Готовый перевод Повесть о Элиан / The Tale of Elian: Глава 6. Дикий зверёк

Четырнадцатое мая, четверг; 2037 год; окраина жилой зоны; 08:35.

Зелёные глаза Айно лениво раскрылись, и она узрела прямо перед собой чёрный экран крохотного телевизора. И хотя на него не выводилась картинка, но он совершенно точно был включён. Это можно было понять по тихому шуршанию хриплых динамиков, которое настолько хорошо вписывалось в фон хлещущего за окном дождя, что девочка поначалу даже не смогла отличить одно от другого.

Шмыгнув носом, Айно затряслась от холода, простонала от голода и ей стало как-то не по себе. Не то чтобы её сильно что-то тревожило, но этот полумрак, дождь, желание есть... Всё свидетельствовало о том, что уже позднее утро, но она наотрез отказывалась в это поверить. Однако в этот самый момент захрустел замок входной двери, пронзив сердце девочки леденящим ужасом.

— Нет! — Айно вскочила с неудобного кресла в одном лишь нижнем белье и тоненькой кофточке цвета хаки. Но, не успев сделать и шага, споткнулась об валявшийся в ногах плед и, громко крича, плашмя повалилась на пол.

— Ты почему ещё дома? — глядя на голый зад своей дочери сказала невысокая женщина, почти полная копия развалившейся на полу девочки. Вот только в отличие от своей хрупкой и женственной матери, Айно, даже несмотря на свой юный возраст, была очень хорошо сложена и подтянута. И если бы не вьющиеся, достигающие плеч тёмные волосы, то её совершенно спокойно можно было спутать с симпатичным мальчишкой, мечтой одноклассниц.

Вместо того, чтобы спросить который час, девочка побежала в свою комнату одеваться, разом позабыв и холоде, и о голоде, и даже о всех тех фильмах про Вторую мировую войну, которые она успела посмотреть за ночь. В конце концов Айно собиралась с утра пораньше наведаться к Жене и разузнать всё ли с ней хорошо. Ведь она бесследно пропала после того, как её вызвали в учительскую и по словам ребят из параллельных классов — вывели из здания школы в компании вооружённого мужчины.

Взволнованная Айно несколько раз за вечер бегала к ней домой и безрезультатно стучалась в дверь. Последняя такая попытка была предпринята в восемь часов вечера, за час до наступления комендантского часа, но даже она завершилась ничем. Дорогая подруга просто исчезла, растворилась в пространстве и Айно начала даже подумывать о том, что это как-то связано с их визитом в старый город. Якобы её арестовали и увели на допрос, желая выявить соучастников. И вот именно эти самые мысли лишили девочку сна, вынудив всю ночь просидеть за военными хрониками. Она даже положила рядом с собой юбку, чтобы успеть одеться, в случае если молот начнёт брать штурмом её ветхий домик.

— Айночка, Иди хоть чаю попей! — донёсся из кухни пропитанный любовью и усталостью голос.

— Нет, спасибо мам, я спешу!

Несмотря на отказ, Айно всё-таки забежала на кухню, на прощание поцеловала маму и стащила со стола сдобную булочку. После чего она захватила зонт и пулей выскочила на залитую водой улицу.

Спустя секундное замешательство, девочка все же решила в очередной раз наведаться к Жене. Ей почему-то казалось, что она даже сейчас ждёт её, дожидается. Вот только это было не так и осознание этого ещё сильнее напугало девочку. В конце концов Айно позабыла даже о том, что опаздывает в школу. Она стояла в пропахнувшем сыростью подъезде, прокручивая в голове варианты того, куда она могла запропаститься. Ведь Женя не Эльке, которая чуть ли не каждые выходные проводит у своих многочисленных родственников. У неё, насколько ей было известно, никого кроме матери не осталось. И эта мысль весьма сильно огорчила её. Однако в этот момент щёлкнул дверной замок квартиры на первом этаже, от резкого звука которого она аж содрогнулась всем телом и в мгновение ока пришла в себя.

