Готовый перевод Harry Potter: Second chance / Гарри Поттер: Второй шанс: Глава 22

Я уже знаю, что он там увидел, но, тем не менее, бросаю взгляд на компас. Как и следовало ожидать, от большого количества магии вокруг стрелка бешено вращается по кругу. Зато теперь ясно, что никаких залежей железных руд рядом нету, а компасы в лагере не работали по несколько другим причинам.

– Значит, по компасу нам ничего не определить, – равнодушно замечаю я. – Зато я помню, что вон те горы, – я указываю рукой вдаль, – со стороны лагеря казались гораздо отдаленнее и были повернуты к нам под другим углом.

Затем я подхожу к одному из деревьев и старательно выискиваю нужный мне сорт мха. К счастью, он вскоре обнаруживается. У самого основания дерева и совсем немного, но это хоть что-то. Этот вид мха, Королевский Лишайник, тяготеет к искусственно созданным магическим стенам, пространственным искажениям и так далее. Его назвали Королевским, потому что в старину он особенно разрастался вокруг королевских замков, где маги ставили самые сильные магические барьеры.

– Нам в ту сторону, – я указываю рукой в том направлении, куда смотрит небольшой нарост мха. Значит, там барьер ближе всего. В конце концов, нам необязательно выходить к нашему лагерю. Достаточно просто выйти в маггловскую часть леса, а там уж нас найдут.

– С чего ты взял? – с подозрением спрашивает Дерек.

– Ну, мох на деревьях всегда растет с северной стороны, – я указываю на другую часть дерева, где растет на этот раз обычный, не магический мох. – А нам на запад, это я точно помню, - лгу я.

– Ну тогда пойдемте, – соглашается он.

Мы осторожно обходим ядовитые кусты и снова продираемся сквозь густой лес. На этот раз впереди иду я, а замыкает процессию Дерек, он же следит, чтобы никто не потерялся. Где-то через полчаса Дадли, Пирс и Хейли начинают жаловаться, что хотят есть. Сара молчит, но судя по ее виду, она тоже ужасно проголодалась.

– Пожалуй, пора сделать привал и поесть, – заявляю я.

– Что-то я не заметил, чтобы у кого-нибудь из нас была еда, – саркастично замечает Дерек.

Но я полностью невозмутим:

– Это лес, Дерек! Тут везде сплошная еда, просто надо ее добыть.

– А я уже нашла! – радостно заявляет Хейли.

Я перевожу взгляд с Дерека на Хейли и с ужасом вижу, что она тянется к Дикой Резоре, ядовитому кусту, привлекающему жертв своими крупными красными ягодами с сильным фруктовым ароматом. Я в один прыжок подскакиваю к Хейли и выбиваю оторванную с куста ягоду у нее из рук. Она кажется возмущенной моим поведением, но когда переводит взгляд на мое лицо, то ойкает и в ее глазах появляется страх.

– Никогда, – рычу я, придвигаясь вплотную к ее лицу, – никогда, слышишь, не смей есть грибы и ягоды, если не уверена на все сто процентов, что они не ядовитые! Это ясно? – теперь я обращаюсь ко всем. Они испуганно кивают, Дерек фыркает с видом «ой, не учите меня таким элементарным вещам!». Я прожигаю его взглядом, но ничего не говорю.

– Кстати, на будущее, – обращаюсь я к Хейли. – Здесь большинство ягод ядовитые, так что без моего разрешения к ягодным кустам и приближаться не смей.

– Ну раз ты такой умный, – обиженно начинает Дадли, – то скажи, что нам тогда остается есть, если к ягодам приближаться ты так прямо запрещаешь?

– И правильно, черт подери, делаю! – взрываюсь я. – Еще не хватало, чтобы вы все тут перетравились! А заботы о завтраке предоставь мне, все равно сам ничего не сделаешь.

