Готовый перевод Boku wa Nandomo Umarekawaru / Я буду перерождаться снова и снова: Пролог.

Пролог. Вступление

Веришь ли ты в реинкарнацию?

Чушь собачья. Перерождение после смерти — это просто суеверие. Невозможно. Так думаешь?

А что, если бы у тебя были воспоминания о прошлой жизни?

Например, вот так.

Поезд качнулся. Я инстинктивно протянул руку, чтобы ухватиться за поручень, но случайно задел пассажирку справа.

— Ой, простите.

Я поспешно извинился, и пассажирка молча кивнула. Молодая женщина в лёгкой одежде. Наверное, думает про себя: «Чёрт, какой противный отаку». С выражением лица, будто она вот-вот цыкнет, женщина уставилась в экран своего смартфона. Мне стало неловко. Но и двигаться было странно.

— …Извините.

Я снова извинился шёпотом и опустил глаза на свою книгу, как вдруг услышал позади себя возглас: «О!»

— Не может быть…

Я обернулся и увидел парня с взъерошенными короткими волосами, который смотрел на меня с лёгким удивлением. На нём была полосатая рубашка-поло и джинсовые шорты. Я узнал это за загорелое лицо.

Кажется, мы учились в одной школе. Но я не могу вспомнить его имя.

Парень расплылся в улыбке, отчего его загорелое лицо стало ещё темнее.

— Давно не виделись! Ты тоже здесь? Не виделись со школы! Как дела?

Он говорил слишком громко. Женщина рядом с нами недовольно нахмурилась. Точно, одноклассник. Не могу вспомнить его имя. Мы вообще были друзьями? Наверное, мы разговаривали пару раз. Наши отношения были довольно поверхностными.

— А, да, всё нормально…

Я ответил уклончиво и небрежно взглянул на руки одноклассника. Мой взгляд упал на его смартфон. Последняя модель iPhone. И, похоже, самая дорогая. На экране что-то отображалось.

— …Игра?

— Ага. Я недавно подсел на неё. Кстати, ты же вроде разбираешься в играх?

— Да не особо…

Я ответил невнятно и сунул книгу в сумку, о чём тут же пожалел. Теперь это выглядело так, будто я хочу продолжить разговор. Хотя на самом деле я просто хотел читать дальше.

Одноклассник засунул смартфон в задний карман и посмотрел куда-то вверх. Казалось, он ищет тему для разговора.

— Всё ещё жарко, да?

— Да уж.

— Ты куда-то едешь?

— Ну, типа того.

Я зачем-то солгал. На самом деле я просто ехал на работу.

Была суббота, утро, поэтому в вагоне было не особо многолюдно. На местах для приоритетных пассажиров было несколько свободных мест.

— Эм… а ты?

— Ну…

Я продолжал поддакивать этому придурку, стараясь отключить свой мозг. Это было настоящей пыткой. Когда поезд остановился, я наконец смог искренне улыбнуться.

— Я тут недавно на свидании познакомился с одной девушкой. Мы поедим, может, в аквариум сходим… ничего особенного, но…

Я заметил, что на плече у одноклассника висела сумка Louis Vuitton, и одежда на нём тоже выглядела дорогой. Знакомиться с девушками на свиданиях. Ходить с ними на свидания по выходным. Всё это звучало как сказка, но для этого парня это, видимо, было обычным делом, и сегодняшняя девушка была просто «ничего особенного».

Серьёзно? Взрослый мужик, которому скоро тридцать, бегает по свиданиям в поисках отношений? И как вообще эти свидания? Это весело? Свидания. Свидания, значит. Как будто мы всё ещё студенты. Подождите, разве взрослые люди тоже ходят на свидания? Я не очень понимаю. У меня же нет опыта.

Если бы я мог, я бы рассказал всё той девушке. Парень, с которым ты сейчас идёшь на свидание, говорит, что ты «ничего особенного».

— Ну, мне тут выходить.

— Ага. Пока.

Я выскочил в тень и остановился, тяжело вздохнув.

— Да, я тебе как-нибудь напишу, попьём пивка. Пока.

Написать? У него же нет моего номера телефона или LINE? Как он собирается это сделать? Да какая разница.

Я вышел из поезда и быстрее обычного направился к лестнице. Спустившись по лестнице и пройдя через турникеты, я обнаружил, что мои колени покрыты потом. Выйдя из станции, я почувствовал, как меня пронзают лучи палящего солнца, и чуть не задохнулся от жары.

— Они что, хотят меня убить?