Спустившись на один лестничный пролёт, Айно боязливо выглянула из-за массивных деревянных перил и увидела распахнутую дверь. Насколько ей было известно, эта квартира пустовала уже несколько лет и если бы туда кто-то въехал, то об этом сразу же стало известно всей округе. По крайней мере вездесущая Айно — почти наверняка — узнала бы первой о новых соседях. Особенно, если бы их дочерью была миленькая, пепельноволосая девочка в офицерской фуражке, с небрежно оторванной кока́рдой*. Она с каким-то совершенно отсутствующим видом выглядывала из-за двери, будто уже битый час дожидается гостя.

— Привет, — очень медленно, по слогам произнесла Айно, и дверка резко захлопнулась, оставив изумлённую девочку оскорблённой.

Спустившись на первый этаж, она принялась грозно колотить в дверь, желая не только познакомиться с юной обитательницей некогда пустующей квартиры, но и расспросить её про Женю. Вот только ей никто не собирался открывать и только лишь скачущий в глазке свет свидетельствовал о том, что с той стороны за ней наблюдают.

— Ну же, открой, я хочу у тебя кое-что спросить! — умоляла Айно, но эти мольбы не были услышаны.

Обиженно хмыкнув, девочка резко развернулась и выбежала из дома, оказавшись под проливным дождём, про который-то она и забыла. Поэтому зонт был раскрыт с опозданием, которого оказалось вполне достаточно для того, чтобы её кудряшки вымокли и стали ещё более пышными, чем прежде. Тем самым очень раздосадовав и разозлив девочку.

Насколько бы быстра не была Айно, а заявилась она на занятия только ближе к концу первого урока, который вела совсем молодая, добродушная девушка. Поэтому она даже слушать не стала её сбивчивых оправданий, а просто попросила усесться на своё место, что не могло ни радовать. Однако сильнее Айно обрадовалась тому, что второй объект её нескончаемых тревог оказался за своей партой. И судя по слабой ухмылке, которая красовалась на миловидном лице этого рыжеволосого объекта — всё с ней было хорошо и чувствовала она себя прекрасно. Вот только в действительности это было не совсем так. Потому что со вчерашнего вечера Энио так более и не появлялась, чем очень сильно тревожила свою дорогую частичку. Элиан буквально не находила себе места, мысленно к ней взывая, обещая помочь всем и каждому. Однако эти мольбы ни к чему не привели. Энио как затаилась на периферии её сознания, так и не думала оттуда показываться. Хотя в то же время нельзя не отметить тот факт, что существующая только для неё одной девочка, была очень признательна ей за такую привязанность и вот к концу первого урока наградила Элиан ощущением своего присутствия, которое хотя бы на самую малость избавила её от тревог.

Во время короткой перемены, Айно наконец смогла вздохнуть с облегчением, узнав, что Женя пришла на занятия как ни в чём не бывало. А на вопросы касательно вооружённого человека и того, что её куда-то там увели, она, недолго думая, связала произошедшее с работой матери. Из её уст эта версия звучала вполне убедительно. Но знающая правду Элиан не смогла скрыть изумления на своём лице. Уж от кого, а от невинной и хрупкой Жени она меньше всего ожидала такой хладнокровности. Однако это ни в коем случае не было упрёком с её стороны. Элиан, наоборот, искренне восхитилась её силой духа и мужественностью. Ведь сама она ещё не до конца оправилась от случившегося много лет назад. Хотя и получила взамен человека, который не просто заменил ей мать, а буквально вытащил из тьмы окутавшей её юное сознание тоски. Женя же осталась совершенно одна в этом мире и эта мысль раз за разом резонировала в сердце Элиан сильной болью. Ведь именно она была повинна в случившемся и как самый коварный в мире человек — не нашла сил в этом сознаться.

Пока три близкие подруги готовились к следующему уроку, думая о еде и скором обеде — высокая, сонная девица с конским хвостом, зашла в одной лишь ночнушке к своей сероглазой подруге.

— О боже! — закричала она, когда увидела на шее Кёко огромный синяк, напоминающий по своей форме ладонь. — Что это? Твоя шея...

— Моя шея? — изумилась лежащая в постели Кёко и, поморщившись, ощупала её.

— Ты говорила, что тебе не было больно и что она тебя не ранила! Ты мелкая лгунья!

— Но мне правда не было больно.

— Посмотрись в зеркало!

Алиса едва не разрыдалась, а Кёко лениво поднялась с постели и побрела к зеркалу. Какой-то намёк на удивление и растерянность лишь на краткий миг задержался в её сонном, беззаботном взгляде.

