Готовый перевод Harry Potter: Second chance / Гарри Поттер: Второй шанс: Глава 72

Рон и Гермиона заметно мрачнеют, но все же выдавливают из себя улыбки и благодарят Ремуса, после чего выходят за дверь. Я провожаю парочку заинтригованным взглядом, гадая, что они могли затеять на этот раз.

– Ну, и как тебе?

Я перевожу глаза обратно на Ремуса и вижу, что он сидит за столом, сгорбившись и устало спрятав лицо в ладонях, и массирует веки.

– С вами все в порядке, профессор? – обеспокоено спрашиваю я, игнорируя вопрос.

Оборотень поднимает на меня взгляд.

– Эй, это моя реплика, – шутит он и слабо улыбается.

Я смотрю на него с негодованием, и Ремус становится серьезным.

– Да, я в полном порядке, – твердо говорит он. – Просто устал. Боюсь, я еще не слишком-то привык вести уроки, так что это немного выматывает. Пожалуй, мне не мешает взять небольшой перерыв.

Ах, ну да, ведь скоро полнолуние. Я в последний момент удерживаю эту фразу на самом кончике языка, а вместо этого говорю:

– У вас превосходно получается, профессор. Мне понравился урок.

– Да уж, ты сегодня был непривычно… эмоционален.

Это намек на то, как я среагировал на попавшего в сети феи Невилла. Слишком бурно для парня, который видит его впервые в жизни, я знаю. Ремус смотрит слегка напряженно, будто гадает, не перешел ли границы, спросив меня об этом, а я вдруг задаюсь вопросом, когда наши отношения успели стать настолько осторожными.

– Наверное, это колдовство феи так подействовало, – я напряженно улыбаюсь и развожу руками.

– Да, возможно, ты прав, – устало кивает Ремус.

Теперь, когда он не пытается выглядеть бодрым для студентов, его пересеченное ранними морщинами лицо выглядит непривычно утомленным, и от этого тени под глазами еще резче проступают на бледной коже. Он устал, понимаю я. Так безумно устал, что у него нет сил даже на то, чтобы ввязываться в очередной спор, вызывая меня на откровенность. Но все нормально, это просто очередное полнолуние, с Ремусом все хорошо, говорю я себе, хотя сердце сжимается с такой силой, что перехватывает дыхание. Поэтому я лишь улыбаюсь – чуть более искренне на этот раз, потому что я очень стараюсь, чтобы улыбка казалась настоящей, ободряюще киваю ему и выхожу за дверь.

Мы оба отлично знаем, что лесная фея может сделать многое, но вызывать у людей ни с того ни с сего беспричинные вспышки эмоций она не способна.

*****

Спустя где-то пару дней после инцидента с феей я сижу в библиотеке над письмом, но то и дело возвращаюсь мыслями к состоявшейся наконец встрече с друзьями. Она оказалась совсем не такой, какой я ее себе представлял. Не то, чтобы я ожидал чего-то особенного. Я ведь не настолько глуп, чтобы воображать, что они с первой же встречи проникнутся ко мне необъяснимой симпатией и все станет, как прежде. Не думаю, что я похож на тех людей, с которыми с первых же минут знакомства чувствуешь себя так, словно знал их всегда. У меня нелегкий характер. «Эй, Гарри, ну улыбнись, прошу. Ты пугаешь людей, когда так смотришь», – часто говорила Хейли, умоляюще поднимая брови. Это вызывало у меня смех, но, кроме шуток, в чем-то она была права. Когда я учился в школе Литтл Уингинга, то редко у кого при моем виде возникало желание пообщаться.

Я мысленно чертыхаюсь, глядя на то, как по пергаментному листу стремительно расплывается чернильное пятно. Так, надо выбросить из головы всю эту чушь, иначе она сведет меня с ума. Довольно, вечер воспоминаний окончен. Я беру промокашку, заколдованную так, чтобы стирать любые пятна, и наскоро убираю кляксу. В последний раз пробегаюсь по строчкам глазами и складываю пергаментный лист вчетверо, подписав сверху: «Профессору Дж. Венгерду, графство Беркшир, Итон».

Это уже не первое мое письмо маггловскому профессору, но в любом случае, за нашу недолгую переписку я успел понять, почему директор называет его своим другом. Потому что друзьями Дамблдора по обыкновению становятся лишь дьявольски интересные и неординарные люди, а профессор Венгерд именно такой. Он маггл, при этом интересуется магией, живо, но без фанатизма, и с первого же его письма мне стало очевидно, что ум его открыт для любых, даже самых невообразимых чудес этого мира. Я не удивился бы, окажись, что ученики чуть ли не боготворят его, легко прощая своему профессору небольшие странности, вроде любви к совам, старым перьям для письма и книгам на мертвых языках.

Так или иначе, но прочитав его первое послание, которое он приложил к маггловским учебникам, я незаметно для самого себя втянулся в переписку. На этот раз в своем письме я поделился с профессором мыслями о том, что хочу поступать в медицинский университет, когда придет время, и попросил подобрать что-нибудь соответствующее из маггловской литературы. Возможно, это как раз то, что мне нужно, чтобы почувствовать себя необходимым. Правда в том, что я действительно хочу помогать людям. Как там говорила Гермиона – «комплекс героя»? Пожалуй, спустя столько лет я могу наконец признать, что доля правды в ее словах все-таки была.