— Вчера я еле успел на последний поезд. Сегодня я точно не успею закончить работу. И завтра тоже…

Проходящая мимо девушка, похожая на студентку, бросила на меня презрительный взгляд. Да-да, я разговариваю сам с собой. Противный, да? Знаю. Я всё понимаю. Я привык, что меня считают противным, но это всё равно неприятно.

С тяжёлым сердцем я достал из сумки телефон. На главном экране выстроились иконки приложений. Мой взгляд упал на иконку игры. Не нажимай. Не нажимай. Не нажимай. Я не запускал её уже несколько дней. Я решил завязать с этими бесплатными играми, которые выкачивают из тебя деньги. Я мог бы просто удалить её, но не решался.

— Ладно.

Чтобы подбодрить себя, я нажал на иконку «Фотографии». Тут же открылся список сохранённых изображений.

Рэгдолл, манчкин, сомали, скоттиш-фолд, русская голубая, трёхцветная кошка, разноцветные беспородные кошки. Все это были фотографии кошек, которые я нашёл в соцсетях и на сайтах. Хорошо.

Я невольно улыбнулся. Наверное, сейчас я выгляжу максимально отвратительно. Не максимально, а минимально. Да какая разница. Кошки — это хорошо.

Боже, какая жара.

Я почувствовал себя немного лучше. Я убрал телефон. Как только я вышел из тени, меня снова охватило отчаяние.

Жарко. Жарко. Невыносимо жарко. Так жарко, что уже горячо. Горячо. Как в духовке. Не похоже на умеренный климат. Это уже субтропики, если не тропики. Мягко говоря, жить не хочется. Я прищурился от палящего солнца.

Пешеходный светофор напротив меня мигал. Скоро загорится красный. Я понял, что не успею перейти дорогу, и остановился. И тут…

Рядом со мной пробежал мальчик лет шести-семи. Я подумал, что это опасно, и посмотрел на дорогу.

На огромной скорости приближался белый внедорожник.

Женщина закричала. Что-то вроде «Стой!». Наверное, это была мать мальчика.

Он выбежал на дорогу. Раздался оглушительный гудок. Визг тормозов.

Честно говоря, я запаниковал. Конечно, запаниковал. Было бы странно не запаниковать в такой ситуации. Мальчик обернулся. Нет. Нет. Не успеет. Уже поздно возвращаться. Чёрт. Я толкнул мальчика в спину. Сильно толкнул.

Очнулся я уже лёжа на спине.

Что случилось?

Я не мог пошевелиться. Не мог открыть глаза. Ничего не видел. Кажется, всё плохо.

Интересно, с тем мальчиком всё в порядке?

Не время думать о других.

Что я наделал?

Мне захотелось плакать. Но слёзы не шли, и меня поглотила тьма…

Так закончилась одна жизнь.

Воспоминания о двадцати девяти годах, прожитых мужчиной в далёком мире, пусть и не в мельчайших подробностях, но прочно запечатлелись в памяти Лани.

В детстве он наивно полагал, что это естественно. Однако, похоже, это не так. Когда он рассказывал о своей прошлой жизни, его обычно обзывали лгуном и высмеивали. Даже собственная мать смотрела на него с отвращением. Его ругали, били, спрашивали, действительно ли он её ребёнок.

Никто ей не верил, но Лани не лгал.

Япония, страна, где она прожила довольно несчастливую прошлую жизнь, и деревня Пома в Бийоре, где родился и вырос Лани, слишком сильно отличались. Здесь не было ни лесов небоскрёбов, ни дорог с мчащимися автомобилями, ни людей, уткнувшихся в свои смартфоны в поездах. Поезда. Смартфоны. Социальные сети. Светофоры. Внедорожники. Всё это не плод её воображения. В прошлой жизни Лани видела всё это своими глазами и пользовалась этим. Поэтому он знала об их существовании.

В свободное время он только и думал о своей прошлой жизни. Двадцать девять лет в Японии в конечном итоге оказались напрасными. И всё же, это было лучше, чем восемнадцать лет в Поме.

Чёрт. Кто чёрт? Он сам. Лани — ничтожество.

Вообще, эти люди в этом мире ничего не понимают. Ни в основных правах человека. Ни в том, что предрассудки и дискриминация — это плохо. У них даже нет таких понятий. Им этого не понять.

— Мама… Я ненавижу тебя, — пробормотал он, лёжа в своей постели из соломы. Ненавидеть человека, которого уже нет, бессмысленно. Зато можно ненавидеть его без зазрения совести. В этом есть свои плюсы.