— Наверно, у меня и в шее сосуды слабые, — сказала она широко улыбнувшись. Вот только Алисе было не до смеха, и она тут же выбежала из комнаты, желая привести к ней Зою, которой было прекрасно обо всём известно. Поэтому, будучи ещё лежа в своей постели, она сказала Алисе, что зайдёт попозже, а сама тут же принялась досматривать снившийся минутой ранее сон. В нём за ней гнался двухметровый мужчина в маске и окровавленным ножом. Его образ был позаимствован её сознанием из последнего хоррора, который она вместе с Кёко и Илбертом смотрела сегодня ночью.

Пока Алиса бегала в просвечивающей нижнее бельё ночнушке, разыскивая по всему пансиону Ёру, чтобы хорошенько нажаловаться ей на свою подругу, Кёко подошла к комоду и достала из него чёрный бадлон, который прекрасно скрыл синяк за своим воротом. Тогда-то она и пожалела, что сразу так не сделала. Но откуда ей было знать о синяке, учитывая, что вчера вечером такого ужаса на её шее ещё не было. К тому же какой-то жалкий синяк был самой меньшей из её проблем. Вот только Алиса и почти все остальные об этом не знали и не узнают до самого печального конца. Она сама так решила, поэтому как ни в чём не бывало набросилась на вчерашнюю девочку-служанку, которая в этот момент принесла ей рисовую кашу и одно единственное яблоко.

— Отстаньте, пожалуйста, я сейчас разолью! — взмолилась раскрасневшаяся малышка писклявым голосом.

— Давай я тебя покормлю, — сказала смеющаяся Кёко, придерживая её сзади за плечи.

— Но это вам!

— А я не заказывала!

Кёко рассмеялась ещё сильнее, затолкала растерявшуюся девочку в комнату и при помощи силы захлопнула за собой дверь.

— Будем играть в медсестру и больную. Залезай в кровать!

Девочка послушно выполнила приказ, но игра почти сразу закончилась, когда их застукала Алиса и безжалостно накричала на Кёко, вынудив съесть не только всю кашу, но и принесла ещё огромный десерт, которым они вдвоём давились почти до полудня.

В это самое время девочка в офицерской фуражке бродила по своей крохотной квартирке, заглядывая в каждый деревянный шкафчик. Но внутри них ничего кроме пыли и плесени не было. Только лишь в одном нашлась пара рыбных консервов и что-то похожее на маринованные помидоры. Вот только открыть ничего из этого она не смогла. Тогда снова уселась на кровать в ожидании стального мужчины.

За бессмысленным ожиданием прошёл почти час и вот, дождавшись, когда закончится дождь, девочка прижала к груди плюшевого ежа и, не заперев за собой дверь, вышла на улицу.

Почти каждый проходящий мимо мужчина с ненавистью во взгляде оборачивался на ничего не подозревающую девочку в косо надетой форменной фураже. Она шествовала среди этого скопления людей и лишь изредка всматриваясь в их лица, искренне не понимая природу той ненависти, которую испытывают по отношению к ней. Ведь она прекрасно чувствовала её, но исходила эта ненависть от невиновных людей, которых девочка не считала угрозой.

Более часа она слонялась по серым улицам, пока не почувствовала грубую руку незнакомца на своём плече, который что-то очень быстро говоря, завёл её в подворотню. Девочка даже не подумала о том, чтобы закричать или попытаться бежать, так как решила, что это её новый ответственный, про которого говорил железный человек. Вот только в действительности это был весьма подозрительного вида коротышка в берете, в компании двух друзей ростом повыше, которые, широко улыбаясь, смотрели на беззащитного ребёнка. По крайней мере так они думали.

— Эту шапочку тебе папа дал? — гнусавым голосом сказал мужчина в берете. Девочка в ответ отрицательно замотала головой. — А откуда она у тебя?

— Железный человек оставил, — очень тихим, нежным голоском сказала девочка.

— Железный человек?

Мужчины переглянулись и подумали про себя, что она чокнутая. Однако это никак не отразилось на их планах.

— А кто этот человек такой? Чем занимается? — сказал один из приспешников коротышки.

— Чем? — девочка пожала плечами и помяла в руках плюшевого ежа. — Он не говорил, но на большой машине катал.

— И он очень тобой дорожит? — широко улыбаясь сказал коротышка, и перевёл взгляд на своих товарищей.