С этими словами я иду дальше по лесу. Сзади начинает доноситься обиженное ворчание, сильно похожее на бунт на корабле. Я могу лишь усмехнуться. Вот она, психология людских масс в действии. Они почему-то уверены, что все так и жаждут взять над ними контроль, и свято верят в то, что если уж они подчинятся кому-то, то этот кто-то (а в данном случае я) ответственен за все их нужды и желания. А если им по каким-то причинам плохо, то виноват в этом один рулевой.

Я пристально смотрю вокруг, выискивая хоть что-нибудь, способное сойти за завтрак. В этом лесу огромное количество зверья, к счастью, не только магического, но милая способность моих спутников громко ворчать и передвигаться, словно стадо гиппогрифов, отпугивает их всех с нашего пути. Мы проходим мимо разлапистой ели, и крупный кулик срывается с ветки и улетает прочь, испугавших производимого нами шума.

– Останавливаемся! – командую я, перебивая громкое ворчание Дадли. – Стойте здесь, а я мигом.

С этими словами я хватаюсь за нижнюю ветку ели и принимаюсь по-обезьяньи карабкаться наверх.

– Эй, ты куда? – испуганно кричит Дерек с земли. – Не разбейся, а то когда мы вернемся, мне же голову за тебя оторвут!

Поразительно чуткий мальчик, какая забота о других! Я бы сострил на эту тему, но сейчас все мое внимание сосредоточено на том, чтобы и правда ненароком не свалиться. Лезть приходится долго, почти до самого верха. Ветки там тоньше и куда более хрупкие, но мне с моим весом не грозит их ненароком сломать. Наконец, я вижу сплетенное из сухих веток гнездо, с которого слетела испуганная птица. В нем – четыре сизоватых яйца. Не густо, но сойдет. Спускаясь вниз, я пару раз чуть не срываюсь с веток дерева, потому что цепляться приходится одной рукой, другая занята «добычей».

Оказавшись на земле, я облегченно вздыхаю. Мои спутники обступают меня со всех сторон и с сомнением окидывают взглядами серые в мелких крапинках птичьи яйца.

– А это, думаешь, не ядовито? – опасливо спрашивает Хейли.

– Это полностью безопасно. Худшее, что нас может поджидать – это если подходит срок появления птенцов на свет, – я смотрю на их озадаченные лица и любезно поясняю. – Тогда наш завтрак будет… хм… не особенно аппетитным.

Теперь их лица выражают такой ужас и отвращение, что мне приходится сдерживать улыбку.

– Ну, и как мы будем их готовить? – скептически поднимает бровь Дерек.

– Зачем готовить? Съедим сырыми, – предлагаю я.

– Я не буду, – подает голос Сара. – Тогда мы точно отравимся. Так, во всяком случае, говорит моя мама, – неуверенно добавляет она. – Нельзя есть еду сырой.

Я закатываю глаза:

– Это все глупости, Сара. У нас нет особого выбора.

– Все равно не буду, – настаивает она. – Я не хочу, чтобы у меня потом болел живот!

– Ну, как хочешь, – я равнодушно пожимаю плечами. – Можешь сидеть голодной.

– Тогда я тоже буду сидеть голодной! – гневно восклицает Хейли. – Неужели не понятно, что Сара права? Их надо сварить! Тем более, если в них, как ты выразился, птенцы… – ее заметно передергивает.

Я обвожу остальных пристальным взглядом, но их вид тоже выражает нерешительность. Мне ничего не остается, кроме как капитулировать.

– Черт с вами, разведем костер. Идите за мной!

Они подчиняются. Солнце уже высоко встало над верхушками деревьев; близится полдень. Позади себя я больше не слышу недовольного бормотания, только тяжелое дыхание и топот ног. Моя раздраженность неожиданно сходит на нет, уступая место жалости. Пожалуй, я жду слишком многого от восьмилетних детей. Они напуганы, устали, проголодались и, в конце концов, вымотаны до крайней степени. И мои жалкие попытки заботиться о них – это слишком мало, а большего я и не могу предложить. В конце концов я прихожу к выводу, что меня злит сама ситуация. На меня давит слишком острое чувство ответственности за других, которого я не испытывал уже очень давно.