— Лани! — раздался резкий окрик, и дверь сарая, служившего Лани спальней, распахнулась. Опять. Каждое утро одно и то же. Как же это надоело. Лани свернулся калачиком в соломе, стараясь стать как можно незаметнее. Шаги приближались. Она уже совсем близко.

— Ты ведь уже давно проснулся, Лани!

— Иии! — невольно вскрикнул Лани. Он пнул стог сена.

— Вылезай немедленно!

— … П-п-простите, госпожа. Простите. Правда…

Лани выполз из соломы. Стоя на четвереньках, он подняла голову. В проёме распахнутой двери, освещённая лучами восходящего солнца, стояла госпожа.

Её рыжие волосы были редкостью. Её прозрачно-белая кожа, её глаза, словно стеклянные бусины, были восхитительны. В Поме её знали все. Возможно, потому что деревня была маленькой, но она всё равно выделялась. Во всех смыслах.

— Сколько раз тебе говорить, не называй меня госпожой!

— … П-п-п-простите, Миша-сама, я… я… я… нечаянно…

— И не надо добавлять «-сама»!

— … Х-х-хорошо, простите, Миша… -сан…

— И вообще, почему… — её голос задрожал. — Почему ты без одежды? Голая?

— Э? А! — Лани попытался прикрыть руками и ногами самое важное. Но таких мест было несколько. Скрыть всё было невозможно.

— … Э-э-э… это… потому что… вчера было жарко. И поэтому…

— Быстро оденься!

— О-оденусь. Сию же минуту. А, и ещё, работа, да, нужно набрать воды, и потом…

— Воду потом, сначала выгуляй Банера. Я тоже пойду. Я за этим и пришла.

— Х-хорошо, госпожа, сейчас! — Лани поспешно исправилась, заметив её грозный взгляд.

— Миша-сама! То есть, Миша-сан!

Миша одарила Лани презрительным взглядом, словно говоря «бесполезная растяпа», и наконец вышла из сарая.

— Блин, страшно…

Лани поспешно оделся. Короткий хвост, который в последнее время начал расти, не давал ему покоя. Может, отрезать его? Большие уши с трудом помещались под шапкой, и это, как всегда, раздражало.

Мать Лани была наполовину кошкой. Отец, кажется, был псоглавцем.

В то время мать жила в городе, покинув деревню. Отец был для неё всего лишь случайным мужчиной. Более того, похоже, таких мужчин было несколько. Когда она узнала о беременности, было уже поздно, и ей пришлось вернуться в деревню, чтобы родить. Судя по внешности ребёнка, отцом был именно тот мужчина. Настоящий бездельник, у которого, кроме неуёмной энергии, не было никаких достоинств, — так мать рассказывала сыну при жизни. Не стоило ей говорить такое ребёнку. Всё-таки это его родной отец.

Выйдя из сарая, Лани увидел Мишу и Банера. Банер был крупной охотничьей собакой, но уже давно не ходил на охоту. Теперь он служил телохранителем Миши.

Миша протянула Лани поводок.

— Ну же.

— Да! — Лани взял поводок, стараясь не коснуться руки Миши.

— Б-Банер, пошли! На прогулку! Ты же любишь гулять! Любишь… наверное?

Охотничья собака с удивительно гладкой шерстью тяжело дышала, высунув язык. Она не двигалась с места рядом с Мишей. Миша вздохнула.

— Где это видано, чтобы человек перед собакой лебезил? Банер, ко мне.

Миша позвала собаку и сделала шаг вперёд. Банер послушно поднялся.

Слуга следовала за собакой, виляющей хвостом и бегущей за хозяйкой. Вернее, Лани практически тащил за собой.

Честно говоря, он не чувствовал себя униженным. Её мать работала прислугой в доме Миши. С самого раннего детства Лани был сыном прислуги и помогал матери. Когда мать заболела и не смогла работать, Лани занял её место.

Отец Миши, Маттео, был самым богатым землевладельцем в деревне и добрым хозяином. Он заботился о матери до самой её смерти и даже оплатил похороны. Сын прислуги был официально принят на работу в качестве слуги.

Дом Миши был самым большим из нескольких особняков, расположенных на вершине холма. Вид, открывающийся с холма на деревенскую площадь, был довольно красивым.

Ну, для деревни.

У подножия холма, теснясь друг к другу, стояли дома жителей деревни. Вокруг были только поля, луга, лес и несколько рек. Типичная деревенская картина.

Лани ненавидел свою мать, но немного понимал её желание сбежать из этой деревни в молодости. Прожить здесь всю жизнь… как-то… не очень, правда?