Я ловлю себя на этой мысли и недовольно хмурюсь. После встречи с Роном и Гермионой воспоминания о друзьях становятся почти навязчивыми, и я не могу избавиться от них, как ни стараюсь. Я прикрываю глаза, и мне даже начинает казаться, что я слышу звонкий голос Гермионы.

– Рон, прекрати строить такие гримасы! Нам никто не даст разрешения в Запретную секцию, поэтому придется довольствоваться этим. Ну же, я уверена, что хотя бы в одной из этих книг найдутся какие-то зацепки.

Я резко открываю глаза, понимая, что мое воображение тут ни при чем. Просто друзья тоже пришли в библиотеку и расположились за одним из стеллажей книг, посвященных гоблинским наречиям, в секции Магического Языкознания. И мне совершенно очевидно, что они здесь вовсе не потому, что вдруг почувствовали интерес к изучению языков разных магических тварей. Они здесь по той же причине, что и я. Никому не интересно Магическое Языкознание, и если ищешь в библиотеке место, надежно скрытое от посторонних глаз, то лучшего и не сыскать. Однако до сих пор это место было чем-то вроде моего личного убежища, в котором я мог спрятаться от любопытных и спокойно почитать. А вот с чего вдруг понадобилось прятаться друзьям – это уже совсем другой вопрос.

– Гермиона, да здесь не меньше десятка книг! – отчаянно восклицает Рон.

– И это далеко не все. Когда расправимся с этой стопкой, я принесу еще.

Рон издает мученический стон, но больше не возражает.

Судя по звукам, друзья сваливают на библиотечный стол какие-то книги и устраиваются за ним. Нас разделяет один-единственный стеллаж, и мне хорошо слышен шорох переворачиваемых страниц и бормотание Гермионы:

– Так, кажется, что-то нашла… Ах, нет, здесь только какие-то смутные упоминания, все это уже было… Но я на всякий случай скопирую эту страницу себе, надо сравнить с тем, что мы находили раньше…

Рон лишь без энтузиазма соглашается, но очень скоро не выдерживает и восклицает:

– Послушай, Гермиона, да ну все это к чертям, а? Давай лучше я ночью незаметно сбегу из башни в библиотеку, залезу в Запретную секцию и принесу тебе эту идиотскую книгу. У меня получится, обещаю. Я могу попросить Фреда и Джорджа помочь, они сотни раз выбирались ночью из спальни и их еще ни разу не застукали.

– Нет, Рон, это плохая идея, – говорит Гермиона непререкаемым тоном. – Тебя могут поймать, и тогда с Гриффиндора снимут кучу баллов, а у тебя будут серьезные проблемы дома. И, кроме того, мы никому ни о чем не говорим, помнишь? Ты знаешь Фреда и Джорджа. Они же не отстанут, пока не выяснят, зачем нам все это понадобилось, или, чего доброго, разболтают всем вокруг.

У меня вдруг возникает чувство, будто я специально подслушиваю, и от этого становится неловко. Я решительно встряхиваю головой. Я ведь хотел попытаться снова, верно? Это – превосходный шанс.

– Я могу помочь.

Я говорю это очень спокойно и выжидающе смотрю на них, облокотившись плечом о стеллаж с книгами. Однако мое появление оказывает эффект разорвавшейся бомбы. Они оба смотрят на меня, разинув рты, а когда Рону удается взять себя в руки, он спрашивает резко и зло:

– Зачем ты подслушивал?

– Я всегда здесь сижу, – говорю я, равнодушно пожимая плечами. – А вы, наверное, не заметили меня, когда пришли, и не слишком-то заботились о секретности. Я не специально подслушал.

Это звучит как оправдание, и я почти ненавижу себя за это. Рон по-деловому обходит стеллаж, окидывает взглядом мой стол, берет одну из книг, скользит глазами по названию и кладет ее обратно, осматривает другие вещи, а потом снова поворачивается ко мне.

– Ты не мог здесь сидеть, – говорит он таким категоричным тоном, словно нашел неопровержимые доказательства моей лжи. – Здесь лежат книги по магии, а ты сквиб, так?

Он складывает руки на груди и смотрит чуть исподлобья, так, что у меня живо возникает ассоциация с упершимся бараном, и это почти смешно.

– О, и ты, наверное, полагаешь, что из-за этого я не могу интересоваться книгами по магии? – вызывающе спрашиваю я.

Гриффиндорец напрягается и явно собирается сказать что-то резкое в ответ, когда в разговор вмешивается Гермиона.

– Рон, оставь его, – говорит она. – Не думаю, что он лжет. И, кроме того, он сказал, что может помочь нам. Это правда?

Теперь она смотрит на меня, и я с облегчением киваю.

– Да, думаю, что могу. Только не здесь. Выйдем из замка, хорошо?

Рон уже открывает рот, чтобы возразить, но Гермиона оказывается быстрее.

– Ладно, – легко соглашается она. – Куда ты хочешь пойти?

Я веду их прочь из замка, и всю дорогу Рон выглядит мрачным и молчит, а Гермиона так беспокойно оглядывается по сторонам, словно мы задумали преступление. Сейчас время обеда, поэтому коридоры пусты, и я в который раз гадаю, что такого могли задумать Рон с Гермионой, что вынюхивают сведения тайком. Мне приходит в голову, что это чертовски похоже на наши с ними давние школьные приключения, и эта мысль отдает безумием, как и то, что мне снова хочется в них участвовать.

http://tl.rulate.ru/book/36380/792339