьен.

– Пришёл день, когда ты получила это.

– Он наступил позже, чем ожидалось, – взмахнув длинными ресницами, Рабьен взяла протянутый ключ.

Один за другим она открыла замки и с силой толкнула дверь.

Когда Рабьен прошла весь путь до конца узкого и тёмного коридора с зажжённым факелом в руке, появилась ещё одна небольшая дверь.

– Наконец-то, – не в силах скрыть своё волнение, лицо девушки утратило своё спокойное выражение.

Едва дверь открылась, как из неё полился ослепительный свет. Он был настолько ярким, что слепил глаза.

Взволнованная, Рабьен без колебаний вошла внутрь.

В середине помещения, оформленного как маленькая комната, стоял большой хрустальный шар. Именно из него лился весь этот свет.

http://tl.rulate.ru/book/42830/1546203