Банер, тянувший за поводок и бежавший впереди, был подтянут, как струна. Кто из них двоих занимал более высокое положение — эта собака или Лани? Он не был уверен, что сможет ответить на этот вопрос. Миша только что назвала его человеком, но под «человеком» она подразумевала таких, как она сама. Лани, у которого в крови текла кровь кошки и псоглавца, внешне отличалась от людей.

Миша, шагающая с прямой спиной и напевающая песенку, и Лани, сгорбившийся и пытающаяся справиться с зудом хвоста, трущегося о штаны, были совершенно разными.

— Лани, — окликнула её госпожа, не оборачиваясь.

— … Да. Что такое, госпо… Миша-сан?

— Ты помнишь своё детство?

— Да, немного.

— Ты часто рассказывал странные истории. Почему ты вдруг перестал? Мне нравилось слушать твои рассказы.

— … Мама ругала меня. И хозяин тоже как-то намекнул, что не стоит этого делать.

— Ты всё забыл?

— Нет. … Хотя, да, наверное. Я не помню подробностей.

— Понятно.

Миша опустила голову. Банер оглянулся. «Тьфу, мелюзга», — словно говорил его взгляд. Для собаки он был слишком умным. В конце концов, собака не могла понять.

Лани и Миша были одного возраста, но между ними лежала непреодолимая пропасть.

Помнит ли он своё детство?

Конечно, помнит. Очень хорошо.

Воспоминания о прошлой жизни, реальность и фантазии — всё смешалось в её голове. Он не знала, что Миша, так сказать, из высшего общества. Он считала её своей подругой. Нет, даже больше.

На самом деле, он любил её.

Было бы странно не влюбиться в такую красивую и жизнерадостную девушку, которая всегда была рядом.

В прошлой жизни он был системным инженером, работающим на износ. Переработки и работа в выходные были обычным делом. Он отдал все силы работе и закончил свои двадцать девять лет, спасая ребёнка, которого чуть не сбила машина. У него не было возможности общаться с женщинами. Он хотела бы сказать, что это из-за работы, но даже в студенческие годы у неё не было отношений. В итоге она умер девственником.

В детском саду и начальной школе у него были какие-то чувства к девочкам-ровесницам. Но ни одна из них не была так близка ему, как Миша.

Он никогда никого не любил так, как Мишу.

Это была его первая настоящая любовь.

— … Я был ребёнком. Иначе я бы не стал болтать всякую чушь другим людям, — сказал Лани.

— Я тоже была ребёнком. Я верила твоим небылицам.

Спина Миши, спускающейся по склону холма со скрещенными за спиной руками, казалась какой-то одинокой.

Это не ложь. Всё, что он рассказывал о своей прошлой жизни, было правдой, как и его чувства к Мише.

Но это ничего не изменит, поэтому он молчал. Он не мог доказать, что у него была прошлая жизнь, а Миша скоро выйдет замуж за сына из хорошей семьи. Предложения сыпались на неё одно за другим. Но она почему-то не соглашалась ни на одно из них. Почему?

С восхода солнца прошло не так много времени. Даже самые ранние жители деревни, вероятно, ещё завтракали. Слышались голоса, но людей не было видно.

Миша любила гулять по деревне в это время суток. Она привлекала внимание, и если к ней обращались, то отвечала приветливо. Она была невероятно красива и добра. Она была дочерью самого уважаемого землевладельца в деревне. Она всегда должна была быть такой. Наверное, иногда ей было тяжело.

— Всё в порядке, Миша-сан, — сказала Лани.

— Что?

— Я никому не скажу, что ты всегда будишь меня пинками.

— Я… я не пинаю тебя…

— Сегодня утром ты случайно промахнулась, но иногда попадаешь…

— Это случайно! Я стараюсь не задеть тебя…

Миша покраснела и рассердилась. Она была так очаровательна, что у Лани защемило сердце.

Лани решил, что будет работать в этом доме в качестве прислуги, по крайней мере, до тех пор, пока Миша не выйдет замуж. Когда он убедится, что Миша счастлива, он сможет покинуть деревню, как её мать. Но сейчас она не хотел расставаться с ней. Если он уйдёт, то, скорее всего, больше никогда не увидит её. Он не хотел даже думать о том, что больше не сможет видеться с Мишей.

— … И вообще, это ты виноват, что спишь в сарае, — сказала Миша, когда они спустились с холма. Площадь была уже совсем близко.

