Готовый перевод My Disciples Are All Villains / Все Мои Ученики - Злодеи: Глава 426 Подозрения.

Глава 426 Подозрения.

Люди в южном павильоне замолчали.

У младших учеников было меньше опыта, и они находили это освежающим и захватывающим. Они думали, что любой человек с глубокой культивацией может достичь этого.

Напротив, три старейшины Павильона Старости смотрели на растущие растения, на которых прорастали листья и цветы, в замешательстве и благоговении.

Буддийский Милосердный Ковчег Спасения, Светлое Зеркало, Сияние Будды или Даосское Забывчивое Поддержание не могли заставить растения так быстро отрастить листья и цветы. Растения росли слишком быстро. Казалось, что они наблюдают за цветением кактуса Царицы Ночи.

В этот момент все повернулись и посмотрели на комнату, в которой находилась Юн Нин. Они почувствовали, как мягкая жизненная сила нахлынула на них, словно приливная волна. Это было так же освежающе, как весенний ветерок.

Особенно это касалось Сы Уя, недавно покинувшего Пещеру Размышлений. Он был измотан, но в этот момент почувствовал, как его усталость смывает эта мягкая уникальная сила. Он нахмурился, все еще пребывая в шоке. Он не раз подозревал, что его учитель уже преодолел великий предел. Будь то действия его учителя или информация, полученная им после возвращения в Павильон Злого Неба, все признаки указывали на то, что его учитель с большой вероятностью преодолел великий предел. Истина была так близка, что он мог почти прикоснуться к ней. Однако никто не решался признать это. Дело было в том, что признание подобных вещей обычно означало опровержение истины.

Сы Уя оказался перед дилеммой, попав в сложный круговорот сомнений.

Сила весеннего бриза утихла.

Все уставились на цветущие растения в горшках.

Цветы росли под солнцем, демонстрируя свои яркие краски.

У всех возникло мимолетное ощущение, что весна пришла рано.

— Кто-нибудь видел, как тусклый голубой лепесток лотоса выплыл из комнаты и исчез? — спросил дрожащим голосом Пань Чжун. Он потер глаза, пытаясь подтвердить увиденное.

— Я думал, что мне померещилось. Теперь, когда ты об этом упомянул, там действительно был лепесток голубого лотоса? — ответил Чжоу Цзифэн.

— Ощущения очень приятные. Такое впечатление, что я только что проснулся от сна. Я лечу, лечу, кто-нибудь, ущипните меня! Ой... я не имел в виду буквально!

— Продолжайте в том же духе, и я заткну вам рты! —посмотрела на них малышка Юань'эр.

Пань Чжун и Чжоу Цзифэн тут же замолчали.

Все продолжали смотреть на плотно закрытую дверь.

...

Внутри комнаты тоже все пришло в норму.

Первородная Ци Лу Чжоу была полностью истощена. Однако он использовал лишь четверть силы Небесной Письменности.

Он заметил, что Юн Нин стала выглядеть намного лучше. Ее щеки приобрели здоровый оттенок.

«Получилось?» Даже если сила печати-талисмана была уничтожена, она не должна была восстановиться так быстро. Лу Чжоу посмотрел на свои ладони. Он видел все, что произошло только что. Появился огромный светло-голубой лотос. Он увеличился, а затем исчез.

«Четвертая сила Небесной Письменности? Исцеление?»

Лу Чжоу уложил Юн Нин и снова проверил ее пульс, убеждаясь, что сила печати внутри нее исчезла. Разлагающий яд также был очищен.

«Она... исцелилась?» Лу Чжоу с трудом верил в это. Он медленно встал. Убедившись, что никаких серьезных проблем нет, он вышел из комнаты, держа за спиной руки.

Когда дверь открылась, Лу Чжоу увидел разнообразные выражения на лицах всех присутствующих. Их глаза были наполнены растерянностью и шоком.

«Почему они так выглядят? Неужели они сошли с ума из-за моих математических задач?» — подумал Лу Чжоу, не став озвучивать свои мысли. Он переступил порог с руками за спиной и произнес:

— Она поправится после отдыха. — Затем он покинул южный павильон.

У Сы Уя что-то всколыхнулось внутри, когда он услышал это. Он вбежал в комнату.

Остальные все еще были ошеломлены.

Три старейшины Павильона Старости были уверены, что спасти Юн Нин невозможно. Ее жизнь можно было лишь продлить. Что имел в виду мастер Павильона, когда сказал, что после отдыха она поправится? Не означает ли это, что она исцелена и ей нужно только восстановиться?

