Его обнаженная бронзовая кожа также была исцарапана - особенно лодыжки и предплечья.
На секунду они замерли под кустом. Теперь пение слышалось уже совсем
близко - монотонная заунывная литания, не слишком мелодичная, но отдававшая
какой-то мрачной и злой силой. Сквозь мерные хлопки ладоней Виктор начал
различать отдельные голоса. Костер - должно быть, огромный - сверкал за
черными стволами дубов и манил к себе, словно зловещий маяк.
Разведчика остановил окрик, прозвучавший тихо и без всякой интонации.
Голос, сухой и бесцветный, казался более ужасным, чем рев и вопли
разъяренного великана.
- Кто здесь? Кто посмел осквернить священный обряд и вторгнуться в
рощу нашего божества? Отвечайте!
Аскетический бесполый голос доносился из-за дерева. Талин, всхлипнув от
ужаса, вцепилась в Виктора. Он оттолкнул ее, шепнув: "Стой тут!" - и,
крадучись, шагнул в сторону, огибая древесный ствол и держа клинок наготове.
Голос, по-прежнему сухой и спокойный, произнес опять.
- Стой! Не приближайся ко мне! И знай - тот, кто откажется
подчиниться друсам, будет проклят на вечные времена. Он познает ужас
бесконечной тьмы и навеки лишится покоя. Стой! Я приказываю!
Несмотря на эти угрозы, Виктор устремился вперед; проклятий он не
боялся. Внезапно из-за огромного ствола появилась фигура в белом, преграждая
путь разведчику. Теперь страж почти визжал и в голосе его слышалась паника:
- Сейчас ты умрешь! Ты, глупец, не внявший слову мудрости! Умрешь!
Умрешь!
Белая накидка всколыхнулась, и в лунном свете блеснуло лезвие
золоченого кинжала, затем сильный и точно нацеленный удар обрушился на
Виктора. Из-под капюшона сверкали фанатичные глаза, зубы хищно ощерились.
- Умри, глупец! Умри... умри... умри!
Слова звучали в такт пению на большой поляне.
Виктор парировал удар и резким движением послал свой клинок вперед -
прямо в горло друса. Кровь, казавшаяся черной в лесном полумраке, брызнула
из перерезанной артерии, заливая белый балахон. Друс упал на колени, с
безмерным удивлением созерцая свои окровавленные ладони, он пытался что-то
сказать, слова булькали в его горле, из раны били струйки крови и текла
багровая пена. Опасаясь, что страж попытается закричать, Виктор снова занес
меч. Короткий, сильный удар, нацеленный ниже уха, почти обезглавил друса. Он
рухнул в лужу собственной крови, мертвые глаза бессмысленно уставились в
бледное ночное небо.
Виктор нагнулся и откинул капюшон, взгляду его предстал обритый череп,
кое-где поросший седой щетиной.
Старик, решил он. Что ж, прискорбно, но, с другой стороны этот фанатик
не шутил - золоченый кинжал все еще валялся у ног мертвеца Теперь Виктор
заметил, что только рукоять оружия была покрыта золотом, тогда как лезвие
его казалось бронзовым
Старик? Что-то необычное в застывшем лице заставило его помедлить. Он
наклонился и распахнул балахон с малиновым кругом над сердцем, внутри
залитого кровью круга можно было различить эмблему, вышитую золотыми нитями
- контуры дуба с пышной кроной.
Край балахона выскользнул из пальцев Виктора, когда он увидел высохшие
сморщенные груди. Старуха!
За его спиной Талин прошептала:
- Фригга, защити нас! Ты прикончил ее... Мы оба теперь прокляты
навек... Нас убьют и съедят!
Горло Виктора перехватило. Убить женщину... пусть даже такую
отвратительную старуху, которая пыталась заколоть его... нет, это было
совсем не в его правилах! Однако он не позволил голосу дрогнуть и резко
произнес:
- Не говори чепухи! Ничего с тобой не случится. Мне не очень приятно,
что так случилось, но сделанного не воротишь. Почему же ты не предупредила
меня, что среди друсов есть женщины? Я был бы осторожнее.
Он коснулся темной щетины на своем подбородке и, посмотрев на труп,
задумчиво покачал головой.