Банер внезапно остановился. Миша тоже остановилась и обернулась. Её щёки мило надулись.

— У нас столько свободных комнат, а ты выбрал сарай…

— Мне это не нужно.

— Но раньше ты жила в главном доме, — сказала Лани.

— Раньше — это раньше. Это была комната, которую мама снимала у хозяина.

— А ведь тогда было весело…

Миша пробормотала это так тихо, что Лани не расслышала. Она хотела переспросить, но Банер вдруг зарычал.

Они с Мишей переглянулись. Банер явно что-то заметил. Неужели в деревню забрел какой-то зверь, кроме домашнего скота? Такое случалось, и если это была дикая собака, её нужно было прогнать. С Банером это было несложно. Они направились к площади.

— … Там кто-то есть? — спросила Миша.

Она была права. На площади стоял человек, закутанный в чёрный плащ с головы до ног. Женщина? Для мужчины она была слишком низкой и хрупкой. Она смотрела в утреннее небо.

Банер яростно залаял и попытался броситься вперёд, но Лани изо всех сил удерживала его на поводке. Он был охотничьей собакой, от природы смелой, но такое возбуждение было для него необычным.

— Эй… вы не из нашей деревни, верно? Что вы здесь делаете…? — спросила Миша.

Женщина в чёрном плаще повернулась к ним. Наверное, услышала лай Банера. Из домов, расположенных рядом с площадью, начали выходить жители деревни, и Лани отвлеклась на них. Возможно, из-за этого она ослабила хватку на поводке. Впрочем, даже если бы она держала крепче, вряд ли смогла бы остановить Банера.

Банер с невероятной скоростью бросился на женщину в чёрном плаще.

Лани не успела даже подумать «Чёрт!».

Банер взвизгнул, как щенок.

Женщина в чёрном плаще ударила его ребром ладони по голове.

Капюшон плаща упал.

Это действительно была женщина. Совсем молодая. Её короткие волосы были чернее, чем плащ, а глаза светились неестественным цветом. Красным. Нет, скорее ярко-розовым.

Банер рухнул на землю, словно подкошенный.

На её ещё незрелом лице не было никаких эмоций. Она спокойно наступила на голову Банера.

— … Банер!

Миша хотела броситься к своей собаке, но Лани обняла её и удержала. Она ничего не понимала. Но эта женщина была опасна. Очень опасна. Невероятно опасна.

— Нельзя, госпожа! Нужно бежать!

— Бежать? Но Банер…

— Эй, эй, эй! Что здесь происходит с самого утра?!

Сэм, деревенский забияка, выбежал на площадь, размахивая руками. Он был слишком вспыльчив и постоянно лез в драку с кем попало, но в такой ситуации он был как нельзя кстати. Лани почувствовала облегчение. Спасены. Она ошиблась.

— А?! Почему собака мертва?!

Не успел Сэм договорить, как женщина в чёрном плаще прыгнула на него с кошачьей грацией. Она схватила его за голову и подбородок и не провернула, а скорее вращала. Раздался хруст, и самый большой мужчина в деревне оказался с головой, повёрнутой назад.

— … Миша!

Лани подхватила Мишу на руки и побежала. Миша больше не сопротивлялась. Возможно, она была в шоке от увиденного. Лани тоже не было никакого плана. Но, поскольку Миша была рядом, она смогла действовать без колебаний. Она должна была защитить Мишу. Она должна была увести её подальше от опасности.

Лани боялась, что женщина в чёрном плаще погонится за ними. Она хотела оглянуться, проверить, но не могла. Ей было слишком страшно.

Они выбежали с площади и немного поднялись по склону холма. К этому времени вся деревня была в панике. Мужчины, женщины, дети, старики — все кричали, плакали, бегали туда и сюда. Неизвестно, бушевала ли там ещё женщина в чёрном плаще. Лаяли собаки, кудахтали куры. Несколько лет назад рано утром в доме пекаря случился пожар. Но сейчас было гораздо хуже.

Из особняка на вершине холма вышел Маттео. На нём была ночная рубашка и накинутый поверх неё плащ.

— Миша!

— Папа!

Миша бросилась в объятия отца. Маттео обнял дочь и, нахмурив своё небритое, заспанное лицо, посмотрел на Лани.

— Лани, что здесь происходит?

— Господин, я… я сам не понимаю…

— Папа, Банер… Банера убили!

— Убили? Кто посмел?

— Там… на площади… женщина… девушка…

Лани запнулась и перевела взгляд на раскинувшуюся у подножия холма деревню Пома. Вдруг она ахнула.