Мы приближаемся к невысоким склонам гор, вокруг попадается все больше камней, лес здесь гораздо более редкий. Идти становится легче, потому что заросли кустарников тут не такие густые. Я старательно обвожу взглядом окружающую местность в надежде найти подходящее место для костра. Я обнаруживаю его довольно скоро: несколько камней, образующих неровный круг, идеально подходят на эту роль. Я отдаю наш будущий завтрак Дереку, как самому сознательному, а сам сажусь на колени прямо в пыльную желтую землю и руками вырываю в земле, в центре каменного круга, небольшое углубление. Забираю у Дерека птичье гнездо с четырьмя сизоватыми в крапинку яйцами, кладу их в углубление и присыпаю небольшим слоем песка. Не знаю, можно ли их таким образом «сварить», но попробовать стоит.

По моему указанию ребята натаскивают всевозможных веток, палок, трухлявых деревяшек и скидывают это все в кучу на образовавшуюся горку земли. Я кладу перед собой ворох тоненьких веток, которые легко будет воспламенить, придирчиво выбираю пару камней, из которых можно высечь искру, и приступаю к монотонной работе. Остальные рассаживаются прямо на земле недалеко от меня и наблюдают за моими манипуляциями с таким видом, словно ожидают чуда. Некоторое время камни просто бьются друг о друга безо всякой реакции, и выражение лиц ребят сменяется безнадежностью.

– Это бесполезно, – мрачно заявляет Дерек.

Однако я продолжаю работу, и уже через минуту из камней вылетают первые искры. Вскоре они цветным дождем падают на пучок хвороста, и ветки вспыхивают. Я беру вспыхнувший хворост двумя длинными палками, словно щипцами, и кидаю его в общую кучу веток и трухлявых деревяшек. Когда костер разгорается, и я уже могу не беспокоится о том, что малейшее дуновение ветерка его потушит, я перевожу взгляд на остальных. У них на лицах застыло выражение какого-то священного восторга, будто бы только что я не высек искры самым что ни на есть первобытным образом, а применил мощнейший Инсендио.

– Что? – я непонимающе вскидываю брови.

– К-как ты это сделал? – выражает, судя по всему, общую мысль Дерек.

Я громко фыркаю и пожимаю плечами:

– Как простой… – слово «маггл», готовое сорваться с губ, остается невысказанным, и я запинаюсь, судорожно подбирая что-нибудь другое, – дикарь, – несколько неловко заканчиваю я.

– Я не о том, – отмахивается десятиклассник. – Где ты этому научился?

– Нигде. Это же простая физика. Понимаешь, от трения друг о друга камни…

– Ладно, ладно, я понял, – с досадой обрывает меня Дерек. – Не бери в голову.

Я недоуменно пожимаю плечами и отворачиваюсь, так и не поняв, что он хотел от меня услышать.

Мы сидим у костра около часа, наслаждаясь исходящими от него волнами тепла. Отсыревшая за ночь одежда высыхает и снова начинает согревать. Я несколько раз ухожу в лес, выискивая дерево поплотнее, от которого останутся наиболее горячие угли. Во время одной из таких вылазок я натыкаюсь на куст Меллитуса. Он, слава Мерлину, не ядовитый. Магические свойства у него очень слабые, его плоды, как правило, используют в лекарственных зельях для смягчения неприятных вкусовых качеств. Обычно его плоды вкусные, но в это время года они еще не успевают созреть. Однако я все равно срываю несколько штук. Они наверняка будут сильно кислить, но в нашем положении привередничать не приходится.

http://tl.rulate.ru/book/36380/788287