— Он говорил, что я такая единственная.

Все трое мужчин усмехнулись, а девочка ощутила опасность, которая начала от них исходить. Поэтому попыталась сделать несколько шагов назад, но незнакомец придержал её за плечи и пристально уставился в голубые глаза, которые начали постепенно заполняться тьмой.

Не прошло и пары секунд, как у мужчины, державшего девочку за плечи, руки покрылись волдырями и испустили в воздух сизый дым. Саму же малышку обдало пламенем, жар которого опалили им лица и волосы.

Вереща на весь район, трое мужчин хотели было бежать, но они оказались окружены высокой стеной огня, жар от которой начал плавить на них одежду. В конце концов один из них не выдержал боли и бросился в пекло, рассчитывая выйти за пределы огненного кольца. Вот только у него не было конца и края. Мужчина всё бежал и бежал, пока замертво не повалился на землю.

Тем временем два его товарища не спускали глаз с охваченной пламенем девочки, которая стояла в сторонке и безучастно смотрела на них. Они не могли поверить своим глазам, а когда из огня на них вышла высокая, сутулая человеческая тень с очень худыми конечностями и ярко светящимися белым светом глазами, то вовсе разуверились в том, что всё это происходит взаправду. Однако неистовая боль и жар свидетельствовали об обратном. А уже в следующее мгновение тень протянула к ним свою длинную руку и костлявым указательным пальцем проткнула им головы. Сначала одному, а потом другому.

Когда все трое оказались на земле — кровь, пламя и ожоги с их тел бесследно исчезли. Будь у этого зрелища зрители, то для них эти люди попросту закричали бы и тут же лишились сознания. И что ещё для зевак показалось бы странным, так это застывшие гримасы ужаса на их лицах за секунду до падения на землю и смерти.

Вынув из кармана джинсов крохотные ножницы с закруглёнными концами, девочка поочерёдно подошла ко все троим и отрезала у них по одной пуговице. После чего огляделась, убрала их в карман и зашагала прочь.

Уже через каких-то пятнадцать минут небо снова разразилось сильным дождём, вымочив девочку в розовом свитере до нитки. На удивление только укрытая фуражкой голова осталась сухой. Но её, судя по всему, как-то не особо печалил сей факт. Единственное, чего ей сейчас очень сильно хотелось, так это есть, ведь у неё во рту уже сутки не было ни крошки. Поэтому, когда случай вывел её к высокому, но очень узенькому зданию, из которого доносился очень приятный аромат свежей выпечки — девочка не устояла и, прижимая к себе промокшего насквозь ежа, чуть ли не бегом направилась к закрытой сеткой витрине.

В булочной был всего один посетитель, поэтому тётя тут же обратила внимание на девочку в офицерской фуражке, которая прижалась к стеклу и что-то высматривала. Над ней даже начала посмеиваться пожилая посетительница, сидящая за стойкой и попивающая ароматный кофе.

— Мари, дорогая, ты только посмотри на эту крошку, вся вымокла... Ещё и фуражку откуда-то достала. Заболеет же, давай пригласим зайти?

Пожилая женщина принялась жестами призывать к себе девочку, но судя по лишённому эмоций лицу — она так и не поняла, чего от неё хотят. По крайней мере к такому выводу пришла умилившаяся её потрёпанному внешнему виду тётя Элиан.

— Чья такая будет? Ни разу её в городе не видела, — сказала женщина.

— Точно не местная. Ещё и папа, наверное, в молоте служит. Вот и стесняется зайти, думает, что прогоним её.

Тётя Элиан закинула на плечо полотенце и, звякнув колокольчиком, вышла за дверь. Глаза девочки сразу же заполнились тьмой, но прежде, чем случилось непоправимое, она ощутила тёплую тётину руку в своей и пристально всмотрелась в её улыбающееся, доброе лицо.

— Простынешь, — сказала она, — заходи, погрейся. Тебя как зовут?

Тьма ещё не окончательно выветрилась из её глаз, но тётя, судя по всему, ничего странного в них не заметила, поэтому продолжила стоять под дождём вместе с девочкой,  ожидая ответа.

— Диана, — спустя несколько долгих секунд тихо сказала она.

— Значит Дианочка? Пойдём погреемся? Хочешь чаю?