— Господин, там, на западе…

— Не может быть… — Маттео онемел.

Большая часть жителей деревни жила у подножия холма. Впрочем, дома были разбросаны и по полям, и по пастбищам, а на западной окраине деревни находились кузница и гостиница.

Именно оттуда, из района кузницы и гостиницы, поднимался дым.

Лани присмотрелась. Люди? Там двигались какие-то тени.

Миша вцепилась в Маттео.

— … Что это?

— Похоже, в Трэане было сражение, — Маттео покачал головой. — … Но неужели…

— Сражение… — пробормотала Лани. Что это? Она не знала. Она впервые слышала о сражении.

— Господин, что значит «сражение»?

— Я и сам толком не знаю, вчера только слухи дошли. То ли армия короля Бийора победила, то ли проиграла. Но…

Лани уже слышала разговоры о войне. Но всё это происходило в далёких странах. Однако Трэан… это было совсем другое дело. Её покойная мать жила в Трэане до того, как родила Лани. До него нужно было несколько дней ехать на лошади из Помы, но всё же это был второй или третий по близости город.

Бесцельно блуждая взглядом, Лани заметила, что движение было не только в районе кузницы и гостиницы на западе, но и на дороге, пролегающей между полями, и у фермерских домов. Некоторые из движущихся объектов были слишком большими для людей. Наверное, это были всадники. Наверняка кавалерия. Армия, которая разгромила королевскую армию в Трэане, добралась и до Помы.

— Что делать… Господин, что нам делать?

— Откуда мне знать?! — Маттео повысил голос, а затем опустил голову. Казалось, не он поддерживал дочь, а она его.

— … Остаётся только бежать. Спрятаться. Ты иди вперёд, Миша. Я догоню тебя с матерью и остальными.

— Но папа, куда идти…?

— Лани, — сказал Маттео.

— Да, господин.

— В лес.

Сказав это, он подтолкнул дочь к служанке.

— Идите. Спрячьтесь в лесу. Миша, я на тебя рассчитываю!

Лани, не ответив, схватила Мишу за руку и побежала прочь от особняка.

Лес. Но какой лес? Деревня была окружена лесом со всех сторон. И вообще, почему она бежит вниз по склону? Плохо. Если она продолжит бежать в этом направлении, то вернётся на площадь.

В деревне творился настоящий кошмар. Повсюду лежали люди. Мёртвые? Неужели это всё дело рук той женщины в чёрном плаще? Нет. Не только её. Повсюду развевались флаги. Двухцветные: ярко-розовый, почти красный, в центре и чёрный по бокам. Вооружённые солдаты были повсюду. И кавалерия. Как такое могло случиться?

— Прости!

— Прости! — Лани извинилась и развернулась. Миша безропотно последовала за ней.

Лес. Лес. Нужно спрятаться в лесу. Лес. Тот лес. За холмом, дальше на север, возвышалась гора Тимо. У её подножия раскинулся самый густой лес. Наверняка солдаты не станут преследовать их там.

Они снова пробежали мимо особняка, но Маттео и остальных уже не было видно. Возможно, они уже убежали. А может, всё ещё были в доме. Было ли ошибкой разделиться? Лани на мгновение задумалась об этом. Но было уже поздно. Ничего нельзя было изменить.

Кроме них, к лесу у подножия горы бежали и другие жители деревни. Большинство из них презирали Лани, полукровку кошки и псоглавца, и шептались за её спиной: «Хвостатая», «шерстяная». Но сейчас, в такой ситуации, даже знакомые лица придавали ей сил.

Немного успокоившись, Лани вдруг вспомнила события нескольких лет назад. Соседняя с Бийором страна Нектари воевала с Эварастией. Доходили тревожные новости о том, сколько людей погибло, какая крепость пала. Каждый раз, когда приходили эти новости, тихая и уединённая деревня Пома приходила в волнение. Тогда жители деревни, хоть и боялись, с нетерпением ждали новых сообщений. Лани тоже.

Потому что она и представить себе не могла, что такое может случиться. Что бедствие войны коснётся и их. Она даже не думала об этом.

Жители деревни шли по горной тропе, которой обычно пользовались, чтобы собирать хворост, и углублялись в лес у подножия горы. Стоит ли им следовать за ними? Лани колебалась, но решила свернуть с тропы и углубиться в лес.

Миша тяжело дышала, ей было трудно идти. Лани усадила её в тени дерева.

— Давай немного отдохнём, — сказала она.

— … Из-за меня, — прошептала Миша прерывистым голосом.

