Готовый перевод I’ll Become a Villainess That Will Go Down in History / Я стану злодейкой, которая войдёт в историю: Глава 146.

— Гиллес! Проснись! – восклицаю я, подбегая к нему, валяющемуся на диване. Он не шевелится, и тогда я хватаю его за плечо и хорошенько встряхиваю.

— ...Что?

Гиллес ворчит сквозь сон, его глаза приоткрываются лишь на самую малость.

Может ли у этого ребёнка быть низкое кровяное давление? Ещё не раннее утро, но он выглядит довольно раздражённым. Между его бровями пролегает огромная, похожая на пещеру морщина, он смотрит на меня с неудовольствием во взгляде.

На самом деле Гиллес редко смотрит на меня таким взглядом. В каком-то смысле это довольно освежающе.

По большей части он так смотрит только на Лиз и её головорезов... Так вот каково это – почувствовать себя в чужой шкуре? Его пристальный взгляд довольно сильный. И он, вероятно, максимально эффективен против Лиз. Учитывая, насколько она популярна, я сомневаюсь, что она привыкла иметь дело с чем-либо, кроме подобострастных, льстивых улыбок, поэтому я уверена, что такой взгляд молодого парня должен шокировать её.

Хотя, благодаря Генри я заметила, что Гиллес не хмурится так часто, как раньше. Когда я впервые встретилась с ним, он выглядел как кот: постоянно шипел, подняв шерсть и насторожившись.

...Так, стоп, сейчас не время думать об этом.

Слегка встряхнувшись, я выпрямляюсь и заставляю себя вернуться к теме разговора.

— Смотри! – говорю я и слегка щёлкаю пальцами.

В этот же момент карта, которую мы разложили на столе, подлетает в воздух, как собачка, услышавшая приказ, а затем летит ко мне. Я ловлю её, а затем размахиваю ей перед Гиллесом, счастливая улыбка расползается по моему лицу.

Гиллес же даже не шевелится. Он ничего не говорит. Он лишь непонимающе смотрит на карту в моих руках усталым взглядом, полуприкрытыми глазами.

А-а, почему он молчит? Я надеялась хотя бы на небольшую реакцию...

— ...И-и? Что дальше? – бормочет он, не впечатлённый.

— Я использую магию! – кричу я, ещё раз помахав картой перед его лицом.

В этот момент глаза Гиллеса, наконец, распахиваются. Он смотрит на меня с нескрываемым шоком, наконец полностью проснувшись.

— Ха-а-а... Это здорово, – говорит Гиллес, облегчённо вздыхая. Его глаза широко раскрыты и в них есть отблески счастья.

Должно быть, он действительно беспокоился за меня. Знание того, что он был так обеспокоен, делает меня немного счастливой.

— Сегодня тот день, когда Алисия Уильямс наконец-то вернулась, – объявляю я, нежно улыбаясь ему. И на мои слова Гиллес радостно улыбается мне в ответ.

* * *

— Кхм. Напомни мне ещё раз, почему мы сегодня улизнули, вместо того чтобы просто повидаться с Арнольдом? – шепчет Гиллес, когда я осторожно прокрадываюсь через ворота, ведущие в Академию. Хотя в его тоне звучит сомнение, он всё ещё идёт за мной по пятам, стараясь оставаться как можно незаметнее.

Я же этот момент практически ослеплена яркими лучами солнечного света, отражающимися от огромного количества витражей, которые украшают стены Академии.

Зачем тут столько витражей? Вместо того, чтобы тратить целое состояние на такие украшения, наверняка можно было использовать эти деньги в другое русло...

— Алисия, ты меня слышала?

— Да. Я просто немного отвлеклась, ослеплённая ненужной экстравагантностью...

— Не пытайся сменить тему, – строго говорит Гиллес, в его голосе слышится нотка раздражения, и он многозначительно смотрит на меня. Я прищуриваюсь и в ответ смотрю на него.

— Ничего такого. Просто после тщательного обдумывания я поняла, что встреча с отцом оказалась в самом конце списка моих приоритетов.

— Разве? Раньше казалось, что всё...

— Да. Изначально это было важнее. Я думала, что это одна из первых вещей, о которых я должна позаботиться после того, как моё уединение закончится. Но с тех пор многое произошло, – говорю я, обрывая дерзкое замечание Гиллеса, прежде чем он успевает договорить.

Количество вещей, о которых мне нужно подумать, значительно возросло за последнюю неделю.

Сейчас не время для сердечного воссоединения с отцом... Правда, эта встреча не будет сплошным весельем и слёзами радости. Угроза того, что он заставит меня прекратить наблюдение за Лиз, всё ещё довольно серьёзная проблема, но есть и другие вещи, о которых мне нужно позаботиться в первую очередь, прежде чем я начну беспокоиться об этом.