Девочка не успела ничего сказать и даже головой в знак согласия не качнула, как всем сердцем любящая детей тётушка буквально затолкала её в булочную, и сразу же повела в ванную на первом этаже. Сидящая за стойкой женщина смеялась в голос со странной девочки, которая, пока её вели по залу, осматривала каждый уголок интерьера, как какой-то дикий лесной зверёк, впервые попавший в жилище людей.

— Залезай, погрейся, а я пока поищу во что тебя можно переодеть, — набирая ванну сказала тётя и поспешно направилась в комнату Элиан.

Какое-то время девочка растерянно смотрела на воду и плюшевого ежа, которого тётя в спешке положила вместе с фуражкой на край раковины. Она как будто мысленно спрашивала у игрушки разрешения принять ванну. По крайней мере нечто подобное читалось в её вопрошающем взгляде, направленном на неё.

Простояв в раздумье ещё около минуты, девочка в конце концов сбросила с себя одежду и забралась в ванну. Но перед этим она вынула из кармашка стальную пуговицу с эмблемой молота. И лежа в воде по самый подбородок, принялась внимательно её со всех сторон изучать, будто желая найти в ней что-то для себя новое.

Тётя постучалась и зашла примерно через десять минут, принеся с собой белоснежное платье Элиан, из которого она уже давным-давно выросла, а вот Диана, по её расчётам, должна была прекрасно в него поместиться. И действительно поместилась, и притом настолько идеально, что складывалось впечатление, как будто его сшили специально под неё.

«Какая красавица!» — восхитилась тётя вместе с пожилой посетительницей, когда девочка вышла из ванной с пуговицей в одной руке и ежом в другой.

— Сколько тебе лет? — сказала пожилая женщина.

— Не знаю, — глядя в пол сказала Диана, чем повеселила её. Ведь она решила, что девочка шутит. Однако повторно спрашивать не стала, думая, что она чего-то стесняется. Поэтому снова присела за стойку и, пригубив кофе, принялась наблюдать за тем, как маленькая Диана, восседая за кассой, мило пережёвывает булочку. «Ну точно зверёк!» — мысленно восхитилась она.

В это самое время от стука в дверь проснулся дремлющий в кресле мужчина. У него ушло достаточно большое количество времени на осознание того, где он находится. Всё внутри этого кабинета казалось ему каким-то чужим, зловещим и только лишь пистолет был его собственностью, который он перед тем, как заснуть, бережно положил рядом с собой на кофейный столик.

С превеликим трудом поднявшись на ноги, Филип Марлоу убрал оружие под брючный ремень и пошатываясь направился к двери. После прошедшей ночи, кого он только не ждал увидеть за дверью, прекрасно понимая, что любой потенциальный визитёр может явится к нему только с плохой вестью. В конце концов на протяжении последних девяти дней именно так и было. Так почему же десятый, юбилейный, должен получиться каким-то другим? Однако, насколько бы сильно Филип не был готов к худшему, но когда он отпер дверь и увидел улыбающееся лицо Дилана, то облегчённо вздохнул. Ведь случись чего ночью плохого, то его хороший друг совершенно уж точно не стоял бы сейчас перед ним в своей железной броне, но без шлема.

— Добрый день, — потирая глаза сказал Филип и направился к кофеварке, — какие новости?

— Ночь прошла без происшествий.

— Это обнадёживает, конечно, если бы не одно но.

— И какое же?

Заваривая себе и своему приятелю кофе, Филип вкратце поведал ему о встрече и ночной беседе с Аресом, который, как ему показалось, замышляет нечто ужасное. Однако все его попытки выяснить подробности провалились. Он просто рассказал о том, что держит оба города в осаде, тем самым прощупывая почву. Ведь он наконец-таки осознал, с насколько же могущественным противником имеет дело, поэтому провоцировать его на агрессивный контакт и погибать не хочет. В связи с чем решил вести точно такую же подпольную борьбу, как и Сопротивление, выуживая и истребляя его членов по одному. Вот только такой вариант очень медлителен, а с него требуют скорости в решении этой проблемы, даже несмотря на все те документы и рапорты, которые Филип отправил в столицу.

— И как ты думаешь, что же он такое задумал? — сказала Дилан.

