Готовый перевод Harry Potter: Second chance / Гарри Поттер: Второй шанс: Глава 64

После моих слов Люпин и Дамблдор обмениваются красноречивыми взглядами, словно только что я подтвердил какие-то их ожидания. Я чувствую, что начинаю раздражаться, и холодно интересуюсь:

– Что-то не так?

– Нет-нет, все в порядке, Гарри, – быстро говорит Ремус. – Думаю, если ты полагаешь, что сможешь с этим справиться, то так оно и есть.

Тут оборотень смотрит на часы, и его лицо принимает взволнованное выражение.

– Уже половина одиннадцатого! – восклицает он. – Боюсь, что мне пора. У одного из моих студентов сегодня назначено взыскание на одиннадцать, так что мне лучше поторопиться. Надеюсь, вы меня извините.

– Разумеется, профессор Люпин, – вежливо говорит Дамблдор. – Спасибо, что составили нам компанию.

Ремус уже берется за ручку двери, намереваясь уходить, когда вдруг замирает на пороге и оборачивается.

– Так как насчет того, чтобы зайти ко мне сегодня, Гарри? Я не отказался бы от помощи в подготовке к урокам. Скажем, в пять часов?

Ремус смотрит на меня своими добрыми, теплыми глазами, и это тепло словно наполняет меня изнутри. Я чувствую, как колючая глыба льда, угнездившаяся в моей груди, постепенно начинает таять. Директор улыбается уголками губ, лукаво поглядывая на нас сквозь стекла очков-половинок, а Ремус продолжает стоять в дверях, устремив на меня чуть напряженный, самую малость виноватый, и теплый, такой невыносимо теплый взгляд, какой может быть у него одного. И я не могу, просто не могу сказать что-нибудь другое, кроме как:

– Отлично, значит, в пять. Я приду.

Ремус улыбается и коротко кивает, после чего выходит из кабинета. А я продолжаю сидеть в кресле, тупо глядя на захлопнувшуюся дверь, и думать о том, что, черт возьми, здесь сейчас произошло. Я и в самом деле только что с такой легкостью согласился встретиться один на один с человеком, от которого бегал всю неделю, как ошпаренный?

– Гарри, есть еще одна вещь, о которой я хотел бы с тобой поговорить.

Что-то в интонациях Дамблдора вдруг меняется. Голос директора неожиданно становится суровым, в нем звучат непреклонные нотки, явно свидетельствующие о том, что на этот раз он во что бы то ни стало вознамерился получить ответы. Это заставляет меня встряхнуться и перевести взгляд на него. Между бровей Дамблдора пролегли две суровые складки, а губы сжались. Просто превосходно. Мы глядим друг на друга еще некоторое время, но старый волшебник ничего не говорит, а только смотрит своим внимательным, укоряющим взглядом, и я не выдерживаю первым.

– Я в чем-то провинился, сэр? – спрашиваю я.

Вопрос звучит намного резче, чем я рассчитывал, и лицо Дамблдора каменеет.

– Думаю, это надо спросить у тебя, Гарри, – спокойно и очень мягко, вопреки суровому выражению лица, отвечает директор. – Если не ошибаюсь, то я, да и другие преподаватели, неоднократно повторяли тебе, что ты можешь прийти к нам с любыми своими проблемами. Но ты говорил, что у тебя все в порядке, и до поры до времени я верил тебе. Между нами, Гарри, ты производишь впечатление очень серьезного и собранного молодого человека, способного трезво оценивать свои силы. К сожалению, я ошибся в тебе, мой мальчик. Я не думал, что твои гордость и самонадеянность помешают тебе прийти ко мне, когда ты действительно будешь серьезно нуждаться в помощи.

Стоит ли говорить о том, что я сбит с толку? Директор может иметь в виду что угодно, начиная с того, что я всю неделю избегал людского общества, и заканчивая тем, что ему стало известно что-то из тех вещей, которые я пытался скрыть. У меня в голове проносится сотня догадок, одна ужаснее другой, и ни в одной из них нельзя быть уверенным. Поэтому я делаю, в общем-то, единственное возможное в такой ситуации: опускаю глаза в пол, чтобы не сталкиваться взглядом с Дамблдором и не давать ему таким образом возможности попытаться проникнуть в мои мысли, и стараюсь выглядеть если не виноватым, то хотя бы пристыженным. И молчу, разумеется. Сейчас мне необходимо больше информации.

– Почему ты ничего не сказал, Гарри? – из голоса директора уходят ледяные нотки, и я понимаю, что он сменил гнев на милость. – Если ты болен, не надо скрывать это ото всех, пытаясь помочь себе самостоятельно. Послушай, мой мальчик… – Я все-таки решаюсь посмотреть на директора, и неожиданно для самого себя ловлю на себе тот самый беспомощный и мучительно виноватый взгляд, которым он смотрел на меня, сидя на колченогом табурете в самой маленькой спальне Дурслей, или еще раньше, так давно, что я почти успел забыть... – Я не знаю, как с тобой обращались твои родственники. Но сейчас – выслушай меня очень внимательно, прошу, – сейчас все по-другому, понимаешь? К чему бы ты не привык там, у магглов, здесь ты всегда получишь помощь, если попросишь о ней. Ты больше не должен справляться со всем, что мучает тебя, в одиночку. Ты больше не один, Гарри. Почему ты никому не рассказывал о своих кошмарах? Я беседовал с Обероном, и он сказал, что ты кричишь по ночам.