Есть ещё так много вещей, о которых нужно подумать и обсудить, например, с Дядей Уиллом, и вопрос о появлении этого волка... В любом случае, у меня нет другого выбора, кроме как отложить воссоединение с отцом на потом.

— Это правда. До встречи с Арнольдом нужно многое сделать, – соглашается Гиллес.

Так как мы так давно знаем друг друга, думаю, он способен быстро уловить и понять мои мысли без каких-либо объяснений.

— Думаешь? – спрашиваю я, нежно улыбаясь ему.

Уладив это маленькое недоразумение, мы вдвоём идём к зданию Академии.

Прошло всего пару дней с тех пор, как я была здесь в последний раз, но почему-то мне кажется, что я отсутствовала намного, намного дольше.

— Хэй, Гиллес. Хочешь сделать ставку? – говорю я, дерзкую ухмыляясь ему.

— Ха-а?!

Гиллес недоверчиво смотрит на меня, словно я сошла с ума.

...Что, я думаю, вполне оправданно. Ни с того ни с сего задать ему такой вопрос,  вероятно, показалось довольно странным.

— Держу пари, кто-нибудь скажет, что они думали, что я решила перестать ходить в Академию, – решительно говорю я, уголок моего рта выгибается в ухмылке.

На мгновение Гиллес напрягается, но почти сразу же снова расслабляется, с его губ срывается сардонический смешок.

— Тогда, держу пари, они скажут, что надеялись, что ты умерла, – отвечает Гиллес, на его лице появляется копия моей ухмылки.

Услышав это, я тоже усмехнулась.

Я должна быть одним из немногих людей, которые могут смеяться и наслаждаться размышлениями об ужасных слухах и сплетнях, которые люди распространяют обо мне.

— Воу, это довольно грубо, – говорю я, хихикая.

— Ну, все эти высокородные дворяне совершенствуют свою внешность только для того, чтобы скрыть свои гнилые, низменные личности.

— Верно. Они, вероятно, ухватятся за возможность подумать, что я умерла.

— Это вина этого развращённого мира. Всё, что имеет значение, – это то, что у тебя красивое лицо, и к чёрту то, что внутри.

— Это тоже правда... хотя, иметь привлекательную внешность и быть хорошим человеком, всё ещё считается идеалом, да? Как, например, Лиз, – торжественно говорю я.

Когда я говорю это, Гиллес замолкает.

Если бы пришлось разделить нас на фракции, то технически я была бы в группе, посвящённой внешней красоте, в то время как Лиз была полностью привержена внутренней.

Однако, несмотря на то, что общество так поверхностно, моя великолепная внешность мне совсем не помогает. Не то чтобы я удивлена. Когда другие смотрят на меня, они, вероятно, думают, что моя внешность холодная и жестокая, а не красивая. Но это только из-за повязки на глазу! Я хотела бы, чтобы все могли посмотреть мимо этого и увидеть, насколько красива Алисия на самом деле.

Даже если бы я была отвратительна, я не смогла бы присоединиться к другой фракции. Мои внутренности в лучшем случае мутные. Очевидно, я бы туда не вписалась. И я даже не хочу пытаться. Я злодейка насквозь. Им хватит и красивой главной героини.

Мои мысли рассеянно блуждают по таким темам, пока мы идём.

— Думаю, эти слова описывают тебя намного лучше, чем Лиз Кэтер.

Гиллес, опустив голову что-то бормочет, но я не могу разобрать, что именно.

— Что говоришь?

— Ничего, – отвечает Гиллес, а затем смотрит на меня и улыбается так, что всё его лицо словно светится.

Мне кажется, что прошло очень много времени с тех пор, как я видела у него такое выражение лица.

Я уверена, что он бормотал что-то важное, но даже если бы я расспросила его об этом, сомневаюсь, что он сказал бы мне… Кроме того, если бы это было что-то, о чём, по его мнению, я должна была знать, он сказал бы это достаточно громко, чтобы я услышала, так что, вероятно, мне не о чем беспокоиться.

— Эй, если я выиграю пари, то мне нужен твой браслет.

Браслет?

От внезапного требования Гиллеса я на мгновение замираю. Взглянув на него, я замечаю, что он серьёзен.

Неужели он... хочет владеть чем-то моим?..

...Нет, наверное, я просто слишком много думаю.

— Ладно, договорились. Тогда, если выиграю я... Я хочу, чтобы ты рассказал мне то, что знаешь, но думаешь, что мне этого знать не стоит.

Глаза Гиллеса расширяются.

— И это всё? Тебя действительно это устраивает?

— Что значит "это всё"? Знания – самая ценная вещь в мире.

— Понятно, – задумчиво произносит Гиллес, хотя не проходит и секунды, как на его лице появляется улыбка.

Он, конечно, сегодня много улыбается, и я не могу не заметить этого. Но опять же, я тоже ухмыляюсь, не в силах сдержаться. Его улыбка заразительна.

http://tl.rulate.ru/book/39408/1430440