— Без понятия. Но вступать в открытую конфронтацию и бомбить город точно не собирается, а это уже что-то... Другое дело, что ни у кого из нас нет и шанса на победу. Я осознал это вчера, когда посещал вместе с той девочкой крематорий, — Филип хотел было продолжить рассказ, но безудержный смех Дилана прервал его.

— Только не говори мне…

— Нет, — устало усмехнулся он, — дело не в этом. Мы там находились ровно в тот момент, когда небо заволокло северным сиянием и старик, который там работает, сказал девочке, что это богиня, их спасительница, провожает её матушку в последний путь... Толком не знаю, что на меня тогда нашло, но я, не подумав, довольно грубо поинтересовался у него, что это за спасительница такая? Вот тут-то он мне всё и рассказал...

Отложив в сторону чашку с безвкусным кофе, Филип Марлоу рассказал Дилану о событиях двенадцатилетней давности, о которых ему поведал старик. И хотя подробности им были упущены, но он всё же не забыл упомянуть про волну, окончание природных катаклизмов и исчезновение пепельного неба.

Старик это связывал с милостью богини солнца, которая сжалилась над ними, грешными, а вот Марлоу отнёсся ко всему услышанному очень скептически. Ведь у него нет никаких доказательств, однако и не доверять старику не было ни малейшего повода. В конце концов Филип решил опросить служащих в администрации старожил и получил от них почти дословный пересказ его слов. Вот только никаких документов об этом инциденте им найдено не было, а именно за их поисками он провёл в архиве всю ночь, после того как выпроводил Ареса.

— Значит ты хочешь сказать, что убивший наших ребят человек является тем, кто своей силой остановил буйство стихий и по сути спас человечество? — задумчиво, но с ухмылкой на лице сказал Дилан.

— Согласен, звучит предельно абсурдно и кажется нелепым совпадением. Но... все, с кем я разговаривал, утверждают, что их мёртвый город в тот момент озарился огнями, и невидимая стена остановила цунами... Вот как, прямо стихи начал об этом слагать… Короче говоря, все факты указывают на то, что это дело рук человека, устроившего первомайский инцидент.

— И куда он тогда пропал на целых двенадцать лет? Да и имея в распоряжении такую силу, зачем было убивать простых солдат? Притом настолько жестоко.

— Это я и хочу выяснить. У него должен был быть мотив и притом очень веский. Ведь он не использовал силу даже тогда, когда молот брал город. А сейчас его что-то спровоцировало. Притом настолько, что он начал убивать не только солдат, но и обычных граждан.

— Ну не совсем обычных, — Дилан усмехнулся. — Та женщина не только проникла на территорию двести тринадцатого нелегально, но и участвовала в инциденте с грузовиком, притом в роле жертвы. Это именно её кровь нашли пожарные у чёрного входа.

— Она из Сопротивления?

— Спроси, чего полегче.

— Проклятье, — Филип тяжело вздохнул и с тоской во взгляде посмотрел на чашку мерзкого кофе. — Нужно поскорее выяснить кто этот человек и... И что тогда? Мы как будто в самом деле с божеством боремся.

Дилан рассмеялся, поднялся из кресла и, поправляя металлические перчатки, сказал:

— А стоит ли нам тогда с ним бороться? Ведь однажды человечество уже убило бога.

— Gott ist tot, — усмехнулся Марлоу. — И самое печальное, что я полностью с тобой согласен. Однако я не успокоюсь, пока не выясню кто он и каковы его мотивы. Я хочу увидеть этого человека и может быть тогда... Ты, кстати, случайно не находил в штабе мои очки? Уже целую неделю никак не могу их найти.

— Провинциалы обокрали? — Дилан по-прежнему смеясь развернулся и направился к двери.

— Получается, что так. Подожди, я с тобой. Хочу уже наконец выпить хорошего кофе. Надоела эта бурда.

Захватив с собой шляпу, Филип задумчиво глянул на бронежилет и, оставив его висеть на кресле, покинул кабинет вслед за своим другом. В это же самое время здание школы покинула Элиан, окружённая компанией своих любимых подруг. Они весело распрощались у школьных ворот и, поделившись на две равные группки, пошли по домам.