- Но вряд ли это что-нибудь изменило, маленькая принцесса. Она ведь
пыталась убить меня! Что тут можно сделать? Не сопротивляться и получить
такое вот украшение между ребер? - он ногой откинул в сторону кинжал.
Отвернувшись от мертвого тела и не глядя на Виктора, Талин подняла,
оружие и вытерла его пучком травы.
- Теперь мне нужно что-нибудь острое. Когда нас схватят, я сумею
покончить с собой раньше, чем начнутся пытки.
Она потянула его за руку.
- Идем, Шухевыч. Если мы будем осторожны и проворны, то, может быть, нам
удастся спастись. Поторопись! Тут наверняка есть и другие стражи.
Виктор стряхнул ее руку. Задумавшись, стиснув челюсти и прищурив глаза,
он мрачно смотрел на труп. Наконец разведчик повернул голову к костру и
поляне, с которой доносилось заунывное пение.
- Я зашел слишком далеко, принцесса, и не стану отступать. Я хочу
посмотреть на друсов и их тайные обряды. Ты не ответила на мой вопрос: среди
них много женщин?
- Все, - спокойно и тихо промолвила Талин, - все друсы - женщины. Я
не говорила об этом, потому что не считала важным. - Она покачала головой.
- Ты не просто странник из дальних краев, Виктор, ты и сам странный. Мне не
могло прийти в голову, что ты захочешь выслеживать друсов. Во всей Альбе не
найдется человека, который способен на такое... но я все время забываю, что
ты не из Альбы.
Виктор игнорировал ее замечание.
- Так ты говоришь, что все друсы - женщины? Среди них совсем нет
мужчин? Что-то вроде ордена монашек?
Тогда все не так страшно, подумал он. С добрым мечом в руках он может
справиться с целой толпой этаких старых бестий, обряженных в белые рясы и
распевающих жуткие гимны. Однако. Виктор взглянул на кинжал за поясом Талин.
Уж очень ловко эта карга владела оружием...
Немного успокоившись, девушка прошептала:
Если ты хочешь знать про друсов, Виктор, я расскажу тебе все, что мне
известно... все слухи и страшные истории... только пойдем скорее отсюда.
Сделай это ради меня - ведь ты сам уже никогда не будешь в безопасности...
ты убил друса... Они не простят... они станут искать, расспрашивать,
колдовать... Теперь ты можешь довериться только мне.
Талин не пыталась скрыть угрозу в голосе. Вдруг она жестко усмехнулась.
- Я говорила, что велю выпороть тебя, но не принимай это всерьез.
Зачем? Твоя жизнь отныне в моей власти... в полной власти, Виктор! Одно мое
слово - и ты мертв.
Виктор отвернулся от нее. Он вытер меч о траву, потом коснулся пальцем
лезвия и только тогда пристально посмотрел на Талин. Глаза девушки
сверкнули, она надменно подняла подбородок.
- Не пытайся испугать меня! Я уже хорошо тебя знаю... Ты не тронешь женщину!
Разведчик насмешливо фыркнул.
- Да, ты права, маленькая принцесса, я не прикоснусь к тебе. Только ты
забыла кое-что... похоже, ты и сама замешана в этом деле, не так ли? Может,
это ты зарезала старуху? И мысль шпионить за друсами тоже принадлежит тебе?
Знаешь, когда надо, я могу лгать очень убедительно.
Талин задохнулась от такого вероломства; лицо ее стало обиженным, как у
ребенка, и можно было заметить, что она еще очень молода. Пробормотав что-то
непонятное, девушка в очередной раз осенила грудь ритуальным знаком.
Наконец, Виктор разобрал ее шепот:
- Фригга сладчайшая, сохрани и спаси меня от друсов... и от этого
человека тоже... Я уже начинаю жалеть, что мы встретились, - сказала она
погромче.