После ухода Лу Чжоу все ввалились в комнату.

Первым к кровати подошел Сы Уя. Он бежал как ветер, становясь рядом с Юн Нин. Когда он увидел ее здоровый цвет лица, в его сердце зародилась радость. Он наклонился, чтобы проверить ее пульс. Нащупав пульс, он вспомнил, что его культивация запечатана, и он не сможет осмотреть ее.

— Позволь мне. — Пань Литянь бросил тыкву-горлянку Пань Чжуну и подошел к Юн Нин. Закатав рукава, он изучил ее Ци. Его Первородная Ци вошла в Юн Нин.

Остальные смотрели на Пань Литяня, ожидая результатов его обследования.

На лице Пань Литяня постепенно проступила растерянность. Он нахмурился, после чего его глаза внезапно расширились. В его глазах плескались благоговение и шок. «Как? Невозможно!»

— Старый Пань, как она? — спросил у него Пань Чжун.

— Невозможно... невозможно... как это может быть? — пробормотал Пань Литянь.

Все покачали головами. Что он имел в виду, говоря, что это невозможно?

Лэн Луо шагнул вперед, поднял ладонь и активировал свою Ци. Его Первородная Ци опустилась вниз. Его движения были намного плавнее, чем у Пань Литяня. Однако, когда прошла половина осмотра, стало видно, что он заметно медленнее. Благодаря серебряной маске никто не мог увидеть его выражения лица. Он сделал шаг назад и хрипло произнес:

— Странно.

Хуа Удао не мог больше сдерживаться. Он также осмотрел принцессу.

В авторитете трех старейшин Павильона Злого Неба сомневаться не приходилось. Их слова имели большой вес.

Остальные смотрели на трех старейшин и ждали ответа.

— Старейшины, как она?

Когда Хуа Удао собирался ответить, Пань Литянь поднялся на ноги, потянулся и произнес:

— Ну... кое-что случилось... — Он поспешил выйти из комнаты, преодолев 300 футов за один шаг, исчезая в мгновение ока.

Остальные были озадачены. Разве так должен вести себя старейшина? Как бесстыдно!

Лэн Луо покачал головой. Он завел руки за спину и вышел из комнаты. Он всегда был эксцентричным одиночкой.

Остальные не посмели его остановить. Они просто смотрели, как Лэн Луо без единого слова выходит из комнаты. Вскоре он тоже исчез.

Им оставалось только перевести взгляды на Хуа Удао. Учась на своих ошибках, они встали в ряд и преградили путь как раз в тот момент, когда Хуа Удао повернулся, чтобы уйти.

— Старейшина Хуа, как она?

Хуа Удао несколько раз закашлял. На его исхудавшем лице появилось неестественное выражение, когда он произнес:

— С ней все в порядке.

Услышав это, Сы Уя почувствовал, как по его телу разливается чувство облегчения.

— Старейшина Хуа, разве вы не сказали, что ее невозможно спасти? — спросил Чжу Хунгун.

— Разве?

— Разве нет?

— Я так не думаю. — Хуа Удао набрался смелости и вышел из комнаты.

На этот раз его никто не остановил.

После того, как трое старейшин ушли, остальные закатили глаза.

— Я же говорила, что учитель сможет это сделать! — произнесла малышка Юань’эр.

Чжао Юэ кивнула и произнесла:

— Достаточно. Давайте дадим ей немного покоя и тишины.

Остальные вышли из комнаты.

...

Тем временем.

Лу Чжоу не стал возвращаться в восточный павильон. Он пошел в лес за горой. Там он нашел засохшее дерево, вспомнил свой последний опыт и поднял ладонь...

В его голове снова всплыли строчки Небесной Письменности.

Посещать множество мест, не двигаясь с места, и получать взамен множество благ.

Из его ладони вышел миниатюрный голубой лотос и засветился слабым голубым светом.

Лу Чжоу подавил вспышку особой силы. Он заставил ее медленно выплеснуться наружу, а затем протянул ладонь вперед.

Голубой лотос вырвался из его ладони и приземлился на засохшее дерево. Засохшее дерево словно ожило. Оно проросло листьями и стало расти. Возможно, из-за того, что он использовал лишь небольшое количество особой силы, дерево лишь немного подросло и остановилось.

Это подтвердило мысли Лу Чжоу.

http://tl.rulate.ru/book/42765/1849190