Боже, на миг меня окатывает таким невероятным облегчением, что горло перехватывает спазм. Это всего лишь мои сны, только и всего. Мало ли у того Гарри Поттера, которого знает директор, поводов видеть кошмары? Поэтому я делаю глубокий вдох, чтобы успокоиться, и говорю таким ровным голосом, на который только способен:

– Но профессор, я вовсе не переоценивал своих сил, когда решил, что могу справиться с этим сам. Это просто плохие сны, не более того. Они не могут причинить мне вреда.

Дамблдор слегка качает головой, удивленно или огорченно – я не могу понять – и говорит:

– Это не та проблема, которая стоит того, чтобы мучиться. Ты живешь среди волшебников, Гарри, помнишь? Ты можешь в любой момент обратиться к мадам Помфри или профессору Снейпу за Зельем Сна Без Сновидений, и никто из них не откажет тебе в просьбе. Обещай, что сделаешь это, хорошо? Я не хочу больше видеть тебя таким болезненным и изнуренным.

– Хорошо, я обещаю, – легко соглашаюсь я, радуясь, что отделался малой кровью. Возможно, это и в самом деле не худший выход. Здесь мое тело еще не успело привыкнуть к Зелью Сна Без Снов настолько, чтобы оно перестало работать, поэтому мне действительно может стать лучше. – Спасибо за совет, сэр.

Дамблдор тепло улыбается в ответ, но отталкивающее виноватое выражение так и остается на дне его глаз. И уже спускаясь вниз по винтовой лестнице и рассеянно бредя по длинным коридорам школы, я думаю, что директор все-таки слишком многое на себя берет. Он не может – не имеет права – чувствовать себя виноватым из-за меня. Кто он такой, чтобы принимать на себя ответственность за чьи-то жизни? Как он может отвечать за чужие печали и радости, победы и неудачи? Он просто человек, не более того. Он сделал то, что должен был – отдал сироту его единственным законным родственникам. И я не понимаю, отказываюсь понимать, как он может теперь себя в этом винить. Откуда он мог знать, что все так сложится? Почему ему никак не придет в голову, что я просто такой, какой есть, не стал бы другим в любом случае, что бы он ни предпринял? Я сломался еще задолго до того, как умер Джеймс Поттер в этом мире, и каким бы чертовски сильным волшебником ни воображал себя Альбус Дамблдор, даже он никогда не смог бы этого изменить.

Однако, несмотря на мое хорошее отношение к директору, я абсолютно точно уверен, что не хочу, чтобы он узнал о моем прошлом. Ни в коем случае. Мне слишком хорошо известно, с какой ловкостью Дамблдор может управлять людьми, если найдет ниточки, за которые надо дергать. И какими бы благородными и добродетельным он ни был, какими бы лучшими побуждениями не руководствовался в своих действиях, я не собираюсь давать ему эти ниточки и, тем более, не позволю делать это другим. Вольно или невольно, я уже слишком многим пожертвовал, защищая свой секрет, чтобы позволить ему открыться. Тайна есть тайна, и прямо сейчас я собираюсь предпринять некоторые меры к тому, чтобы таковой она и оставалась еще очень долго.

*****

Я не так уж и много прожил в Магическом мире, чтобы достаточно хорошо узнать его. Многие вещи, вероятно, навсегда останутся для меня неразрешимой загадкой, из-за чего я вечно буду чувствовать себя лишь случайным гостем среди волшебников. Я мог изучить мощнейшие заклинания и убить самого могущественного Темного волшебника столетия, но так никогда и не понял, почему, к примеру, большинство волшебников сочтут вас грубияном, если вы придете в коричневой мантии на семейное торжество или наденете на крестины младенца кольцо с лунным камнем. Поэтому, в сущности, я не имел понятия, насколько это нормально для волшебника – разговаривать с собственным зеркалом. Но, в конце концов, за все время, проведенное в Хогвартсе, я разговаривал (ну ладно, препирался) с Обероном даже чаще, чем с иными преподавателями. Поэтому не находил ничего предосудительного в том, чтобы высказать ему все свои претензии.

– Какого черта? – ору я, едва оказавшись в своей комнате. – Разве я просил тебя рассказывать Дамблдору о моих снах?

– Я подумал, что директору следует знать, если с тобой что-то будет не так, – свысока произносит волшебное зеркало. Это выводит меня из себя еще сильнее.

– В самом деле? Значит, я поэтому оказался именно здесь, в этой комнате, да? Чтобы ты мог следить за мной для директора? Черт возьми, ты даже не представляешь, как давно я сыт всем этим по горло! А я ведь считал, что ты не настолько плох. Ты мог быть полнейшим занудой и говорить колкости через раз, но я не думал, что при этом ты станешь шпионить за мной, чтобы докладывать обо всем Дамблдору. И знаешь что? Я собираюсь закрыть тебя этой проклятой занавеской навеки, потому что иногда, знаешь ли, нуждаюсь в некотором уединении. Я думал, что могу рассчитывать на нечто подобное и в твоем присутствии, но, видимо, ошибался.

Я решительно тянусь к веревке, опускающей на зеркало плотные темно-синие занавески, но Оберон останавливает меня:

– Подожди! – в его голосе явственно звучат панические нотки. – Я не специально! Выслушай меня!

– Думаешь, что сможешь отвертеться? – я скрещиваю руки на груди. – Интересно послушать.

– Я защищал тебя, – теперь зеркало уже явно оправдывается, и я делаю существенное усилие, пытаясь взять себя в руки. – Теперь ты – хозяин этой комнаты, а значит, что я, ее страж, должен охранять и тебя. Это магия, ясно? Я не могу нарушить магический обет и бездействовать, если ты в опасности. Ты был не в себе. Ты кричал по ночам. Это было ненормальным, понятно? Я не мог просто взять и бросить тебя в таком состоянии. Мне пришлось прийти за помощью к директору.

http://tl.rulate.ru/book/36380/791535