Пожалуй, Виктор тоже разделял это мнение. И, все же, он нуждался в
Талин, сильно нуждался - как в проводнике и как в источнике сведений об
Альбе. Дьявол побери Лейтона и этот проклятый компьютер, зашвырнувший
его Бог знает куда! Но он - здесь, и деваться ему некуда. Что касается
Талин, то разведчик уже вполне разобрался, что представляет собой маленькая
принцесса. Красивая, соблазнительная, но абсолютно ненадежная женщина -
капризный ребенок, прелестная дикарка из страны варваров, для которой закон
- только ее собственные желания. До сих пор Виктор не потворствовал ее
капризам и смело держался с ней. И он понимал, что должен хорошенько
приглядывать за этой юной красавицей; ее поступки были непредсказуемы.
Обдумав все это, Виктор нахмурился с показной суровостью и отрывисто
произнес:
- Я хочу взглянуть на друсов. Иди со мной или оставайся тут; мне все
равно.
Он осторожно двинулся к красному огню костра, не оглядываясь назад.
Вскоре Виктор услышал, как принцесса споткнулась о корень и что-то
пробормотала, упомянув Фриггу, но сейчас слова ее больше походили на
проклятие, чем на молитву. Когда он приник к земле в густых зарослях, откуда
был ясно виден костер и танцующие вокруг него фигуры в белом, девушка
оказалась рядом с ним.
Она приблизила губы к его уху - Виктор снова ощутил аромат духов - и
прошептала:
- Видишь ту, что стоит в стороне от танцующих и опирается на золотой
меч?
Виктор кивнул. Вокруг огромного костра в медленном хороводе двигалось с
полсотни фигур в глухих рясах; лица их, полускрытые капюшонами, были
неразличимы в лесном сумраке. Они мерно хлопали в ладоши и пели, выписывая
сложные па своего танца. Женщина, о которой говорила Талин, казалась тонкой
и стройной, как березка; на голову ее тоже был надвинут капюшон, пальцы
сжимали рукоять большого золоченого меча.
Снова раздался шепот Талин:
- Это Нубис, верховная жрица. Мой кузен Ликанто боится ее до смерти! И
я - тоже... Тебе стоит ее опасаться, Виктор... месть друсов ужасна! - она
судорожно вздохнула. - Теперь взгляни - вон там под деревом, в темноте -
видишь? Скажи, разве я лгала?
Напрягая зрение, он попытался различить что-нибудь в полумраке - и то,
что он увидел, ему не понравилось. На опушке, меж выступающих корней
огромного дуба лежала девушка - связанная, с кляпом во рту. Виктор видел,
как сверкнули белки ее глаз, когда она повернула голову к опоясывающему
костер хороводу танцующих. Лицо ее искажал ужас - беспредельный ужас, какой
разведчику редко доводилось видеть раньше.
Эту девушку нельзя было назвать красавицей. Тело ее, полное, рыхлое и
неуклюжее, с большими обвисшими грудями и толстыми ногами, принадлежало
простолюдинке. Но Виктор почувствовал укол жалости, заметив, как она
закатывает глаза от страха и бьется, пытаясь ослабить путы. Жалость не часто
гостила в его душе, и сейчас она, вероятно, была неуместной. Тем более, что
он все еще не верил до конца в дикие россказни Талин.
Внезапно пение оборвалось. Танцоры смешались в беспорядке, но через
мгновение он заметил, что каждый из них занимается своим делом, четко
определенным и, по-видимому, привычным. Виктор присмотрелся - и если раньше
он дрожал от знобкого ночного холода, то теперь крупные капли пота выступили
у него на лбу.
Друсы работали быстро и слажено. С двух сторон костра в землю были
вбиты рогатки; затем на них лег длинный, заостренный на конце, бронзовый
вертел. В больших мешках принесли уголь и высыпали его в костер. Затем, при
помощи металлических прутов, разбили прогоревшие поленья, перемешали их с
углем и разровняли На месте костра образовался плоский, пылающий жаром круг.
Талин опять зашептала в ухо Виктор:
- Смотри! Вон там! Большой дубовый пень! Я слышала о нем. Друсы зовут
его Королевским Дубом.
Верховная жрица, выставив перед собой меч, направилась к огромному
обрубку. Поверхность пня, диаметром около восьми футов, покрывал тонкий
каменный круг, испещренный темными пятнами.
Четверо друсов подхватили девушку и потащили к жертвеннику. Виктор
видел, как она напряглась в безмолвном, заглушенном кляпом крике. Он с силой
стиснул рукоять меча, пот тек по его вискам и заливал глаза. Напасть?