Лани покачала головой и выглянула из-за дерева, чтобы осмотреться.

Большинство жителей деревни, бежавших в лес у подножия горы, направлялись к тропе. Лани тоже собиралась пойти по ней, но, к счастью, передумала.

Солдаты. Они преследовали жителей деревни.

— Лани, — позвала Миша.

— Тихо, — сказала Лани и затаила дыхание.

Солдаты не шли в их сторону. Здесь было безопасно. Пока что.

Раздался крик. У самого края леса солдаты схватили одного из жителей деревни.

Наверное, это была Сиса. Она была на три года старше Лани и Миши и уже давно вышла замуж.

Другой житель деревни, крича что-то вроде «Ах ты, сволочь!», бросился на солдат. Наверное, это был её муж, Берен.

Солдат выхватил меч, висевший у него на поясе, и ударил Берена.

Сиса закричала имя мужа.

Берен упал. Окружавшие их жители деревни, вместо того чтобы помочь, ускорили шаг.

Лани спряталась за деревом. Её сердце бешено колотилось. Казалось, оно вот-вот выпрыгнет из груди. В ушах звенело. Шапки не было. Когда она успела её потерять? Болела задница. Лани потрогала её — затвердевший хвост, казалось, вот-вот прорвёт штаны.

Миша вся дрожала, покрытая потом. Куда она смотрела? Её взгляд блуждал. Наверное, она была в шоке.

— Пойдём, — сказала Лани.

Миша медленно повернула к ней голову. Её рыжие волосы прилипли ко лбу и щекам от пота.

— … Но…

— Нужно уходить отсюда. Господин и госпожа придут позже. А может, они уже далеко убежали и не вернутся сюда.

— Ты добрая, Лани… Я… я думала, что меня убьют. И папу, и маму, и всех… Ты всегда была добра ко мне… Не то что я…

— Что ты… говоришь, госпожа… Миша-сан?

— Я… я ненавижу твою уродливость. Ведь ты не человек, правда?

Эта рана всегда зияла в глубине души Лани. Но никогда ещё её не расковыривали так глубоко.

Да. — Я уродлива. И в прошлой жизни я была уродлива. Поэтому меня не любили. У меня было мало друзей. И когда я переродилась, эта уродливость стала очевидной, явной.

Я не человек. Даже не человек.

Я знаю это. Я давно смирилась с этим. Мне всё равно, что обо мне говорят. Так я думала.

— … Да. Вы правы. Я не человек. … Я не такая, как госпожа.

— В детстве я любила тебя. Я любила слушать твои странные истории.

Миша протянула правую руку.

Её пальцы коснулись щеки Лани.

— И всё же… со временем я стала считать тебя уродливой. Потому что ты не человек.

— Простите. … Если бы я была человеком, как госпожа…

— Не извиняйся.

Миша мгновенно расплакалась. Она плакала тихо. Слёзы, гораздо обильнее пота, текли по её лицу. Её правая рука соскользнула со щеки Лани.

— Каждый раз, когда я думаю о твоей уродливости, я начинаю ненавидеть себя. Поэтому я ненавижу тебя. Хотя ты всегда так добра ко мне. На самом деле, ты не уродлива. Уродлива я.

— Пойдём, — Лани заставила Мишу встать и пошла вперёд. Если бы она слушала её признание дальше, то сама бы расплакалась.

Лани-то ладно, но Миша обычно не ходила по лесу. Ей было трудно даже на небольших склонах. Но она не жаловалась. Наверное, старалась не быть обузой для Лани.

Солдаты, похоже, прочёсывали лес парами. У некоторых были собаки. Если они будут двигаться слишком активно, их заметят. Может, лучше затаиться?

Не зная, как поступить лучше, они шли, боясь наткнуться на солдат.

Когда они слышали шаги, то прятались в кустах.

Затаив дыхание, они ждали, пока солдаты пройдут мимо.

Каждый раз, когда где-то лаяла собака, их сердца сжимались.

Однажды они мельком увидели ту женщину в чёрном плаще, которая бродила по лесу. Она была вся в крови, её облик изменился до неузнаваемости, но это была определённо она.

В отличие от солдат и собак, которые искали добычу, она просто бесцельно бродила. Трудно было поверить, что эта молодая девушка, которая выглядела даже моложе Лани, убила охотничью собаку и сломала шею Сэму. Судя по всему, после этого она убила ещё много людей. В это было трудно поверить, но это была правда.

Где-то снова лаяла собака. Слышались голоса солдат. Раздался женский крик. Недалеко. Наверное, солдаты схватили какую-то женщину из деревни.