Эльке шла рядом с Элиан и очень часто поглядывала в её задумчивый профиль, пытаясь найти хоть какую-то странность в её поведении или взгляде. Однако сколько бы она не старалась, но ей этого не удалось. Перед ней была всё та же, привычная и самая обычная Элиан. Вот только ей нисколечко не было от этого легче. Эльке прямо разрывалась от желания узнать всё ли с ней хорошо, но воспитание и смущение не позволили ей задать этот, по её мнению, не скромный вопрос.

Почувствовав на себя пристальный взгляд своей подруги, Элиан повернулась к ней и миленько улыбнулась. Только теперь она заметила, что домой они идут не вдвоём, как это бывает обычно, а втроём. Ведь её молчаливая, темноглазая частичка, всё это время шествовала рядом, в задумчивости поглядывая на грозные тучи.

«Ты куда пропала?» — мысленно вознегодовала Элиан.

— Отдыхала... и исподтишка за тобой наблюдала, — сказала Энио и после короткой паузы продолжила: — Спасибо, что беспокоишься за меня. Мы действительно стали как сестры. Жаль только, что это на самом деле не так.

Элиан очень сильно удивилась этому высказыванию, но спросить, что она имеет в виду не решилась. Однако этого и не потребовалось, потому что Энио спустя короткую паузу добавила:

— Ведь я тогда могла бы умереть как отдельный и очень близкий к тебе человек.

На лице Элиан появилась лёгкая улыбка и она подумала про себя, что временное исчезновение Энио было связано с тем, что ей просто захотелось проследить за её реакцией на это. Иными словами, она решила узнать, будет ли Элиан грустить из-за того, что её может не стать, а причиной тому была та сероглазая девочка, скорая гибель которой выбила Энио из колеи. В конце концов даже убивая, она не сознавала истинную хрупкость человеческой жизни. Но теперь-то ей стало понятно, насколько просто лишить кого-то жизни и как же сложно, а порой невозможно её удержать. Особенно, когда когтистые лапы смерти уже вцепились в душу любимого человека и изо всех сил тянут её за собой из этого мира.

Осознание всего этого не только пробудило в ней ещё большую ненависть к миру, но и дало истинное понимание грандиозности человеческой жизни, которая настолько же бессмысленна, насколько и мучительна. Однако даже несмотря на эти два фактора, она прекрасно понимала, что в жизни есть нечто такое, что заставляет держаться за неё из последних сил. И причина тому личность, душа и человеческая индивидуальность. Ведь ежедневно умирают тысячи, становясь статистикой, а гибель всего одного близкого тебе человека становится грандиозной трагедией, которая ранит, истязает душу, лишая поблекший мир и без того тусклых красок.

Энио в мельчайших деталях уловила рассуждения своей дорогой частички и искоса на неё посмотрела, но промолчала. Тогда Элиан очень добродушно, мило улыбнулась и подумала про себя: «Мы обязательно спасём её... Я тебе обещаю».

Из глаз Энио заструился лёгкий дымок, и она понурила голову, скрыв за волосами лицо.

— Я в тебе не сомневаюсь, — сказала она. — И я хочу извиниться перед тобой за то, что говорила, будто ты не сможешь спасти всех этих людей. Я делала это из зависти, желая задеть тебя за живое. Ведь ты себе даже не представляешь, насколько же много жизней тобой уже спасено. Тот сон про волну имеет отголосок реальных событий. Когда-нибудь они снова оживут в твоей памяти, и ты всё поймешь. Но сейчас тебе будет не до этого.

«Почему?» — удивилась Элиан и больно столкнулась с Филипом, который выскочил из-за угла дома. От сильного толчка она аж завалилась на растерявшуюся Эльке, которая буквально спасла её от падения на отсыревшую брусчатку.

— Умоляю, простите меня! — сходу начал раскланиваться Филип, но Элиан вовсе не злилась, а скорее очень сильно удивилась. А что уж говорить про мужчину, который как раз в этот самый момент думал о ней.

— Всё в порядке. Это я виновата.

Несколько минут они обменивались любезностями, пока Филип не сознался в том, что направляется отведать к ней кофе. Девочка была не очень обрадована этим признанием, однако постаралась сохранить безмятежность на своём лице и предложила прогуляться до булочной вместе. Эльке вся внутри сжалась и мысленно запротестовала, но под сожалеющим взглядом Элиан сдалась и, тяжело вздохнув, нехотя проследовала за ними.

[*Кока́рда — жестяной значок на форменной фуражке.]

http://tl.rulate.ru/book/35291/880501