Невозможно! Это было бы безумием... однако, если учесть внезапность...
Может, стоит попытаться?
Пальцы Талин впились в его предплечье.
- Нет, Виктор, нет! Даже не думай об этом! Не воображай, что легко
справиться с ними! Они - чудовища, они бьются не хуже воинов-мужчин. Даже
если ты освободишь девушку, и нам повезет... если мы сумеем скрыться... они
нас не оставят в покое! Они придут к Ликанто и потребуют наши головы... Наши
тела, Виктор! И Ликанто выдаст нас. Он их боится! Или выгонит тебя и меня из
Сарум Вила, и мы окажемся опять в лесу, без пищи, без укрытия и защиты!
Послушайся меня, Виктор, прошу тебя! - она всхлипнула.
Могучие мышцы Виктора расслабились. Одно мгновение он находился на грани
срыва был готов рискнуть жизнью, но Талин права. Если он хочет выжить на
Альбе, ему нужно подавить гнев и отвращение, справиться с этими тисками, что
сдавили его грудь и не дают дышать... Шухевыч был тверд, как скала, но
говорят, что даже камни могут источать слезы.
Он смотрел - только смотрел, с трудом сдерживая тошноту, подступавшую
к горлу.
Все необходимое для церемонии было, очевидно, заготовлено раньше, и
теперь события разворачивались с калейдоскопической быстротой. Связанную
девушку грубо швырнули на каменный жертвенник. Она корчилась и отчаянно
извивалась, соскальзывая к краю в бессмысленной надежде избежать гибели.
Друсы, плотно обступившие пень, отталкивали ее к центру.
Они снова начали петь тихо, почти шепотом. Их песня несла смерть.
Взявшись за руки, женщины в белых балахонах начали кружиться вокруг пня.
- О, мать Фригга, - едва слышно произнесла Талин, - мне кажется, я
узнаю эту девушку! Это одна из служанок Ликанто... не только служанка, если
верить слухам... Фригга, защити меня!.. Здесь кроется больше, чем я
понимаю...
На мгновение круг друсов разомкнулся, и верховная жрица шагнула вперед.
Она медленно приближалась к жертвеннику величественная, молчаливая,
страшная. Тяжелый меч, отливавший золотом, она несла легко, как игрушку.
Жрица оперлась ладонью о шершавый камень. Одно грациозное, легкое
движение и она уже наверху. Внезапно ее капюшон откинулся на спину, открывая
лицо, и у Виктор перехватило дыхание. Рядом раздался сдавленный вскрик
Талин.
- Клянусь святыми грудями Фригги, - прошептала девушка, - я не знаю
ее! Это не Нубис!
Верховная жрица не стала поправлять капюшон. Откинув назад голову, она
подняла золотой меч обеими руками, направив его острием вверх. Губы ее
шевелились, и Виктор уловил несколько слов, она просила благословения у
могучего дуба, повелителя деревьев, и у черного купола неба.
Виктору казалось, что золотой меч вонзился в его сердце. Он никогда не
встречал такую женщину! Отброшенный с лица капюшон был подобен стенам
рухнувшей темницы, из которой явилась миру совершенная красота, и он
догадывался, что белый бесформенный балахон скрывает не менее изумительное
тело. Волосы жрицы серебряным облаком обрамляли нежный овал лица с гладкой
кожей цвета слоновой кости. Чувственный рот с полными, словно нарисованными
кистью, губами, прекрасной формы нос, глаза - широко расставленные, слегка
сузившиеся, устремленные на извивающуюся у ее ног жертву.
Талин права, мелькнуло в голове у Виктор, он глупец Он полагал, что
женщина - тем более, такая красавица! - не может стать хладнокровной
убийцей. Глупец, в самом деле! Ведь он не вчера появился на свет и еще
сохранил кое-какие воспоминания о своем прежнем мире... Определенно, в Альбе ничего не изменилось в лучшую сторону по сравнению с земным
средневековьем... Скорее, наоборот.
И все-таки он не мог поверить - пока не увидел собственными глазами.
Верховная жрица занесла меч над скорчившейся девушкой, сжимая обеими
руками золотую рукоять и направляя вниз широкое лезвие. Она улыбнулась.