Зачем они это делают? Ради чего? Какой смысл в этой дикости и жестокости? Идти тихо? Бежать со всех ног? Или лучше вообще не двигаться?

Миша споткнулась и упала. Лани помогла ей встать, но Миша чуть не упала снова. Похоже, она повредила ногу, когда упала.

— Лани, я не могу бежать… Что делать…

— Залезай.

Лани повернулась спиной к Мише и присела. Она взвалила Мишу на спину и побежала. Миша не была тяжёлой. Как служанка, Лани выполняла любую работу: носила воду, подавала еду, работала в поле, косила траву, ухаживала за скотом, собирала хворост. Она была достаточно сильной. Миша прижалась к Лани и снова и снова извинялась. Не нужно извиняться. Пожалуйста, не извиняйся. Мише не нужно извиняться.

У Лани было какое-то предчувствие, что им удастся спастись. За все двадцать девять лет жизни в Японии и восемнадцать лет в деревне Пома она никогда не была так отчаянна. Она так старалась. Это не могло быть напрасно.

— Вон они!

Лани, конечно, испугалась, услышав крики солдат и лай собак. Ей было ужасно страшно, но она не теряла надежды. Они смогут убежать. Она верила в это. Всё будет хорошо. Здесь земля была довольно ровной, и даже с Мишей на спине Лани бежала легко. Ей казалось, что её кто-то ведёт. Впереди был ослепительно яркий свет. Если они доберутся туда, то обязательно спасутся. Уже скоро. Смотри. Видишь? Это…

— Спусти меня, — сказала Миша.

Лани замерла на месте.

Она не могла двигаться.

Ещё один шаг, даже полшага, и случится что-то ужасное.

Миша слезла со спины Лани. Прихрамывая, она встала рядом с Лани. Ветер развевал её рыжие волосы.

Отсюда было видно почти всю деревню, где они родились и выросли: поля, пастбища, дома, сверкающую серебряную реку, мельницу. Люди и лошади, бегущие внизу, казались насекомыми. Если не считать дыма, поднимавшегося то тут, то там, деревня Пома выглядела почти так же мирно, как и раньше.

Они стояли на краю обрыва.

Лаяли собаки. Кричали солдаты. Приближались шаги.

Миша взяла Лани за руку и сжала её до боли.

— Я не дура, — вдруг сказала она.

Что она хочет этим сказать? Лани посмотрела на Мишу. Даже сейчас она была красива. Даже испачканная слезами, землёй и сухими ветками, она не теряла своей красоты и изящества.

— Я знаю, что будет, если они нас поймают. Ты ведь тоже можешь себе это представить?

Лани могла только кивнуть. Она не хотела лгать Мише.

Миша стиснула зубы и сказала:

— Я не хочу этого.

— Я ни за что не позволю этому случиться.

Конечно, Лани тоже не хотела этого. Она не могла вынести мысли о том, что с Мишей может случиться такое. Но эти люди обязательно сделают это. Они не упустят такую девушку, как Миша. Они причинят ей боль. Они отнимут у неё всё. Они разорвут её на части.

— Если бы я не считала тебя уродливой…

— … Госпожа…

— Не называй меня так, Лани. Называй меня, как раньше.

— Миша.

— Мне страшно, — Миша дрожала всем телом. Она повернулась к Лани. Её лицо было искажено гримасой ужаса, как никогда раньше. Но даже так она была прекрасна. Нет, не так. Не прекрасна.

— Я знаю, что нужно делать. Но я не могу сделать шаг вперёд. Мне ужасно страшно. Я знаю, что должна сделать, но у меня не хватает смелости.

— Я люблю тебя, Миша, — Лани улыбнулась. Наверное, это была нелепая, уродливая улыбка. Она знала это. Она была уродлива. Ну и что?

— Я всегда любила тебя. Я люблю тебя.

— Поверь мне, это правда.

Миша улыбнулась.

— Я тоже.

В тот момент, когда она это сказала, Лани почувствовала облегчение.

Они взялись за руки. И вместе шагнули с обрыва. Голоса солдат и лай собак больше не были слышны. Солнце светило нестерпимо ярко. Миша уже закрыла глаза. Лани пожалела, что не обняла её в последний раз. Что не поцеловала. Было уже поздно. Сколько ещё осталось? Лани посмотрела вниз. Земля была ближе, чем она думала. Земля…

Кстати, ты веришь в реинкарнацию?

http://tl.rulate.ru/book/39417/1204896