Наступила полная тишина, которую нарушал только сдавленный хрип обезумевшей
жертвы. Жрица улыбнулась опять, ее зубы сверкнули, словно чешуйки перламутра меж кроваво-красных губ. Пот жег глаза Виктора.
Она с силой опустила меч, вонзив его в грудь девушки. Виктор не мог
поверить, что ее гибкое стройное тело обладает подобной мощью. Лезвие прошло
сквозь плоть, проткнуло сердце жертвы и глухо звякнуло о каменный круг,
покрывавший поверхность пня. Нагая девушка корчилась и билась в смертельной
агонии, кровь залила ее тяжелые груди, струйками стекая на камень. Наконец,
конвульсии прекратились и тело жертвы замерло.
Некоторое время верховная жрица стояла над трупом с опущенной головой,
широко расставив ноги и опираясь на крестовину меча, сейчас она выглядела
вялой и опустошенной. Внезапно тело ее дрогнуло, и на мгновение разведчику
почудилось, что она сейчас упадет. Однако жрица выпрямилась и подняла
голову. Ее пристальный взгляд скользнул по молчаливому кругу друсов и упал
на густые заросли, в которых скрывались Виктор и Талин. В слабых отблесках
пламени, плясавшего над догорающим костром, он не мог различить ни
выражения, ни цвета глаз женщины. Неужели она догадывалась, знала о
присутствии чужих? Нет, это невозможно! Но Виктор чувствовал, как взгляд
жрицы словно впился в него: волна холодной дрожи прошла вдоль позвоночника, но он не опустил глаз.
Внезапно наваждение кончилось, жрица надвинула на голову капюшон и
спрыгнула на землю. Молча повернувшись спиной к толпе друсов, она
направилась к противоположному краю прогалины и исчезла в тени деревьев.
Остальное походило на разделку туши в мясной лавке, и Виктор ощутил, как
к горлу вновь подступает тошнота. Приподнявшись над его плечом, Талин с
иронией прошептала:
- Ты думал, что я - лгунья? Или доверчивая дурочка, которая
наслушалась от взрослых страшных историй и повторяет их? Ну, ты и теперь не веришь, что друсы едят человеческую плоть? - она подтолкнула Виктора локтем.
- Видишь, как они потрошат эту бедную служанку, словно цыпленка?
Друсы склонились над телом, набивая его какими-то листьями. Виктор
почувствовал, что с него, пожалуй, хватит. Он видел достаточно, даже слишком много. Стоит ли смотреть как труп насадят на вертел и повесят над углями?
Нужно уходить!
Талин дернула его за руку
- Во имя Фригги, Виктор, пойдем отсюда! Нам везет, но это не продлится
вечно! Каким-то чудом нас еще не заметили, и если мы быстро...
Слова ее были прерваны пронзительным криком. Затем раздался еще один
вопль и у костра началось столпотворение.
На поляне возникла фигура в белом балахоне, державшая на руках тело
старухи, убитой Виктором. Женщина громко стонала, невнятные слова молитвы
срывались с ее губ, ряса была испачкана кровью. Остальные друсы, крича и
причитая, столпились вокруг нее. Виктор пытался что-нибудь разглядеть под
деревья ми на дальнем краю прогалины - там, где скрылась во мраке верховная жрица Но ее нигде не было, очевидно, выполнив свою часть ритуала, она покинула собрание. Наверно, с холодной злобой подумал Виктор, ей не нравится вкус человеческого мяса.
Рядом, в отчаянии распластавшись на земле, рыдала Талин, внося свою
лепту в хор стонов, воплей и причитаний, повисших над поляной.
- Фригга, спаси нас! Они нашли ее тело! Теперь мы будем прокляты
навек, даже если нас не убьют! Я говорила тебе, Виктор, я предупреждала, я...
Виктор закрыл ей рот широкой ладонью.
- Замолчи! Ни звука, пока я не разрешу говорить! Ползи назад, медленно
и очень осторожно; пожалуй, нам пора удирать... Но тихо, маленькая
принцесса, очень тихо...
http://tl.rulate.ru/book/3760/69901
Сказали спасибо 0 читателей